"Я к тебе иду"

Уже третью, если не четвертую ночь Глеб проводил под кроватью. Он боялся, боялся до одури. Чего? Наступления ночи, потому что между полуночью и часом ночи обязательно появлялся Вадим. Боялся того, что брат его найдет. Он, будучи вполне материальным, всегда появлялся ниоткуда. И исчезал в никуда. Вот и сейчас Глеб лежал под кроватью и дрожал, как осиновый лист. Полчаса назад он почувствовал сладковатый трупный запах и понял, что Вадик уже рядом. А сейчас еще больше разложившийся старший Самойлов бродил по комнате и мурлыкал себе под нос: - Раз, два, три, четыре, пять – я иду тебя искать… Глеб, где ты? Глеб? Глебушка, я к тебе иду! Я к тебе иду и, поверь мне, я же найду тебя. Рано или поздно, но найду. Обязательно найду. А Глеба тошнило от отвратительного запаха, расползавшегося по его квартире. Он зажимал себе нос, пытаясь не чувствовать гнилостно-васильковый «аромат», пропитавший все вокруг, и в очередной раз шептал: - Уйдиуйдиуйдиуйдиуйди! – по щекам младшего катились слезы. Он хотел только одного – чтобы Вадим скорее ушел. И желательно, чтобы больше не появлялся. Казалось, что если придет еще одна такая ночь, то сумасшествие или самоубийство будут обеспечены. По крайней мере, Глебу за последние две ночи уже раз пятнадцать захотелось вздернуться или прыгнуть из окна. - Поганец, - прошипел Вадим, - Я же найду тебя. Где ты? Быстро вылезай! - Уйди… - Глееееебушка… - почти елейно прохрипел покойник, - Ну, вылезай, ну пожалуйста. Я же знаю, что ты тут. Вылезай, пока я добрый! - Уйди... – почти беззвучно выдохнул младший. - Тварь! – Вадим схватил с подоконника полузасохший кактус и изо всех сил швырнул его об пол. Раздался глухой стук, а по ламинату заскакали комочки земли, подозрительно напоминавшей кладбищенскую, - Я же все равно найду тебя! – рявкнул старший и исчез. Глеб, почувствовав, что опасность миновала, разревелся. Взрослый мужик рыдал, как ребенок. Однако стыдно Самойлову не было. Он действительно ощущал себя маленьким мальчиком, к которому каждую ночь ходит злой бабайка, пугает его, а взрослые отказываются верить. Глеб мечтал только об одном: уснуть, а потом проснуться, и чтобы все было так же, как и до Нового Года, или на худой конец, чтобы брат перестал мучить его своими ночными визитами. Поздний рассвет был встречен Самойловым в тягостных размышлениях, потому что больше так жить не хватало сил. Глеб решил, что нужно последовать совету Валеры и, дойдя до ближайшей церкви, попросил священника прийти и освятить квартиру. Батюшка пришел с дьяконом, кадилом и большой чашей с водой с венчиком. Он долго махал кадилом, пел на пару с дьяконом и кропил все вокруг «святой» водой. Потом сообщил Самойлову, что тот должен ему три тысячи за освящение и еще восемьсот рублей за полугодичное поминовение «грешной души новопреставленного раба Божия Вадима». Глеб, тяжело вздохнув, выложил четыре тысячи, сообщил, что сдачи не надо и понял, что от этого торгаша от Церкви чуда явно ждать не стоит. После выпроваживания служителей Иисуса восвояси младший решил, что лучше будет уйти к кому-то ночевать. По крайней мере, ночью будет не так страшно и одиноко. Приютить несчастного рокера согласился Валера. Вечер прошел спокойно – музыканты пили пиво и смотрели очередной сериал. Но чем ближе стрелки часов подходили к двенадцати, тем страшнее становилось Глебу. - Ты чего напрягся? – Аркадин тряхнул Глеба за плечо. - Двенадцать, - поежился Самойлов. - Ну, двенадцать и двенадцать, - пожал плечами гитарист. - Валер, Вадик всегда приходит после двенадцати. - Расслабься. Он не придет. Он же не знает, где ты, - Валера попытался успокоить вокалиста. - Это да. Но мне сейчас начинает казаться, что он по умолчанию знает, где я. - С чего бы? - С того, что в ту ночь, когда умер Костя, он приходил ко мне и искал меня. - Не забивай себе голову, вот чего я тебе скажу, Глебсон. Ты так, действительно, либо умом тронешься, либо вскроешься. - Не могу не думать, Валер. Мне кажется, что Вадик за мной следит, что он скоро придет, если уже не пришел, - Глеба начало трясти. - Успокойся. Реально, успокойся. Пива выпей, - Аркадин протянул Глебу банку пива, из которой тот сделал крупный глоток, - Никакого Вадика здесь нет. И не будет. - Бля… - Самойлов почувствовал приторно-васильковый запах и понял, что началась очередная ночь страха, - Валер, давай уйдем куда-нибудь отсюда? - Да вроде неплохо сидим. - Ты запах чуешь? - Да. Где-то что-то сдохло, подумаешь. - Нет, это не сдохло. Это – Вадик. - Глупости, - Валера прибавил звук телевизора и открыл очередную банку пива. - Глеб, где ты? Глеб, я к тебе иду! – уж этот-то голос Глеб не мог не узнать. - Валееееер… - Это что? – гитарист напрягся. - Вадик… Он уже идет… - И что делать? - Или прятаться, или валить нахуй отсюда, - Глеб услышал знакомые шаги на кухне Аркадина, - Нет, прятаться. Он уже здесь. - Глеб, выходи. Я тебя слышал. Я знаю, что ты тут, - Глеб на автомате метнулся в спальню, чтобы залезть под кровать. В единственное место, куда Вадим никогда не совался. - Валер, прячься! – сипло окликнул одногруппника Самойлов, прежде чем оказаться под широкой двуспальной кроватью. - А вот хуюшки, - пьяновато икнул Аркадин, - Как говорила моя мама: не бойся мертвого, бойся живого. Глеб сжался в комок от страха. Вот сегодня-то брат точно его найдет. Оставался только вопрос, что он сделает с ним, когда найдет. - Глеб, где ты? Глеб, я к тебе иду! - Оооооо! Ваааааадик! Привет! – радостно выдал Валера, Самойлов услышал, как Вадим протопал ближе к гитаристу, - Ой… - практически мяукнул Аркадин, а вслед за этим раздался стук упавшей на пол банки с недопитым пивом и оседание тела на диван. - Глеб, выходи. Я жду, - младший услышал, как Вадим притопывает ногой в нетерпении, - Ну давай же, - Самойлов задержал дыхание, когда услышал, что брат пришел в спальню, - Ты тут. Я знаю, выходи, - Глеб сжался в комок, - Ну, вылезай, это всего лишь я. - Нет… - Вадим опустился на кровать. - Ладно, маленький засранец, - прошипел старший, - Но завтра я тебя найду. Я обязательно тебя найду, как бы ты ни прятался, - просевшая над Глебом кровать поднялась – Вадим исчез. Глеб все же нашел в себе силы вылезти. Он прошел в комнату. На полу была лужа пива, а в ней валялась смятая жестяная банка. Самойлов поднял глаза и увидел сидящего на диване Валеру. Мертвого Валеру. На этот раз Вадим нашел его.