Дует ветер ледяной Воины верные со мной Да не убоятся зла Нету времени на грусть Мы погибнем ну и пусть Лишь бы смерть с собой врага взяла! "Дует ветер ледяной", Эпидемия.
Вольные ушли с восходящим солнцем – лишь его лучи скользнули по крышам города, хмурые молчаливые воины построились и, размеренным шагом ступая по улочкам, покинули Дейл в боевом порядке. Трандуил, что вышел посмотреть им вслед, презрительно и самодовольно улыбнулся, с самого начала зная, что именно так оно все и будет. Что Турэлио не бросит гномов в беде одних. Точнее, не бросит великий Вождь дочь, а та, в свою очередь, не оставит своих волосатых подгорных дружков… Владыка Лихолесья задумчиво качнул головой, повел плечом и вернулся в шатер, уверенный, что вскоре от давних врагов, того гадкого сброда и бельма на лике прекрасного эльфийского народа, не останется и следа. Он был убежден, что разобьет их. Уничтожит. Другой вопрос – какой ценой? Трандуил всегда считал себя поистине мудрым правителем, что наперед знает все слабые стороны своих соседей и противников и умело использует против них же, и потому немного беспокоился насчет исхода битвы. Вольные – сильные, умелые и выносливые солдаты, покорные любой воле своего предводителя… Почти идеальные. Почти… Только это слово и то, сколько много на самом деле от него зависело, давало светловолосому владыке уверенность в исходе битвы. Вольный народ слишком… вольный. Смешно, не правда ли? Смешно и точно – Вольные никогда не станут делать того, что считают неправильным, ущемляющим их права и свободы, и потому, стоит Турэлио сделать хоть один неверный шаг, повинуясь желанию своей своенравной дочери, «праведная цель» Вольных потеряет свою праведность и правдоподобность. И они воспрянут против Вождя в едином порыве. Вольные слишком вольный народ. Свободолюбивый и немного дикий. Трандуил это знал – и потому спокойно задернул за собой полог шатра. Пора было обдумать план. На выходе из города, на высокой груде развалившихся серых плит, стояли Гэндальф и Бард. Они оба неотрывно глядели удаляющемуся войску вслед, один – с надеждой, что именно их жертва послужит последней каплей, что склонит чашу весов на сторону тех, кому суждено выжить, другой – с непониманием напополам с осуждением. Вольные уходили, и безветренным утром над песочной равниной лениво трепыхали их флаги. Народ Зеленого Города неспешно направлялся к горе, зная, что время на перестроение и парочку последних речей Вождя им дадут – ведь Трандуилу нужно вдоволь упиться своей победой. Вольные молчали, понуро разглядывая попоны собственных коней или вертя головами по сторонам. Никто из них и не думал, что унылая равнина рядом с огромной и холодной каменной горой станут для них могилой заместо родных зеленых лесов, но выбирать не приходилось. Они шли за своим Вождем и не намерены были отступать. Не в этот раз… Турэлио, что привычно скакал на своем коне в начале войска Вольного народа, был озадачен недобрыми мыслями. Его черные волосы развевались за спиной, образуя темный безрадостный саван, зеленые, потускшие, словно у мертвеца, глаза безо всякого интереса уставились вдаль. Вождь не спал всю ночь, размышляя над их поступком и вариациями построения, нападения и обороны, ломая голову еще и над другими проблемами. Старик… Серый странник, тот, что втянул их всех в эту круговерть, оставался в Дейле, отправляя их рисковать собой. Даже не рисковать, а жертвовать, бесцельно ложиться на дорогу к Эребору, устилая ее трупами… Чтобы просто задержать и не пустить в недра Одинокой горы. Это даже не честный бой, это – простая бойня, чистка, вырезка… Что угодно, но не битва, где они были бы на равных. И Вождя это злило. Он пришпорил свою лошадь, посылая ее в галоп, и вскоре за его спиной раздался такой же слаженный топот копыт. Его воины следовали за своим предводителем, его Вольные следовали за своим Вождем. Чтобы умереть… Сколько их – всего воинов двести, половина того, что есть в Зеленом Городе, и все, кто способен держать в руках меч… А сколько у Лесного короля? В разы или в десятки раз больше? И что же их ждет? Неизбежная кончина от рук своих собратьев? Да, пускай они прекрасные воины, но, когда один Вольный выйдет в поле против десяти Лесных эльфов, исход предрешен. Турэлио знал это, но, вопреки его ожиданиям, кровь в его жилах бурлила от одной мысли об этом не от страха, а от праведного гнева. Слишком многое он пережил, чтобы в этот раз сбежать. Он был уверен – Вольные справятся с поставленной задачей… Но вот только выживут ли они при ее выполнении? Когда небольшое войско Вольных остановилось у заваленного входа в гномье царство и начало медленно разворачиваться лицом к Дейлу, перестраиваясь, выпуская вперед, в «голову» клина вооруженных копьями эльфов, Торин Дубощит и остальные тринадцать участников похода поначалу молчали, в недоумении наблюдая за махинациями Вольных с вершины забаррикадированного прохода в подгорные пещеры. Но потом Король-под-Горой, приказав своим племянникам прицелиться в великого Вождя, что намеренно спрятался за спинами своих солдат, надеясь выгадать минуту получше, чтобы поговорить с Торином, и громко возвестил: -Что вам нужно на этот раз, эльфийские выродки? – Турэлио не вздрогнул, но по натянутой улыбке отца и чуть дрогнувшей щеке Драэн, что остановилась рядом, запрокинув голову, поняла, что слова покачнули непоколебимую уверенность черноволосого Вольного. -И я приветствую тебя, Король Эребора, - кивнул Вождь, быстро взяв себя в руки. – Рад снова повидаться. -А вот мы нет! – донеслось сверху, с каменных выступов гномьей цитадели. -А зря, – хмыкнула Драэн, щурясь на знакомые лица, мелькнувшие над головой. С баррикады долетел удивленный вздох. – Мы пришли на помощь к вам, достопочтенные гномы, видя, что те, кто должен был явиться на ваш зов немного запаздывают, а вы относитесь к нашему предложению столь пренебрежительно… Зря. -Дра! – голос Кили разрезал установившуюся на миг тишину, но грозный рык дяди заставил темноволосого молодого гнома, уже опустившего лук и облегченно улыбнувшегося, вновь натянуть тетиву. – Неужели ты вернулась? -Я-то вернулась, - повторила отцовский кивок черноволосая, едва поведя плечами, - но вы, как я смотрю, мне не очень рады… -Нам не нужна чья-то помощь, – зло прошипел Торин, и глаза гномьего короля грозно сверкнули. – Тем более, от вас. -Чем я тебе не угодила, Дубощит? – звонкий крик Вольной внезапно заставил дворфа вздрогнуть, и ее глаза, что он едва различал с вышины, словно впились ему в душу. – Чем провинилась перед тобой, гном? Быть может, тем, что вы все целые добрались до вашего дома и вновь обрели его? -Это не твоя заслуга! – отрезал темноволосый. -Или тем, что помогала и выручала чем могла? Вносила свой вклад в общее дело? Или, может быть, тем, что вернулась из окрестностей Гундабада, едва получила весточку о том, что вы, возможно, нуждаетесь в помощи? – в глазах эльфийки блеснули невольные слезы, а губы, скривленные в злобной усмешке, непроизвольно дрогнули. Девушка вновь закусила губу – так, как всегда делала это, когда переживала – и через несколько секунд гному, стоящему на возвышении почудилось, что по тонким губам скользнула вниз капля крови. – Что стремилась к вам, надеясь снова помочь, отдав все, что у меня есть? -Мы не примем вашу помощь, - Торин старался говорить ровно, но голос стал предательски глухим, тихим, неуверенным. Но перед глазами привычно стояло золото подгорных залов, и сердце сжимал страх перед тем, что его кто-то отнимет. Вольные, например. Дубощит, не простивший себе слабину, начал медленно звереть. – Мы, гномы, не хотим иметь дело с вами, эльфами. -Кажется, под конец похода тебя перестали смущать мои острые уши, дворф, - сухо заметила Вольная. – В походе между нами не было той преграды, что ты собственноручно возводишь сейчас… - она помолчала. – Не закрывайся и не прячься, Торин. Мы лишь хотим помочь вам… Золото Эребора нам не нужно, для нас гораздо важнее наша дружба. Гораздо важнее для меня, – черноволосая опустила руку к груди, прижала ее к тому месту, где под легким кожаным доспехом билось своенравное сердце. – Не отрекайся от помощи, Торин. -Это было давно, - коротко бросил гном, окинув эльфийку презрительным взглядом. – И дружба, что была между нами, угасла. -Но любую искру можно снова превратить в ярко пылающее пламя! – глаза Вольной видели его насквозь, тщетно пытаясь отыскать в его душе хоть воспоминание о чем-то теплом, связанном с ними. -Помощь ваша, повторюсь, нам не нужна, - отрезал Торин, устало дотронувшись до переносицы и отвернувшись от оставшихся внизу Вольных. -Дядя, - Фили положил руку королю на плечо и тихо прошептал, - может, нам все-таки стоит подумать над их предложением. Лесные эльфы и эсгаротцы уже покидают стены Дейла, направляясь сюда, а Даина все нет… -Пусть делают, что хотят, - Дубощит отстранился и шагнул по направлению к тронному залу. Фили посмотрел дяде вслед и, глянув вниз, на замершую в немом ожидании Драэн, чуть пожал плечами. Черноволосая кивнула, и на губах ее расцвела неуверенная улыбка. Пусть Торин забыл о том, кто он на самом деле, со всем этим проклятым золотом, но остальные гномы, что сейчас толпились на каменном возвышении, ее помнили. И приняли обратно. -Пора. Одно короткое слово, брошенное вскользь, и Вольные слаженно смыкают ряды, неустрашимо глядя на армию Лесных эльфов и людей, стоящих к ним буквально лицом к лицу. -Мы победим, - Турэлио поворачивается к своему народу, и черный конь под Вождем становится на дыбы. При солнечном свете блестит овальный щит Вождя с изображенным на нем деревом, а плащ трепещет на поднявшемся ветре. Вольные, все как один, слаженно гаркают, и рев сотни глоток ободряет черноволосого их предводителя. Глаза загораются огнем азарта, усталая спина, немного сгорбившаяся будто под гнетом долгих лет и несчастий, мигом выпрямляется, осанка становится поистине достойной великого Вождя. Турэлио вынимает из ножен меч, и лицо его озаряется улыбкой – чуть меланхоличной, чуть ненормальной. Переговоров за Аркенстон им не видать, а маленький Бильбо, что оказался едва не скинут с заваленного входа в Эребор, уже стоит рядом с Гэндальфом. Старик принял сторону объединенной армии эльфов и эсгаротцев и теперь смотрит прямо на Драэн, почти незаметно ухмыляясь в усы. Только один Эру знает, принял ли он на самом деле хоть чую-то сторону… Трандуил самодовольно щурится, словно нашкодивший кот, и миролюбиво предлагает: -Может, еще не поздно сдаться? – вопрос звучит издевкой, но Турэлио лишь кивает в ответ. -Что ж, прошу, - черноволосый Вольный оборачивается на миг, чтобы послать давнему сопернику уничтожающий взгляд, и вновь смотрит на своих солдат. На сей раз с отеческим умилением и тревогой. – Настал наш день, Вольные… Всего одна фраза – отец всегда был скуп на высокопарные слова – но жители Зеленого Города принимают своего Вождя таким, какой он есть. Ряды сомкнулись еще больше, образуя одну тонкую, но неразрывную цепь перед входом в Одинокую гору. Всего двести воинов, но боевого духа им не занимать… Турэлио разворачивает коня и молча смотрит на армию, застывшую напротив. Драэн медленно тянет за рукоять своего длинного кинжала, освобождая его от мягкого плена ножен, другой рукой крепче хватаясь за узду. Рядом с ней – брат, что тоже поудобнее перехватил свое копье. -Пришла пора, Дра, - негромко сказал он ей, заметив, что сестра неотрывно косится в его сторону. – Не бойся. -Я не боюсь, - отмахнулась эльфийка, состроив смешную гримасу, но тут же посерьезнела. – Одной смерти два раза не минова… Ее фразу прервал мерный топот ног. Даин Железностоп. Одно имя – и армия, затянутая в тяжелые доспехи за спиной у гнома, восседающего на хряке. За ними медленно движется по небу солнце, неумолимо приближаясь к полуденной своей фазе. Оно светит все ярче и ярче, прямо в глаза, так, что они нестерпимо горят. Драэн уже привычно щурится, приставив ко лбу ладонь, и смотрит прямо на предводителя гномов. Обещанная Торину Дубощиту помощь пришла – и что же теперь будет с ними, Вольными? Отец рядом удручен этими же мыслями – и лицо, незадолго до этого озаренное надеждой, омрачается, на бархатной коже эльфа проступают едва заметные морщины. Черноволосый чуть сильнее стискивает в ладони рукоять верного меча, а Наитан отвечает сестре вопросительным взглядом. -Я сделаю вам маленькое предложение, - одновременно вещает Даин, и с заваленного входа в Эребор его поддерживают радостные вопли собратьев, - если вы уделите мне малость времени… УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА! – вопли на стене за спиной Дра становятся громче и одобрительнее. – О, Гэндальф Серый, - между тем всадник на хряке примечает среди обернувшейся к нему толпы остроконечную шляпу и довольно ухмыляется. Маленькие, близко посаженные глазки словно буравят в волшебнике скважину, но тот невозмутимо шагает вперед. – Скажи этому сброду, Гэндальф, чтобы убирались в свои норы и не стояли между мной и моими сородичами! Седобородый маг, не ответив, склоняет голову, по видимости, что-то шепча стоящему рядом с ним мистеру Беггинсу. Люди, одетые в старые лохмотья, вооруженные лишь вилами и ржавыми мечами, копьями, пятятся, но Бард останавливает их зычным голосом. Вольная невольно хмыкает – от неуверенного и скрытного лодочника из Эсгарота в нем не осталось и следа, плечи мужчины гордо расправлены, но в глазах читается отпечаток прошлой осторожности. Его сердце мечется перед выбором до последнего – эльфийка знает это. Лучник не хочет войны, он не хочет убивать и лить кровь, но теперь он уже не отступиться, ибо уверен в своей правоте. Да еще и эта гнусная гордость! Наверное, не будь ее – и в их мире не стало бы войн, и все можно было бы поделить с помощью слов, а не железа и стали. Но теперь дороги назад нет, а впереди только битва – неминуемая и надвигающаяся. Никто из них не отступится от своей цели, а они, Вольные, оказавшиеся здесь всего лишь по воле случая и одного волшебника, будут втянуты в кровавую мясорубку… Только если что-то радикально не переменится… -И пусть эта трусливая лесная фея катится к себе в Лихолесье со всем своим золотистым сбродом! – заканчивает свой монолог Железностоп, и Драэн, ушедшая в свои мысли слишком глубоко, опасливо поднимает глаза. Гном уже обругал всех, кого только можно, и, кажется, теперь уж точно войны не избежать. – О! – глаза Даина останавливаются на ней, плавно переходят на Турэлио, затем на Наитана, и всадник на хряке радостно машет двуручным топором. – Вы только посмотрите на них – трусы-суслики наконец высунулись из своих лесных тоннелей! Или мне изменяют мои глаза? – Вождь Вольных вздыхает, со свистом выпуская воздух сквозь плотно сомкнутые губы, и под кожей у него ходят желваки. Он слишком устал от всех этих ухищрений и интриг, страха перед будущим и настоящим, и потому не в силах больше сдерживать свой гнев. – Да не, не изменяют! – веселится Даин. – Вольные, все так и есть! Вольные – или вас правильнее называть Беглыми? Наитан хмурится, и на лбу у брата пролегает глубокая морщина, а руки нетерпеливо мнут узду. Поскорее бы это закончилось – наверное, почти каждый из Вольных молится об этом. Они просто воины, и долгие разговоры им ни к чему… Пришли драться – значит, надо драться. Драться и умирать… А между тем Даин, видя, что Вождь Вольного народа отвечать ему не собирается, вновь переключает свое внимание на Лесных эльфов и людей – и уже через несколько минут скалит зубы, улыбаясь: -Вы слышали, парни? – он поднимает топор к небу, машет им в воздухе, и гномья пехота за его спиной ощетинивается пиками. – В бой! Железностоп направляется своего хряка на плотные строй Лесных эльфов, и те быстро рассредоточиваются, следуя четким указаниям своего владыки. Гномы начинают свой медленный спуск по склону холма, прикрываясь щитами, а на тугие тетивы луков уже ложатся первые стрелы. Турэлио коротко кричит, указывая мечом на стан одетых в золотой жителей Лихолесья, стоящих к ним боком, и Вольная конница переходит в галоп. Драэн пришпоривает коня, мчится следом за отцом наравне с Наитаном – и вскоре они оказываются к Лесным своим собратьям слишком близко, почти вплотную. Мечи оголяются, копья и пики вздымают к плечу, но… Но огромные земляные черви, внезапно вырвавшиеся из-под земли у хребта соседних гор, заставляют всех остановиться. Конница Вольных замирает, так и не коснувшись стана Лесных, так и не нанеся ни единой раны. Вслед за земляными червями, мелькнувшими на поверхности и тут же вновь пропавших под землей, на равнину выходят орки. Тысячи и тысячи, одетые в черные латы, движутся к Одинокой горе, и в воздухе звучит их горн. Орки не замедляют шага, выйдя наверх, и равномерно продолжают свое движение вперед – прямо к входу в гору. Даин что-то командует на кхудзухе, и гномы быстро перебегают ближе к тропе в Одинокую гору, занимают оборонительные позиции прямо перед замершими в удивлении и нерешительности Лесными эльфами, преграждая путь к Эребору широкой стальной стеной. Драэн удивленно раскрывает рот, но тут же спохватывается, смотрит на отца. Сейчас нельзя медлить – с каждой секундой орки Дол-Гулдура все ближе. Гэндальф был прав… Турэлио, на мгновение замешкавшись, оборачивается к своему войску. -Пришел наш час умереть, братья и сестры, - провозглашает он, и звучный голос эльфа проносится над воинами Вольного народа. – Встретим же свою смерть достойно! – ему отвечают слаженным хором, и конница, словно единый организм, кидается вперед, обходя Лесных эльфов с левого бока. Ряды сомкнуты, копья подняты – и гномы готовы к обороне. Прочная линия железа на пути в гору – и больше ничего. Всего-то… Но дворфов это не тревожит – копья не сломаются, а щиты не прогнутся под ударами чужих мечей. Они верят в свою стойкость и в стойкость того, кто стоит рядом. Справа мчится навстречу оркам ровный клин конницы Вольных, все больше набирая скорость – и ветер разносит в стороны боевые кличи и крики. Вольные ликуют – их глаза горят диким огнем, душа стремится вперед, в самую гущу боя. Они слишком долго ждали момента, чтобы доказать свое право жить под этим солнцем. Всадники на скаку вынимают мечи из ножен, перестраиваются, все больше походя на острую стрелу, летящую прямо на орков. Стрелу, что все ближе и ближе. Сердце в груди бешено бьется, хотя битва еще даже не началась, и на землю пока не упало ни единой капли крови. В ушах гудит ветер, и его звенящая песня отчего-то кажется черноволосой дочери Вождя прощальной. Но ей уже все равно – по венам бежит огонь, чья частичка горит в душе каждого Вольного. Драэн рвется вперед – скорее, скорее – загоняет коня так, что тот уже хрипит под ее напором и обливается потом. Руки девушки мелко подрагивают, но не от грядущей схватки, что с каждым шагом лошади становится все неотвратимее, а от одной мысли о том, что, возможно, она не так и не увидит перед своей смертью того, кто остался… Впрочем, неважно. Дра зажмуривается на секунду – до красных пятен перед глазами – и широко распахивает их. Она встретит свою смерть лицом к лицу. Без глупых мыслей, без щемящего страха и сожалений. Миг – и ровный клин врывается в бегущее войско орков, будто разрезая его на две половинки, и Вольные дружно взмахивают клинками, действуя словно единый организм. Окружающий мир застывает, будто заключенный в мягкую паутину сна, и все звуки утихают, сгинув в мрачной, могильной тишине. Драэн заносит руку и опускает, точным ударом прервав жизнь орка в кривом черном шлеме. Тот валится на траву, и девушка переводит свой взгляд на другого, вновь коротко взмахнув острой сталью, ставшей внезапно продолжением ее руки. Звуки постепенно возвращаются, и мир вокруг снова обретает свои краски, будто Драэн, глубоко занырнувшая в реку, медленно всплывает к поверхности, где играют на воде солнечные зайчики. В груди становится вдруг холодно, словно сердце застыло под толстым слоем льда, но дочь Вождя не останавливается, выронив из рук узду. Второй клинок сам ложится в раскрытую ладонь, а умная лошадь несет свою хозяйку вперед, не сбавляя темпа. Рядом кричит брат – и черноволосая, покосившаяся в его сторону, видит, как Наитан легко, играючи сносит орку голову своим мечом. Лицо наследника Турэлио искажено праведной злостью – он рвано дышит, вращая клинком «мельницу». Драэн чуть ухмыляется и, не переставая бить направо и налево, заворачивает коня назад. Вольные косят орков как траву – то тут, то там их черный строй прорывается под напором разрозненной конницы, а позади на помощь всадникам Зеленого Города уже спешат гномы и Лесные эльфы. Они грациозно скользят по земле, словно вовсе ее не касаясь, и после них стелется по жухлой траве кровавая полоса. Драэн щурится, стараясь разглядеть все как можно лучше – всех тех, кто дерется за гору, кто сражается с ней бок о бок, рвет в клочья темную рать за свою жизнь – и внезапно оказывается стянута с коня вниз, на землю. Дочь Вождя выворачивается в последний миг, чудом не угодив на острие черного копья, и, коротко рыкнув, с размаху засаживает орку, посягнувшему на ее жизнь, в глаз кинжал. Тот кричит от боли, и губы черноволосой искривляет злорадная усмешка. Она резко выдергивает кинжал, всадив его в подступавшему со спины врагу в горло, и быстро наклоняется, подсекая третьего и валя его на землю. Орк падает плашмя, еще в полете встретив свою смерть от клинка черноволосой. Драэн подбирает второй кинжал, без всякого сожаления выдернув его из хрипящего противника. На руки тут же хлещет что-то теплое, и эльфийка с секунду таращится на свои ладони, щедро залитые кровью врага. Затем молниеносно вскакивает, ударяя бегущего к ней орка по ногам и тут же – по животу. Тот ухмыляется, замахиваясь мечом, пытается пронзить дочь Вождя, но та ловко захватывает его меч в мертвый захват, выворачивает его из уродливой руки и в мгновение ока протыкает врага кинжалами. К ней уже спешит подмога – за спиной раздается звон клинков, а рядом кружит брат на своем коне. Драэн прыгает, с размаху ударив одного из подступающих врагов кованым сапогом, и приземляется, легко вспарывая ему живот от бедра и до плеча, тут же уклоняясь от брызнувшей крови… Орки поддаются назад, прогибаясь под слаженными действиями гномов и эльфов, но тут в воздухе проносится низкий звук горна, и Вольная неровно выдыхает, устремляя свой взгляд к башне, на вершине которой виднеется плотная фигура Азога. -Он что-то задумал! – кричит она, увернувшись от выпада орка и резко ударяя его в ответ. -И я даже знаю, что! – Наитан поднимает коня на дыбы, и верный скакун попадает тяжелым копытом прямо в шлем одного из орков. Тот валится на траву, и Драэн прерывает его жизнь одним точным движением. – Город! Вольная вскрикивает. Они проигрывают – Драэн поняла это, когда впервые после поспешного ухода людей и Лесных эльфов под предводительством Барда и Трандуила встречает на залитой кровью земле тело Вольного. Девушка резко поднимает глаза, глядя на брата и отца с теми Вольными, кому повезло еще остаться в живых – они прикрывают медленный отход гномов к горе. Даин машет секирой где-то рядом – и черноволосая эльфийка пару раз сталкивается с ним лицом к лицу. Гном лишь усмехается в усы, но в его глазах четко читается признательность, и лишь она хоть немного смягчает внутренние мучения Вольной. Жители Зеленого Города гибнут там, впереди, стараясь сдержать все наступающую и наступающую рать орков как можно дольше – раз за разом черная волна врагов словно топит гордых воинов под собой, заглатывая их вместе с лошадьми. Те немногие, что после гибели своего скакуна держатся еще на ногах, продолжают сражаться, но они слишком вымотаны и устали… Вольные умирают, один за другим. Драэн закусывает губу, не давая зажить только-только затянувшейся ранке, и чувствует, как по подбородку стекает вниз капля крови. Вольная взмахивает клинками, резво уходя в сторону из-под нелепого удара орка, и мигом оказывается за его спиной, быстро перерезав ему горло. Жилы под кожей трещат, натягиваясь до предела. В сердце кипит гнев – она будет, будет сражаться за все, что ей дорого. Как и ее народ. Вот еще пара коней пропадают, скрываются за затянутыми в черные латы орками, и до Вольной доносится горестный крик. Тонкая фигурка далеко впереди танцует на ветру, короткими взмахами сея вокруг смерть, и Драэн узнает в худощавом воине своего давнего друга. Девушка поддается вперед, но опаздывает – фигурка падает на колени, и черноволосая видит, как одно из отребьев Дол-Гулдура лишает Вольного головы. Обезглавленное тело в судорогах падает на траву и вскоре замирает. Дочь Вождя, не замечая ничего вокруг, останавливается, чувствуя, как застревает в горле ком, а к глазам подступают слезы, и быстро перебрасывает через плечо орка, подобравшегося со спины. Резкий удар, еще один и еще – и орк умирает в муках. Быстрый рывок вперед, перекат, подсечка – и двое отправились вслед за ним на тот свет. Драэн крутится волчком, не подпуская никого даже на расстояние вытянутой руки, и вокруг нее постепенно растет количество трупов. Ярость, сильный гнев – вот то, что дает черноволосой силы драться дальше, несмотря на боль в плече. Рядом вновь оказывается брат – Драэн не помнит как. Перед глазами лишь круговорот из крови и серой земли, черных лат и яркого солнца. Наитан раздает слабые и легкие удары направо и налево, и под кожей у молодого эльфа ходят желваки. Его конь, загнанные почти что вусмерть, хрипит. Зеленый плащ Турэлио порой мелькает впереди, там, где Вождь все еще держит оборонную линию Внезапно сзади раздается громкий треск, звук падающих каменей, одобрительный гогот и гулкие, словно приветствующие кого-то, удары мечей о щиты, и Вольная оборачивается на эти звуки – чтобы наткнуться взглядом на спокойный и испытывающий взор голубых глаз. Торин. Король-под-Горой улыбается – тепло, как прежде, и ласково кладет девушке на плечо ладонь. Черноволосая дочь Вождя замирает, забыв, как дышать, и слабо, неуверенно улыбается в ответ, понимая, что Король, которого так ждали гномы, вернулся. Вернулся, избавившись от злых чар проклятого золота. -Драэн, - голос Дубощита тих, - прости меня, – девушка приподнимает одну бровь, дивясь тому, как легко дворф обуздал свою упрямую гордость. – Я был неправ, отвергнув помощь твоего народа. Без вас нам бы не справится, не выдержать такого длительного боя с малыми потерями. – при этих словах сердце Вольной предательски сжимается. – Я был неправ, отвергая тебя… - Торин переходит на шепот, и едва заметно косит в сторону, избегая смотреть девушке, немного воспрянувшей духом, в глаза. – Дружба намного дороже золота, а верные друзья, не бросающие даже несмотря на твой отказ, стоят дороже всех сокровищ, сокрытых в Эреборе. Теперь я в этом убедился… Драэн широко улыбается, накрывая широкую ладонь гнома своей – окровавленной и хрупкой. -Я рада вновь видеть тебя прежним, Торин Дубощит, - говорит она скупо, но ее глаза рассказывают Торину о большем. – А теперь пора закончить с той заразой, что расползлась по этой благородной земле. Гном кивает, а стоящие за его спиной племянники дружно вскрикивают – их глаза сияют, и Вольная улыбается им. Она рада их видеть – видеть всех их рядом с собой, как в прошлые времена. Торин тихо вздыхает и устремляется вперед, оглашая воздух боевым кличем дворфов. Вольная медлит с секунду, а потом кидается за ним следом, на помощь быстро редеющему строю Вольных. Дубощит и гномы Железных гор врезаются в армию орков клином, круша врагов с лету. Драэн держится рядом с Торином, ловко прикрывая его со спины. Ее сердце бьется гулко, все так же объятое болью потери своих друзей и подданных, но душа поет, вновь обретя надежду на хороший исход. Король-под-горой кричит, раз за разом взмахивая клинком, и орки валятся как подкошенные, и их черная рать начинает постепенно увядать. Гномы бегут вперед, с головой кидаясь в самую гущу атаки, и Вольные без страха дерутся рядом с ними. Великий Вождь, повернув коня, рубится около горного Короля. -Мое почтение, Торин, - битва – не лучшее время для разговоров, но Турэлио, что вырос истинным воином, привык совмещать и то, и другое когда понадобится. – Орков слишком много, нам не прорваться, - тут же сменяет тему он, становясь серьезным. К копытам его коня валится орк – точнее, валится его тело, а отрубленная голова летит в совершенно другую сторону. -Да, - отвечает Торин, коротко замахнувшись и пронзив насквозь своего врага. – Но орки побегут, если потеряют командира. Взоры Вольного и гнома одновременно взмывают ввысь, к Вороньей Высоте, где виднеется знамя орков и их горн. -Тогда уничтожьте их предводителя, - голос Вольного сух, но Драэн каждой клеточкой ощущает, как печален отец, как разрывается на части его сердце, как скорбит по павшим воинам душа. -Да, - Дубощит оборачивается, кивает. – Двалин, Фили и Кили – за мной. Племянники и верный друг мигом оказываются рядом, седлают горных козлов, что привел им Даин. Торин ловко вскакивает в седло, но громкий и уверенный голос Драэн заставляет его замереть: -Мы с тобой, - гном смотрит на девушку с сомнением. – Я не для того шла с тобой через половину Средиземья и сломя голову бросилась в бой за твой дом, чтобы ты сейчас не выполнил мои условия… - твердо отрезала черноволосая Вольная, хватаясь за руку брата и садясь за его спиной. Лошадь Наитана тяжело вздохнула, и наследник Турэлио покосился на нее с опаской, ласково погладив по взмыленной шее. – Я должна пойти с тобой, Торин, - уже мягче прибавила дочь Вождя. Гном кивнул и послал козла в галоп. Наитан цокнул языком, и его скакун сорвался с места следом, из последних сил сиганув к Вороньей Высоте. -Драэн, Наитан, - дети великого Вождя слаженно обернулись на голос отца, и тот приложил руку к сердцу, после этого махнув ей в сторону черноволосых наследников. – Удачи. -И тебе, отец, - прошептала в ответ Дра одними губами. Сердце непривычно защемило – не от страха и горечи, а от смутного предчувствия. Предчувствия, что они больше не встретятся. И потому Вольная долго смотрела Турэлио вслед, до тех пор, пока его зеленый плащ не исчез посреди черных лат орков.***
Если не считать нескольких наемников-гоблинов, то Воронья Высота встретила небольшой отряд Торина гиблой, звенящей тишиной. Вокруг только камни, покрытые льдом и замерший водопад, чьи остолбеневшие воды запорошило снегом. Горн, бесхозно пристроенный вместе со знаменами на вершине небольшой башни, пустовал – как и все окрестности. -Это ловушка, - пробасил Двалин и поудобнее перехватил свой топор. -Там пусто, - поддакнул Кили. – Может, Азог сбежал? -Сомневаюсь, - отрезал Торин и замер на краю невысокой скалы, что выходила своим колючим носом прямо на воды замершей реки. – Фили, возьми брата, прочешите окрестности… - светловолосый наследник Дубощита кивнул и исчез в серых клубах тумана вместе с темноволосым Кили, даже не обернувшись напоследок. Взгляд Торина скользнул им вслед и остановился на Драэн, что опасливо оглядывалась по сторонам. – Дра, вы с Наитаном тоже… -Нужно уходить, - возразил Най, делая шаг по направлению к гному. – Это слишком опасно. Ты не знаешь, что таят эти башни и закоулки… -Нет, - Торин был непреклонен, - я не отступлю. На этот раз Азог одной отрубленной рукой не отделается! -Но ты не понимаешь, … - начал было Вольный, но его прервала ладонь сестры, что мягко легла ему на плечо. -Пойдем, - сухо бросила она, кивком соглашаясь с Дубощитом. – Надо осмотреть дальние башни… Наитан вздохнул, перестав прожигать в Короле-под-Горой дыру, и повернулся к черноволосой. Через минуту и они скрылись в клубящемся мареве. Драэн шла медленно, бесшумно касаясь ногами льда, и сердце в груди отзывалось на каждый шаг глухим стуком. Что-то было не так – что-то очень важное. Ладони привычно сжимали теплые рукояти кинжалов, за спиной тенью скользил брат, держа меч наготове. Внезапно Най остановился – и резко рванулся в другую сторону, туда, где на башне, возвышаясь над туманом черным знаменем смерти, виднелся горн. Вольная поспешила за братом, не спрашивая о причине его неожиданного решения – лицо черноволосого говорило само за себя. Сжатые плотно губы, побелевшие скулы и прищуренные, словно узенькие щелочки, потемневшие глаза. Не дойдя нескольких шагов до скалы, где они расстались с Торином, Наитан свернул в сторону, почему-то предпочтя идти не по льду залива, а в обход. Легкие ноги эльфа несли своего хозяина вперед – и Драэн едва поспевала за братом, что торопился к главной башне, будто там с мига на миг должно было произойти нечто воистину ужасное. Вдруг Най замер, чуть ли не в буквальном смысле слова навострив уши. -Возьми мой лук и пробирайся вперед, - Наитан скинул с плеч колчан, расстегнув опоясывающий его ремень, и исчез за грудой камней, не дожидаясь кивка сестры. Драэн перекинула колчан через плечо, застегнула ремень и рванула вперед – бесшумно, как тень, и быстро, как стрела. Внезапно до ушей девушки стали долетать какие-то слова, произнесенные на орочьем наречии, и девушка поняла причину тревоги Наитана. Пригнувшись к земле, она продолжила пробираться вперед, пока не увидела перед собой спины Торина и Двалина – и Азога, что замер на вершине той самой башни. Белый Орк был окружен своими верными приспешниками – и один из них сжимал в руках тело Фили, слава Эру, пока еще живое. Гном казался безумно хрупким в темных руках орка и немного дрожал. В глазах его стояли слезы, но жалел он явно не о предстоящей своей смерти, а о том, что подвел дядю. Вольная закусила губу – и медленно выпрямилась, скрытая оказавшимся так кстати туманом, прицеливаясь. Тирада Азога, обращенная к Торину, точно подходила к концу, и Осквернитель уже поднял руку, чтобы отдать приказ убить светловолосого наследника Дурина, и Драэн поняла, что терять время больше нельзя. Размышлять, как спасти Фили было тоже некогда – тут либо клинок в живот, либо плашмя о камни у подножия башни. Но попытаться все же стоило – не зря же Наитан куда-то пропал и так и не появился. Помощник Азога занес клинок над Фили, и тот быстро-быстро зашептал какие-то слова – а Вольная шагнула вперед, выходя из-под защиты ласкового тумана. В глазах Осквернителя на секунду промелькнуло непонимание, а кривой меч на мгновение задержался в воздухе – и точно выпущенная стрела пронзила орка насквозь. Он рыкнул, пошатнулся, неуверенно опуская руку с мечом – и схлопотал еще одну стрелу, теперь уже в глаз. Предсмертный крик пронесся над заливом – и Фили, коротко вскрикнув, ухнул вниз, лишившись твердой хватки орочьих пальцев. Внезапно черная тень, скрывавшаяся до этого в прибрежных кустах за полуразрушенной стеной, рванулась вперед, молниеносно оказавшись у подножия башни – и Наитан перехватил падающее тело светловолосого гнома у самой земли, не сбавляя скорости, и по инерции влетел в небольшой вход в башню, сбив с ног прятавшегося там Кили. Драэн выдохнула. Лицо Азога исказилось криком. Белый Орк спрыгнул вниз следом за Фили, приземлившись на колени, и тут же пошел в смертоносную атаку, устремляясь к Торину. Гномий король ответил ему боевым кличем Эребора, вытаскивая из ножен меч и постепенно срываясь на бег. Двалин кинулся за ним вслед – и тут же замахнулся, срубая с плеч голову выскочившему из западни за стенами башни орку. Вольная вновь вскинула лук к плечу, стремясь отправить как можно больше уродливых тварей Дол-Гулдура на тот свет, прежде чем те доберутся до ее брата и племянников Торина. Стрелы в колчане вскоре кончились, принеся быструю смерть всем своим жертвам, и Драэн бросилась к башне, где уже завязалась кровавая схватка. Двалина оттеснили к дальним башням, и гном вместе со своими врагами вскоре исчез в постепенно таявшем тумане. Фили, уже немного оправившийся от падения, рванулся к наставнику – и его светлая грива сгинула в серых клубах дыма. Кили же, вынув клинок из ножен, поспешил вверх на главную башню, и следом за ним понесся Наитан, решив уберечь бесшабашного гнома от неверных шагов. Торин затеял битву с Азогом, и противники уже кружили на толстой кромке льда посреди замерзшего водопада. Все шло более-менее хорошо. До того как… Вольная огляделась, почуяв нечто неладное, что буквально витало в воздухе вокруг нее – и неожиданно побледнела. Со стороны дальних башен на залив шла волна – волна гоблинов и орков. Уродливые твари утробно порыкивали, взбираясь по камням и перескакивая через кусты, неслись прямо на одиноко сражающихся на краю водопада Торина и Азога. Драэн закусила губу – от той, наверное, осталось уже незаживающая кровоточащая ранка – и устремилась навстречу гоблинам и оркам. Жилы под кожей натягивались до предела, словно собираясь вот-вот лопнуть под нечеловеческими усилиями Вольной, но девушка не обращала на нарастающую боль внимания. Точнее, старалась… Когда пара орков уже закончила свой путь на залитом кровью льду, а к Драэн присоединились Двалин и Фили, резво машущие мечами и секирой направо и налево, и черноволосая было уверилась в своих силах, ее вдруг отбросило в сторону мощным ударом. Дра взвыла от боли в спине – и попыталась было увернуться от следующего удара, но не смогла. Удар кованого сапога пришелся прямо в ногу, и от боли в глазах у эльфийки помутилось. Она уже не запомнила, как третий выпад сбросил ее с окраины утеса вниз. Девушка скатилась кубарем, больно ударяясь о все ступени, с длинной каменной лестницы и замерла на ее подножии, найдя в себе силы лишь для того, чтобы поднять глаза на своего противника. Им оказался Болг. -Вот и встретились вновь, - прошипела черноволосая сквозь зубы, медленно поднимаясь и глядя, как орк спускается к ней по ступеням, поигрывая своей дубиной, - тварь… Болг замахнулся – но его дубина нашла лишь пустоту. Знал бы он, каких усилий стоило Вольной увернуться от ее выпада… Хотя, наверное, знал – и потому замахнулся вновь, намереваясь дождаться, пока Драэн окончательно потеряет силы. Но черноволосая скрипнула зубами, понимая, что помочь ей некому – все из ее отряда остались там, наверху – и выбираться надо самой. Клинки, что выпали из рук во время полета по лестнице, нашлись очень скоро и очень кстати – Болг, что вновь промахнулся, схлопотал по бедру резкий, насколько это было возможно, удар кинжалом. Орк хмыкнул, а эльфийка крутанулась на земле, пытаясь подсечь соперника, но еле сумела сама избежать падения и очередного удара дубиной. Отпрыгнула на несколько несколько ступеней вверх и нанесла удар, метя в неприкрытый живот, но в последний момент изменила направление клинков, введя Болга в заблуждение, и резанула по незащищенному плечу. Царапина, всего лишь царапина – но она разозлила орка так, что тот пошел в непродуманную атаку, и девушка, с шипением ускользнув из-под дубины, врезала ему со спины, поймав его горло в захват своими клинками. Болг рыкнул, перекинув ее через плечо и приложив о камни так, что в глазах снова заплясали красные круги, и замахнулся, воздев дубину к небу и намереваясь прервать жизнь Вольной, что не могла в эту секунду даже пошевелиться. Драэн зажмурилась, понимая, что это конец, и боль в колене не даст ей сейчас хотя бы немного сдвинуться в сторону, как вдруг удара, должного раздробить ей голову, не последовало… Черноволосая дочь Вождя повела плечом, услышав короткий вскрик и звуки борьбы, и открыла глаза. Болг оказался далеко впереди – орк пытался достать своей дубиной Леголаса, что ловко крутился вокруг помощника Азога, надеясь скинуть того с крутого обрыва. Дыхание на мгновение перехватило, и сердце пропустило удар, но вскоре Драэн, пошатываясь и покачиваясь, медленно приходя в себя, поднялась с камней, держась за небольшой выступ в стене ближней к ней башне. Вольная подхватила клинки, валяющиеся на земле, и, стиснув зубы, что те уже, кажется, начали крошиться под титаническими усилиями черноволосой, поспешила, прихрамывая, на помощь к светловолосому эльфу, что взялся тут не пойми откуда и так внезапно спас ей жизнь. Болг слетел со скалы, когда Драэн и Леголас объединенными усилиями выбили здоровую дубину у него из рук и нанесли несколько точных ударов по ногам и голове орка. Напор разъяренных эльфов, одна из которых еле держалась на ногах, Болг все же не выдержал – и вскоре свалился вниз с острым клинком в глазу. Леголас повернулся к Вольной и быстро подставил ей свое плечо, видя, что девушка едва способна ровно стоять на камнях. -Нам нужно спешить наверх, - прошептала она. – Там орки и Азог. Там Торин… -Там Тауриэль и мой отец, - объявил тихо светловолосый, придерживая Вольную за плечо. – И твой отец. А с орками у Эребора сражаются гномы и те Вольные, что еще остались в живых. -Хорошо, - девушка отстранилась и упрямо заспешила наверх, периодически спотыкаясь на ступенях. Внезапно она обернулась, заглянув Леголасу в глаза. Сердце дрогнуло. - Ты спас меня, - она едва улыбнулась. – Благодарю. -Как и ты меня, - склонил голову Лесной эльф. – Тогда, в Эсгароте. -И все же, ты не обязан был этого делать… - Драэн преодолела еще ступеньку, уже почти добравшись до замерзшего залива. -Как и ты, - мягко ответили из-за спины, и нежные руки легли ей на талию. Вольная резко обернулась – и ее лицо оказалось слишком близко от лица Леголаса. Голубые глаза наследника Трандуила ласково оглядывали, вспоминая каждую черточку ее лица, каждый изгиб тела. – Я думал, что больше не увижу тебя… Вольная удивленно распахнула глаза, когда Леголас неожиданно резко, словно испугавшись того, что делает, приник к ее губам – и неожиданно для себя не оттолкнула его, а лишь ответила на страстный, долгий поцелуй. Ее исстрадавшееся сердце прекрасно поняло тревогу и страх другого, что билось сейчас так близко, под легким доспехом и зеленым кафтаном, билось в унисон с ее. Руки девушки, что на самом деле просто не позволяла себя думать о том, как боится она не увидеть лицо светловолосого владыки еще хоть раз, обвили шею эльфа, и тот сильнее прижал ее к себе. Во рту появился солоноватый привкус собственной крови, но почему-то этот вкус показался Драэн сладким и манящим… Прошла секунда, другая – и жаркие, сухие обветренные губы Леголаса, касающиеся ее окровавленных, наконец исчезли, и девушка выпуталась из рук эльфа, отчаянно покраснев. -Нам нужно спешить, - она кинулась наверх так быстро, как только могла. – Вдруг там нужна наша помощь? Ступени окончились быстро – и взгляду Вольной предстало кровавое поле битвы, где всюду валялись бездыханные тела. Тела орков. Неподалеку стояли Фили и Кили и обнимали дядю, радостно смеясь. Лица троих были все в крови и поте, но все трое были живы – и для них это было главным. Рядом с ними расположился Двалин, ухмыляющийся в усы, Бильбо, которого Драэн не приметила раньше в бою, и Тауриэль, застывшая безмолвно у стены. В небе, в котором не было ни единого облачка, летели орлы – великие птицы махали огромными крыльями, пикируя вниз, в долину к Эребору. А вдалеке, на льдине, сидел на коленях Наитан – и держал на руках голову отца, чье тело лежало на замерзшем заливе в нелепой позе. -Отец! – сердце пропустило удар и забилось с двойной силой – и Драэн рванулась вперед, вздрогнув. Сильная боль во всем теле не смогла остановить черноволосую – Вольная, спотыкаясь, подбежала к распростертому на холодном льду Турэлио. – ОТЕЦ!