***
— Андрей! Адри! С тобой все в порядке? — Ева беспокойно вглядывалась в силуэт брата. Тот сидел на футоне, его взгляд лихорадочно бегал по комнате, пока не достиг сестринской фигуры. Пот градинами скатывался по лбу и терялся за шиворотом майки, грудь тяжко вздымалась. — Ты кричал… — Спи, — выдохнул он с хрипотцой, прожигая Еву свинцовым взглядом. Она не могла его видеть, но прекрасно чувствовала. Она нехотя вернулась в импровизированную постель и время от времени бросала тревожные взгляды в сторону брата, но вскоре заснула, сморенная после тяжелого дня. Андрей дождался того момента, когда дыхание Евы станет более глубоким, подхватил куртку и направился на улицу. Слишком давно ему снились кошмары, слишком давно он терял самообладание в последний раз. Этот мир пробуждал в нем все больше эмоций и чувств, что Андрей запер в себе еще в юношестве. Сейчас он ощущал себя взрослым состоявшимся человеком, гораздо старше, чем есть на самом деле. Он никогда не причислял себя к золотой молодежи и предпочитал загружать свое время по полной. Он нашел свое место в жизни и уже крепко за него держался. Единственное, что ему оставалось, чтобы зажить для себя, это поднять на ноги младших сестер. И тут все пошло наперекосяк: Дина привела в дом кучу незнакомых мужчин, которые на деле оказались пришельцами из другого мира (и почему-то от этого Ева была в странно-диком восторге), теперь же он сам оказался невесть где, но у Евы и на этот счет не возникало каких-либо сомнений. Он глубоко вдохнул свежий воздух. Деревня, а это гигантское селение называлось именно так, встречала мягким светом и вкусными запахами, что доносились из оживленного квартала различных забегаловок, которые работают круглосуточно, и небольших магазинчиков. На этой улице горел только один фонарь, причем тускловато, отчего на черном полотне небосвода отчетливо были видны бесчисленные звезды. Этот мир красив, естественен в природе своей и завораживал простотой, которой не сыскать в крупном городе. Андрей смотрел в небо и чувствовал, как медленно накатывает тоска. Сестра называла это место Конохой и обещала, что их обязательно не оставят ночевать на улице. Поначалу Соколовский не верил, но все сложилось именно так, как говорила младшая. Она все рвалась на аудиенцию к некому Хокаге. Или некой. Но кто же пустит подозрительную бродяжку к самой важной личности в деревне? Хорошо, что дали крышу над головой, хоть и на время. Интуиция подсказывала, что события чуть ли не полугодичной давности имеют прямое отношение к «сейчас». Возможно, та толпа мужчин, которых сердобольно приютила Дина, пришла именно из этих мест. Возможно, здесь же и сама Дина. Вот только где? Также какое-то шестое чувство подсказывало, что более старшая сестра и виновата во всем этом. Нет, Андрей мотнул головой, нельзя утверждать наверняка. Но почему тогда сквозь сон он слышал ее голос? Андрей не стал стоять на одном месте долго. Он накинул куртку на плечи, сунул руки в карманы и пошел на свет и гул в поисках приключений. Петляя из переулка в переулок, ощущая, как кто-то прожигает взглядом спину, юноша все же остановился на оживленной улице. У сувенирных лавок продавцы зазывали бодрствующих туристов, товары блестели и переливались, бубенчики игриво звенели, тревожимые легким ветерком. Круглосуточные кафешки манили вкусными восточными ароматами, и у Андрея невольно скопилась слюна во рту. Он сглотнул и мотнул головой — все равно никаких денег не было. Задумавшись, он чуть не споткнулся о девочку, сидящую на земле рядом с небольшим фургончиком со сластями. Девочка, скрестив ноги, играла на короткой бамбуковой дудочке — Андрей не знал точного названия — и казалась настолько умиротворенной, будто ее сознание витало где-то под звездами. Мелодия растекалась тонкой струей, чаруя и принося покой в души слушателей. Заметив нарушителя своего спокойствия, девочка отняла от нижней губы музыкальный инструмент и недовольно взглянула исподлобья. — Прошу прощения, — поспешил извиниться Андрей, опуская голову. Девочка рывком поднялась на ноги, и ее макушка едва ли доставала до его пояса. — Красиво играешь. Девочка нахмурилась еще сильнее, но невольно пропустила пальцы через прядь своих чернильных волос. Затем она кивнула и ее черты разгладились. — А как называется твой инструмент? — юноша не выдержал и присел на корточки, оказываясь с незнакомкой почти одного роста. — Я-то не особо в этом разбираюсь, а моя сестра… Почему-то она прижала дудочку к груди и взволнованно всмотрелась куда-то за спину Андрея. — Что-то не так? Прости, если напугал, — он боялся, что и правда совершит что-то не то. Ведь мало ли какая культура и какие правила приличия прописаны для этого места. — Может, отстанешь от ребенка? — раздался твердый женский голос, прямо над ухом, отчего Соколовский резко выпрямился во весь рост и обернулся. Девушка, ниже него на пол головы, скрестила руки на груди и прожигала Андрея суровым взглядом неестественно янтарных глаз. — Я вроде не сказал и не сделал ей ничего плохого, — ответил юноша, угадывая похожие черты лица. Вероятно, это старшая сестра маленькой флейтистки. Как ни странно, но с появлением серьезной незнакомки пропала и паранойя. — Извини, но я вынуждена проводить тебя в твою комнату. — Что? — Андрей окинул ее испытующим взглядом. Черная форма, легкий доспех из неизвестного металла, за спиной — танто, на оголенном плече — витиеватая красная татуировка. Если хорошо подумать, то можно догадаться, что она принадлежит к местной охранной организации. Пожав плечами, Андрей обратился к маленькой девочке: — Ты сыграешь еще? — Мирай не сможет тебе ответить, — перебила «телохранительница», вставая между сестрой и мужчиной. — Не беда, — улыбнулся он и сел возле фургончика, скрещивая ноги. Мирай выглянула из-за сестринской спины и, счастливо закивав, плюхнулась рядом с незнакомцем. Девушка раздраженно фыркнула, но опустилась наземь. Легкая мелодия вновь полилась из бамбуковой дудочки, взвиваясь ввысь.***
Солнце-солнце-солнце, наконец-то солнечный свет! Дина стояла на выходе из убежища, касаясь рукой шершавой стены, и смотрела в небо, щурясь от яркого света. Она улыбалась, вдыхая вкусный летний воздух, и наслаждалась пением далеких птиц. Рядом привычно переругивались Дейдара и Сасори, причем один любовно лепил глиняную птичку, другой наблюдал из своего Хируко. — Вы в Суну? — аккуратно спросила девушка, прерывая надоевшую перепалку. — Ну не сидеть же без дела неделями, м? — осклабился подрывник и рывком поднялся с насиженного камня. — Дай тебе волю, ты бы бездельничал с утра до ночи, — ровно проговорил Сасори. — Как несправедливо, Данна! — в голосе послышались капризные нотки, и Дина тихо усмехнулась. Но все же кое-что не давало ей покоя. Если отступники направляются в Суну, то явно не бабушку повидать. — За джинчурики? — Хм, а ты неплохо осведомлена, — фыркнул Дейдара, почему-то не желая прямо отвечать на вопрос. Акасуна, судя по скверному выражению лица, тоже не расположен к беседе. Вероятно, у него просто плохое настроение, но лучше не портить его еще больше. Дина меланхолично наклонила голову вбок и скосила взгляд на поверхность воды, призывно переливающейся на солнце. Неловкое молчание нарушил Пейн, который суровой фразой «попросил» поторопиться. — Да не переживайте, Лидер-сама, все путем, — отсалютовал Дейдара, ослепительно улыбаясь, и подбросил свое творение в воздух. Оно тут же увеличилось в размерах, раскинув широкие крылья. Хируко забралось на эту громадину, следом и подрывник. Пара взмахов крыльями, и птица оторвалась от земли. Вскоре она уменьшилась до крохотной точки и пропала за горизонтом. — Знаете, мне немного одиноко сидеть и ничего не… — начала было Дина, оборачиваясь, когда громадный валун медленно опустился на место, но рыжеволосый мужчина уже почти скрылся на лестнице. Девушка опустила голову, поджав тонкие губы. Ее начинало раздражать такое положение, хотелось значить хоть что-то. Еще и царапину нещадно щипало. Дина потерла бинт большим пальцем и вздохнула, уходя мыслями домой, где на диване сидят ее брат и сестра: один невозмутимо печатает что-то в ноутбуке, другая смотрит аниме в телефоне и комментирует. Она их не видела больше двух месяцев. «Так долго...» — подумала она, все еще неосознанно растирая бинт на запястье. «Зайди ко мне», — тяжелый голос неожиданно раздался в голове, нарушая ток собственных мыслей. Дина уже отвыкла от такого, потрясла головой и долгим взглядом посмотрела в сторону лестницы. Затем она пожала плечами и направилась наверх, всё равно выбора не было. — Тебе скучно и одиноко? Не знаешь, на что тратить свободное время? — услышав начало фразы, Дина даже опешила — выходила какая-то реклама. — Так займись делом. Начни учиться искусству шиноби, почитай книги, там много чего познавательного написано. Пейн снова вызвал ее на ковер по понятной только ему причине. Соколовская хрустела пальцами, привычно спрятав ладони в рукава, и разглядывала стену. Мужчина стоял прямо перед ней, что уже странно. «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь...» — кусая губу, мысленно напевала девушка, лишь бы чем-нибудь занять собственную головушку. — Слоняешься по всему убежищу, словно привидение, мешаешься... «И ты скрываешь то, что я скрываю то, что ты скрываешь», — продолжала Дина. Да и кому она мешала хоть раз? Кисаме только рад, когда она приходит посмотреть на его тренировки. Итачи вечно где-то пропадает, Дейдара либо бездельничает, либо лепит свои шедевры. Сасори, правда, нервничал, когда Дина пыталась зайти в его комнату во время творческого процесса. Ох, эти художники. — Зачем ты сюда пришла? — А меня особо никто и не спрашивал, — ответила девушка, немного слукавив. Сасори вообще спрашивал ее мнение, прежде чем уводить из деревни Птиц, но ответ подразумевал добровольно-принудительное согласие. — В этот мир, — уточнил Пейн, тяжко вздыхая скорее по привычке, чем из надобности дышать. — Я этого не просила. Я жила обычной жизнью, работала и почти ни в чем не нуждалась. — Почти? — рыжая бровь изогнулась. — Что, опять по новой? — хотела спросить Дина, вспомнив январские допросы, но разумно промолчала, что на самом деле было бессмысленно. Тема оказалась для нее до невозможного неловкой, она силилась развернуться и уйти, это выглядело бы как минимум неприлично. Вот было бы здорово, если бы она сейчас проснулась. Но нет. — Вы можете сами прочитать все мои мысли, — пробормотала Соколовская, напряженнее заламывая пальцы. — Где там ваша библиотека? Смерив ее снисходительным взглядом, лидер направил в ее голову схематичный образ убежища. «Какая же она глупая, — думал он, провожая Дину взглядом. Та спешила скрыться как никогда. — И эта женщина учит детей». В библиотеку вела выбитая из камня винтовая лестница странной конструкции. Соколовская удивилась: «Такое вообще возможно?» Вдоль стеллажей горели бесчисленные огни, поддерживаемые местной магией. Дина прошлась мимо первого ряда, проводя кончиками пальцев по шершавым корешкам. Приятно. В воздухе витала многолетняя пыль, кружась возле огоньков. Девушка не выдержала и чихнула, затушив один, и звук эхом разлетелся по помещению. Она виновато огляделась и выбрала случайную книгу, тут же раскрывая ее на середине. Иероглифы даже не похожи не то чтобы на японские, а вообще на какие-либо, которые существовали в «реальном» мире. От обиды Дина тяжко вздохнула и громко захлопнула книгу. — Тебе помочь? — из-за стеллажа выглянула черноволосая макушка. Дина вздрогнула, чуть не уронив сборник знаний, и пролепетала скороговоркой: — Вы меня напугали. Учиха помолчал с минуту, возвращая на место томик неизвестного содержания, и наклонил голову набок. Не ожидал он увидеть здесь Дину, хотя в этом не должно было быть чего-то удивительного, так как в ее доме приличное количество достойной литературы. Девушка потупила взгляд и поджала губы. — В любом случае, — робко начала она, будто чего-то стыдясь, — с этим вы мне не поможете. — С чем? — Дело в том... Я... Я не знаю, как у меня получается разговаривать на вашем языке, но... Вот читать я не умею, — с каждым словом она все ниже опускала голову, желая спрятаться в коротком воротнике. Итачи подавил легкую улыбку и снисходительно качнул головой. — Тогда нельзя медлить, — ответил он почти невпопад, но девичье лицо все равно просветлело. — Начнем с простого, — и отступник повел ее в отдел легких новелл. Дина глупо улыбнулась, чувствуя себя школьницей. Последнее время ее все пугали: кто физической силой, кто ментальным давлением, — а Учиха совсем не казался страшным, наоборот, непринужденным и каким-то домашним. Для полного уюта не хватало свитера и чашки с какао.