***
На связь вышел один из служивших в полиции агентов «Лейкоцита» — в последнее время они вынуждены были быть особенно бдительными, поэтому звонок никого не удивил. — Ничего связанного с похищениями, — развеял он их надежды. — К нам обратился мужчина, требующий расследования обстоятельств смерти жены. Изначально его проигнорировали, поскольку в обстоятельствах её гибели ничего странного на первый взгляд не было. Она была больна хронической астмой и умерла в больнице после очередного приступа. Однако как нам позже удалось узнать, медперсонал уверял мужчину, что приступ был неопасным, и пациентку оставили в больнице просто «для порядка». Обстоятельства её смерти были довольно странными: приступ случился ночью, когда женщина мыла руки. Она потеряла сознание и, ударившись, сломала ребро, упав на раковину лицом вперёд, где и осталась. Однако на спине у неё нашлись гематомы странного вида — аккуратные свежие отметины вдоль позвоночника, сантиметров в десяти друг от друга, размером от половины сантиметра до двух. И ещё — кран был закрыт. Может быть, конечно, она сама закрыла его, но почему тогда наклонилась над раковиной? Судя по всему, её толкнули, когда она уже отходила в сторону. Но вряд ли вас заинтересует именно это, учитывая, что эти самые гематомы покрыты липким веществом, которое я пока запретил эксперты исследовать. Это вещество светится на индикаторах, оно — ксенобиотическое по происхождению. — Понятно, — задумчиво проговорила Ольга. — Я пока не могу определить, что именно это было. Думаю, нам следует приехать. — Полностью поддерживаю, — сообщил позвонивший. — Потому что это, похоже, не первый труп. Я тут пообщался с одним детективом — частным, имею в виду, а до того бывшим полицейским. Около пяти лет назад к нему обратилась женщина, ребёнка которой сбил автомобиль. Девочка попала в реанимацию, где и скончалась, и мать подозревала, что её убили, опасаясь показаний против водителя. Но ничего подобного доказать не удалось, а вот метки на спине нашлись. Но самое интересное, они немного отличались — были расставлены пошире и имели одинаковый размер. — Её тоже убили в туалете? — уточнила Оксана, что-то быстро черкнув в блокноте. — Нет, в палате. Она даже в себя не приходила, — вздохнул полицейский. — Если бы не обстоятельства аварии, никто бы на эту смерть внимания не обратил. — Ладно, мы едем. Постарайтесь следить за тем, что происходит в больнице, — сообщила Ольга, отключая связь. Она обернулась к Илье. — Это же Хабаровск? — Хабаровский край, — поправил тот. — Посёлок городского типа, примерно шестьдесят километров. Я так понимаю, полетим самолетом? Собственным или чьим-то ещё? — Рейсовым, — ответил Николай с ехидцей и кашлянул. — С тех пор, как Евгений закупил необходимые реагенты, такая роскошь, как личный транспорт, совсем пропала из нашей жизни. Скажи спасибо, хоть не на метро катаемся... — Да не слушай его, — отмахнулась капитан. — Но летим действительно «Аэрофлотом», дело не настолько срочное, судя по всему. Добудь билеты. Илье удалось найти подходящий рейс — тот отбывал через несколько часов. До этого времени они успели получить и-мэйл с фотографиями гематом и рисунком, сделанным несколько лет назад неизвестным им детективом. — Интересно. Вообще, похоже на энергокрадов, — высказался Николай, допивая чай в кабинете Ольги. — Мы истребили большое их количество лет семь назад, после очередного перехлеста, и вряд ли цепочка синяков вдоль позвоночника когда-нибудь перестанет ассоциироваться с ними. Человеческих жертв было, впрочем, немного — предпочитали питаться животными. — Но это не похоже на МХ, — возразила Ольга. — Они — всего лишь хищные животные, пусть и необычные. Предположить, что паук размером со среднюю собаку, кидающийся на всё живое, может незамеченным прожить семь лет в реанимационном отделении, как минимум странно. — А что такое, по сути, эти МХ? — вмешалась Оксана. — Вы с Николаем хорошо их помните, но меня здесь тогда ещё не было. Да и не я одна, думаю, хочу подробностей. Обсуждение МХ оказалось делом достаточно долгим, и, начавшись в штабе, продолжалось и в пути. Говоря по существу, термин «перехлест измерений» стал использоваться недавно, с подачи Жени. До этого существовало только понятие «телепортация извне», которое подразумевало, что некий, судя по всему спонтанный, процесс переносил на Землю фрагменты других миров, включая фауну, флору, атмосферные соединения и даже грунт. Случалось, что тем же путём приходили и разумные существа, но они в большинстве не знали, каким образом могут вернуться. Как было замечено, очень многие — более десяти процентов портировавшихся организмов — в земных условиях выживали; многих из них можно было с некоторыми уступками отнести к существующим на Земле систематическим группам. Перехлёст реальности объяснял подобные явления: вероятно, телепортация была перпендикулярно направленной, и существа эти не были инопланетянами или хотя бы иной формой жизни: они были обитателями "другой версии" Земли, но всё же вполне земными. К сожалению, именно поэтому они часто оказывались приспособленными к взаимодействию с людьми — разумеется, по всем правилам естественного отбора, отнюдь не на пользу последним. Многие хищники могли рассматривать людей как пищу, да и защитный арсенал некоторых организмов включал такие вещи, как гемитоксины и разрушающие нервную систему яды, а многие из ксеновирусов, известной в целом высокой специфичностью группы, зачастую оказываются даже опаснее земных — ведь иммунитет человека не знаком с ними. МХ — ментальные хищники, или энергокрады, — являлись одними из тех живых существ, которые были готовы к земной среде, и к которым земная среда готова не была. Они более всего походили на членистоногих, однако пищеварительной и дыхательной систем не имели вовсе. Все тело их было пронизано множеством нервных волокон, образовывавших очень крупные узлы вдоль спины и в конечностях, где выходили наружу из полых хитиновых трубок, прикрытые только слизистой оболочкой, необычайно липкой. Кончики «хоботков» — чрезвычайно липкие округлые присоски — были окружены кольцами желёзок, способных генерировать несильный электрический импульс. Энергию МХ получали из организмов своих жертв напрямую: прилипнув присосками к позвоночнику, они при помощи разряда замыкали на себе энергетический поток организма и, как аккумулятор, накапливали её в своём теле. Жертва в результате погибала из-за прекращения метаболизма. «На самом деле смысл этого процесса оставался загадкой, — заметил Женя. — Ведь для того, чтобы "выкачать" весь накопленный организмом заряд, понадобилось бы почти столько же энергии, сколько возможно получить в результате. Такое ощущение, что они обнаруживают некий крупный поток энергии — как артерию — и опустошают именно его. Кстати, у МХ было семь пар трубок — вообще нетипичное для животных число — а, согласно восточным практикам, в теле человека имеется семь чакр, которые, по сути — насосы, перекачивающие энергию разных видов... Конечно, мои коллеги сожгли бы меня за ересь, но, похоже, эти создания действительно подключаются к чакрам...» В самолёте, заняв ближайшие друг к другу места, они продолжали обсуждение снимков. По поводу первого сомнений ни у кого из старших сотрудников не было: девочку убил именно энергокрад. Хотя, присмотревшись, Ольга заметила, что размеры гематомы всё же немного различаются — те, что находились на шее почти у затылка, были крупнее на несколько миллиметров, хотя обыкновенно случалось обратное — задние конечности МХ бывали чуть более развиты. Что же касалось второго снимка, рисунок отметин отличался разительно: крупные сизо-лиловые пятна на шее и выше лопаток сразу же бросались в глаза, в то время как над копчиком виднелись лишь небольшие серые точки. — Как минимум, энергокрад с таким строением лап не мог бы ходить, — заключил химик в растерянности. — Не мог бы ходить на ВСЕХ СЕМИ, — поправила Ольга, задумчиво покусывая карандаш, которым до этого указывала на различие. — А что, если он прямоходящий? — Другой вид из того же мира? — догадался Илья. — Аналог человека? — Может быть, — Николай спокойно кивнул. — По крайней мере, у меня на подозрении сотрудники больницы.***
Михаил — звонивший им полицейский — встретил их в Хабаровске на служебном автомобиле, как и обещал. — Скажите-ка, высокая ли смертность в этой больнице? — сразу же спросил Николай. — Ну как Вам сказать, — полицейский пожал плечами. — Вообще, я поднял все документы, и да, смертность высокая. Но ведь это единственная больница в довольно большом районе, где есть отделение реанимации, так что удивляться нечему, да и сравнивать не с чем. Вообще я перерыл кучу отчётов патологоанатомов, нашёл три упоминания гематом — но ни фото, ни описаний... — Всё же информация полезная, спасибо, — сказала Ольга, погружённая в свои мысли. — Могу я узнать, что именно вы будете искать и как? — уточнил Михаил. — Думаю, я должен обеспечить вам необходимое прикрытие. — Мы хотим опросить персонал и некоторых пациентов, — ответила Оксана. — Вероятно, взять у них образцы ДНК. — Это всё? Тогда я могу назвать вас экспертной командой. С ордером, если кто-то его затребует, проблем не будет. Трехэтажное вытянутое в длину здание больницы находилось на холме, открытое всем ветрам и издали заметное. Внутри оно оказалось плохо освещённым, но чистым. Людей на первом этаже, у окошка магистратуры, было много, но дальше, где находились палаты, не было почти никого. Дежурная сиделка, ничуть не удивлённая и не испуганная визитом полиции, выдала им бахилы и заставила оставить куртки в небольшом кладовом помещении. Чертыхаясь про себя, Илья рубашкой постарался прикрыть рукоять пистолета. Женя поспешно перепрятал в карманы пучок «ручек»-тестеров. — Вот список людей, которые могут вас заинтересовать, — сообщил Михаил, когда их, наконец, пропустили в нужное отделение. — В ночную смену работало два доктора и восемь младших медицинских сотрудников, плюс охранник внизу. Иванов Андрей Юрьевич — доктор, который нашёл тело во время обхода, советую начать с него. Однако медсестра, к которой они обратились, сказала, что Иванов сейчас занят, обходит пациентов. Второго врача, Сергея Мошарчука, так же не было на рабочем месте — он не вышел на работу, хотя была его смена. Николая это насторожило, и он решил нанести доктору неожиданный визит. Оксана решила поехать с ним. Остальные пока занялись проверкой прочего персонала, причём Женя настоял на анализе крови — ситуация с синтетической кожей вынуждала быть более бдительными. Как оказалось, не все даже знали о смерти пациентки; многие высказывались в манере «нечего вам делать, у нас люди умирают чуть ли не каждый день»; разумеется, ксеноДНК обнаружено не было. Решив покинуть реанимационное отделение — слишком удручающее на него действовало это место — Илья свернул к режимным палатам. В одной из них — маленькой двухместной, где одна кровать пустовала, — доктор разговаривал со странного вида старичком. Тот что-то показывал тонкими трясущимися пальцами в большой, с цветными картинками книге, а врач внимательно кивал, изредка что-то спрашивая негромко. Он слегка коснулся ладонью лысого желтоватого черепа, и в этот момент бывший разведчик наконец понял: больной был вовсе не стариком. Это был ребёнок лет двенадцати. Руки его, лежащие поверх одеяла, казались высохшими старыми костями, в локтевой сгиб впивалась игла капельницы. — А вот эти, которые горбатые, — донесся до слуха Ильи сухой, словно прокуренный, голос мальчика, — Умеют петь, когда выныривают. Вот бы посмотреть... Или касатки — у них семьи большие, и сами они красивые. Доктор переписал какие-то данные в блокнот, изредка оглядываясь на аппарат у изголовья кровати, посмотрел в книгу мальчика. — И правда, очень красивые, — мягко сказал он. — А мне ещё кашалоты нравятся — здоровенные ребята. Глаза мальчика — окружённые темными вдавленными кругами на маленьком личике, — блеснули. — А синий кит здоровше, — с какой-то гордостью ответил он и замер, словно задумавшись. Затем аккуратно прилег на подушку. — Голова кружится? — нахмурился доктор. Тот медленно покачал головой, но не ответил. Ольга подошла к замершему у входа в палату Илье и, легонько коснувшись его плеча, заглянула внутрь. — Андрей Юрьевич, Вы ещё заняты? — звонко спросила она, так легко сорвав повисшее тяжёлое облако тишины. — Мы из полиции, хотим задать пару вопросов. — Да, я уже закончил, — откликнулся врач спокойно, словно давно заметил их. Он вышел в коридор. — Что с этим мальчиком? — вырвался у Ильи вопрос. — Рак крови. Ольга вздохнула: — У него ведь есть шансы? Андрей Юрьевич оглянулся на желтеющее пятно маленького лица ребёнка. — Нет, — ответил он сухо. — Его перевели вчера из краевого онкологического диспансера, потому что дальнейшее лечение бессмысленно. Мы просто обеспечим уход. На неделю, может — две. Но вы ведь не о нем хотели поговорить, а о пациентке, тело которой я нашёл в туалете во время обхода? — Да, о ней, — быстро кивнула Ольга. — А как Вы поняли? В обстоятельствах её смерти было что-то настораживающее? Врач махнул рукой. — Когда пациенты умирают внезапно — это всегда настораживающе. Но обычно. А понял я потому, что её муж устроил скандал в больнице, — он вздохнул. — Я понимаю, почему, и вполне ожидал визита полиции в ближайшее время. Пройдем в кабинет, такие вопросы в коридоре обсуждать не стоит. Кабинет доктора был завешан различными графиками и календарями, на столе были аккуратно сложены медицинские карты и журналы. На входной двери висел большой плакат, иллюстрирующий строение человеческого тела. — Как вы сами считаете, были ли у мужа погибшей причины для подозрений? — Причины находятся всегда, если их искать. Меня, в общем, некоторые вещи тоже насторожили, — ответил Андрей Юрьевич. — Например, мыло — обычно астматики не пользуются продуктами, которые могут вызвать аллергию. И тот факт, что пижама на спине у неё была мокрой. — Так вы думаете, это было убийство? — уточнил Михаил. — Нет. Хотя мне было бы интересно взглянуть на результаты вскрытия. — Кстати, а часто Вы интересуетесь результатами вскрытия пациентов? — оживился Илья. — Разумеется. Но не детально, только с общим заключением. Я работаю с теми, кто ещё жив. — Ясно, благодарю, — ответил Илья. Он не мог не заметить, как аккуратно отвечал на вопросы доктор — все его ответы, полные и содержательные, на самом деле никогда не были однозначным. «Не так уж редко, наверное, ему приходится общаться и с полицией, и с родственниками погибших, — подумал бывший разведчик. — Это ещё не означает его вины». — Что-нибудь ещё? — врач взглянул на часы. — Да, нам нужно взять у Вас образец крови для ДНК-анализа, — Женя вынул тестер. — Похоже, дело действительно заслуживает вашего внимания, — заметил Андрей Юрьевич. — Если речь идет о ДНК, значит, вы не сомневаетесь в том, что это было убийство. Он медленно подвернул рукав халата и протянул пальцы. Химик нахмурился. — Я возьму образец из яремной вены, — сказал он. Доктор хмыкнул, по его лицу пробежала чуть заметная тень, затем он аккуратно склонил голову. Верхняя часть «ручки» в руках Жени засветилась бледной голубиной. Илья и Макс, синхронно выхватив оружие, взяли доктора на прицел. Немного запоздало это сделал и Михаил. Тот медленно выпрямился, приподнял руки на уровень лица. Он был так же спокоен, как и прежде. — Вы — разумное существо, занимавшее место человека, и наделённое знанием всех человеческих понятий, — произнесла Ольга. — Вы совершили убийство, и, вероятно, не единственное. Подобных вторженцев мы не можем оставить в своей среде... Макс передёрнул затвор с громким щелчком. Губы доктора тронула лёгкая снисходительная улыбка. — Этот тест показывает, что я пришелец, — произнёс он. — Но он не доказывает, что я именно тот пришелец, которого вы ищете, не так ли? Оксана, прижимая к груди блокнот, тем временем вдавливала липкую кнопку звонка, дребезжавшего в квартире Мошарчука. Тот не открывал уже минут пять.