Женщина, которой не было

      - Кристина! Голос был резок и полон власти. Он приказывал Кристине не сдаваться. И женщина послушалась. Она преодолела слабость, сминающую её волю и силы, будто старую газету, и открыла глаза, попутно шумно втягивая воздух через рот. Перед ней вдруг обрело чёткость лицо Филиппа. Слишком близкое и слишком обеспокоенное.       - Пусти меня! – закричала Кристина. Отвращение и ненависть моментально швырнули в её кровь дозу новых сил. Женщина толкнула Филиппа. Тот отшатнулся и едва не упал, потеряв от неожиданности равновесие.       - Какого чёрта?! – вспылил мужчина в ответ. Проходившая мимо Филиппа и Кристины молодая пара тут же ускорила шаги.       - Такого чёрта! – прошипела в ответ Кристина.       - Послушай меня, - пытаясь говорить успокаивающе, произнёс Филипп, - не могу даже представить, за что ты на меня ополчилась, дикая кошка – видимо, есть за что, не спорю, - но я предлагаю выяснить всё это не на улице, где на нас все глазеют. А хотя бы в моём доме.       - Не принимается, - обрубила Кристина. Её вновь затрясло с такой силой, что челюсти заклацали друг о друга. – В твой дом я не войду больше никогда. Филипп развёл руками.       - Тогда предложу другой вариант…       - Мне нет возможности выслушивать твои излияния, Филипп, - вновь оборвала мужчину Кристина. – Всё, что я хотела тебе сказать… Её мысли вновь смешались. Так ли Кристина хочет услышать от Филиппа признание? Что он скажет? О, он либо посмеётся на дней, либо изобразит оскорблённую невинность… Что за наивной дурой она продолжает быть, если надеется на откровенность такого короля лжи, как Филипп де Шаньи? Что, как последняя простушка, жаждет прочитать во взгляде прожжённого циника и аморала?       - Я хотела сказать тебе, что ты – самое грязное, самое ужасное чудовище, каких я встречала. Тебе нет равных в подлости и пороке. Ты не заслуживаешь того, чтобы считаться человеком. И мне так больно, что я общалась с тобой, принимала тебя в своём доме… Мне больно, что ты в глазах света считаешься моим родственником. Я ненавижу тебя так, как стоит ненавидеть дьявола. Но даже он стократно милосерднее тебя, мерзавец! Кристина выпалила эти слова, точно бросила в лицо Филиппу горсть горящих углей. В ином состоянии женщина бы с удивлением отметила, что её гневное обвинение возымело эффект – привыкшее к ухмылкам и усмешкам невозмутимо-холёное лицо Филиппа дрогнуло, с кожи схлынул здоровый румянец.       - В чём я так виноват?.. – прошептал мужчина.       - Ты виноват в том, что разрушил жизнь моей семьи. А, значит, и мою. – Голос Кристины был снова готов сорваться в рыдания. – Ты убил мою сестру! Пространство вокруг кричащей Кристины и остолбеневшего Филиппа давно опустело: этот участок улицы быстро заполнялся густеющей темнотой грядущей ночи.       - Я? Твою сестру? Ты больна! – взревел Филипп.       - Я не больна! Это ты болен, болен душой, как и твой брат!       - Не смей говорить о Рауле, - с угрозой ответил начавший приходить в себя Филипп, - всё это его не касается. И услышь меня, ненормальная: я не имею отношения к гибели твоей сестры!       - Я так и думала, что ты жалкая тварь, - процедила Кристина, - но теперь я это знаю наверняка. Филипп сделал шаг навстречу женщине, но та вытянула вперёд руку:       - Даже не думай приближаться ко мне, Филипп де Шаньи. Теперь я веду игру с тобой по твоим же правилам. Неосторожность – и ты будешь гнить в тюрьме, обвинённый в том, что зверски меня изнасиловал. А свидетели, - бледная Кристина с фанатично горящими глазами хищно улыбнулась Филиппу, - если понадобится, я призову в свидетели весь Париж.