Выжить любой ценой, или Сумасшедший дом и его обитатели

Пока я самозабвенно протирала пыль, ко мне заглянул Тоби. Ну, как заглянул — по-обычному влетел на кухню со скоростью урагана, вот и всё. Я тотчас же поспешила сунуть ему в загребущие лапищи обещанные данго. Не знаю, как не оглохла от радостных возгласов обладателя оранжевой маски, но он, всё же более-менее утихомирившись, уселся за кухонный столик да принялся поглощать моё творение. Остальные, судя по тишине в столовой, уже разошлись кто куда. Что ж, полагаю, я тоже заслужила небольшую передышку и завтрак. Пожалуй, рис с яйцом подойдёт — просто и со вкусом. А самое главное — дёшево. Думаю, ежели буду тратить чересчур много продуктов ещё и на себя, то смерти от руки Какузу мне определённо не миновать. Ну либо, как минимум, выговора. Быстренько подкрепившись, взялась размышлять о грядущей уборке. Во-первых, мне бы очень хотелось знать, как возвратиться к себе в «апартаменты», ведь все принадлежности там; а во-вторых, банально любопытно, с какой комнаты мне можно начать. Ещё меня беспокоили те двое, каковые, очевидно, так и не пришли к завтраку. Ладно, пусть еда подождёт их на столе. Надеюсь, её никто не съест до прихода опаздывающих. А вернутся ли они сегодня вообще? Ох, слишком уж всё туманно. Покосилась на Тоби, который дожёвывал последний шарик из рисового теста. А что мне с ним делать? Он ведь теперь от меня отстанет, не так ли? Должен же отстать. Хотя, постойте. Ну, уйдёт он, а что мне делать? Блуждать по бесконечным коридорам? Нетушки, придётся снова заталкивать собственную гордость куда подальше и просить о помощи, ибо все остальные уже ушли. Ах, к тому же необходимо помыть ту гору грязной посуды, каковая наверняка образовалась после завтрака. А на горизонте ещё маячит обед… — Спасибо! Хару-чан такая добрая! Тоби так рад, так рад!.. — сытый и до ужаса довольный Тоби, даже не объяснив, чему он конкретно рад, кинулся жамкать меня в своих стальных объятиях. На это я исключительно сдавленно хрипела, отчаянно стараясь ухватить ртом хоть немного воздуха. Когда сия пытка закончилась, я всё же нашла в себе силы обратиться к брюнету с просьбой: — Тоби-сан, не могли бы Вы подождать меня минут двадцать, пока я помою посуду? Не то я, наверное, не найду своей комнаты в тех лабиринтах. — О, Тоби может помочь. Тоби — хороший мальчик! Тоби подождёт Хару-чан. — Спасибо, Тоби-сан. С меня опять данго, — заискивающе подмигнув, улыбнулась в ответ я, и, сопровождаемая радостными воплями обладателя яркой маски, побежала собирать грязную посуду. Как и ожидалось, две порции так и остались нетронутыми, а одна тарелка пропала. Видать, Конан забрала её для Лидера. Хм, вероятно, она его возлюбленная или напарница. Да и характеры у них чем-то схожи. Когда примерно через полчаса вся посуда была вымыта практически до блеска, мы с Тоби отправились на поиски моей комнатушки. Наверное, сей хороший мальчик обитает здесь уже давненько, раз так безошибочно ориентируется в этих запутанных коридорах. А вот и железная дверца почти родной мне комнаты. Поблагодарив Тоби — который всю дорогу благополучно выносил мне мозг — за услуги проводника, я шмыгнула за дверь. Орудуя неизменно горящей свечой, отыскала в кладовке ведро, швабру и две тряпки: одну для пыли, другую для полов. И, естественно, моя голова вновь получила пару-тройку смачных ударов от швабр с мётлами, каковые так и норовили все вместе вывалиться из подсобки. С проклятьями да приглушённой руганью, затолкала ненужный реквизит для уборки обратно, оставив лишь необходимые мне вещи. Ведёрко воды было набрано в ванной, и засим, загруженная этим всем, я поплелась к выходу. Там меня ждал сюрприз в виде терпеливо ожидающего за дверкой Тоби. — Эм, Тоби-сан, а что вы тут делаете? — удобнее перехватив ручку ведра да чуток сильнее сжав швабру, не придумала более лучшего вопроса я. — Тоби скучно, — заныл он в ответ. — Можно Тоби поможет Хару-чан с уборкой? Я, мягко говоря, опешила. Мне и с ним заодно, что ли, возиться?! Ками-сама, за что? Но, с другой стороны опять же с ним я здесь хотя бы не заблужусь. Да и ещё сей жалостливый голосок… — Ох, ну ладно, — всё-таки сдалась я, однако сразу с осторожностью добавила: — Только, пожалуйста, помогайте мне, а не мешайте. — Хорошо! — заверил меня обладатель спиральной маски. Я даже не успела опомниться, как ведро было с лёгкостью вырвано из моих кистей. Тоби вприпрыжку, иногда плеская водой по каменному полу, понёсся коридором, напевая какую-то весёлую песенку. Я же, лишь пожав плечами, переложила швабру в правую руку и двинулась следом. — Тоби-сан, а с какой комнаты мы начнём? — хоть я и понимала, что крупно ошибаюсь, но решила положиться в этом вопросе на «хорошего мальчика». Всё-таки он тут точно не первый день живёт. — Тоби знает каждый уголок, каждую щёлочку в убежище! И Тоби хочет познакомить Хару-чан кое с кем! — чуть ли не танцуя вместе с ведром, пропел мой проводник, шагая впереди. — С кем же? — Сек-рет. Ох, ну и за что мне это, а? Мы же убираться идём, а не новые знакомства приобретать. Тяжело вздохнула. По правде говоря, приготовление завтрака, нервотрёпка со стороны членов «Алой луны», мои самобичевания — всё это меня ужасно утомило. Душу бы сейчас продала за часок отдыха. К тому же, после своего то ли обморока, то ли сна я разве что в ванной сумела расслабиться. И то ненадолго, ибо пришёл тот чёртов… Дейдара. А ещё эта головная боль в виде надоедливого Тоби. Эх, мне бы сюда чашечку зелёного чая… В лабиринтах гулял сквозняк, который заставлял огоньки свечей на стенах испуганно дрожать. В воздухе отчего-то витал запах сырости, наводя на мысль о том, что мы находимся в какой-то пещере. Но разве в пещерах могут быть подобные каменные коридоры? Хм, любопытный вопросец… Спина Тоби мельтешила спереди, то резко сворачивая, то ускоряясь. Я еле поспевала за этим чересчур энергичным человеком. Чёрт, я же не шиноби всё-таки! В итоге, после десятиминутной пробежки, как померещилось, по всему убежищу, у меня сбились дыхание с пульсом, кололо в боку и ужасно болели мышцы ног. А ведь уборка ещё даже не началась. Я пыталась окликнуть сего маленького садиста, но где там! Он упёрто мчался вперёд, постоянно вереща, дескать, нам нужно поспешить. Мы что, куда-то опаздываем? Ах да, у меня ж всего-навсего два дня в запасе. Но рано или поздно всему приходит конец. Пришёл конец и этой безумной беготне. Правда, по дороге едва ли не пришёл конец мне, но это уже так, лирические детали. Тоби всё же соизволил остановиться перед одной из многих дверей в этом поистине бесконечном здании. Я же, в потугах выровнять дыхание и бешено колотившееся сердце, опёрлась ладонью об стену. — Мы пришли, — довольным голосом объявил обладатель оранжевой маски. Вот с ним почему-то всё в порядке. Стоит предо мною, как ни в чём не бывало, и даже не запыхался! Плюс у него в руках вдобавок было ещё и ведро воды. А ему всё нипочём. — А? Что такое, Хару-чан? — склонив головёшку набок да явно недоумевая, поинтересовался Тоби, когда, наконец, обернулся ко мне. Да неужто ты меня заметил, маленький гадёныш?! — Всё в порядке, Тоби-сан, — выдавила я слабую улыбку, по-прежнему борясь с рвущимся из глотки кашлем. Сердце опасно кольнуло. О, эти люди определённо сведут меня в могилу, а в частности сей хороший мальчик… который зачем-то стучится в дверь! Стой, ирод, я ведь ещё не успела отдышаться! Однако я даже звука издать не успела, потому как меня бесцеремонно сцапали под локоток да потащили прямиком в ту дверь. Упираться было бесполезно — хватка у парня, как я уже говорила, попросту стальная. Помещение встретило нас не полумраком, а отличным освещением, от чего в очах, каковые не привыкли к подобным переменам, заплясали белые круги. Резкий запах древесины, лака и ещё чего-то пробрался в нос, и я едва удержалась от хорошего такого чиха. Тоби, за малым не сломав мне позвоночник, пихнул меня в спину да, закрыв за нами дверцу, радостно провозгласил: — Сасори-семпай, а Тоби привёл Хару-чан! От слишком громкого голоска сего полудурка, я шарахнулась в другую сторону. Ну, знаете, оглохнуть на одно ухо ещё в молодости меня никак не прельщает. Немного проморгалась. Комната начала принимать более чёткие очертания, пятна в глазах также понемногу исчезали. Но вот то, какой была обстановка помещения, куда мы вошли, напугало меня чуть ли не до полусмерти. Повсюду, куда бы я ни воззрилась, на всех стенах висели деревянные манекены или нечто похожее на них. Так много, что свободного места от них нигде не было, даже на потолке. И каждый из этих манекенов был особенным, и хоть чем-то, но отличался от предыдущего. В обувь тотчас же забились опилки, которых на полу было до ужаса много. И это всё мне убирать? Лучше убейте меня сразу. Постойте, это имя. «Сасори»… Где-то я его уже слышала, только вот не могу припомнить, где конкретно. Возможно, это Какузу или Лидер когда-то обмолвились? А может, Дейдара упоминал его, при нашей первой либо второй встрече? Н-да, дырявая у меня память, однако. Взор наткнулся на стол у противоположной стены. На нём стоял — подумать только! — ярко горящий светильник. Именно он и создавал такой резкий, контрастный коридорному, белый свет по всей, очевидно, мастерской. За столом, склонившись над ним, спиной к нам кто-то сидел. Я приметила исключительно тёмно-рыжего, буквально красного оттенка копну волос да привычный наряд организации. И этот тоже со своими причудами да странным видком. Только вот мне невдомёк, почему его не было на завтраке? И отчего он даже не был посчитан Какудзу? За столом для него место аналогично отсутствовало. Возможно, он параноик, и питается лишь отдельно? Либо, быть может, он в ссоре с остальными? Снова ничего не понимаю. Человек за столом среагировал на наш визит не сразу. Он был явно чем-то занят. Да и вообще, какое ему дело до какой-то там «Хару-чан»?! И возможно, Тоби вновь сморозил бы что-нибудь глупое, если бы хозяин комнатушки не соизволил всё же хоть и нехотя, но повернуться к нам лицом. Я в очередной раз за время пребывания в этом месте впала в ступор. Мой взгляд столкнулся с почти такими же карими очами, как и у меня, только цвет их был заметно темнее, а вокруг радужек имелись чёрные ободки. Глаза хозяина апартаментов обрамляли густые чёрные ресницы. Черты бледноватого лица были юношескими, почти детскими. И ныне я в замешательстве. Он ведь такой молодой с виду, наверное, даже моложе того же Дейдары и меня. И неужели уже преступник? Я не перестаю поражаться здешним жителям. Взор у Сасори был каким-то усталым, печальным или пустым — я так и не поняла, но веки у юноши были слегка приопущены. — Это та, о ком говорил Дейдара, — не спрашивая, а скорее утверждая, изрёк он. Голос у него оказался также спокойным и как будто утомлённым. Или же элементарно безразличным? — Да-да! Это… — Харуко. Приятно познакомиться, Сасори-сама, — низко кланяясь, перебила я очередную попытку Тоби назвать меня той ужасной пародией на моё имя. — Харуко, — протянул хозяин комнаты, сидя к нам вполоборота да оглядывая меня с головы до пят пристальным взглядом. Моё имя он выговорил лениво, совершенно неторопливо, словно пробуя его на вкус. А что это за придирчивый и даже оценивающий взор? Из-за него у меня по линии позвоночника поползли мурашки. — Я… Эм… — замялась я, подбирая слова. — Могу ли я тут убраться? — а ещё лучше убраться отсюда, да. — Тот шкаф, — Сасори указал ладонью куда-то в сторону, и я, проследив за этим жестом, обнаружила около стены небольшой шкафчик, заваленный книгами да свитками. — Протри на нём пыль и можешь идти. Только быстрее, ты будешь мне мешать, а я не люблю, когда меня заставляют ждать. Произнеся это, он развернулся обратно к столу и продолжил заниматься чем-то своим. Э? И это всё? Один-единственный шкаф? А как же все эти опилки на полу? Да ну и ладно. Не сказал, значит, не надо. Ох, к тому же мне нужно в придачу зачем-то поторопиться. И за что мне всё это, а? Но, не задавая лишних вопросов, я с уверенностью перехватила из ручонок зазевавшегося Тоби ведёрко и, прислонив пока что ненужную швабру к стенке, отправилась к объекту уборки. Книжный шкаф словно утопал в скопившихся рядом и непосредственно на нём мелких щепках, опилках да кусочках древесины, а прикреплённые на стенах деревянные манекены практически скрывали его из видимости. Пыли здесь имелось тоже достаточно. Я незамедлительно принялась за работу. Сперва бережно вытащила из шкафчика все книги и, поставив оные на пол, оформила их в невысокие стопки. Не дай Ками, хоть одна упадёт. Влетит мне тогда, наверное. Свитки я сложила в небольшую кучку, расчищая для неё от опилок с деревяшками пол. На заявление Тоби о том, что ему куда-то там нужно отлучиться, попросту не обратила внимания. Книги также были все в пыли, посему я принялась бережно их протирать. Скрипнула дверь. По-видимому, возвратился тот клоун. — Данна, я… — обладатель достаточно узнаваемого для меня скучающего голоса, доносящегося со стороны дверного проёма, осёкся. Я повернула голову и вместо Тоби обнаружила там Дейдару. — Хм, а ты что тут делаешь? — З-здравствуйте, Дейдара-сама. А я тут, это… убираюсь, — я поспешила подхватить одну из стопочек книжек. — Ты что-то хотел? — с равнодушной интонацией полюбопытствовал Сасори, даже не оборачиваясь к коллеге. — Хм, ничего, — и я, невольно вспомнив ту злосчастную ночь, даже не приметила, как светловолосый вдруг оказался передо мной. Просто, поворачиваясь вместе с книгами к шкафу, я едва не врезалась в чужое тело. Книжки за малым не выпали из рук. Мои очи встретились взглядом со взором небесно-голубого глаза блондина. — Что-то не так, Дейдара-сама? — как можно вежливее и увереннее осведомилась я, хоть колени всё равно слегка подкосились. — У меня к тебе вопрос, хм, — он на секунду метнул взгляд за моё плечо, где предположительно находился стол Сасори. — А… — Как ты думаешь: искусство — это миг или же вечность? Я каплю обалдела от подобных внезапных вопросов и сдуру чуть не согласилась со вторым пунктом, однако тут же клацнула зубами, захлопнув рот. Нет, здесь что-то не так. Он ставит предо мною два варианта. Вынуждает выбирать чью-то точку зрения. Зачем? Опять какие-то проверки? Или у меня всё ж началась паранойя? — Простите, Дейдара-сама, но я не разбираюсь в искусстве, — попыталась обогнуть светловолосого и всё же поставить книги на их законное место. Они ведь не лёгонькие всё-таки. Тем не менее, юноша, сделав шаг в ту же сторону, что и я, заново перекрыл мне дорогу. — Так даже лучше. Тогда просто ответь на вопрос, хм. Ох, какой же ты настырный, парниша! Стушевалась и повернула голову через плечо, дабы найти поддержки хотя бы у Сасори. Тот сидел, ровно выпрямив спину и не шевелясь. Он слушал. Значит эти двое у нас искусствоведы? Ах, ну надо же!.. Ладно, получается, нужно выкручиваться. Не сойтись характерами с одним из них чревато последующими косыми взглядами в мою сторону да недоверием к моей персоне. А то и кое-чем похуже. — Простите, Дейдара-сама, — вновь сказала я, поворачиваясь к нему лицом да слегка приподнимая уголки губ, — но я не могу согласиться ни с той, ни с другой точкой зрения. Потому что для меня искусство — это и ни то, и ни другое. — Нет, ты должна… — Позвольте мне Вам объяснить, — осмелилась перебить его я. Ками-сама, это какой же надо быть самоубийцей! — Ведь моё искусство никак не может быть вечным. — На лице блондина отчего-то расцвела самодовольная ухмылка. — Оно не способно существовать слишком долго, разве что при особых условиях. Но оно не может быть и мимолётным. — В сей миг его торжествующая усмешка постепенно сошла на нет. — Потому что тогда не будет того приятного чувства, которое ощущаешь при взгляде на него. Хотя, когда его плоды исчезают, я всё же испытываю гордость. Моё искусство приносит радость и людям, и мне, — я мягко растянула в стороны краешки уст, вспоминая, как мать учила меня готовить, как я терпела неудачи, сжигая блюда и все те улыбки, которые дарили мне посетители с родными. Мой взор витал где-то в районе витиеватого облачка на плаще у Дейдары, а затем я всё же снова сфокусировала его на лице собеседника и закончила мысль: — Моё искусство — это кулинария. Оно и ни вечно, и ни бесконечно. Вот… так. М-да, философ из меня тот ещё. Дейдара взирал на меня так, как смотрит даймё на собственного подчинённого — с презрением и сверху вниз. Ладони мои уже начинали порядком слабнуть, трястись да побаливать, а — ноги дрожать. Ну что ты на меня так таращишься, а? Да, я предпочитаю нейтралитет, хоть и попала в лапы к преступникам. — Хм, — всего лишь изрёк в ответ на всю мою речь он, вскинул подбородок да отступил в сторонку, давая мне пройти. Облегчённо выдохнув, я как можно скорее направилась расставлять книги по полкам. Жалко, что со своими размышлениями я не могу поступить так же. Хлопнула дверь — это ушёл Дейдара. «И слава Ками!» — мимоходом подумалось мне. — Ты соврала, — послышалось со стороны стола тогда, когда я помещала на полку последнюю по алфавиту книгу, а свитки уже давно покоились на отведённом для них месте. Вздрогнула, едва ли не упустив тяжёленький томик себе на ногу. Сасори же сидел всё в той же позе, не поворачиваясь ко мне, являя моему взору лишь свой профиль. — Ч-что вы имеете в виду, Сасори-сама? — я слегка испугалась, пусть и знала, что напрасно — рассказывая про кулинарию, я была абсолютно искренна. — О том, что не разбираешься в искусстве, — он совсем немного повернул голову да скосил на меня перманентно бесстрастный взгляд. — Это не так. Замешательство и смущение моё было не передать словами. Это что, похвала? Да какой из меня вообще, к чёрту, искусствовед?! — Жаль, что мне твоего искусства никогда не оценить, — он, наконец, полностью обернулся ко мне. В его глазах, как померещилось на мгновение, читался интерес, перемешанный с некой печалью, однако лицо оставалось всё таким же спокойным, усталым, не выражающим каких-либо эмоций. Открыла рот, чтоб задать вертящийся на языке вопрос, каковой пролил бы свет на последнюю и не до конца понятую мной фразу юноши. Однако затем пазлы мозаики словно сложились в моём мозгу. Отсутствие на завтраке. Деревянные куклы на стенах. Неестественный блеск его очей и кожи в свете лампы, который я заметила исключительно сейчас. Я не смела оторвать от него своего взора. Неужели он… Дверь широко распахнулась, и в мастерскую ураганом залетел Тоби, безвозвратно портя момент. — Хару-чан уже закончила? — затараторил он. — Хару-чан должна ещё столько сделать. В убежище так много комнат! Скорее-скорее, нужно спешить! И меня уже практически привычным жестом вытолкали прочь из помещения. На прощание я успела лишь крикнуть: «До скорой встречи, Сасори-сама!» и бросить на него полный извинения взор. В ответ же не последовало и взгляда. Ужасно стыдно мне было за Тоби. А ему опять же всё нипочём. Бежит вон впереди, насвистывает какую-то мелодию да заново тащит ведёрко, плеща грязной водой во все стороны. Хорошо, хоть коридоры мне мыть, вроде бы, не надо. Ками-сама, а что ж дальше? Ах, но всё же тот Сасори… Неужто я в действительности оказалась права? Но разве такое вообще возможно?.. Крепко задумавшись, со всего маху впилялась в кого-то, кто шёл впереди. Не сложно догадаться, в кого конкретно. И, конечно же, шлёпнулась бы пятой точкой прямёхонько на каменный пол, если б мои запястья не перехватили довольно сильные ладони в перчатках. Больно. Синяки однозначно останутся. Пальцы ослабли, разжались. Швабра с оглушительным в воцарившейся тишине грохотом ударилась об пол. Я в очередной раз в буквальном смысле столкнулась с Тоби лицом к лицу. Точнее сказать, лицом к маске. Мой взор скользнул по ведру, что стояло неподалёку. Когда успел? — Хару-чан должна быть осторожнее, — каким-то не своим тоном произнёс обладатель рыжей маски, угрожающе нависая. — Спасибо, Тоби-сан. Я просто задумалась, — пробормотала на грани слуха и попробовала освободить руки от мощной хватки Однако мне сего не позволили. — А ещё Хару-чан не должна забывать, где находится… Тихий и вкрадчивый голос. Совсем не такой, как раньше. Это точно не тот Тоби, которого я знаю. Определённо, он снял маску. Но не ту, не оранжевую… Морозец прокатился вдоль линии хребта. Дабы смочить пересохшее горло довелось судорожно сглотнуть мерзкую на вкус слюну. — П-простите, — и вовсе вжав голову в плечи да зажмурившись, практически беззвучно пискнула я. — Больше не буду… — Глупая-глупая Хару-чан! — вновь весело и совершенно неуместно воскликнул брюнет, пятернёй в перчатке лохматя мне волосы на макушке да окончательно портя и так потрёпанную причёску. Интонация его стала такой, как прежде — писклявой да неестественно высокой. — Тоби помог Хару-чан! Тоби — хороший мальчик! Тоби заслужил конфетку! — и с этими словами унёсся прочь. Ноги подкосились, и я осела прямиком на холоднющий пол, машинально потирая ноющие запястья. Сердце попросту выскакивало из груди. Дыхание сбилось, стало чуток хриплым. Страшный человек. Страшнее Лидера, Какузу и Хидана вместе взятых. Ибо не знаешь наверняка, чего ожидать от него в следующий момент. Слишком уж он непредсказуем. Сглотнула горький ком, подступивший к горлу и, прихватив ведро со шваброй, на ватных ногах поплелась далее по коридору. Прекрасно, я лишилась своего единственного проводника по этим лабиринтам. Это финиш, господа. Теперь я определённо заблужусь. Изнурённо вздохнула, как нежданно услыхала отдалённые звуки чьей-то беседы. Словно мошка на свет, поспешила туда. — … и что же, прям такая спокойная? — послышался незнакомый громкий бас, каковой точно принадлежал мужчине. — Да я сам охуел! Она совсем, видать, тронутая на всю голову! — в обладателе сего слегка недовольного голоса я безошибочно узнала Хидана. Да и кто ещё так выражаться-то умеет? Один лишь он — больше некому. А «тронутая» это, похоже, обо мне. Как мило, однако. Плавно приблизилась к приоткрытой дверце, откуда доносился разговор. О, неужто я вышла к столовой? Видимо, сегодня не помру голодной смертью. — Хех, Итачи-сан, что Вы об этом думаете? — неожиданно спросил первый участник диалога. О, так это, вероятно, и есть те самые Итачи с Кисаме, которые опаздывали к завтраку? Кстати, надо бы начинать готовить обед… — Думаю, что она совершенно не умеет шпионить, — раздался хладнокровный мужской голос, для меня тоже ещё незнакомый. Стойте, это он обо мне, что ли? Но как он вообще меня засёк? Ах да, забыла. Они же шиноби, а я даже в подмётки им не гожусь, ага. Втянула в лёгкие побольше кислорода, распахнула дверку и вежливым тоном промолвила: — Извините меня, я не хотела подслушивать вас. Просто немного заплутала, а потом услышала голоса и… вот. В комнате обнаружились Хидан да ещё двое незнакомых людей. Хотя один из них наводил на сомнения по поводу принадлежности его к роду человеческому. Такой… высокий, даже тогда, когда сидит за столом, и опять же, как и Какузу с Хиданом, на вид чрезвычайно внушительный дядька. Но вот, что с его лицом и кожей? Ах, я уже перестала всему удивляться! Дальше уже просто некуда. К тому же я так устала. Ну, есть у него жабры, да, не спорю. И кожа вся такая голубая, почти синего оттенка. Правда, в полумраке точно не разглядеть. Тёмные волосы топорщились над традиционно неизвестным мне протектором. Зрачки чёрненькие, мелкие, а вот зубки, каковые он в ухмылке демонстрирует, это и вовсе отдельный разговор. Перекусит меня пополам и даже не подавится. Акула, если описывать одним словом. А что касается второго, так мне и вовсе всё равно. Ну и что, что он чрезмерно красивый. Длинные — чуть ниже лопаток — чёрные, как сама ночь, пряди волос, завязанные в невысокий хвост. Черты бледного лица аристократичные, тонкие. Однако под очами, обрамлёнными ресницами гораздо гуще и длиннее, нежели у Сасори, залегали мешки. Трудоголик, понимаю. Стоп, а что это у него с глазами?! Чёрт возьми! Снова! Хоть он смотрел вовсе не на меня, а в свою тарелку, я всё равно молниеносно отвела от него взгляд. Шаринган. Я знаю, что это такое. Читала где-то об этом однажды мельком. Этот человек… Да что ж не так с данной организацией?! Всё страшнее и страшнее. — Здравствуйте, моё имя Харуко, — неотрывно пялясь на свечу, которая стояла на столе, пробормотала я. — Опа, действительно, не такая, как предыдущие! — не без толики веселости воскликнул человек-акула. Вздрогнула и хотела было поинтересоваться, о каких таких «предыдущих» вообще идёт речь, но моё намеренье прервал холодный, словно лёд, голос со стороны обладателя Шарингана: — Кисаме. — А, чёрт, я случайно, — чуток виновато улыбнулся его друг да тотчас же обратился ко мне: — Ну, привет, Харуко. Этот их диалог… что он значит? Какие ещё «предыдущие»? Я что, здесь не первая? Или что? Ничегошеньки не понимаю! — Кстати, спасибо, — Кисаме кивнул в направлении пустой тарелки. — Было вкусно. — Да, готовит она ох… — Хидан, не стоит выражаться так при девушке, — интонацией со стальными нотками, перебил Итачи вечно матерящегося пепельноволосого, и тот — о, чудо! — замолчал. По-видимому, сей парень довольно силён, раз смог заткнуть человека по габаритам превышающего его самого. Правда, Хидан всё же ругаться продолжил, только на тон тише и, видимо, уже в адрес Итачи. Меж тем я отчаянно старалась не краснеть, однако получалась скверно. Ну вот зачем рыбочеловек меня похвалил? Это нисколечко не приятно! Нет-нет, и щёки горят вовсе не поэтому! И лёгкость на душе тоже не потому! Но всё ж о словах Кисаме я не забуду и позже у кого-нибудь, да и спрошу об этом. — Н-не за что. Я это… пойду обед готовить, да, — нечленораздельно промямлила я, глядя точно не на Кисаме, каковому был адресован мой ответ, и стремительно сиганула к дверям в кухню, ибо пунцоветь начинали уже и уши. Закрыв за собой дверцу и прижавшись к ней спиной, я тяжело выдохнула да помалу сползла вниз. Ками-сама, а ведь всего-навсего день назад я жила спокойной и мирной жизнью! Всё происходит чрезмерно быстро. Кухня была по обыкновению пуста. И это не могло не радовать. С трудом встав на ноги, я поспешила взяться за приготовление пищи. Звуки в столовой утихли, а значит, там уже пусто. Посему, погрузив рис в воду, я решила убрать оставшиеся тарелки со стола. Как и ожидалось, в соседнем помещении уже никого не было.