Женщина, которой не было

Кристина внутренне корила себя за то, что сделала. Рассказ мадам Жири снова разбередил рану в её душе. Как будто поезд, долгое время стоявший на станции, наконец тронулся и разогнался до приличной скорости. Так и мысли Кристины. Летели вперёд, путаясь, мешаясь, сталкиваясь друг с другом, крича: «Найди её! Найди Серафин!». В борьбе хороши все средства. Перепробовав пути поиска следов Серафин, связанные с рассказами знакомых, графиня решила рискнуть и обратиться к высшим силам. - Я парализован удивлением, которое испытал от приглашения сюда. И до сих пор под властью этого ощущения, - с ухмылкой произнёс Филипп де Шаньи. – Неужели я стал представлять интерес для Вас как мужчина? - Да. Но отнюдь не как мужчина. – Кристина в мыслях презирала себя за то, что вообще позволила брату Рауля находиться рядом, но Филипп действительно был нужен ей. Точнее, его воспоминания. – Я хочу кое-что рассказать Вам. И Вы обязаны мне потом помочь. - Хм, Вы уверены, что я стану помогать?.. Всё, понял, шучу, - Филипп поднял руки, сдаваясь,- Вы уверены, что я смогу как-то помочь? - Именно. Иначе Вы бы по-прежнему пили вино в своей гостиной, воняя сигарами и проститутками. - Боже! Как Вы научились говорить! - Оставьте. И послушайте меня. Я вчера была у известной парижской гадалки… Филипп закатился в припадке хохота. - Я ходила туда, желая узнать о судьбе своей сестры, - закричала Кристина, перекрывая смех собеседника, и тот умолк. – И гадалка сказала, что видит её. Серафин жива. Но у неё меняющееся лицо. - Что? Какое лицо? – улыбнулся Филипп. - Меняющееся. По словам гадалки, Серафин будто постоянно меняет облик. Её черты размыты и неясны. Кристина почувствовала себя очень неловко. Зачем, зачем она решила распинаться перед этой скотиной?! - Это всё красивые слова, чтобы впечатлить Вас. Шарлатанство! – резюмировал Филипп. - Сначала я тоже так подумала. Но потом решила проверить гадалку. Я спросила у неё кое-что. И… она сказала правду. - Что Вы спросили? Какого цвета Ваше нижнее бельё? – подмигнул Филипп. - Я спросила о том, кто был рядом с Серафин в ночь трагедии. Я попросила назвать имена. И я услышала «Рауль и Филипп». Мужчина ничего не ответил, но веселье сползло с его лица. - Я был так пьян той ночью… Почти на грани жизни и смерти. Я очнулся, когда уже всё почти закончилось. Ваша сестра была рядом… обнажённая и в крови. Она рыдала, но я видел всё, как сквозь запотевшее стекло… И Рауль, Рауль! Он смотрел на меня. Вы никогда бы не забыли глаз ребёнка, ставшего свидетелем подобного кошмара! Кристина молчала, с изумлением чувствуя, как понимание в её душе становится сильнее неприязни. Отчего? Возможно, в какую-то долю секунды она уловила невероятную боль в глазах Филиппа, горе, объявшее черты его аристократически прекрасного лица и сделавшего из хладнокровного Аполлона земного и близкого человека. Кристина впервые услышала в голосе Филиппа горечь. Искреннюю, ошеломляющую, бескрайнюю. Вероятно, и сам де Шаньи понял, что из глубин его сознания вырвался странный, скрываемый облик «слабого» Филиппа. Он дёрнулся, будто от удара хлыста. Кристина заметила, как мужчина сжал кулаки. «Он не хочет оказаться открытым передо мной» - поняла женщина. – «Он ещё уязвимее меня… Господи, а какова же глубина моря его страдания!». Кристина обескураженно молчала: она понимала, что её боль исчезает, сменяясь сочувствием. И сожалением. «Поверить ему? Простить? Но я уже верю… И прощаю?..» Молчание, опустившееся на комнату, ощущалось точно плотная пелена. Наконец, Филипп, видимо, справившись с внутренним волнением, произнёс: - И каковы же Ваши мысли по поводу этих прорицаний? Что Вы думаете? Кристина с трудом вынырнула из омута своих мечущихся мыслей и подняла глаза на собеседника: - Я не знаю, что мне думать. Это звучит так странно… Что скрывается за этими жуткими словами «меняющееся лицо»? у меня мороз по коже. И, скорее всего, это снова тупик. Я даже не знаю, куда мне теперь двигаться. И Кристина развела руками. - Не знаете? Но я бы советовал Вам не сдаваться. Есть один шанс, хоть он также может дать ложное направление, - пробормотал Филипп. - Раз её лицо меняется, это значит одно. Ваша сестра – актриса.