Я вижу, как моя жизнь пролетает перед моими глазами. Умирая, я словно засыпаю Сон ли всё это? Разбуди меня, я живу в кошмаре. Я не умру, Я выживу. Я не умру, я буду ждать тебя здесь. Пока ты рядом со мной, я чувствую себя живым. Three Days Grace — “Time of Dying”
***
Злорадство ликующего Чёрного Зецу можно было хоть ложкой грести. Сколько радости, поистине детского восторга. Ведь им с Матушкой удалось поразить своим ударом хотя бы одного из противников… О, и они на этом отнюдь не остановятся. «Минус один. Первый шаг к безоговорочной, сокрушающей победе. Нас никто не остановит, Мама. Нужно только немного восстановить силы и мы уничтожим их всех. До единого». Вот он стоит — окончательно обессиленный, постепенно, с мучительной медлительностью крошась, неотвратимо обращаясь в прах. Гравитация невообразимо давит ему на плечи, позвоночник, вынуждая судорожно трястись. Трещины идут по телу во все стороны от раны у него в груди и торчащей оттуда смертоносной кости. Извечно добродушный Узумаки ещё старается что-то предпринять, хоть как-нибудь помочь. С приложением титанических усилий подымается на подрагивающие ноги. Прикладывает ладонь к его спине. «Тупица. Всё тщетно. Вы все последуете за ним на тот свет». — Бесполезно, Наруто, — точно маленькому ребёнку, разъясняет существо, прячущееся в левом рукаве у воистину невозмутимой, кажется, безразличной ко всему творящемуся Прародительницы чакры. — У тебя ничего не выйдет. Ему остаётся лишь рассыпаться кучкой пепла, превращаясь в простую пыль, в никчёмный мусор. Джинчурики Кьюби явно не разделял подобного мнения, ибо напрягся, будучи уже готовым назло этому созданию поделиться жизненной энергией с пострадавшим союзником. Однако… — Не надо, Наруто. Он говорит правду. Не стоит тратить чакру впустую. Однако сам раненый имел иную точку зрения на сей счёт. Причём уже давно. Скосивший взор в их сторону Какаши — находящийся как раз неподалёку пред вставшим с причудливой, бугристой да каменистой почвы Саске — мог бы и не согласиться. Но он смолчал. Поскольку уж ему-то было знакомо то чувство, что испытывает на данный момент его давний друг-соперник. Ах, кабы только не его излишняя самоотверженность… Да, тогда всё повернулось бы иначе. Тем временем Чёрная сущность откровенно недоумевала такому рвению Узумаки: — Зачем ты пытаешься помочь ему? Он ведь был тебе врагом, предателем Конохи, не так ли? — В это мгновение вечный оскал создания в рукаве у Кагуи стал ещё шире, гораздо насмешливее. — Хотя он же и нас умудрился предать. Мусор есть мусор. Его проклинали союзники, ненавидели враги. И не было у него ни друзей, ни родных, которые оплакивали бы его. Он умрёт одиночкой, не оставив после себя ничего. Потерявший всех, кем когда-либо дорожил, предавший собственную мечту. Теперь он на пределе. Это и будет его концом. — Тому, о ком шла речь, осталось лишь прикрыть глаза с алыми Шаринганами в них. И слушать. Покорно выслушивать правду о своей же жизни. — Он дурак, который совершал только ошибки… Шёпот сына Четвёртого Хокаге преимущественно смахивал на сдавленное рычание: — Ублюдок, ты не… Внезапно мальчишка был прерван стоящим перед ним мужчиной, голос у какового звучал чрезвычайно уверенно: — Ты абсолютно прав. — Все отвратительные, поистине низкие вещи, что он сделал за жизнь, мелькали пред ним, будто ураганом. Кажется, именно подобное явление предзнаменует близкую гибель? Жизнь попросту пролетает перед глазами. «Выходит, уже совсем скоро?..» — Да, для такого мерзавца, как я, лучше смерти и не придумать. Неожиданно пейзаж вокруг соперников Ооцуцуки резко сменился. Кругом теперь были видны лишь покрытые бороздами, замысловатые горы насыщенно-алого оттенка да практически выедающее своим кислотно-салатовым цветом очи небо. Данному повороту событий поспособствовал младший Учиха, к которому, наконец, вернулась сила, и каковой не преминул незамедлительно напасть на врага. Однако вместе с переменами в измерениях сменилось и давление, из-за чего уйти от метящего в неё удара пронзительно трещащего Чидори Легендарной Богине удалось без какого-либо труда. Пока союзники удивлялись произошедшему, взирающий на свободно парящую в небесах Кагую Саске исключительно недовольно цыкнул, далее в буквальном смысле слова воспылал фиолетовым пламенем, а затем, обернувшись через плечо на товарища по команде, бесстрастно провозгласил: — Наруто, в этот раз приманкой стану я. Ему уже не поможешь. Пойдём. Но взгляд, коим одарил его Узумаки, красноречиво говорил о том, что блондин явно не собирается вот так бросить постепенно умирающего друга. Еле различимо поджав бескровные уста и наскоро пересмотрев в уме продуманную им тактику, Учиха-младший всего-навсего беспрекословно заявил: — Я пойду вперёд, — а засим одним махом сотворил вокруг себя Сусаноо да благодаря его крыльям также рывком поднялся в воздух, заодно создавая жутчайше мощные потоки ветра, принявшиеся неистово трепать одежду и волосы находящихся внизу шиноби. — Чёрт… — тем часом отчаянно рыкнул Джинчурики, так и не убравший ладонь со спины беловолосого человека пред ним. — Чёрт. Чёрт! Ощущение беспомощности разъедало всё изнутри. Парень в действительности желал помочь помаленьку распадающемуся на мелкие кусочки приятелю. Он и вправду сильно этого хотел. Но… к сожалению, не мог. — Всё в порядке, — нежданно заверил рассыпающийся просто на глазах мужчина, чуток скосив взор красных очей по направлению к сыну его бывшего учителя. — Спасибо тебе, Наруто. — Тот, к кому обращались, аж оцепенел из-за неимоверного изумления. — Битва с тобой помогла мне очнуться. Ведь глядя на тебя, я вижу того, кем сам был когда-то. И я жалею, что стал вот таким. Однако, невзирая на это, я по-настоящему счастлив. В детстве я часто мечтал, как стану Хокаге… Те будоражащие душу чувства: восхищение, волнение, тревога. Их сложно описать словами. Наверное, именно благодаря тебе они и возвратились ко мне… Размышления о том, что могло бы случиться, вернись он в Коноху после гибели Рин, словно сами по себе возникли у него в уме. Он ведь действительно сумел бы изменить этот мир. И вовсе не с помощью глобальной иллюзии. Стал бы Хокаге. Одним из лучших. Но, увы, он свернул на полпути. Пошёл в противоположную сторону от столь желанной цели. Слова Зецу были воистину правдивыми. Он совершил чрезмерно много ошибок. Горькая усмешка искривила его губы. — Представлять себя в роли Хокаге, в родной деревне и в окружении верных друзей… Даже после всего произошедшего это помогло заполнить пустоту у меня в сердце. — Иронично, однако дыра от той смертоносной атаки на этих словах плавно становилась шире прежнего. Ещё горше хмыкнув, он продолжил свою речь под аккомпанемент бесшумно сыплющихся частичек собственного организма: — Разболтался я что-то. Видимо, потому, что всё кончено. Образы девочки, которая поклялась приглядывать за ним, а в придачу очень похожей на неё девушки, сделавшей не так давно то же самое, абсолютно непроизвольно всплыли в мозгу у необратимо умирающего обладателя Шарингана. И как же всё-таки несправедливо умерли они обе. Причём буквально у него на глазах. А вдобавок по вине того, кого он бо́льшую половину жизни свято считал наставником. Того, кто банально обманул его, подчинил, как безвольную марионетку. И в обоих случаях он элементарно ничего не мог предпринять. Он не успел. Дважды. «Что ж, теперь я совсем скоро встречусь с вами… Рин. Хару. Подождите немножко, я уже иду. Необходимо только дать кое-какие наставления будущему Хокаге». — Наверняка тебя ждёт немало страданий в твоей нелёгкой жизни, — снова обратился он к не упускающему ни словечка из его монолога Узумаки. — Главное, не изменяй себе. Продолжай идти по выбранному тобой пути. Однажды ты сказал мне, что никогда не отступаешь от своих слов, что таков твой путь Ниндзя, так? Сыну Йондайме, крепко стиснувшему челюсти да плотно сомкнувшему веки, оставалось лишь утвердительно выдавить на грани слуха: — Так. Какаши без сил опустился на одно колено, горестно прикрыв очи. Это и вправду конец. — Наруто. — Вот и кисти мало-помалу рассыпались в прах. Но он улыбнулся. На сей раз так облегчённо, как, вероятно, никогда в жизни. А потом уголком глаза воззрился себе через плечо на стоящего позади паренька, столь сильно напоминающего ему его же самого в детстве. — Обещай, что станешь Хокаге… Во что бы то ни стало! Как же хотелось сказать ещё много чего важного. Как бы хотелось исправить все свои нелепые ошибки. Переиграть всё заново. «Хах, пожалуй, такой мусор, как я, попросту не достоин второго шанса». Рука светловолосого, лежащая на спине у товарища, резко перестала ощущать опору, с тошнотворным хрустом сжалась в кулак, частично сгребая кусочки высохшей, опадающей плоти. — Обещаю! — с небывалой решимостью воскликнул Узумаки в ответ, не сумев подавить слёзы, наворачивающиеся на глаза. «Ещё один ничтожный миг, жалкая доля секунды, и он… он…» — Шлёп, — нежное прикосновение ладоней к бледным, даже посеревшим, почти окончательно развалившимся щекам пребывающего на грани между жизнью и смертью мужчины, заставило его самого резко устремить взор прямо перед собой. А следом буквально окаменеть с разинутым ртом и широко раскрытыми очами. Впереди стояла… она. Или нет? Толстые сиреневые полоски на лице отсутствуют, но этот столь родной взгляд… А она ведь могла вырасти именно такой. Если бы не погибла. «Неужели я уже очутился в Раю? Да разве ж я заслуживаю подобного после всех совершённых мною преступлений?!» Затуманенное невыносимой болью сознание не желало как нужно воспринимать происходящее. Краешки губ у неё приподнялись в мягкой улыбке. Она чуть вскинула подбородок. Её прикрытые доселе веки распахнулись. Карие очи, снящиеся ему по ночам в кошмарах, заглянули точнёхонько в его глаза. О, так, верно, смотрят матери на знатно изменившихся сыновей после длительного расставания. Меж тем тёмные причудливые полосы молниеносно расползлись у неё по коже, начиная со лба — в центре какового виднелся пылающий пурпурным заревом кристалл ромбообразной формы — и заканчивая конечностями. Он не мог этого видеть, однако явственно ощутил, как тот извивающийся, регулярно переплетающийся узор стремительно перешёл и ему на уже практически растрескавшееся на мелкие частички лицо через руки стоящей пред ним особы. Распад… прекратился. Даже больше — размалёванное тем рисунком тело поверженного атакой Кагуи мужчины понемногу, кусочек за кусочком принялось восстанавливаться. И ошеломлённый, чуть попятившийся Наруто, во все глаза уставившийся на помогающую им ранее знакомую, и ошарашенный подобным появлением Хатаке застыли, будто бы опять очутились в измерении с повышенной гравитацией. — Ну и ну, — не переставая ласково улыбаться, произнесла девушка в почти нерушимой тишине. Её до боли узнаваемый голосок был и осуждающим, и весёлым, и облегчённым одновременно. — Надо же… Ты в своём репертуаре, Обито, честное слово. — С неким порицанием она легонько покачала головой да беззвучно фыркнула собственным мыслям. — Как всегда бежишь впереди паровоза… — слегка недовольно цыкнув, девушка встряхнула недлинными русыми волосами, тем не менее, ни на миг не прерывая технику печати «Бьякуго». — Шефу-сан, как ты?.. — блондин хотел было поинтересоваться о том, как она тут вообще столь незаметно для них умудрилась появиться, однако его перебил изрядно подрагивающий голос Какаши: — Рин? Стоит отметить, джонина Конохагакуре и самого уже недурственно потряхивало. Слишком уж много потрясений за всё это время. — Рин, — судорожно сглотнув, едва смог выдавить из себя сие заветное имя Обито, каковой был в буквальном смысле ни жив ни мёртв. Впрочем, последнее сейчас вполне поправимо. — Или Хару?.. Н-но как? Ты же… Откуда ты?.. Кто ты?! — Ш-ш-ш, — нежно, вкрадчиво выдохнула его собеседница, невесомо и бережно проводя большим пальцем по только что сросшейся щеке беловолосого. — У меня совсем мало времени в запасе, так что уж позволь на сей раз мне взять слово. — Она улыбнулась ещё мягче, ещё шире да практически шёпотом изрекла: — Вижу, ты очень подрос. Возмужал. И пережил столько страданий, — в этот момент голос у неё стал до непривычия мрачным да хмурым. В очах засквозила непередаваемая тоска. — А я ведь обещала заботиться о тебе, но так и не сумела сдержать своего обещания. Вместо этого я сперва породила в твоём сердце кровоточащую рану, которая затем перевоплотилась в невосполнимую почти ничем пустоту. Именно я заставила тебя свернуть с верного пути. Прости меня за это, если сможешь, — она и вовсе понурила голову, закусив дрожащую губу. — Рин, ты не… — вздумал было возразить Учиха, рывком вздёрнув совершенно незаметно восстановившуюся руку. Но его тотчас же оборвала плавно возвращающая ему жизнь девушка, резко прицыкнув да переложив указательный палец на его уста. — Не говори. Слушай, — с расстановкой попросила она. — Ты ни в коем случае не должна обвинять себя в чём-либо, Рин, — решительно вмешался в сей поистине необыкновенный диалог Хатаке, крепко-накрепко сжав кулаки, заодно впиваясь ногтями в ткань перчаток. — Всё произошедшее было исключительно моей виной. Я не справился с ролью лидера, — он также склонил голову, зажмурившись. — Я… Именно я тебя убил. Наруто чуток удивлённо, покосился на учителя. У не шибко-то понимающего сложившуюся ситуацию мальчишки возникло острое желание хоть как-нибудь утешить наставника. Ах, кабы не столь мощное потрясение, он бы обязательно и молниеносно сумел подобрать нужные фразы. Впрочем, за него это совершила их таинственная собеседница. Она обратила лицо в направлении джонина да просто беззлобно промолвила: — Глупости. Ты же и сам прекрасно знаешь, что я бросилась под твой удар. Деревня была в опасности. По моей вине. Я бы ни за что на свете не допустила разрушения нашего дома. — А дальше она с немыслимой скорбью, однако в придачу с непередаваемой нежностью и, пожалуй, искренней любовью воззрилась ему в глаза, от чего у пепельноволосого по спине невольно забегали мурашки. — Мне жаль. Жаль, что тебе тоже пришлось пережить столько боли из-за меня. Все те кошмары и твои терзания… Я по-настоящему этого недостойна. Так что прости меня и ты. — Р-рин, — Обито, точно бы утопающий, уцепился в покоящуюся на его щеке кисть, заставляя её обладательницу заново устремить взгляд на него. Сам Учиха-старший не мог сего видеть, зато Хатаке да отчасти Узумаки без какого-либо труда и с неописуемым ошеломлением заметили, как каждый волосок на его коже, на голове, в бровях окрашивается в привычный угольно-чёрный цвет. — Ну-ну, полегче, — меж тем примирительно прикрыла очи она. — Ты сломаешь Харуко-сан руку. Она тебя за это вряд ли поблагодарит. Подобное высказывание недурственно ошарашило остальных и Обито, который всё же удосужился поумерить хватку. Помалу возвращающая его к жизни особа сосредоточенно нахмурилась, подняла взор кверху, отвлёкшись на раздающиеся откуда-то из-за алых холмов оглушающие грохотания и звуки сражения Саске с Прародительницей чакры. А потом слегка мечтательно выдохнула: — Осталось совсем немного. Уже скоро я уйду. Ну, а ты, дурачок, — девушка заглянула обратно ему в глаза, из каковых уже давненько струились горькие слёзы, — не спеши за мной, ладно? Ещё успеем повидаться на Той Стороне. Но сейчас не время, понимаешь? Учиха шумно хлюпнул носом да с горем пополам кивнул, параллельно, словно мантру, периодически шепча её имя сквозь приглушённые рыдания. — Какаши, ты уж проследи за ним, пожалуйста, — она вновь воззрилась на тоже знатно огорошенного Хатаке. — И ещё, Обито, будь добр, хорошенько проследи за той, через которую я сейчас говорю. Она же взамен будет присмативать за тобой. Эта роль лучше всего подходит именно ей. Потому что она по-настоящему… От грянувшего вдруг громогласного хлопка окончание фразы Узумаки не разобрал. Лишь обладатель Шарингана да Какаши не без изумления смогли прочесть по растянутым в добродушной улыбке губам те два последних слова. Последних для их бывшей напарницы слова. Ибо в следующее мгновение тёмные полосы на коже девушки принялись исчезать так же быстро, как и появились. В самом конце они пропали со лба, а засим бесследно рассеялся и ромбообразный кристалл печати «Бьякуго». На долю секунды веки у неё распахнулись пуще прежнего, а сама она резко выпрямилась в позвоночнике да сделала глубокий вдох, будто после погружения в холодную воду. Взгляд её стал абсолютно расфокусированным. Лежащие на щеках у темноволосого мужчины верхние конечности ослабли, плетьми свесились вдоль туловища. Из приоткрытого рта у неё вырвался слабый хрип. Её пошатнуло. Она уже готова была рухнуть ничком. Однако неизменно заторможенный Учиха молниеносно ступил шаг вперёд, вынуждая его обессиленную спасительницу ткнуться лицом аккурат ему в грудную клетку. Руки сами по себе обвили хрупкое и миниатюрное по сравнению с ним тело, со всей мыслимой мощью стискивая её. Такую тёплую, мягкую, живую. А в то, что сообщила Рин напоследок, по-прежнему было несусветно тяжело поверить. Посему Обито до сих пор отрешённым взором, словно бы пребывал под каким-то гипнозом, смотрел перед собой поверх головы девушки. Он выжил. Рин неким невероятным образом спасла его, вернула к жизни. Ледяные лапы Шинигами отныне не тянулись к нему. Отсутствовал и тот ужасающий пронизывающий каждую клеточку распадающегося на частички организма холод. Картина яркого двуцветного мира пред глазами вырисовывалась так чётко, как, наверное, никогда. Столь же явственно и отчётливо, как и тело тихо застонавшей у него в руках Харуко.«Рин, мы… и вправду заслужили второй шанс?..»