Теперь дай мне то, чем я Могу заполнить пустоту в моей груди. Я не могу больше ждать, Когда ты рядом со мной. Я больше не могу ждать, Ведь ты принадлежишь мне. Я хочу твою душу, Прижмись ко мне сильнее. Я хочу твою душу, Пусти меня в себя. Я хочу твоё сердце. Oomph! — "Ich Will Deine Seele"
***
Я откинула волосы с плеч, с интересом всматриваясь в собственное отражение в зеркале. Моим вниманием нынче завладел синяк, каковой красовался у меня на шее. Просто прелестно. Меж тем вода с тихим шуршанием постепенно набиралась в старенькую ванную. Уж не ведаю, что у этого Учихи на уме, но они вместе с Зецу отлично меня «приукрасили». Область на щеке, кстати, также приобрела синеватый оттенок. Да уж, тут и никакой косметики не нужно. Вы только посмотрите, какой чудесный таинственно-голубой цвет! А как он сочетается с тёмными пятнами под очами!.. Весело, ничегошеньки не добавишь. Сложила необходимые печати да поднесла ладонь с шумящим зелёным сиянием к лицу, дабы скрыть хотя бы след от пощёчины. Надо было сделать сие раньше, как и с запястьем да остальными синяками и ссадинами тоже. Однако тогда мне было не до этого. Зато если б сообразила, то не пришлось бы робеть пред Кабуто. Раздражённо цокнув языком да тряхнув волосами, принялась стаскивать с себя грязный и пыльный наряд, а далее окунулась в тепловатую водицу. О да, наконец-то. Это единственное, что может меня успокоить. А, ну ещё сестра и кулинария. Больше ничего. Правда, удовольствие от купания немножко испортили вмиг начавшие неприятно жечься ссадины да царапины, «украшающие» моё тело. И да, все они являлись последствиями недавнего инцидента. Ну да ладно, сейчас можно и потерпеть. Блаженно сомкнув веки, я с облегчением выдохнула. Как же всё-таки хорошо. Откинувшись назад, я бережно водила ладонью по глади воды, будто та была моим питомцем. Нет, увы, мне так и не удалось её приручить. Но когда-нибудь я постараюсь сие совершить, ведь мне требуется набраться побольше сил для того, чтобы уничтожить Змея. Только вот как мне учиться, ежели учителя у меня больше нет? Хорошенько потерев кожу мочалкой, я смыла мыльную пену. Почти прозрачная доселе водица из-за всей той грязи, которая скопилась у меня на теле, практически сразу приобрела черноватый оттенок. Что-то мне уже расхотелось в ней сидеть. Я быстренько вылезла из ванной да подхватила близлежащее полотенце, после чего дважды обмотала его вокруг туловища, поскольку тут было до жути прохладно. Однако как ни крути, принятие ванн очень позитивно влияет на моё настроение с самочувствием. Вновь облегчённо выдохнув, я потопала к валяющемуся на полу вороху вещей, мимоходом поправляя полотенце, а засим вдруг застыла на месте, аки статуя. Кабы пряди моих волос ныне не были намокшими, они бы, наверное, встали дыбом от того страха, каковой буквально парализовал всю меня. Мороз прошёлся по коже, и причём отнюдь не от холода. Столь узнаваемая, устрашающая чакра возникла по-обычному неожиданно. Пялясь перед собой невидящим ошарашенным взором, я опасалась озирнуться, потому что знала — позади меня стоит он. Было сложно даже пошевелить языком, да и говорить я, впрочем, аналогично не могла, элементарно не ведая, что произнести. Какого Шинигами он здесь забыл? Здесь, в ванной комнате?! Чего он, чёрт его побери, хочет?! Что он со мной сделает?! Неужто он решил наверстать упущенное? Неужели он всё ж убьёт меня?! Вот так подло, со спины? В мозгу тотчас же всплыли все те картинки из кошмаров. Эй, но как же наш уговор?! Шорох одежды да движение за спиной вынудили меня напрячься каждой клеточкой тела, словно бы оно являлось натянутой до предела тетивой. Неужто вот так я и встречу свою гибель? Сырых, спутавшихся волос, которые свободно ниспадали на лопатки, абсолютно невесомо что-то коснулось. — Тебе стоит их немного подстричь, — услыхала я позади слегка задумчивый голос, обладателя какового боялась и ненавидела одновременно. Ответить было нечего, хоть мыслей на уме вертелась целая куча. Конкретно сие заставило меня пропустить то мгновение, когда чужой палец шероховатой тканью перчатки излишне медлительно очертил контур моей шеи, постепенно спускаясь по плечу к крепко затянутому полотенцу да поднимая на своём пути волны мурашек по влажной коже. Мой рот приоткрылся из-за смеси ошеломления с невообразимым ужасом. Он… Так вот что ему нужно?! Нет, только не это. Лучше уж умереть, нежели быть обесчещенной таким человеком! И я быстро ринулась вперёд, точнёхонько пред тем, как его палец почти дотронулся до материи единственного предмета одежды, который скрывал мою наготу. С резкостью развернувшись к Мадаре лицом да инстинктивно сжав полотенце в районе груди, а также подрагивая и слабо, беспомощно мотая головой, ибо с языка моего не срывалось ни звука, я начала затравленно пятиться назад. Конан-сан учила меня, что ни в коем случае нельзя подставлять врагу открытую спину. Учиха же сперва попросту стоял изваянием в статичной позе, а дальше неспешно двинулся за мною. Чёрт… Спина как никогда внезапно упёрлась в ледяную каменную стенку пещеры. Кисть на автомате принялась лихорадочно искать ручку двери. И внутри всё похолодело, когда я осознала, что промахнулась — выход находился левее, примерно в полуметре от меня. Чёрт! Западня. Не выбраться. Это конец. Мадара меж тем подступил ко мне уже вплотную, угрожающе нависая, из-за чего смотреть ему в разномастные глаза стало весьма нелегко. Хотя не шибко-то и хотелось. Однако Конан-сан однажды сказала, что нельзя отводить взгляда от врага, что бы там ни произошло. Очи Учихи с Шаринганом и Риннеганом зловеще полыхали в полумраке. Его размеренное, приглушенное из-за маски дыхание было несравнимо с моим учащённым да прерывистым. Сердце, мерещилось, и вовсе сейчас пробьёт рёбра, банально выскочив из грудной клетки. Пошевелить онемевшим языком, чтоб хоть что-либо изречь или закричать, тоже было чрезвычайно затруднительно. Вместо того чтобы покраснеть, как это бы сделала другая девушка на моём месте, я стала бледнее смерти. — Я же говорил тебе не бояться меня, — тон незваного гостя, как почудилось, не сулил ничегошеньки хорошего. «Не бояться»?! Да как я могу не бояться, если настолько пугающий и отвратительный мужчина находится нынче так близко ко мне и при этом всё, что прячет моё обнажённое тело — одно лишь полотенце?! Захотелось убежать отсюда, с мощью оттолкнуть оппонента, каким-то способом просочиться сквозь стену, провалиться под землю, да хотя б что-нибудь, только бы не стоять и не ждать собственной участи! Но я ничего не могу поделать. Ведь Конан-сан была абсолютно права: против него, Учихи Мадары, я бессильна, точно ребёнок. — Всё ещё не доверяешь мне? — догадался он, а его пальцы заново подхватили вьющуюся, потемневшую от воды прядку моих волос. Не выдержав того, вероятно, недоброго пристального взгляда, коим он взирал на меня, я всё-таки отвела глаза, параллельно нервно закусив трясущуюся губу. Ками-сама, просто уйди отсюда! О, как же страшно… — Может, мне стоит показать своё лицо, чтобы заслужить твоё доверие? — спросил он, будто обращаясь к самому себе, и аккуратно завёл руку за голову, дабы развязать узелок из двух лент, которые держали маску. Я же лишь зачарованно наблюдала за всеми его действиями. Нет, не надо. Всё, чего я сейчас жажду, это чтоб ты оставил меня в покое. Я не желаю знать, что под твоей маской, ведь то, что скрывается за твоей прогнившей насквозь душой, и без того демонстрирует, кем ты являешься. Справившись с узлом на затылке, он обхватил пальцами маску в области подборка да как-то уж слишком неторопливо начал приподнимать её кверху. И чем выше он её поднимал, тем шире становились мои очи. Вот мне уже виден и сам его подбородок, вот левый уголок губ, кажется, чуть вздёрнутый в ухмылке. Неужели я в действительности увижу?.. Любые размышления нежданно-негаданно прервало резкое да жёсткое касание чужих губ к моим приоткрытым из-за страха устам. С ужасом широко распахнув глаза, я остекленевшим взглядом вытаращилась на всё ту же белую маску, каковая съехала чуток вправо и находилась впритык к моему лицу. Пятерня в перчатке больно стиснула влажные волосы на затылке, заодно запрокинув мне голову. Ноги подкосились. По позвоночнику будто прошёлся тысячевольтный разряд. В черепной коробке словно образовался вакуум. Невозможно было шелохнуть даже пальцем, однако всё же я отчаянно затрепыхалась и упёрлась ладонями ему в грудь, судорожно сжимая ткань его плаща. Изо всех сил я пыталась высвободить ногу да ударить Учиху, дабы хоть как-то освободиться, но тщетно — соперник, ясное дело, был во сто крат сильнее и сдерживал меня без особого труда. Мне попросту не под силу ему сопротивляться, и всё, что я могла — лишь стоять на месте, ожидая, когда закончится сия пытка. Да и впрочем, от шока предпринять что-либо иное всё равно уже не удавалось. А он тем часом всё продолжал углублять грубый да настойчивый поцелуй. Чужие губы были шершавыми, приторно-сладкими на вкус, но из-за этого меня исключительно больше начинало мутить. Мне нечем дышать! Его кисть выпустила мокрые пряди волос и плавно перекочевала мне на щеку, которую он не так давно сам же и ударил. Я сдавленно всхлипнула да покрепче зажмурилась, смаргивая с ресниц горячие капли. Почему именно я? Учиха отчего-то остановился и замер, а засим, наконец, отстранился, освобождая меня от этих мучений да позволяя вдохнуть свежего воздуха. Сквозь пелену мыслей и слёз я с горем пополам сумела разобрать, как он, кажется, чертыхнулся, а затем молниеносно последовал знакомый шелест и ветер, каковой обдул меня с головы до ног, вынуждая очередную волну мурашек прогуляться по влажному телу. Когда же я осмелилась осторожно разомкнуть веки, то осознала, что в ванной комнате снова осталась одна. Из лёгких вырвался сиплый выдох. Аж содрогаясь из-за омерзения, сползла вниз по скалистой стене, раздирая об неё кожу спины. Дав волю эмоциям, я всё ж беззвучно разрыдалась, плотно закрыв рот ладонью, стараясь тем самым стереть следы его губ. Как противно, обидно, мерзко, гадко! Как он посмел?! И зачем?! Уж лучше бы он меня убил!.. «Ведь это был, — я оцепенела да на минуту прекратила плакать от понимания того, что на самом деле только что произошло, — это был мой первый поцелуй. Подлец! Это же просто отвратительно! О, какой кошмар…» — и пуще прежнего залилась слезами.***
В очередной раз я перевернулась с одного бока на другой. Сон никак не шёл, да и задремать после такого было попросту невозможно. Знаю, он мне толком ничегошеньки не успел сделать, а я уже в слёзы, однако… Это действительно отвратительно, чёрт бы его побрал! Тот, кто убил Конан-сан и послал на верную погибель Кисаме-сана, и тот, на чьих руках кровь не одного человека, вызывает у меня лишь ярость да ненависть. И он не имеет никакого права так со мной обходиться! В следующий раз я ему ничего подобного не позволю. У меня ещё осталась гордость, и такому, как он, я больше не дам и пальцем себя коснуться! Проклятье, так и хочется взять и сбежать отсюда куда подальше. Но кто же меня отпустит? По крайней мере, в живом виде? Ох, не понимаю, почему он так держится за нас с Хиданом? Да я сего человека, впрочем, никогда и не понимала, а в особенности сейчас. Ну вот что это за логика такая: сначала он хватает меня за горло и душит, швыряет на пол, следом даёт пощёчину, а теперь что?.. Получается, он посчитал, дескать, поцелуй способен это как-то искупить, или что? Что за глупости?! Да, по-моему, всё с точностью до наоборот! О, Ками, хуже уже и быть не может. Спальник казался мне сейчас как никогда жёстким, тишина в комнате — какой-то мёртвой, воздух — чересчур холодным, а подрагивающий огонёк свечи — слишком ярким. Как же мне плохо. Цепочка размышлений замкнулась, пошла по второму кругу. И как мне теперь себя вести рядом с Учихой? И что на него тогда нашло? Ками-сама, как же стыдно и обидно! Я в который раз заслонила буквально пылающее лицо ладонями. Чёртов извращенец и убийца! Зачем он это сделал?! Что он желал мне этим доказать?.. Избавьте меня кто-нибудь от того, чтобы вновь с ним встречаться… — Кажется, не одному мне не спится, — совершенно неожиданно раздалось прямёхонько позади меня. Ан нет, хуже быть, видимо, всё-таки может! Хотя я и валялась на боку спиной к стене, однако по чакре безошибочно определила, кто опять пришёл ко мне, дабы снова потрепать мои несчастные нервишки. Стремительная попытка к бегству была молниеносно пресечена сильной ручищей, каковая тотчас же заключила мою талию, а вместе с ней и руки в стальные тиски, при этом прижимая спину к чему-то тёплому. Да что ж сегодня за день-то такой?! И как бы я ни дёргалась, высвободиться так и не могла. Чёрт… — Отпустите! — на сей раз голос у меня всё же прорезался. — Успокойся, я ничего тебе не сделаю, — пообещал Мадара, а я, естественно, ему не поверила. Ага, как же! Я уже не понаслышке знаю, как ты «ничего не делаешь»! — Что Вам нужно от меня?! — Ничего, — жаркое дыхание словно бы самым натуральным пламенем опалило кожу в районе уха. Со страхом расширив глаза, я уставилась прямо перед собою. Он что, без маски? — Это убежище слишком холодное, не находишь? Я заново рванулась вперёд в надежде освободиться, но в ответ меня сжало с ещё большей интенсивностью, параллельно окончательно выдавливая воздух из лёгких. Чёрт! — П-пустите… — натужно прохрипела, стараясь вырвать руки из стальной хватки. — Расслабься, а не то будет больнее, — предупредил Учиха, и я, наконец-то сдавшись, прекратила свои тщетные потуги выпутаться. Опять я уступаю ему в силе. Да, возможно, я и сильна, однако он явно сильнее. И я снова не могу дать отпор. — А теперь просто спи. Я чуть было не хмыкнула из-за возмущения. «Спать»?! Ага, щас! Спать вместе с посторонним мужчиной?.. Да сие даже звучит двусмысленно! Но мне из его цепких лап точно не вырваться. К тому же позвать хоть кого-нибудь на помощь мне вряд ли разрешат. Аргх, до чего же я всё-таки беззащитна! — Так будет теплее, — вдруг пробормотал он — я исключительно ныне это отметила — каким-то не своим прежним, вечно холодным гласом, а затем я ощутила, как в мой затылок уткнулось нечто твёрдое и в тот же час очень горячее. Я так и лежала, пялясь расфокусированным взором в полутьму помещения. Да что он вообще себе позволяет?! Хотелось истошно завопить, вырваться, ударить его со всей дури и опрометью удрать. Однако ничегошеньки из вышеперечисленного совершить мне так и не удалось. Не ведаю, сколько времени минуло, пока я ждала любых действий со стороны Мадары, но когда пришла в себя, то отчётливо различила позади глубокое мерное сопение, а вместе с тем мою шею обжигало чужое дыхание. Неужто уснул? Нет, вряд ли, он, верно, банально притворяется. Да ещё и маску свою снял. Это немного напрягает. Хотя, что там немного? Очень даже много! А вдобавок я ничего не могла поделать с собственным любопытством. Мне, конечно, не слишком уж и интересно, однако как говорила Конан-сан: «Врагов нужно знать в лицо». Да-да, мне вовсе не любопытно, ни капельки, ага. Нервозно сглотнула. Слегка сдвинула брови к переносице. Не поворачивая головы, покосилась назад в попытке увидать хоть что-нибудь периферийным зрением. Нет, лучше всё ж не надо. Отрешённый взор вновь упёрся в противоположную стенку. Лишний раз нарываться на неприятности я не желаю. Хотя куда уж дальше? В объятиях Мадары, которые даже когда он спал, были чрезмерно крепкими, мне постепенно начало становиться чересчур тепло. Я бы сказала, даже жарко, и в придачу… уютно как-то, что ли? Во всяком случае, меня плавно потянуло на сон. Надо же, а пока Учиха сюда не заявился, и очей сомкнуть не могла. «Чёртовы Учихи, — едва удержавшись от того, чтоб не зевнуть, вяло подумала я, помаленьку проваливаясь в мягкую мглу. — Все мои беды от Учих».***
Пробудилась из-за жуткого холода, а подпрыгнув на месте да панически озирнувшись себе за спину, не без облегчения обнаружила, что рядом со мною уже никого нет. И слава Ками. А может, всё то было лишь очередным кошмаром? Хотелось бы верить. Я устало провела ладонью по изрядно вспотевшему лбу. Чёрт бы побрал этого Учиху с его странным да наглым поведением. Чего он этим всем жаждет добиться? Унизить меня? Куда уж больше? Заставить довериться ему? Расскажите сию сказочку кому-нибудь другому. А возможно, ему просто-напросто скучно и он хочет позабавиться со мной, как с куклой, а после уже выбросить? Ведь, похоже, что для него глумиться надо мною, своей игрушкой, — одно наслаждение. Это отнюдь не приятно, противно да страшно. И самое страшное то, что в следующий раз он может не сдержаться и завершить начатое. Вдоль хребта невольно прошёлся морозец, а к глотке подкатил ком. Но не пойму одного — почему он решил издеваться именно надо мной? Опять же из-за моей схожести с той Рин?.. Не понимаю я всё-таки этих Учих, да впрочем, никогда их и не понимала. Взлохматив и так растрёпанные волосы на макушке, я зевнула да отправилась приводить себя в порядок. А вот когда прибрела на кухню, то обнаружила там Хидана, бормочущего себе под нос что-то явно нецензурное. — О, бля, припёрлась! — констатировал он, как только заприметил меня. Так-с, интонация сердитая, выражение лица недовольное, кулаки стиснуты: он, походу, совсем не в духе. — Вам тоже доброе утро, Хидан-сан, — как можно вежливее откликнулась я. — Ага, охренеть, какое оно доброе! — всплеснул руками почитатель Джашина, уже полностью поворачиваясь ко мне. — Что ты устроила там, возле входа, а? Ты опять нарываешься? Ещё синяк на шее, блять, не сошёл, а она уже кидается в драку! Так если б ты хоть бы могла его прикончить!.. Так нет же! Я уже говорил, если тебе так охота подохнуть, то я всегда с радостью могу помочь… Я лишь утомлённо вздохнула. Вот Хидан — злой, некультурный мужик, к тому же убийца и язычник, а отчитывает меня, как какая-то мамочка. — Простите, обещаю, что больше подобного точно не повторится. Давайте я заварю Вам чаю? — Чай свой сама пей, — раздражённо буркнул он, как-то обижено отвернувшись от меня. Фух, похоже, успокоился. — Ты лучше жрать приготовь, вот чё! — Ого, как оживился-то сразу. — А, конечно, — качнув головой, облегчённо выдохнула я да прошествовала к холодильнику. Не люблю конфликтные ситуации, хотя и сама часто в них влезаю. Однако теперь Хидан, наверное, единственный мой друг и ссориться мне с ним ни к чему. Хоть он и язычник, на руках какового кровь тысячи людей, мне, увы, больше не с кем вести здесь беседы. Плюс из оставшегося состава «Акацуки» он один, с кем я на данный момент могу более-менее нормально общаться. Да и мы с ним напарники уже достаточно долгое время и немало пережили вместе… Я украдкой обернулась к нему через плечо. Поклонник Джашина сидел за столом, трепетно рассматривая острейшее лезвие своей обожаемой косы, вероятно, на предмет повреждений. Что будет, ежели я потеряю и его? Кто тогда защитит меня от чёртового Кабуто да свихнувшегося на всю голову извращенца Учихи? Кто хотя бы как-то поддержит меня, когда они будут в опасной близости? Кто станет той стеной, что закроет меня от них, и за которой я смогу спрятаться?.. — Хидан-сан, — еле уловимо позвала я, но чуткий слух шиноби не подвёл его, и сектант поднял взор, непонимающе зыркнув на меня: — А? Чего тебе, бля? — Обещайте мне, что не умрёте… А он, не раздумывая подолгу, тут же сходу ответил: — Ты чё, рехнулась? Или шутки шутить вздумала?! Я ж бессмертный! — О, и то верно! — я не сумела сдержать весёлого смешка. Действительно, чего это я распереживалась? И кабы я тотчас же не возвратилась к приготовлению еды, то наверняка бы приметила тот удивлённый да недоумевающий взгляд, каковым смерил меня пепельноволосый.