Мировая Имунная Реакция

      Илья слепо смотрел в экран компьютера, стараясь не замечать женщины, стоящей в дверном проеме за спиной. Охранник — временное тело Хвостатика — сидел рядом с ним.       — Нам нужно поговорить, — произнесла женщина. Наверное, она пыталась говорить твердо, но голос ее предательски дрогнул.       — Мы уже поговорили. Давай продолжим утром, — попросил Илья. — Сейчас все в порядке. Как видишь, я жив, и тебе не нужно бояться.       Женщина оторвала руку от дверного косяка, выпрямилась, словно в самом деле собираясь уйти.       — Я не могу быть в этом уверена.       — Но почему? Нам обоим здесь ничто не угрожает.       — Ты — не мой муж, — произнесла дрожащим голосом эту очевидную для Ильи истину супруга президента. Он тяжело вздохнул, отметив, как подмигнул ему Хвостатик — мол, не зря предупреждал, что она послужит источником проблем.       — Не сомневался, что вы догадаетесь, — признал Илья, и тогда ее охватили рыдания. Царапая пальцами стену, она опустилась на пол, словно ноги вовсе не держали ее.       — Успокойтесь, прошу вас, — бывший разведчик попытался поднять ее, и она с ужасом вырвалась.       — Где мой муж?! Отвечай мне, где он? — выкрикнула она. Илья сел рядом с ней на полу.       — Прошу вас, не привлекайте внимания, — заговорил он устало. — Ваш супруг был в большой опасности, и я здесь, чтобы защитить его жизнь.       — Лжешь! Вы убили его, — убежденно выговорила она. — Его убили сегодня, и кто-то в треклятом правительстве решил подменить его, верно? Чобы все считали, что все по-прежнему! Так вот запомните — я выходила замуж не за президента, я выходила за человека, которого люблю, и я не стану прикрывать ваш обман! Не стану, слышите?!       — Я не могу вам доказать, но ваш муж жив и вернется, я обещаю вам, — ужас и жалость охватывали Илью при виде такого отчаянного и безнадежного протеста. — Ох, господи, если бы вы только могли мне поверить…       Хвостатик внезапно поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел ближе.       — Поверить проще, имея доказательства. Доказательства, например, такие: есть ли что-то, что знал только ваш муж?       Оба — и Илья, и жена президента — смотрели на него удивленно и с недоверием.       — О чем это ты? — уточнил Илья.       — Ты знаешь, я могу стать своего рода посредником между вами и настоящим президентом, в то время как ты связан по рукам и ногам.       — Обсудим это чуть позже, — распорядился Илья, обернувшись к жене президента, и обратился уже к ней. — Пожалуйста, выслушайте меня. Мне, возможно, нужна ваша помощь.

***

      — А нас довольно быстро отпустили, не находишь? — заметила Диана, опуская оконное стекло. К вечеру чуть похолодало, и даже в городе воздух, казалось, стал прозрачнее и чище. Только под фонарями клубился, окрашиваясь в розовый и рыжий, холодный пар. — Думаю, Литвинов похлопотал.       — Да зачем бы ему? — ответил Макс. — Мы ведь ему мешаем. Просто ты придумала удачное алиби для нас обоих, вот и все.       Они выехали с парковки, и автоматический шлагбаум опустился, словно указывая вдаль единственной рукой.       — Брось, — Диана улыбнулась. — Объяснение было очень шаткое: даже если мы обнаружили поломку прибора, к чему было так спешить?       — Я сказал, что Литвинов нас предупредил, — неохотно признался Макс.       Его спутница охнула.       — Не думаю, что Литвинов сможет это объяснить.       — И что? Он сам проворачивает что-то за нашей спиной — пусть теперь расхлебывает.       — И то верно, — Диана неожиданно согласилась. Фары встречного фургона озарили ее лицо на мгновение и снова спрятали в тень. — Как думаешь, надолго Илья там застрял?       — Кто знает… В любом случае, мы к нему сможем попасть разве что с подачи Литвинова, так что пока ничего поделать не сможем.       — Мне кажется, он там в безопасности, — заметила Диана. — Покушение ведь сорвалось, и вряд ли новая попытка последует скоро, даже если Литвинов со Ждановым не нашли организатора.       — Думаешь, они на нашей стороне? — Макс нахмурился.       — Нет, не на нашей, — спокойно ответила Диана. — Тут гораздо больше сторон, если так выражаться. Одни хотят спасти президента, и Илья для них просто инструмент; другие хотят президента убить. По сути, каждый из них не станет считаться с жизнью нашего друга, но и не имеет цели его убить. Так что никто не на нашей стороне и не наш враг.       — Разумно, — Макс вздохнул, — но как это все сложно!.. Надоело, черт побери…       — Мне тоже, — признала Диана. — Такое чувство, словно это никогда не закончится.       Макс отвел глаза в сторону и, внезапно свернув с дороги, затормозил.       — В чем дело? — встревожилась Диана.       — Жди здесь. Не выходи из машины! — коротко распорядился Макс, захлопнув свою дверцу, и быстро скрылся среди киосков с мигающими, живущими собственной жизнью неоновыми вывесками.       Сквозь просвет между строениями была видна центральная улица. По ней медленно, как растекшаяся по равнине зарастающая речка, тек поток автомобилей с темными стеклами и бликами от фар соседей, играющими по пыльным капотам. Вокруг было пустынно, и, сколько Диана не озиралась, она не смогла понять, что привлекло внимание Макса.       Она немного опустила сиденье и села так, чтобы не быть заметной снаружи, заем протянула руку к бардачку — там Макс хранил лазерный пистолет, которым почти не пользовался.       Но прежде, чем Диана нащупала оружие, американец возвратился.       — Что за партизанские замашки? — он присвистнул с веселым удивлением.       Диана подняла голову.       — Сам же сказал… — шепотом заговорила она.       — Я просто подождать попросил, а не к третьей мировой готовиться, — Макс рассмеялся и протянул ей букет.       Диана ошарашено посмотрела на белые розы в шуршащей оберточной бумаге, потом перевела взгляд на лицо Макса с довольно блестящими глазами, и снова — на цветы.       Она растерялась, и готова была разозлиться — за ложную тревогу, возмутиться — несвоевременностью подобных жестов, или засмеяться; но, еще раз взглянув в глаза Макса и уловив там тень смущения и ожидание, просто коротко сказала:       — Спасибо! — и приняла букет, коснувшись его руки. Перистая веточка папоротника, добавленного для украшения, пощекотала подбородок Дианы, когда она поднесла цветы к лицу, чтобы понюхать их.       — Почти что не пахнут, — заметил Макс. Ей же показалось, что розы пахли нежно и сладковато, но она не стала спорить и улыбнулась. — Зато красивые. Очень.       Остаток пути до штаб-квартиры она проехала, держа букет на коленях, как ребенка. Они разговаривали, и Максу — лишь иногда отвлекавшемуся, чтобы окинуть взглядом дорогу или притормозить у светофора — казалось, словно именно эти белые цветы в руках Дианы, как лампа, разогнали темноту тревоги, которая до того безотчетно охватывала их.       На лестнице у входа в штаб похрустывал матовый тонкий лед. В темноте не сразу попав замком в ключ, Макс отворил двери.       Штаб-квартира теперь не казалась такой заброшенной, как вчера — казалось, даже пыль куда-то пропала — и он признался вслух:       — Знаешь, у меня никогда и нигде не бывало чувства, что я возвращаюсь домой…       — У тебя еще все впереди, — серьезно ответила Диана, зажигая свет. — И ты обязательно будешь возвращаться по вечерам в дом, где тебя ждут…       Слова ее потонули в скрипе двери. Из комнаты вышел Илья.