Акацке? Пойду поем

      Дина неторопливо зашла в деревянную постройку, довольно большую, в два этажа, и осмотрелась: стены были в основном бумажные, с деревянными панелями, комнаты разделяли раздвижные ширмы, мебели практически не было, хотя на стенах висели картины, выполненные в старояпонском стиле, вроде суми-э, веера, пара катан, вдоль стен стояли тростники в горшках. Мужчина снял сандалии и прошел в гостиную, Дине разуваться было незачем, так что она, немного замешкавшись, направилась следом. Хозяин дома сел на колени за типичный низенький стол и пригласил иноземку присесть рядом. Девушке, стеснявшейся незнакомой, совершенно чуждой обстановки, даже не сразу удалось принять правильное положение.       — Что ж, мы встретились благодаря наивной доброте моей сестры. Мое имя Хагетака, я владею местным кафе под названием «Фукурё». И мне действительно нужен помощник, — мужчина подался вперед, облокачиваясь о столешницу и переплетая пальцы в слабый замок. — Расскажи-ка о себе.       — Просто Дина, — представилась Соколовская, чувствуя, как неловкость постепенно сковала всё тело. — Учусь на востоковеда, умею готовить и играть на флейте. Я уверена, что не знаю этих мест, никогда о них не слышала и понятия не имею, как здесь оказалась.       Хагетака прикрыл глаза и нахмурил густые брови в задумчивости, мысленно спросив себя, готов ли он к ответственности за подозрительную особу неизвестного происхождения, которая вполне может оказаться шпионом или преступником, ищущим укрытие. С высоты своего опыта мужчина не доверял обыкновенной женщине из-за границы его родной страны. Тамошние женщины распустились и совсем отбились от рук. В любом случае, придется взять эту чужачку не просто на работу, но и под свою опеку, чтобы она не учудила что-нибудь из ряда вон выходящее. Хагетака взглянул на хрупкую девушку, мало походившую на опасного врага, и, глубоко вздохнув, прокашлялся. Она явно нервничала, смотря на свои колени, изредка бросая взгляд на стены, и кусала губы. А может, она беспокоилась, как бы её не заподозрили в чем-то? Но это всего лишь мимолетная мысль.       Сама Дина пыталась не думать о Пейне, перед которым точно так же сидела четыре месяца назад. Она помнила свои эмоции, мысли, как будто это было вчера. Конечно, сейчас всё намного спокойнее, собеседник — всего лишь торговец. Но одно только представление о том, где она находилась, вводило студентку в состояние панической лихорадки.       Так не должно быть.       — Я возьму тебя на работу, но с рядом условий, — тяжелым голосом выговорил мужчина, специально нагнетая атмосферу.       Девушка лишний раз заметила схожесть ситуаций, но быстро признала, что мирный обыватель ни в какие сравнения не идет с человеком, способным одним только взглядом льдистых, будто подернутых рябью глаз пробрать до костей и заставить страх смерти всплыть из глубин подсознания.       — Ты будешь вести себя подобно местной женщине и следовать местным законам. Позже я обязательно ознакомлю тебя с ними. К тому же ты не имеешь права покидать деревню, не спросив моего разрешения, так как по уставу я теперь ответственен за твои поступки, — Хагетака отлично знал, что любят те, кто не привязан к деревне, знал, на что нужно давить. Свобода — её любят одиночки и странники, гуляющие сами по себе, и торговец видел в чужачке именно это.       Что-то болезненное услышала девушка в его словах. Напряжение жгутами связало спину, плечи, грудную клетку. Челюсть сжалась, а скулы приобрели иллюзию выточенного мрамора. Взгляд вмиг наполнился вязкой темно-синей злостью, прилипчиво устремляясь на щетинистое лицо. «Злость — удел слабых», — всегда говорил Андрей, когда его сёстры ссорились. Смягчившись в лице, но утаив раздражение где-то внутри, Дина улыбнулась уголками губ и слегка склонила голову.       — Как вам будет угодно, — послушно произнесла она, смотря сквозь собеседника. Он удивился на пару мгновений, приподняв брови, а затем его губы вновь растянулись в приятной широкой улыбке.       «Вот бы всё обошлось...» — в надежде подумал пекарь. Дина, в свою очередь, извлекла из беседы вывод — всё не так, как казалось.       Соколовская жила у пекаря Хагетаки и не общалась больше ни с кем, кроме него, Чин-сан и её семьи. Девушка работала в торговой лавке на главной площади, и нельзя было сказать, что ей это не нравилось. Несмотря на то, что Дине было запрещено говорить с незнакомцами и она ограничивалась лишь улыбками, которые теплыми лучами проникали в сердца клиентов, она наслаждалась многоголосым пением птиц, заключавшем в себе идеальную гармонию, и постоянными выступлениями странствующих артистов и музыкантов. Девушка иногда угощала их недорогими плюшками за бесплатно. К слову, выпечка Хагетаки многим приходилась по вкусу и имела большой спрос.       — Три с корицей, пожалуйста, — небрежно бросил светловолосый юноша в темно-коричневом жилете, указывая на корзинку с румяными булочками, обсыпанными вкусной пряностью, и Дине показалось, что где-то она уже видела подобную остроплечую форму. Приняв несколько денежных бумажек, студентка завернула булочки в кулек и вложила в широкие ладони. Юноша поднял глаза, покрепче взяв кулек, и замер. Внезапно все мысли куда-то разбежались, в серых глазах отражался лишь силуэт стоящей напротив девушки.       Дина быстро подавила порыв спросить, всё ли в порядке, и завела темную, отливающую рыжим прядь за ухо. Парень поперхнулся, и его загорелое лицо покрылось розовыми пятнами. Слишком долго он простоял, не мигая, так что Дине стало не то чтобы неловко, а даже немного страшно. Она кашлянула в кулачок, тем самым выводя замешкавшегося юношу из оцепенения. Заикаясь, он пролепетал тихим и низким голосом:       — Я понимаю, вам нельзя разговаривать с мужчинами, но позволь хотя бы узнать твоё имя, — совершенно не заметив, как перешел на «ты», он, не отрываясь, смотрел на два синих пера, вплетенных в темные волосы, и гадал, какой клан они означают. Студентка вскинула брови, и смешинка защекотала её губы, заставляя улыбнуться. А действительно, Дине было смешно от такой перемены настроения, стеснительной неловкости и умилительного порыва. Дина вздохнула, задумавшись, и виновато состроила бровки домиком.       — Я Сецуна Ханъяма, шиноби Сунагакуре, — незамедлительно представился молодой человек, с жаром подаваясь вперед, и Дина отстранилась, боясь удариться лбами, будто и не было перед ней деревянного прилавка. — Я заметил, что здесь очень красивые девушки, но слишком уж похожие между собой. А ты... Ты какая-то другая, словно не из этих мест.       Дина немного нахмурилась, пропустив льстивый комплимент мимо ушей. «Сунагакуре? Нет, быть не может». Пока бедный шиноби, оказавшийся одним из проводников странствующих музыкантов, в растерянности подбирал слова, девушка решалась на странный для себя самой поступок. Упорядочив мысли, она, глубоко вдохнув воздуха, повернулась спиной к клиенту и убрала длинные локоны, спадающие на спину, чтобы показать символ грифа, отпечатанный синим на белоснежной рубашке. Затем она обернулась и взглянула на Сецуну.       — Твой клан и... Что?       Закатив глаза, Дина пробежалась двумя пальцами по столешнице и указала на гостя.       — Прийти в твой клановый дом? — в ответ студентка кивнула, и лицо шиноби озарила надежда. — Класс, тогда я приду, когда ты закончишь работать, — и он, обрадованный, исчез в клубке дыма.       Дина похлопала ресницами, не веря своим глазам, и окончательно убедилась догадке, тут же состроив серьёзное выражение лица. У нее были свои планы на этого чуунина, а девушка была уверена — это именно он. «Я в этом ужасном мире, — с мнимым разочарованием подумала она. — Этого следовало ожидать».       И всё бы ничего. Хагетака, сведя брови к переносице так, что между ними залегла глубокая складка, уничтожающе смотрел на светловолосого юношу. Тот либо делал вид, либо действительно мало что понимал из происходящего. Дина мысленно вела диалог с собой о том, как это всё глупо.       — Кто это? — с нажимом поинтересовался хозяин дома. Дину передернуло, она не сразу подняла голову и насупила губы, чувствуя некую долю стыда. Где-то глубоко внутри. — Дина, кто это?       Девушка закатила глаза, вздохнула и отвела взгляд в сторону. В данный момент работодатель напоминал ей маму — ту самую рыжеволосую бестию, учительницу физики в старших классах, которая воспитывала Андрея в традиционной суровой манере, плевала на старшую дочь, руководствуясь принципом: женщины воспитывают себя сами, — и «прозрела» только на младшей. Дина несколько раз, будучи маленькой, слышала, как мать отчитывала Андрея. Пусть даже за малейшую глупость вроде разбитой во время игры в футбол коленки. Мать всегда выступала раздражителем, хотя Дина и понимала, что думать так — неправильно. Но эта необоснованная строгость просто выводила из себя. Иногда Соколовская признавала, что ведёт себя глупо по отношению к ней, но измениться не могла; наверное, зависть младшей сестре ещё не исчезла.       — Хватит строить из себя дурочку, отвечай, бесс...       Мужчину перебил Сецуна, так кстати проявивший свой характер. А ведь он был довольно хорошим шиноби, который разбирался не только с вражескими воинами, но и с социальными конфликтами. Пусть он и мог позволить себе полетать в облаках — самое главное никогда не пропустит.       — Давайте же оба представимся, — дипломатично произнес юноша, складывая руки на груди. — Нечего так давить на хрупкую девушку, — и подмигнул. Дина вскинула брови, но промолчала.       Укротив пышущие отеческие чувства, Хагетака выдохнул и протянул ладонь для рукопожатия, представляясь. Сецуна в долгу не остался, пожал руку и произнес своё имя, но как-то надменно, с толикой самовлюбленности. Девушка скривилась, чувствуя ауру напряжения. Она мягко положила ладошки на мужские плечи и примирительно улыбнулась.       — Мы хотим поговорить, — пролепетала она, заглядывая в добрые карие глаза Хагетаки. Мужчина сощурился, противясь странному женскому обаянию, и резко всплеснул руками — ничего не вышло.       — Надеюсь, это не твой жених, он мне не нравится, — как-то по-родственному заботливо проворчал пекарь и удалился к себе в комнату, оставляя молодых наедине в гостиной.       Лицо парня вмиг покрылось розовыми пятнами, он как бы невзначай шагнул поближе к новой знакомой. Дина покосилась на эти странные манипуляции, с легкой улыбкой посмеялась чему-то про себя и пригласила гостя за низкий столик.       — Знаешь, у тебя такой красивый го... — присаживаясь, начал было Сецуна, но сразу замолчал, увидев, как девушка изменилась в лице: тонкие губы сжались в полоску, глаза сощурились, невинность, лучащаяся из светлого лица, приобрела холодный оттенок. Дина сама не особо следила за тем, как становилась такой. Для нее это просто переход в серьезность. Возможно, эту привычку она переняла от лидера, кто знает.       — Значит так, мой дорогой друг, — строго начала студентка, крепко надеясь, что её псевдо-уверенность сработает, — раз ты из скрытой деревни одной из ведущих стран, то должен знать политическую ситуацию.       — Зачем тебе это? — пелена иллюзорного очарования растворилась, и глаза смогли увидеть истинную картину. Сецуна нахмурился, включив режим проницательного шиноби. — Ты же вроде мирный житель.       — В начале игры все мирные жители, — загадкой ответила девушка. — Я здесь не по своей воле и хочу уйти, — громкость голоса снизилась до шепота, — но не могу этого сделать без информации, так как не знаю, что происходит в странах. Так что от твоего ответа зависит пункт моего назначения.       — Ты вообще ничего не знаешь? — тень подозрения закралась в сознание, но юноша, еще раз осмотрев собеседницу, решил, что она не представляет особой опасности. — Почти три года назад избрали Пятого Хокаге — это единственное значимое событие за последние несколько лет.       — А как там ваш Казекаге?       — А-а-а-а, ну ясно всё с тобой. Смазливая мордашка да высокая должность, да? — что-что, а мужское самолюбие было задето. Конечно, зависть поглотит любого чуунина Сунагакуре, не встретившего девушку, которая была бы равнодушна к Казекаге. — Здравствует.       — Вот и славно.       На этом их беседа закончилась. Дина проводила гостя до выхода и напоследок сказала:       — Если что, ты не хуже Пятого и вполне симпатичный, — и захлопнула дверь. Юноша замер на ступенях, не сразу переварив услышанное, и вспыхнул аки маков цвет.       Прошло несколько дней. Девушка, не торопясь, расклеивала ценники на корзинках с собственноручно приготовленными мучными изделиями и напевала какую-то прилипчивую мелодию из родных краев, как по обыкновению делала дома во время готовки. Вчера заходил Сецуна, сообщил, что вечером музыканты отправляются куда-то в страну Камней, и предлагал пойти с ними. Соколовская, сразу же отказалась, так как ей нужно было сразу либо в Суну, либо в Коноху. По дороге может случиться все что угодно. Но план, как побыстрее покинуть это место, нужно продумывать побыстрее.       — Хотите чем-нибудь угоститься, Данна, хм? — послышалось совсем рядом. Дина встрепенулась, будто услышала голос из далекого прошлого.       — Пока не нуждаюсь, — скептично и приглушенно проговорил кто-то. Дина была готова поклясться, что этот хрипяще-низкий тембр занижен специально.       — А вот я нуждаюсь, — ничуть не обидевшись, бросил юноша и обратился к продавщице, протягивая ей около трех десятков рье: — Два манзу, пожалуйста. Данна, Вы точно не будете?       — Нет.       — Точно-точно, м?       Дина оторвала взгляд от товаров и увидела тех, кого вроде бы и боялась, а вроде бы хотела встретить. К горлу тут же подкатил ком, сердце забилось в учащенном ритме. Дрожащей рукой она приняла деньги и, запнувшись, уточнила, совершенно забыв о золотом правиле деревни:       — Вам завернуть?       Преступники повернулись на знакомый голос и застыли. Студентка почувствовала дежавю. Дейдара как-то растерянно заморгал, перегнулся через прилавок, чтобы поближе рассмотреть девушку, и нахмурил светлые брови. Хируко произвольно махнул хвостом. Дина отпрянула, сглотнула и, взяв себя в руки, натянуто улыбнулась. «Да что ж такое?»       — Здрасте...       — Дина? Ты что здесь делаешь? — перебил её светловолосый юноша, во все глаза разглядывая давнюю знакомую.       — Узнал таки, — Дина опустила взгляд и принялась упаковывать пшеничные пирожки в бумажные кулечки.       Возмущению Дейдары не было предела. Мало того, что последний раз он видел её больше года назад (по местным меркам), так эта нахалка его чуть ли не игнорирует! Но подрывник, на удивление, молчал, подобно рыбе, открывая и закрывая рот, не в силах что-либо сказать. Хируко, покосившись на пыхтящего напарника, посмотрел на студентку и отметил в ее волосах два пера.       — Уже обосновались? — пробасил он, пронзительно смотря на темно-рыжие волосы.       — Ах, это! — заметив этот взгляд, Дина машинально провела ладонью по перьям, попытавшись его стряхнуть. — Это так, чтоб не беспокоили с расспросами «кто такая», «откуда»... — замявшись, она протянула кулек невменяемому подрывнику, потеребила рукав и вздохнула.       — Хм! — громко фыркнул Дей, вырвал товар и, круто развернувшись, гордо замаршировал в сторону гостиницы. Девушка неопределенно повела плечами, не зная, расценивать ли это как «спасибо» или нет.       — Вас забрать? — низкий гортанный голос пустил по девичьей спине ряд мурашек, и те тут же разбежались врассыпную. Дина кивнула. — Тогда пойдемте, не за чем здесь оставаться.       Дина сняла фартук, перекинула его через стул и на ватных ногах вышла из-за прилавка. Шестое чувство подсказывало ей, что с этого момента начинается её мучительный путь, который кончится либо хорошо, либо ну очень плохо. Сразу почему-то вспомнился Саске, хмурый и серьезный, впрочем, как обычно.       — Мастер, а можно я зайду в дом, где жила всё это время? — наивно спросила Соколовская. Хируко смирил её тяжелым меланхоличным взглядом и промолчал, ожидая, что она сама догадается. — Можно?       — А вы уверены, что вас отпустят из деревни просто так? — устало вздохнул Сасори.       — Ну, а почему нет? — искренне удивилась Дина. — Хагетака всегда был со мной добр, так что я не думаю, что он будет держать меня здесь насильно.       — Я бы на вашем месте не ходил туда. Эта деревня известна своим строго патриархальным укладом. Если вы пришли сюда свободной женщиной, это не значит, что уйдете такой же. Советую еще раз подумать.       Дина повернула голову и совсем другим взглядом посмотрела на массивную куклу, в которой прятался Сасори, тот самый Сасори, зачитывавшийся книгами её семейной библиотеки и всегда отличающийся мудростью во всех аспектах. Вспомнив о вечных спорах касательно искусства, девушка мысленно исправилась: почти во всех. Но в любом случае, действительно следует прислушиваться к его мнению, ибо кто, как не он, может уберечь от необдуманных поступков. На Дейдару в этом смысле рассчитывать не стоит.       — Спасибо.       — И представляешь, эта глупая женщина хотела всучить мне косметику! Во наглая, хм! — разражался Дейдара на весь лес, быстро простивший девушке всё на свете, ведь она не фыркала, не закатывала глаза на его монологи и не затыкала рот каким-нибудь колким словом.       Сама Дина, прикрываясь располагающей к беседе улыбкой, чувствовала себя неважно. Плакать хотелось неимоверно. Впрочем, а чему тут радоваться? Вялость брала свое, когда переживания о будущем настырно теснили все прочие мысли.       — Хотя я купил у нее фиолетовый лак, а то мой почти кончился, — подрывник любовно осмотрел свои ногти на левой руке, — ну, и взорвал её потом.       — За что? — студентка приподняла брови, сделав вид, что не услышала начало предложения. К слову, она хоть и привыкла когда-то к хоррор-штукам из аниме, фильмов и игр, но то и жизнь — разные вещи.       — Никто не смеет путать меня с девушкой, — сквозь зубы процедил Дейдара, сжимая кулак, и пробормотал что-то нечленораздельное, что, по его мнению, подтверждало сказанные слова.       Соколовская слепо посмотрела прямо перед собой. Внутри что-то словно треснуло. Она повела плечами и незаметно отстранилась от спутника, на уровне подсознания вспомнив о его опасности. Тот внезапно разразился смехом, что только усилило создавшееся впечатление, хлопнул вздрогнувшую Дину по плечу и начал рассказывать очередную веселую историю из жизни. Слушая его вполуха, девушка задумалась, зачем она вообще пошла с преступниками. Жила бы себе в деревне, вышла бы замуж за Хагетаку и исполнила бы долг перед человечеством, продолжив род. Да, именно такая глобального смысла идея появилась у нее от желания выжить в этом мире. Из чувства ностальгической привязанности Дина грустно улыбнулась, покосилась на по-детски общительного юношу и решила разобраться со всем позже. Назад дороги нет, да и рано ли, поздно — её отведут к Пейну, он-то и решит её судьбу.