Мировая Имунная Реакция

      Короткий инструктаж немного успокоил его — никто не собирался вскрывать ему череп или совершать что-то столь же ужасное (за время разговора с Литвиновым Женя прикинул немало вариантов).       В соседней комнате ему предложили довольно удобное кресло, вызывающее смутные ассоциации с медициной. В изголовье стояли капельница и соединенный с компьютером приборный блок размером с микроволновку и схожего с ней облика. За компьютером кто-то сидел — присмотревшись, Женя обнаружил в сидящем своего ровесника, причем тоже лохматого и облаченного в белый халат поверх толстовки (правда, зеленой). И, хотя обнаруженная «родственная душа» никак не отреагировала на его появление, Женя приободрился.       Судя по мерному гудению, техника уже была готова к работе, и до разъяснений все еще прикидывающий шансы на побег химик предпочел указанное место не занимать.       — Ваши воспоминания заблокированы, но, судя по всему, не удалены, — разъяснил «наблюдатель» повыше ростом, — Иначе вы не могли бы возвращаться к ним даже отчасти. Блокировка — это запрет на связь между фрагментами памяти и сознанием: грубо говоря, «операционная система» не может обратиться к «базе данных». Мы минуем вашу «операционную систему» и получим данные непосредственно в виде компьютерной мнемограммы. В результате вы сами ничего не вспомните, но после декодировки сможете просмотреть «скачанную» из вашей памяти информацию и запомнить ее заново, если это будет нужно.       На его голову наклеили набор электродов — стандартных, как те, что применяются в электроэнцефалографии, еще два прикрепили на запястьях и два — на груди, выше и ниже сердца.       — Нам нужно, чтобы в течение процедуры вы были совершенно спокойны и расслаблены — доминирующие очаги возбуждения в отдельных структурах мозга могут исказить мнемограмму, — продолжал разъяснения первый наблюдатель, пока второй распаковывал капельную систему. — Поэтому мы используем комплекс легких седативных препаратов в процессе мнемографии. Вашу руку, пожалуйста.       — Вы даже не спросили, нет ли у меня аллергии, — заметил Женя. То, что препарат не назвали конкретнее, его вновь насторожило.       — Мы получили данные медицинской карты из вашего досье. Можете не беспокоиться, лекарство не навредит вам, — возразил наблюдатель с обязанностями психолога, пока наблюдатель с обязанностями медика закреплял катетер. — Сейчас пройдем подготовительный этап. Я буду задавать вам простые вопросы, вы должны отвечать на них честно и по возможности однозначно. Это позволит откалибровать прибор.       — Хорошо, начинайте, — кивнул Женя, пытаясь уложить голову поудобнее. Электроды немного мешали.       Говоривший с ним развернул папку, пробежал глазами по невидимым Жене строчкам. Потом стал задавать вопросы — монотонно, с равными промежутками и меду словами, и между вопросами. Голос его походил на бой метронома.       — Вы мужчина?       — У нашей планеты два естественных спутника?       — Вы воспитывались в детдоме?       — Вы — пилот истребителя?       — Вам меньше ста лет?       — Вы когда-нибудь испытывали чувство страха?       — У собаки четыре ноги?       Женя автоматически отвечал, даже не осознавая смысл нелепых вопросов до конца. Сейчас он успел подумать, что стоило бы для разнообразия сострить насчет собаки-инвалида (или собаки-мутанта), но сам уже так же равнодушно отвечал на следующий вопрос:       — Вы читаете газеты?       — Небо красного цвета?       — Статуя Свободы — большая?       ***       — Вторжение! — прокричала рация сквозь какие-то совершенно невероятные помехи — словно там, наверху, здание рушилось.       — Что там? Что?! — ответом был слышимый в подвале отголосок короткой автоматной очереди. Связь пропала, но Лео не оставил попыток вновь докричаться до оставшихся наверху. — Прием, Паркер?!       Кейт напряженно всматривалась в сумерки на лестнице, держа на прицеле запертую дверь.       — Льюис?! — прохрипела рация. — Кто-нибудь?! Я ранен!       — Докладывай! — прижимая рацию к плечу, приказал Лео. — Что у вас?!       — Паркер мертв, копы тоже. Я ранен… — голос говорившего упал до шепота. — Ни пули, ни ксеноцид… — он резко замолчал. Должно быть, враг находился совсем рядом.       С потолка посыпалась штукатурка. Слышен был звук, словно по полу проволокли что-то тяжелое и мягкое.       «Ю? — подумал Митчелл. — Да ну, быть не может, чтоб этот стог сена прикончил троих человек…».       У двери хрустнуло, и свет погас.       ***       — Вы служили в армии?       Не продляя паузы, «психолог» сделал технику знак рукой, тот передвинул рычажок на пульте.       — Назовите ваш рост.        «А, понятно, закончились вопросы на «да» и «нет», начались смысловые» — отметил Женя полусонно.       — Какая буква идет в алфавите следом за «е»?       — Сколько цифр в десятичной системе расположено до пяти?       — Сколько смертных грехов перечислено в Библии?       — Как зовут нынешнего президента нашей страны?       — Илья, — ответил Женя, тут же спохватившись: «Ну и кто меня за язык дернул, спрашивается? Тут, конечно, ребята наверняка «в теме», но все же не стоило…». Если бы химик пребывал в более ясном состоянии сознания, он наверняка задался вопросом, а случайно ли он проговорился, но как минимум половина его мозга мирно спала, а вторая половина была загипнотизирована монотонно-бессмысленным интервью.       ***       Что-то толкнуло в дверь. Не сильно, словно на пробу. Уперлось, заставляя металлическую пластину выгнуться.       Раздался свистящий звук, как будто там, снаружи, кто-то проколол огромную резиновую камеру.       — Ю-ууу!.. — в тон свисту подвыл Митчелл и рассмеялся, увидев, как синхронно вздрогнули его враги.       Свист прекратился, теперь донеслось слышное потрескивание. Будто занималось пламя.       По лестнице поплыл едкий, низко стелящийся дым. Кейт резко закашлялась, натянула на лицо перед майки и включила подствольный фонарь. Лео, задерживая дыхание, последовал ее примеру.       Низ двери вспух, покоробился, как листок бумаги над пламенем свечи, и что-то, журча весенним ручейком, заструилось по ступеням.       — Ю-ууу! — снова позвал, давясь кашлем, Митчелл. Делал он это, скорее, чтобы потрепать нервы врагам — пришелец, насколько он знал, слышать не мог. Впрочем, еще несколько минут назад он был уверен, что Ю также не умеет убивать людей и плавить металл.       — Вызывай подкрепление, — приказала Кейт, освещая тусклым лучом фонаря клубы дыма, вьющегося в черном оплавленном проеме. Игра света и дыма скрадывала движение за дверью.       ***       — Как выглядит автобус?       Отвечать развернуто было невероятно лень. Женя с усилием сформулировал несколько довольно нескладных предложений.       — Как вы обычно отмечаете свои именины?       — Как устроена сеть Интернет?       — Чего вы боялись, когда были ребенком?       — Что дети изучают в школе?       — Почему трава зеленого цвета?       — В чем заключаются ваши основные рабочие обязанности?       — Что такое война?       «Наверное, уже светает» — подумал Женя.       ***       — Что значит — не можешь? — шепотом спросила Кейт, не отводя глаз от двери. Слова ее прозвучали на удивление спокойно, без всегдашней озлобленности.       — Слышишь же сама, штаб не отвечает! — так же шепотом отозвался Лео. — Что-то со связью у них или у нас… У кого, по-твоему, я должен просить подкрепление?!       — Да мало ли у кого?.. Дай, я попробую! — по-прежнему спокойно она протянула свободную руку. «Господи, почему я такой неудачник и трус?!» — мысленно воззвал к небесам Лео.       Он передал рацию. На мгновение их пальцы соприкоснулись в темноте — и Лео внезапно понял, что ей тоже страшно. Очень страшно, как никогда раньше.       ***       — Хорошо, — сказал «психолог», закрывая папку, в которую давно уже не смотрел. — Теперь расскажите нам все, что связано с забытой вами информацией. Если вдруг вспомните что-то из забытого или связанного, по вашему мнению, с забытым, то обязательно скажите тоже.       Женя рассказал. Старательно, слово в слово, как уже многократно отрепетированную речь. «Психолог» одобрительно кивнул.       — Теперь еще раз опишите то, что предшествовало вашему визиту в «Цитадель». Максимально подробно.       — Да сколько можно-то? — вяло возмутился Женя. — Уже в который раз…       — Пожалуйста, повторите только то, что предшествовало, — с нажимом повторил допрашивающий.       Женя послушно повторил. Говорил он неохотно, но тратить силы на спор хотелось еще меньше.       — Хорошо. А теперь так же подробно расскажите о том, что было непосредственно после.       Женя с тяжелым вздохом закатил глаза, но, поскольку представление не снискало у зрителей ни капли внимания, счел за лучшее ответить.       На сей раз долго говорить ему не пришлось — на второй или третьей фразе его оборвал звонкий голос:       — Достаточно! Локус очерчен! — техник — тот самый, кого Женя счел своей родственной душой — азартно щелкал мышкой, приподнявшись со стула. Было видно, что процедура допроса совершенно наскучила ему, и он рад был как можно скорее перейти к более интересной части работы. — Сейчас дешифруем, всего-то 142 «метра».       — Я могу идти? — Женя, не дожидаясь разрешения, начал отцеплять электроды.       Хотя полученная доза седативных еще сковывала его мысли, он уже мог сделать определенные выводы о работе «мнемографа».       Вначале — когда ему задавали вопросы — был создан своего рода словарь, позволяющий интерпретировать электрохимический рисунок его воспоминаний.       Затем была определена область, в которой хранились связанные с его «командировкой» в «Цитадель» воспоминания.       И, наконец, внутри этой области было очерчено то белое пятно, которое Женю заставили забыть.       Теперь оставалось лишь провести компьютерную дешифровку, «переведя» рисунок белого пятна в комплекс образов и слов. Жене совершенно не хотелось узнавать, что все-таки он забыл, дабы не осложнять свою жизнь, и он надеялся поскорее уйти. Ему и без того казалось, что проблем он избежал по какому-то чудесному стечению обстоятельств.       — Падла! — вдруг так же звонко выругался Женин двойник. — Вот же падла…       — В чем дело? — нахмурился Литвинов.       — Декодер залагал, — признался техник. Сейчас все трое стояли у него за спиной, глядя в экран.       — Дополнительная защита? — с сомнением предположил медик.       Женя осторожно двинулся к двери.       — Тут кодировка поверх кодировки или что-то типа того, — констатировал техник, взлохматив сальные волосы. — Фальш-кодоны или перевертыш, наверное. Додумались же, гады.       — Надо полагать, знали, что мы предпримем.       ***       — Легкие магнитно-тепловые аберрации, — доложила первая метеовышка.       У Эрика разом участилось сердцебиение. Он запросил подтверждение у второй метеовышки.       Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем вторая вышка подтвердила, хотя внутренние часы отсчитали ровно семь секунд.       Похоже было, что над базой Синдиката начинался выход телепортирующегося корабля.       Дальнейшие действия были уже многократно отработаны при подготовке операции.       — Вхождение зафиксировано! — объявил он. — Подтвердите готовность!       Линии обороны — с Первой по Четвертую — слаженно, как на учениях, подтвердили.       Объект, которого еще не существовало в этом измерении, уже находился под прицелами четырех основных типов оружия.       — Отключить связь! — отдал последний приказ Эрик. Теперь до конца операции — или до момента, когда (четверть часа спустя) сигнал придется признать ошибочным — расположение линий обороны и пунктов наблюдения не выдадут ни радиосигналы, ни сигналы интеркомов. Более того, в окрестностях была отключена и гражданская телефонная связь.       Как показывал его достаточно богатый опыт, корабли Бдбоу не могли наносить удары совершенно вслепую — а этот будет слеп, как новорожденный котенок, и успеет выстрелить разве что по высоковольтной линии неподалеку, пока не окажется под шквальным огнем.       Через оптическую систему Эрик всматривался в небо над базой, но оно оставалось безмятежно-голубым. До обещанного Икс-Эн-3 времени появления корабля оставалось больше полусуток, отметил глава подразделения.       Все замерло в ожидании — тревожном и каком-то предвкушающем.       ***       На лестнице сделалось тихо. Режущий глаза дым не рассеивался, но его уже не становилось больше.       Кейт, напряженная, как натянутая струна, готовая в любую секунду жать на спусковой крючок, стиснула рацию в левой руке, неловко вращая тугое колесико большим пальцем.       Прежде, чем Лео понял, удалось ли ей поймать хотя бы какую-то станцию, его уши уловили чуть слышное шуршание. Словно наверху кто-то отдирал от пола многометровый кусок липкой ленты.       Он резко ступил на лестницу, на секунду позже, чем нужно, вспомнив, что мог наступить в жидкость, которую источал проплавленный проем. Услышал, как отдался его собственный шаг.       Все вновь стихло — и в это мгновение все трое, остававшиеся в подвале, почувствовали власть этой совершенной, нереалистичной тишины. Ни звука осыпавшейся известки, ни белого шума пустых частот, ни машин на шоссе вдалеке — словно вокруг простиралась бескрайняя космическая пустыня, мертвый вакуум.       Даже полубезумного от побоев и наркотиков Фокса сковал тот же мучительный, тягучий ожидающий ужас. Он затаил дыхание, мысленно умоляя Ю — или не Ю, а кто знает, что там, наверху — наконец появиться.       ***       Женя, никем не замеченный, пересек комнату. Экстренная планерка шла полным ходом; он не вслушивался, но обрывки разговора долетали до его ушей.       — Декодер-то совсем полетел… Не перезагружается.       — Сколько займет ремонт?       — А что, если без декодера? Обратной записью?       — А за последствия ты отвечать будешь?       Женя дернул дверную ручку. Она была заперта.       — Куда это вы? — спросил Литвинов недобро. — Разве не видите — мы еще не закончили?