Мировая Имунная Реакция

      Тело арестанта походило на расплавившийся на жаре кусок резины; Лео показалось, что оно жирно и тягуче просачивается сквозь пальцы.       «Парень совсем плох» — подумал он, возвратив Митчела в сидячее положение и намереваясь похлопать по щекам, чтобы привести в себя. К его удивлению, тот смотрел вполне осмысленно и насмешливо.       — Давно убираешь дерьмо за этой бешеной сукой? — выговорил Митчел, перехватив его взгляд. Лео отвернулся.       — Заткнись и отвечай на вопрос, — приказала Кейт.       — Очень непоследовательно, — заметил Митчелл, надеясь потратить все оставшиеся силы на бессмысленную болтовню. — Я не могу одновременно заткнуться и отвечать.       — Если у тебя осталось хоть чуть-чуть мозгов, то ты меня понял, — девушка опустилась на стул напротив, скручивая пару проводков.       — Ты ведь тоже поняла, что я ничего не скажу. Но тебя это не волнует, верно? Ты же сюда не за правдой пришла?       Кейт с хрустом стиснула кулак.       — Ну, побей меня, побей, может, правда легче станет, — сочувствующе произнес арестант. — Хотя нет, вряд ли. Ты же специально искала работу по своим садистским наклонностям?       Девушка шумно вдохнула, напомнив Лео быка на корриде, израненного и взбешенного. Быка, минуты которого уже сочтены — подумал он, и ему сделалось не по себе.       — Ну и не помогает же? Каждый раз гаже и гаже, верно, девочка моя? — полная фальшивого понимания интонация удавалась Митчеллу стопроцентно. — Ты ведь сто раз задумывалась, почему, верно? Но, похоже, так и не догадалась… — с удовольствием Митчелл заметил, что легавая буквально заглядывает ему в рот, и замолчал.       Пауза затянулась. Медленно, не отрывая блестящих глаз от покрытого гематомами и язвами лица беглого преступника, Кейт стала подниматься, упираясь ладонями в столешницу.       Бык, кидающийся в атаку на фальшивый выпад тореадора; щука, хватающая блесну под подрагивающим поплавком; кролик перед пастью удава.       — Стой! — попытался образумить ее Лео. — Не слушай его!       Девушка досадливо дернулась от звука его голоса, тряхнула головой.       — Ну и почему? — с вызовом спросила она.       Митчелл неслышно шевельнул губами, заставляя ее наклониться ближе. Когда их лица разделяло лишь сантиметров двадцать, он наконец сказал — как мог громко, отчетливо, издевательски, вкладывая всю накопившуюся ненависть.       — Потому что ты в таком дерьме детка, из которого уже не выбираются. И ты это знаешь лучше меня, но признаться себе боишься. Поэтому знаешь, чем ты закончишь? — Митчелл скривил распухшие губы в улыбке. — Ты однажды возьмешь вот эту штуку, что болтается у тебя за поясом, и просто перестреляешь всех, кто на глаза попадется, пока тебе наконец не хватит ума засунуть ее себе в рот, прежде чем нажимать на курок, — он сплюнул. Хотелось ей в лицо, получилось только на стол. — Ты же знаешь, ты так и сделаешь. Но ты слишком хочешь жить, чтобы признаваться себе в таком, маленькая чумная крыска.       Лео не мог видеть лица Кейт, он увидел лишь, как она ощупью нашаривает кобуру. Митчелл тоже заметил это и одобрительно кивнул — конечно, он мало рассчитывал на подобную удачу, но совсем не возражал, если бы психопатка в самом деле вышибла себе мозги.       — Да не слушай же ты его! — рявкнул Лео, сам поразившись силе своего голоса, и схватил девушку за руку. Тело заранее приготовилось к боли — общение с Кейт успело выработать у него отчетливый условный рефлекс. — Не слушай!       Удара он в самом деле не ощутил, просто секунду спустя его щеку уже рассекали оставленные ногтями Кейт глубокие рваные ссадины.       — Отстань! — крикнула она, вырываясь. — Это не твое дело!       — Хватит! Хватит, Льюис! — с трудом он удержал ее; на секунду ему показалось, что Кейт готова зубами вцепиться ему в лицо, а потом она просто рухнула ему на грудь и завыла, как животное.       Едва устояв на ногах под весом ее обмякшего тела, Лео смог лишь повторить — тише, пытаясь успокоить ее.       — Хватит, Льюис, хватит…       — Это ведь не твое дело, — голос Кейт, уткнувшейся лицом в его одежду, звучал глухо. — Почему тебе не всё равно?..       Растерянный, Лео попытался обнять ее — она тотчас отпрянула, панически, словно обожженная, яростно выкрикнула:       — Не смей меня трогать, я сто раз тебе говорила! — и, наткнувшись спиной на стену, сползла по ней на пол, вцепившись пальцами себе в волосы. — Почему ты никак не отстанешь от меня, почему? Тебе разве мало той боли, что я тебе причинила — не хватило разве?! Почему ты все время… пытаешься?.. — она еще сильнее впилась в собственную голову, вкогтилась, как хищная птица в добычу, и замолчала.       Митчелл с нескрываемым интересом наблюдал за ее истерикой.       — Ты знаешь, мужик, — заметил он, обращаясь к Лео, — тебе ведь вроде правда не пофиг, что она летит с катушек? И, в общем-то, будь ты в самом деле мужиком, давно взял бы ее за шкирку и отволок в психушку на принудительное лечение. Но ты трусишь и предпочитаешь смотреть, как она на куски разваливается.       Лео попытался проигнорировать откровенную провокацию и не смог.       — Ради бога, заткнись, — прошептал он.       Лео действительно боялся — трудно уже сказать, за Кейт, самой Кейт или осознания того, что тоже увяз в том самом дерьме, из которого, как сказал Митчелл, Кейт уже никогда не выберется.       А он в самом деле увяз — больше того, нырнул с головой по собственной инициативе. Кейт в своих бредовых обвинениях была права — он, Лео, не должен был. Ни пытаться понять, ни пытаться помочь. И сексом с ней заниматься тем более не должен был — он именно тогда впервые по-настоящему испугался. Почувствовал, какая она больная, какая неправильная. «Пустая» — пришло ему в голову до тошноты подходящее определение. Полая внутри, как твердая шкурка от мертвого насекомого в паутине паука. В очередной раз заходя дальше безопасной черты, Лео позволил своему мозгу развить ассоциацию: «Внутри такой пустой кожи, наверное, может поселиться что-то — мерзкое, ядовитое, вроде черной плесени. Поселиться, заполнить изнутри каждую складку, каждую лапку. А потом, переполнив, прорваться наружу и начать разбрасывать споры. Сейчас вот приходится видеть, как оно прорвалось, и я — первый, кто эти заразные споры уже вдохнул».       Что хуже всего, она знала, что он почувствовал. Может быть, даже заранее знала. Как будто специально, мстительно так, швырнула ему в лицо это осознание. «Хотел узнать — пожалуйста!» — чтобы в следующий раз, прежде чем пытаться что-то или кого-то понять, он, Лео, сперва подумал, сможет ли дальше жить с этим новым видением. И всё это, дальнейшее — какой-то кошмарный, извращенный сорт доверия с ее стороны, единственный, на какой она способна.       Лео вдруг нестерпимо захотелось солгать — сказать, что он всё понимает и не боится. Что сможет быть рядом с ней, каким бы она не была чудовищем, и пусть она не пытается быть еще большим чудовищем, чтобы только его наконец оттолкнуть.       Солгать — и обнять ее, эту ее мертвую кожу, и пусть она хоть глаза ему выцарапает, но избавится от в конец ее отравившей мысли, будто она его заразила.       Он не успел.       Кейт, не поднимая головы, утерла лицо рукавом, собрала в хвост растрепанные волосы, небрежно отряхнув вырванные клочки, поднялась, по-прежнему глядя в сторону. На кончиках ее пальцев темнели пятнышки крови.       — Знаешь, Лео, этот Фокс кое в чем прав, — произнесла она буднично, тоном, подходящим для разговоров о политике. Лишь сбившееся дыхание выдавало ее недавний срыв. — Я и есть чумная крыса. Но кое в чем он ошибается, — она глубоко вдохнула. — Я это давно поняла и признала, и поэтому я здесь, а не где-нибудь еще — чтобы, когда настанет тот самый момент, о котором он сказал, случайные жертвы заслуживали того, что я с ними сделаю… И я прошу тебя, хватит подворачиваться под руку, хорошо? — голос ее чуть дрогнул, потом она обернулась в сторону заключенного и улыбнулась. Всё тем же садистским оскалом. — И да, в этом ты тоже был прав. Я делаю тебе больно, потому что мне так хочется, а не потому, что добиваюсь правды. Ее я легко добьюсь, как только мне станет нужно.       Она помолчала, подкручивая клеммы на том же самодельном аппарате, что бросила на столе. Митчелл изображал презрительное безразличие — интуитивно он ощущал, что довести сумасшедшую полицейскую (или кто они там) до слез еще раз у него сейчас не получится.       — Слышал про такую забавную штуку, как сыворотка правды?       Лео неслышно чертыхнулся за ее спиной.       — Так вот, не вдаваясь в подробности, это не миф, — нельзя сказать, чтобы Митчелла обрадовал такой поворот событий. — Настолько не миф, что у меня в чемодане найдется пара ампул.       Это сообщение обрадовало Митчелла еще меньше. Выдавать Ю в его планы не входило.       — Но, прежде чем их использовать, я не откажу себе в удовольствии прижарить твою шкуру электрошокером, — деловито договорила она, присоединяя батарею от лазера к своей поделке.       Сомневаться в правдивости этого обещания не приходилось — Фокс предусмотрительно стиснул зубы, хотя, учитывая дальнейшие перспективы, может быть, ему и стоило откусить себе язык. Но, если рассуждать так, Лео не был единственным трусом в комнате для допросов.