Под ангельским взором

      Среднестатистическая среда. Усреднённый банк по середине улицы. Посредник энергии солнца и консумента, фикус простирает тёмно-зелёные листья к окну. В здании душно, не спасает и кондиционер. Кшиштовский обмахивается рекламой, прихваченной с ближайшего столика. Он здесь по недавнему звонку одноклассника, ждёт какого-то разговора. Миша и сам уже плохо понимает: настолько жарким выдалось начало мая, что мозги начали плавиться уже сейчас. Бредовые мысли, вроде того, что неплохо быть фикусом, что посещают голову Михаила, это только подтверждают. Но сейчас фикусу действительно лучше, чем иным в банке: его пришли полить. Миша не может больше выносить, и поднимается навстречу девушке с лейкой, то ли чтобы спросить об ускорении начала аудиенции, то ли чтобы попросить полить и его.       Но он не успевает произнести и слова, когда в здание стремительно вбегают несколько человек в масках и с пистолетами, направленными в посетителей банка. Миша застывает на месте, несколько секунд бессмысленно смотря на грабителей. Когда понимание происходящего приходит, многие уже на полу, утыкаясь носами в пол, приобретают веру в бога или просто обуяны страхом. Кшиштовский опускается на колени с поднятыми в подтверждение безоружности руками, а кровь тем временем бешено гоняется и шумит в ушах, не позволяя услышать, что орёт подошедший к нему грабитель. Миша, обескураженный, не понимает логики в его действиях, зачем-то с силой опускающего голову Кшиштовского к полу, и странная сила заставляет его сопротивляться, так что он, не давая себе отчёта, одним движением стаскивает с преступника маску. В глазах, теперь не окружённых тёмной тканью, он видит удивление и замешательство. Но он не видит в них гнева. Так почему же он выстрелил?       Данила вновь и вновь задаётся вопросом, а потом одёргивает руки, руша полотно. Он вновь обнаруживает себя в спальне Миши, видит свои дрожащие ладони и мирно спящего Кшиштовского. Глубоко вздохнув, он отходит к окну. Пожалуй, за все года Дане не приходилось видеть такого погружающего в видение и отчего-то ужасающего предсказания. Миша пару раз погибал в ответвлениях судьбы, но Даниил легко находил решение этому недоразумению. Но в этот раз всё было иначе: не было никаких решений. То один, то другой грабитель убивали Мишу, даже если тот, как и другие в банке, быстро опускался на пол, если успевал выйти из здания до ограбления, если сбегал. Будто у преступников так и зудело пристрелить именно Кшиштовского. Один раз Миша сам выхватил пистолет и застрелил одного из грабителей. Но и это не спасло, всё сводилось к одному исходу. Хлопок, Михаил, раскинув руки, падает, и в открытых, ещё совсем по-живому блестящих глазах, читается вопрос «почему?», колоколом звучащий после этого в голове Данилы.       Отойдя от увиденного, Даня стал мыслить логически: быть не может, чтобы оставались одни только неприглядные варианты. А так как ничего больше делать в подобной ситуации не остаётся, Даниил решает пойти на поклон к верхам руководствующим. Совершенно без задора, но повинуясь привычке, Даня треплет Мишины волосы и выходит на улицу. Чем ближе он к месту назначения, тем благоприятнее кажутся ему слова, которые он вскорости услышит: всё это просто ошибка, и он, недотёпа, упустил выигрышный вариант. Более или менее успокоившись, Данила вспоминает о дресс-коде и привносит официальности в свой облик красным галстуком-бабочкой.       На Патриарших прудах всегда можно обнаружить одну-другую свободную скамейку, желающую приютить уставшего странника или любителя питать свой взор местными видами. Даня опускается на свежеокрашенную скамейку с другими, деловыми, намерениями и закрывает глаза, глубоко вдыхая местные запахи. Открыв глаза, ангел видит перед собой руководство. Кто бы на него ни взглянул, описал бы как суровое, но мудрое и, как без этого, справедливое. Дане руководство представлялось триадой пожилых людей, он бы сказал, определённо преподавателей очень престижного ВУЗа. Даня поднимается и в двух словах описывает проблему.       Дама в чёрном платье и богатой меховой накидке сочувственно улыбается и кладёт руку ему на плечо. Один из джентльменов поправляет очки и, покручивая в руке дубовую трость, ходит из стороны в сторону, заводя пространный монолог о редких случаях, когда в линиях судьбы подопечного нет других путей, кроме как преждевременной смерти, но довольно резко прерывается фразой «Юноше следовало бы посещать все занятия в семинарии, он бы и сам об этом знал», высказанной другим джентльменом. Данила, и не думая смущаться подобному замечанию, спрашивает, что же будет с Мишей. Ответ рушит все его надежды: Мише судьбы не миновать, а Дане будет приписан новый человек, церемонии распределения по этому поводу ждать недолго. Данилу отправляют назад с наставлением ничего не предпринимать.       Ангел идёт по улице, совершенно смятённый. Он в одночасье понимает, почему люди так любят обманывать себя. Потому что правда может рубануть с неистовой силой, а избежать кровопролития можно просто скрывая от себя же жестокую истину. Он с радостью бы и сам закрыл глаза, но уже знает, что кровь будет литься совсем не его. Ступая на проезжую часть, Даня входит на привычный балкон. Совершенно нет настроения совершать длинную прогулку, пока Кшиштовский дремлет. Данила по-турецки садится у кровати и тянет к голове спящего пальцы, сам не зная, что желает увидеть, уж лицезреть снова картины смерти этого сони ему точно не хочется. К своему удивлению, он обнаруживает новую линию судьбы. Снова банк, фикус, грабители. Но Миша не попадается им на глаза, он сидит за углом, так, чтобы не быть замеченным. А рядом с ним сидит босой рыжий парень и зажимает ладонью рот Кшиштовского, чтобы тот не смел выдать их местоположение хоть звуком.       Даниил узнаёт в том парне себя. Ошеломлённый, он просматривает линию несколько раз. Ограбление идёт бескровно, а Миша и Даня и вовсе избегают внимания преступников. Вот она, удачная ветка! Если бы не одно огромное но. Любой ангел-хранитель, решившийся на прямое воздействие на судьбу человека, лишается крыльев и становится смертным. Изгнанником небес, по собственной воле теряющим бессмертие.       Какой придурок на это пойдёт, верно?