Против всех.

Такой подлости Мари от судьбы и собственной кармы не ожидала. Черт, да она вообще такого не ожидала! Одно дело, когда она в будущем планировала иметь детей от любимого мужчины и совсем другое – незапланированная беременность от наемника-садиста с неустойчивой психикой, который даже парнем ее не является… Так, попутчик, с которым, (да чего уж тут таить!) просто непонятные отношения в стиле Тарантино. Девушка медленно откинулась на стену и устало прикрыла красные от слез глаза – интересно, кому она наверху так насолила, что над ней так издеваются? Горло ссадило от плача и всхлипов, а нос не дышал вообще. Ее Виктор сразу убьет или сперва подумает, как спрятать тело? А может, просто бросит и уедет один? Мысли в голове плясали как индейцы во время вызова духов – в венах вместо крови теперь текла лава. Обжигающая, неправильная. И совсем не согревающая почему-то. Единственно верное решение, что приходит в замутненную отчаянием голову — рассказать все Криду. Авось пронесет. Мари сдавила тонкими пальцами виски и зажмурилась — и все-то в ее жизни в жопу катится поочередно. Наконец, набрав в легкие побольше воздуха, девушка решительно поднимается с холодного пола и дергает на себя ручку двери — пальцы все равно дрожат. Солнечный свет ослепил ее на пару мгновений, да так, что в носу неприятно защипало. - Ревела? Голос Виктора вихрем врывается в ослепленное светом сознание и окончательно разбивает Мари на холодные осколки. Кажется, в Антарктиде теплее, чем ее руки в данный момент. Его лица не видно — он спешно натягивает майку и брюки. Старая армейская привычка — одеваться за полминуты, все еще никак не отвыкнет за полсотни прожитых после войны лет. Правда, как Мари кажется, война все еще продолжается, но уже в его душе. Вечно сражение на псевдоценности. - Чего встала столбом? - довольно грубо, но это же Виктор. - Опять нежданная сопливость? Мари глубоко вдыхает и быстро, четко и громко произносит, стреляя словами, как из огнестрельного. - Я беременна. Потянувшийся было за ботинком мужчина промахивается и замирает на какую-то долю секунды. - Чего? - Я беременна, - уже тише, но все так же твердо. Кажется, на лице Виктора можно просто сделать палетку для эмоций — Мари таким еще его не видела. Рука осторожно вернулась в исходное положение, а Мари внутренне сжалась. - И как долго ты тянула, мне интересно? Как пощечина прям. Девушка неловко вздрогнула и покачала головой. - Узнала сегодня утром сама, - и уже чуть более испуганным тоном. - Я правда не думала. Мари резко впечатывают в стену, правда, не сильно. Девушка только ойкнула и испуганно вытаращилась — попробовать применить свои силы и в голову не пришло почему-то. А вот рука Виктора с резко заострившимися ногтями на ее горле почему-то окончательно парализовала. - Ты, - прорычал мужчина, резко сократив расстояние между собой и перепуганной девчонкой. - ты это спланировала? - Ты псих, - Мари сама практически рада была в стену вжаться, лишь бы не видеть эти бешенные глаза. Рука на горле сжалась чуть сильнее — не удушая, но слегка раздирая кожу, до кровавых царапин. - Не смей... - Не сметь? Не сметь?! - Я этого не хотела, - внезапно заорала во весь голос Мари, что есть силы отталкивая от себя Виктора. - думаешь, я рада? Внезапно тот чуть уловимо покачнулся. Девушка готова была сама на костер пойти, лишь бы не видеть этого прожигающего взгляда. - Отлично, девочка, - тихий голос заставил Мари поднять голову и посмотреть в сторону Крида — тот уже сидел в кресле и с мрачной усмешкой смотрел на нее. - Шах. - Что? - она, казалось, еще не осознала того, что он ее и пальцем не тронет. Виктор улыбнулся чуть шире, с каким-то странным оттенком безумия в глазах. - Я говорю, что это «шах» с твоей стороны, Мари, - затем встал, медленно стянул куртку с вешалки и обернулся. - Но еще не «мат». Понимаешь? Она не понимала. Вот нихера не понимала. Ошарашено продолжала смотреть на хлопнувшую входную дверь и не втыкала — что сейчас это вообще было? С размаху усевшись на кровать, Мари взъерошила волосы — не такой реакции она ожидала, если уж быть честной. Наорет, обвинит во всех смертных грехах, но чтоб вот так… Мари дрожащими руками ощупала пораненную кожу на шее – не сильно, чуть пощипывает, но все равно неприятно. Нет, он не псих. А вот она точно идиотка. Вскочив на ноги, Мари заметалась по комнате, собирая вещи – нужно было хоть чем-то себя занять, чтоб успокоить бунтующее сознание. В голове лихорадочно метались мысли, не давая сосредоточится на своей основной проблеме – нежеланном ребенке, которого она даже представить и не могла. Кажется, вопрос «что делать» становится ее девизом. Девушка закусила губу и постаралась успокоиться – из рук все валилось, и казалось, что даже мировой океан при шторме так не бушует, как ее душа. «Шах, но не мат.» Инстинктивно прижала руки к плоскому животу, словно хотела ощутить что-то… Точнее кого-то. Ее ребенка. Мари закрыла глаза и, всхлипнув, уткнулась лицом в ладошки – нервы в который раз не выдержали и сдали, скрипя всеми тормозными колодками. Это было уже слишком. Ну какая из нее, Мари, мать? Разве сможет она быть такой же матерью, как, например, ее собственная? Нет, ни разу. Сможет всецело любить этого ребенка, забив при этом на другие стороны темного его появления на свет? Ответ слишком уж был неоднозначный. Нет, не сможет. Она что есть силы укусила ладонь – говорят, боль отрезвляет. Но сможет ли эта боль перебить ту, другую, от осознания которой все жилы скручивает в единую спираль? Девушка моргнула несколько раз, попутно стерев с лица слезы – выход есть всегда, его только нужно найти. Как кто-то сказал, выход есть, даже если вы умерли – либо привидением, либо в небеса. Сделать аборт… Вряд ли сама она на это пойдет, несмотря на то, что чувств нежный к Виктору она отнюдь не питает, да и пустит ли ее он сам? Не то чтобы он прямо таки был бы рад этому, вовсе нет. Тут дело принципа. «Шах». Мари устало откинулась на подушки и закрыла глаза – после непрерывной истерики ощущение было такое, как после выпитого алкоголя. Решение есть всегда, но будет ли оно верным… Ай да, нахрен. Четко сформулированный план действий возник в голове словно по мановению волшебной палочки. Глаза сами по себе распахнулись, а губы сложились в страдальческую улыбку. Закрытое усыновление – это, конечно, вариант. Самый лучший вариант. Нормальными родителями она или Виктор не будут никогда – слишком много противоречий в них, чтоб воспитывать новую жизнь. Она даже с уверенностью скажет, что она не справится. А еще она с уверенностью может сказать, что будет мальчик. У Виктора с его характером мог быть только сын. Девушка закусила губу – вот еще бы кто ей объяснил, что бояться в данной ситуации – это нормально. ********************** Если бы кто-то когда-нибудь сказала Виктору, что он будет сидеть в баре и наливаться отвратительным пойлом, косящим под благородный виски из-за того, что девка, которую он трахает, оказалось беременной от него– он бы тому в челюсть заехал не раздумывая. Так было несколько месяцев назад – теперь же Крид мрачно подумывал о том, что судьба не перестает его подъебывать. Залпом опрокидывает стакан – да какой, к черту, ребенок?! Это даже звучит абсурдно, чего уж там говорить об это серьезно. Виктор был конечно бездушной сволочью, измывавшейся над беззащитной (отчего-то силы свои не применяла) девушкой, но конченой тварью он себя все-таки не считал. Ребенок – это серьезно. Ребенок – это ответственно. Ребенок – это нахуй такого счастья не надо. По крайней мере ему, Виктору, точно. В баре было душно, накурено – хотелось глотка свежего воздуха, но вставать не хотелось. Тем более, тут было виски. Крид прикрыл на секунду глаза — вспомнил, каким был его отец. В груди заклокотала ненависть — воспоминания обожгли яростным пламенем. Но тут все куда более прозаичнее. Семья ему нахер не сдалась — это он подтвердит, будучи даже в бреду. Вся го жизнь выстроена по лезвию таким образом, что роскошь в виде привязанностей ему не ведома. Он помнит, как он ненавидел своего отца. Зачем повторение истории? Нахуй такую идиллию. И как она умудрилась вообще так быстро залететь? Он и кончил-то в нее всего раз. Все-таки закономерность довольно смешная штука — вот он презирал все ценности, а вот на него свалилась беременная от него же девка. Бросив на стол купюру, Виктор направился к двери — воздуха все-же не хватало его легким, почти что плавающим в сигаретном смоге. Он всего лишь хотел заставить Логана страдать, а в итоге гемор весь достался ему. Виктор возвел глаза к небу. - Очень смешно, блять. Ребенок. Его ребенок. Заставить эту девчонку сделать аборт — проще простого, раз плюнуть просто. Правда, можно просто опять швырнуть ее об сосну или ель, но при этой мысли у Виктора внутри что-то перекручивается — не такой уж он и ублюдок. В конце-то концов она и сама не рада, так что с этим проблем не будет. Через кожу дымом просачиваются его собственные воспоминания — на губах ломается ухмылка. Не хотел бы он того же и своему... ребенку. По сути, ему плевать, но... И это самое «но» бурлит в больной мозгу Виктора, взрывая в ебеня все его негативы. ******************************* - Нет, ты вот просто скажи мне, - в голосе нет ни капли злости, там сквозное удивление. - Ты головой своей дурной подумала? Точно? - Нет, - Мари старается не смотреть на него. В горле застывает ехидное «Ебанутой ответ». Виктор со вздохом откидывается в кресле. - Закрытое усыновление, значит? - Все лучше, чем это, - девушка жестом умудряется описать все их состояние — душевное и психологическое. - Так лучше. - И ты беременная надумала со мной таскаться? - саркастичная усмешка рвется из него. Мари вздрагивает. - Да. Это звучит так просто и уверенно, что на какой-то момент Крид теряет дар речи. - Ты меня просто без ножа режешь, - вылетает фраза. Мари удивленно поднимает глаза — вежливый Виктор — это нечто. - Прости? Мужчина устало откидывается на спинку кресла и зажимает двумя пальцами кожу на переносице. Ситуация и впрямь дурацкая — дурее некуда. Беременная девица с приступами краткосрочной шизофрении — чем не компания психу с маниакальными наклонностями? - Значит вот что, - его голос звучит устало и довольно-таки грубо. - Мне эти нюни тут распускать нахуй не надо. Ты для меня в таком вот состоянии — груз, который я тянуть не намерен. - И почему я даже не удивляюсь, что ты так считаешь?- Мари на удивление спокойно поджимает ноги и смотрит словно сквозь Виктора. Пара секунд способны изменить многое, очень даже многое. Виктор смотрит на Мари — она как тающее на солнце привидение, почти невесомое и бесплотное... Или это паленый алкоголь на него так действует? Девчонка чуть сгорбилась - видимо, ничего хорошего и не ожидала. Виктор глубоко вдохнул... Ай, ну нахер! - Хрен с тобой, - Мари в который раз растерянно отмечает про себя, что вот такого она точно не ожидала. - Поехали. - Правда? - Нет, я шучу так, - голос Крида звучит уже из ванной. - Только теперь не беси меня, чтоб не прибил тебя ненароком. На тонких бесцветных губах появляется короткая улыбка — иногда он умеет быть не сволочью.Легко подскочив на месте, Мари скользнула взглядом по открытой двери ванной комнаты и в который раз задумалась на тем, что совершенно не понимает временами действия Крида — импульсивный и безбашенный, моментами он все же «ломался» и сквозь маску ненависти проглядывал совершенно другой человек. И отчего-то Мари казалось, что этот человек нравится ей куда больше, чем «маска».