Мировая Имунная Реакция

      Мгновение над базой лежала лишь невидимая зыбкая тень появляющегося корабля, а затем явился и он сам, как горошина, выскальзывающая из лопнувшего по невидимому шву небесного стручка.       Корабль походил на подводную лодку с длинным истончающимся почти в нить хвостом, круглый в сечении, асфальтово-серый, без единого признака иллюминаторов или антенн, огромный — способный вместить, должно быть, сотни тонн груза.       Его корпус чуть изогнулся, как тело дельфина, выныривая из небытия в прогретый солнцем неподвижный воздух.       И грянул залп Первой Линии — ослепительно-белый, оглушительно-громкий.       ***       В голосе Литвинова Женя услышал куда большую угрозу, чем было в действительности — почти что кровожадность — но именно это заставило его наконец очнуться.       Его страхи всё это время были оправданны! Вопреки всякой логике, это страшное открытие окрылило его, словно он наконец сбросил оковы, которыми его сковали отеческие речи Литвинова и вежливость персонала.       Заорав во всю мощь легких, он оттолкнул полковника плечом и бросился к единственному окну. Там, за окном, виднелся лишь кусок кирпичной стены соседнего здания, стоящего почти впритык. Ни балконов, ни водосточных труб.       «Какой этаж?! — метнулся в его голове вопрос. — Да пофиг, блин!»       От зашкаливающей дозы адреналина, выплеснувшейся в кровь, или, скорее, от его противоестественной смеси с транквилизаторами Женя едва мог видеть. Люди, бросившиеся за ним, слились в единое цветное пятно.       Он вспрыгнул на подоконник и ударил ногой. Зазвенело стекло.       ***       Грохот и треск ломающихся досок ударил разом по нервам и по барабанным перепонкам. В тот миг, когда всеобщее напряженное внимание было приковано к лестнице, нечто, бушевавшее наверху несколько минут назад подобно урагану, наконец низверглось в подвал.       Через дыру в потолке за их спинами.       Оно тяжело обрушилось на пол, как вода сквозь плотину, сокрушило в падении стол и, неловко и грузно перевернувшись, хлынуло по полу штормовым валом.       В сторону лестницы.       Кейт и Лео, не сговариваясь, бросились в разные стороны вдоль стены, прикрываясь руками, но ожидаемой кислотной атаки не последовало.       Что-то грохнуло в противоположной стороне — Фокс изо всех сил пнул скованными ногами остатки стола.       Волна плоти отхлынула на звук.       — Ю! — ликующе вскричал заключенный, и голос его потерялся по ту сторону этой живой стены.       ***       Осколки брызнули в стороны. Женя заслонил лицо рукавом, но все же почувствовал, как холодящий вечерний ветер обжег щеки. Кто-то попытался схватить его за ворот толстовки.       Женя увернулся и резко толкнул себя вперед, почувствовав, как теряет равновесие, и боясь открыть глаза.       ***       — Отступай наверх! — шепотом приказала Кейт, роясь в карманах свободной рукой. — Только тихо, оно слышит вибрации.       Лео осторожно двинулся ближе — и к ней, и к спасительной лестнице. Очень медленно передвинул сначала одну ногу, потом, выждав, и другую.       Куча темной плоти по имени Ю сомкнулась где-то там, где раньше находился столь радостно приветствовавший его заключенный.       Но мертвой тишины, как прежде, не наступило. Казалось, пришелец был, как сито, покрыт сотней крошечных пор, из которых вырывалось неравномерное сопение. Иногда к нему примешивался звук лопающихся пузырьков.       — Лео! Взрывчатка есть? — все так же тихо спросила девушка. Глаза ее блестели в темноте.       — Господи, откуда?! — не удержался Лео.       — Значит, только одна, — констатировала Кейт. — Не хватит, чтобы похоронить весь подвал.       — Давай просто уйдем и вызовем подмогу?       Кейт не услышала его. Она достала из кармана металлически-белую коробку размером чуть больше пачки сигарет. Лео узнал этот тип «смертельной машинки» — программируемая, либо на время, либо на сигнал фотоэлемента.       Он предпочел бы увидеть простую гранату, которую можно швырнуть и убежать.       — Я заминирую лестницу, потом подманим его. Постучим, потопаем. Прикрой меня, мне сейчас придется шуметь!       ***       Его «падение» длилось тысячную долю секунды, а может, не длилось даже и столько, оставшись плодом воображения.       Женя с размаху ударился о толстые прутья чугунной решетки защитного короба, провалившись в него лицом вперед. Боль от удара совершенно оглушила его, но, когда наручники уже защелкнулись на его заломленных за спину руках, он все-таки увидел — этаж был первый.       «Медик» и «психолог» вдвоем оттащили его на место — не зря он называл их так совершенно условно, в кавычках. На самом деле оба были кем-то вроде жандармов, действовали, не проявляя ни удивления, ни сочувствия, ни даже злости. Техник, судя по доносившимся с его стороны репликам, продолжал реанимировать декодер, совершенно игнорируя происходящее.       Женя чувствовал себя столь беспомощным и жалким в своей недавней попытке побега, что хотелось разрыдаться. Все тело чудовищно ломило, сердце бухало, как отбойный молот, виски болезненно пульсировали. С разбитых губ и носа на колени капала кровь.       — Ему нужно успокоиться, — произнес молчавший до тех пор «медик», возвращая электроды на прежние места. — Подождем, пока сигнал придет в норму.       — Так что вы предлагаете? — спросил Литвинов хмуро.       — Видите ли, они сместили этот участок на уже существовавший рисунок, насколько я понял. Или даже на специально созданный. Это и повесило декодер, — с ажиотажем вклинился в разговор техник. — Представьте себе, если бы вы пытались прочитать две книги, написанных одна поверх другой. Одна буква — из первого текста, другая — из второго, третья — из обоих. И это в случайном порядке, а вы пытаетесь разделить такой текст на слова. Аналогия, конечно, очень условная…       Женя нашел аналогию весьма доходчивой. У него буквально волосы зашевелились на голове, и тошнота от вкуса крови во рту усилилась.       — Что вы предлагаете сделать? — поморщившись, уточнил вопрос Литвинов.       — Используем его мозг как естественный декодер, — легко отвечал техник. — Грубо говоря, эта книга на его языке, и он сможет ее повернуть под нужным углом и прочитать.       — Не надо! — закричал Женя, пытаясь вскочить с кушетки. Его удержали за плечи и снова усадили. — Пожалуйста, не надо! Вы убьете меня!       — Вколите ему уже что-нибудь, чтобы он не орал, а? — поморщился его чудовищный двойник, не отрываясь от компьютера. — И без того работать невозможно…       «Господи, неужели я вел себя так же?! — пронеслось в голове у Жени. — Неужели я был таким же безжалостным хоть когда-то?!».       — Литвинов! Не позволяйте им! Прошу вас, запретите! — он взывал к последнему, кто мог заступиться за него. — Я же сойду с ума!       — Разрешаю, — произнес полковник, но, вопреки ожиданиям Жени, не отвернулся. Напротив, он подошел ближе и присел на кушетку рядом с окровавленным юношей. — Никто тебя не убьет, успокойся, я за этим прослежу. Все под контролем, понимаешь?       Он погладил Женю по голове.       — Тебе сейчас плохо, я знаю, ты запаниковал. Но тебе ничего не угрожает. И мне очень нужна твоя помощь…       Жене нестерпимо захотелось поверить, что Литвинов говорит правду. Что сам он, Женя, в очередной раз выставил себя идиотом и параноиком, как тогда, с синтекожей, или с жучком в вертолете, или с «омеговцами», да мало ли еще когда… Может быть, он даже на секунду поверил.       Но слишком уж много насилия произошло в этой комнате. Он едва ли мог бы представить, как Литвинов скажет обо всем этом Илье или, например, Ольге, если та все же возвратится в полном смысле этого слова. Скорее всего, Литвинов не рассчитывал на то, что за ее пределами жизнь Жени продлится прежним образом.       Тяжело дыша и кося глазами, как загнанный конь, он отодвинулся, и теплая сухая рука полковника соскользнула с его затылка.       ***       — Дай мне! — приказал Лео, уже выхватив взрывчатку из рук Кейт внезапным движением. И сам возликовал внутренне — всё же он не был таким трусом, как считал себя, и эти слова не прокрутил в голове, как обычно, а произнес в самом деле. — Иди наверх, мину поставлю я!       Кейт смотрела на него. В ее широко распахнутых глазах он не увидел ни злости, ни благодарности — скорее недоумение.       — Ну же, давай! — он подтолкнул ее к ступенькам — с неожиданной для них обоих чрезмерной силой, и девушка потеряла равновесие. Шатнулась немного, оступилась, но устояла на ногах.       Лео мог бы поклясться, что стук, с которым ее стопа вновь обрела опору, был совершенно неслышным. И, тем не менее, тварь заметила.       Раздался знакомый свист втягиваемого воздуха — на сей раз короче и громче; поверхность существа распахнулась множеством сопел, и мутный фонтан ударил в стены и потолок.       В подвале зашипел разъедающий бетон шквал, полилось с потолка что-то густое, удушливо пахнущее.       Тесный коридорчик, в котором находилась лестница, укрыл от первой атаки, но Ю, угрожающе вздуваясь и раскачиваясь, двигался прямиком на них.       — Бежим! — рявкнул Лео, закрывая лицо рукавом. — Кейт, ты слышишь?!       — Где мина? — раздался сквозь заполнивший подвал дым голос Кейт. Ее рука вцепилась в его плечо, останавливая. — Где она?!       У Лео потемнело в глазах.       — К черту твою мину, слышишь, бежим! — выкрикнул он, швырнув серебристый кубик в сторону пришельца.       Мина глухо ударилась об упругую ткань, чавкнула, но не взорвалась, а отлетела в сторону.       Тварь, озадаченная внезапной атакой, замерла. По ее поверхности шла крупная рябь.       Лео толкнуло в затылок.       Он резко обернулся — и увидел нацеленный в лоб пистолет.       — Вернись за ней! — приказала Кейт. Ее лицо исказилось от бешенства. — Мы должны убить это.       За спиной с разрушенного потолка сорвался очередной обломок и упал, разрушаясь в куски.       — Ты шутишь?! — прошептал он; тот приступ отваги, позволявшей ему кричать на Кейт секунду назад, прошел без следа. — Кейт, мать твою, туда нельзя возвращаться!       — Я пристрелю тебя, если ты не достанешь ее, — сказала она. — Это сто процентов. Или ты можешь вернуться — это пятьдесят на пятьдесят. Выбирай.       — Ты… ты не сделаешь этого!.. — выговорил Лео. Он знал, что не прав. Она могла бы убить его и вовсе не имея на то причин, разве нет?       Кейт едва заметно кивнула, и он медленно попятился, нащупывая ступеньку позади себя. Мина лежала на полу шагах в десяти от лестницы.       Девушка снова кивнула — одобрительно улыбаясь.       ***       От первого залпа сплошного огня корабль отбросило в сторону; красный искрящийся шлейф простерся под его брюхом, когда он поравнялся со Второй линией.       Редкие удары тяжелых разрывных снарядов теперь трепали и подбрасывали его корпус, как штормовые волны; он крутился, пытаясь вывернуться из ловушки между двумя атакующими позициям, бросался то взад, то вперед, а на темно-серых боках вспыхивали ало-рыжие кляксы.       Эрик, возбужденный сражением с инопланетной махиной, даже не успел наконец догадаться, что это алое и бездымное не было ни огнем, ни плазмой.       На землю вдруг хлынул кровавый ливень.       Первые капли ударили в дорожную пыль, запузырились, розовыми хлопьями разбиваясь об асфальт; и вдруг наступила красная клочковатая тьма.       — Прекратить огонь! — закричал Эрик в мертвый эфир, позабыв о том, что сам же приказал отключить связь. — Прекратить!       Слышать его могла лишь Запасная линия — засевший впритык к базе маленький отряд, который он возглавлял — но она и так не сделала ни единого выстрела.       Агонизирующий кит слепо метался в ярко-синем небе, его изувеченное тело корчилось и ломалось, и лился беспрестанный пахнущий болью и бойней дождь, окрашивая дороги и крыши домов в беспросветный густой багрянец.       Эрик схватил мегафон, выбежал, растолкав караул, на крышу.       Кровавые струи хлестнули его по лицу горячей липкой пощечиной.       — Прекратить! — прокричал он в мегафон исступленно, и тотчас согнулся в приступе рвоты. С трудом отдышался, вытирая лицо насквозь пропитанным красным рукавом. — Всем — прекратить огонь!       Но было поздно — в безумном рывке преодолев полосу огня, кит несся вперед и вниз. Тень его, ежесекундно увеличиваясь в размерах, накрыла крыши; зияло разодранное снарядами брюхо.       Кровавый ливень превратился в ураган из обрывков плоти.       — Четвертая! Идет на вас! — продолжал бессмысленно кричать Уэст. — Четвертая, берегитесь!       Кит не ревел; обрушившиеся на него мучения он принимал беззвучно, как рыба.       Уэста ударило в спину, сбило с ног куском измочаленной плоти. Скользя и падая, он поднялся и, закрывая руками голову, побежал с крыши.       А кит, все еще спасаясь от врагов и от терзающей его смертельной боли, перемахнул-таки перепугано затихшую Четвертую линию и наконец с треском и грохотом врезался в высоковольтную линию на востоке. Опутанный проводами, он забился и рухнул, выворачивая и сминая опоры.       Ударной волной в близлежащих зданиях вынесло стекла.       Город на много кварталов сделался скользким и красным, и сиял теперь на солнце, будто только что тщательно выкрашенный рукой безумного маляра. Он был совершенно обесточен.