Мировая Имунная Реакция

      — Добрый день, господин президент, — произнес Литвинов с несколько выжидательной интонацией. «Думает, я звоню попросить совета» — понял Илья и неожиданно для себя разозлился.       — Господин президент хотел бы узнать, подписали ли вы уже мое сегодняшнее распоряжение, — отчеканил он. — Распоряжение, которое я выслал вам утром.       — Мне пока ничего не поступало, — спокойно отозвался собеседник. — Если не затруднит, изложите в устной форме.       — В устной форме это будет звучать как приказ заморозить все разработки, связанные с атакующей компонентой «Щита и Меча». «Щита и Меча», в котором совершенно недоработан пока именно «Щит», что лично мне кажется крайне нерациональным.       Литвинов хмыкнул.       — Господин президент, не мне критиковать ваши решения, — в его голосе звучала заметная лишь «для своих» язвительность. — Но разве есть смысл замораживать разработку того, что уже готово?       — Готово — значит, нужно ввести мораторий на использование, — нашелся он. — Мораторий на использование должен быть гласным — обладание подобным оружием сейчас опасно в первую очередь для нашей страны. Страны, которая не защищена от предупреждающих атак со стороны тех же Штатов, к примеру…       — И почему, господин президент, вы задумались об этом именно сейчас?       — Именно сейчас я задумался потому, что после недавних событий многое во мне изменилось, я взглянул на мир новыми глазами, как вы можете понять. Понять, что использование и даже просто наличие «Меча» крайне провокативно, оказалось несложно, и — ведь вы сами недавно предлагали мне помощь и поддержку — я сразу же обратился к вам.       — Хорошая попытка, — Литвинов наверняка сухо улыбнулся. — Но я не подпишу этот приказ.       — Приказ я найду способ реализовать, поверьте мне, полковник. Полковник, если не удастся пойти законным путем, я могу даже организовать диверсию — у меня в руках не только связи, но и деньги. Деньги тоже многое могут решить, вам ли не знать.       — Не-у-же-ли? — почти нараспев произнес Литвинов.       — Неужели вы еще не поняли, что лучше мораторий, чем руины на месте долгих лет вашей работы? Работы, которую я пока, заметьте, только приостановить советую… — Илья набрал воздуха в легкие для следующей фразы, но Хвостатик остановил его, прижав палец к губам. Илья понял: выждал, медленно и шумно выдохнул в трубку и только потом договорил. — Советую подумать, в общем.       Не успев услышать ответа, он положил трубку и еще раз с силой выдохнул, упираясь локтями в стол. Полированная столешница запотела, скрадывая отражение охранника. Тем не менее, даже не глядя в его сторону, бывший разведчик знал, что Хвостатик бесшумно обошел стол и теперь стоял за его спиной.       — Черт, и как ты только так разговариваешь? — вздохнул Илья. — Это не так просто, как я думал.       — Думал бы ты лучше о том, каковы будут результаты твоего эксперимента, — недовольно заметил Хвостатик.       — Я не думаю — просто жду. Но ты можешь поделиться своими соображениями, если хочешь.       — Если хочешь, я выскажу свое мнение: ты напрасно завел речь про «Щит и Меч».       — Почему? — Илья улыбнулся. — Я не собираюсь на самом деле его замораживать; упомянул, только чтобы привлечь внимание — это ведь крупнейший оборонный проект.       — Проект, который может в одночасье разнести в куски полпланеты и полвселенной в придачу — не самое подходящее средство для подобных манипуляций, — бросил Хвостатик и умолк.       «Попался, рыбка двухвостая» — торжествующе подумал Илья. Еще один этап перевода догадок в факты можно было считать успешно завершенным.

      ***

      В коридоре цокольного этажа, где содержались пришельцы, зазвонил телефон. Женя, на ходу зубами стащив грязную перчатку и выплюнув ее на пол, схватил трубку.       — Да?       — Надеюсь, не помешал? — участливо спросил Литвинов. — Или перезвонить потом?       — Не, все в порядке, — успев снять вторую перчатку, ответил Женя. — Что вы хотели?       — Просто узнать, как у вас дела. У всего подразделения, я имею в виду, — полковник помолчал. — Ты же помнишь наш недавний разговор?       Женя зачем-то кивнул, потом спохватился и ответил:       — Да. Но здесь все более-менее в порядке, хотя меня беспокоит Ольга…       — Подожди, сынок, — остановил его Литвинов. — Думаю, у тебя там могут быть лишние уши.       — Ну да, — признал химик, покосившись на изоляторы вторженцев. Конечно, большинство из них действительно были надежно изолированы, но некоторым — к примеру, сыгравшей неясную роль в истории АН-01 — не нужно было в самом деле слышать, чтобы подслушать. — Я сейчас поднимусь наверх.       — Знаешь, будет лучше, если ты вообще пока что покинешь Центр, — заметил Литвинов. — Воспользуйся уличным таксофоном, — убедившись, что Женя не возражает, он продолжил инструкции. — Постарайся выбрать его так, чтобы рядом не было высотных зданий, особенно — административных. Но если окажется школа или детский сад, или больница — это, наоборот, хорошо.       — Понял, — ответил Женя, заходя в лифт. — Тогда перезвоню минут через пятнадцать-двадцать, как только найду таксофон.       — Молодец.       Держа палец на кнопке отбоя, химик остановился, наблюдая, как расползшиеся створки дверей закрываются снова.       — Что-то еще? — спросил полковник.       — Я просто хотел спросить… — неуверенно произнес Женя. — Такие люди, как мы… Вы ведь называете нас кротами, верно?       Литвинов рассмеялся трескуче и гулко — словно борзая залаяла по зверю в осеннем лесу.       — Какие кроты, сынок?! Ты просто докладываешь, как временный заместитель капитана.

      ***

      Кейт, проигнорировав лежащий на пороге участка коврик ног, прошла в участок, оставляя на полу слежавшийся под подошвой ботинок комковатый песок.       — Ну? — поторопила она своего сопровождающего из местной полиции, высокого худощавого офицера лет тридцати с длинным, выступающим подбородком и блокнотом в руках.       — Как я уже указывал в предварительном отчете, кожные покровы задержанного покрыты следами ксено-ДНК почти по всей поверхности и носят признаки заболевания, возможно, ксенобиотического происхождения, — сообщил тот. — Задержанный не отрицает, что имел некую связь с инопланетным организмом после побега в пустыне Невада. По его словам, это помогло ему выжить, но сейчас он никак не контактирует с пришельцем. Никаких подробностей о внешнем виде, особенностях биологии и намерениях пришельца он не сообщает, — полицейский протянул Кейт тонкую папку в картонной обложке. — Можете ознакомиться с протоколами.       — Где задержанный? — Кейт, как хватающая приманку щука, выдернула папку из рук сопровождающего, словно опасалась что тот передумает отдавать документы.       Сопровождающий жестом пригласил следовать за ним. Кейт обернулась к ожидающим распоряжений сотрудникам.       — Паркер, Элиссон, оставайтесь здесь и следите за ситуацией. Лео, ты пойдешь со мной.       По ее лицу скользнула на долю секунды кривая, безумная усмешка, тут же уступившая место нынешней азартной сосредоточенности хищника. Лео вспомнил, сколь мгновенно преобразил ее, сомнамбулу с тусклыми глазами, звонок с сообщением о задержании Фокса и результатах теста, и, встревоженный оказанной ему сомнительной честью, последним прошел в комнату для допросов.       Арестованный накануне Митчелл Фокс, которого еще не отправили в камеру смертников только благодаря прошению «Перехватчиков», казалось, спал, навалившись спиной на спинку стула и уронив закованные руки.       Отцветающие сжелта-зеленые кровоподтеки, покрывавшие его лицо, были едва различимы на побуревшей от солнца облезлой, растрескавшейся коже. На дне трещин, где кожа была живая, наполненная кровью, пробивалась мелкая малиновая сыпь. Редкие крапины на лбу и щеках сбегались к сомкнутым векам, к углам губ, вздуваясь там пузырчатыми валиками.       — Фокс! — окликнул его сопровождающий, сделав своему помощнику, стоявшему рядом с арестантом, знак уйти.       Задержанный даже не вздрогнул, неохотно шевельнул губами.       — Сам докладывай своим федералам. Все равно я не скажу ничего нового. И я устал.       Прищурившись, Кейт молча рассматривала его.       Уродливые истертые фиолетово-красные отметины на правом запястье арестанта, местами покрытые бурой коркой, вероятно, потрясли даже видавших виды полицейских — правое кольцо наручников было защелкнуто не так туго, как левое.       — Нарушение инструкций, — указала Кейт своему сопровождающему. Тот кивнул, но остался стоять. — Я сообщу об этом вашему руководству.       Легко отстранив попытавшегося преградить ей дорогу полицейского, Кейт пересекла охранную линию и резко защелкнула кольцо на оставшихся два зубца. Арестованный вздрогнул и открыл глаза — стало видно, что складка третьего века у него такая же набухшая и малиновая — и, когда его взгляд сфокусировался на Кейт, в нем засквозила ненависть.       — Тварь легавая, — выплюнул он невнятно, продемонстрировав усеянные малиновым бисером десны и разбитые зубы.       — Вам лучше отойти от него, — заметил сопровождающий, которому Кейт пообещала организовать проблемы с руководством.       Девушка пожала плечами и отступила на пару шагов, демонстративно вытирая руку о штанину.       — Мне все равно предстоит познакомиться с ним поближе, — заметила она.       — Вряд ли вы чего-то добьетесь, — заметил сопровождающий. — Он не отрицает контакта, но никаких подробностей не раскрывает. Он вообще почти не говорит. И да, — добавил он, глянув Кейт в лицо, — этот челвек отличается от тех, с кем вам приходилось иметь дело. Он прошел через сотни допросов и сотни криминальных «разборок» — у вас не выйдет на него надавить.       Кейт улыбнулась неприятной скептической ухмылкой, от которой Лео снова стало не по себе.       — Думаю, будет лучше, если вы нас оставите, — попросила она полицейского почти ласково и с долей затаенной злости, как уговаривает капризного ребенка неопытный воспитатель.

***

      ***       Найдя соответствующий требованиям таксофон, Женя набрал Литвинова.       — Ты быстро справился, — похвалил полковник. — Как там Ольга?       — С одной стороны, ей, вроде бы, лучше, она начала нас узнавать. С другой — тут что-то немного не в порядке, — безрадостно сообщил химик. — Она, кажется, все знает, но воспринимает в отрыве от собственной жизни. Илья даже считает, что она знает больше, чем должна… Бредово звучит, но меня это очень беспокоит.       — Продолжай, пожалуйста, — попросил Литвинов, когда Женя, хмурясь и ковыряя шов трубки ногтем, замолчал.       — Кажется, я рассматривал возможность какой-то подобной ситуации, но после стирания памяти уже не могу вспомнить, что это означает. Понимаю только, что это очень серьезно. Что это какой-то большой сбой. Надеюсь, они сами помнят об этом, потому что я не смогу ничем помочь сейчас.       — «Омега» стирали тебе память? — уточнил полковник. — Ты работал над тем, чтобы спасти капитана, на их территории?       — Да. На оба вопроса.       — И ты ничего не помнишь оттуда?       Женя прижался к корпусу таксофона лбом.       — Солдат, который меня сопровождал, привел меня в большое помещение, заполненное ваннами… или аквариумами… в общем, прозрачными капсулами, как в фильме «Матрица». В них были омеговцы. Он сказал мне, что меня спросят. Наверное, имел в виду вас, но вы разве сами не знаете?..       — Сколько их было? — перебил полковник.       — Много. От пола и до потолка, причем я не видел, где заканчивается помещение. Несколько тысяч.       Трубка чуть стукнула о стол, затем Литвинов снова заговорил.       — Насчет Ольги: обратитесь к кому-нибудь из «Омеги» и поделитесь своими опасениями, — посоветовал он. — И у меня еще вопрос: как поживает президент? Его хорошо охраняют?       — Нормально. Омеговцы его охраняют, не впускают никого. Хотя нет, Илья с ним советовался вчера ночью. Вам не докладывали об этом?       — Докладывали. Но нельзя полагаться на один источник, согласись? Кстати об Илье: тебе не казалось, что он ведет себя странно?       — Немного странно, пожалуй, и он, и Макс. Думаю, это из-за пришельца.       — Икс-Эн-Три был с ним?       — Сначала на нем, а потом, когда ребята приехали в Центр, он ушел. Потом вернулся и они отбыли обратно. Илья так договорился с ним, насколько я понимаю.       — Спасибо. Илья время зря не теряет, — хмыкнул полковник. — Буд на связи, я еще позвоню. И держи ухо востро, договорились? — закончил он бодро.       Положил трубку и вытер лоб рукавом кителя, запоздало вспомнив про лежащий в кармане платок.       Открыл бутылку воды без газа, сделал глоток и снова взялся за аппарат.       — Со Ждановым соедините.