Любовь сорадуется истине

      Добравшись до кабинета, Северус ощутил, что у него уже не хватит сил пересказать произошедшее в лесу. И самое главное — он не хотел. О своем патронусе он никому не говорил. Никто его никогда не видел. Пожиратели вообще не могут пользоваться этим заклинанием. Это было для него очень личным и вовсе не касалось Дамблдора. Снейп прислонился к каменной стене, собираясь с остатками сил, и оттягивая тот момент, когда придётся вновь посмотреть в его голубые глаза, которые, казалось, смотрят прямо в душу , что не имело ничего общего с легилименцией. От той хотя бы можно закрыть сознание, спрятать или изменить свои воспоминания, но от глаз Дамблдора не утаить ничего. Мысли предательски возвращались к Поттер. «Удивительно, он даже не знает, что патронус Лили принимал обличье лани, никогда не видел, как она создавала его, и все же почувствовал. Почувствовал свою мать. Иначе не рванул бы в лес один безо всякой защиты, когда вокруг повсюду подстерегает опасность. Он был взволнован, искал хоть кого-то, кто мог бы вызвать патронуса. Интересно, кого он ожидал увидеть? А если бы узнал, что это я? Если бы знал, что все это время я пытаюсь помочь ему, что даже моё участие в смерти Дамблдора было обговорено со мной и устроена самим стариком? Вероятно, не поверил бы... К тому же, это невозможно. Поттер не знает, и не узнает до самого конца. А может быть, это и вовсе останется тайной навсегда». Только сейчас, впервые за все время, у Северус заметил: он никогда не думал о том, что будет с ним после падения Тёмного Лорда. Но ответ пришёл сразу — для него самого не будет никакого «после». Осознание неминуемого будущего не вызвало у мужчины никаких эмоций, но вернуло к действительности: у него есть только настоящее. Конкретно сейчас единственное, чего ему хотелось, — это быстро и без лишних разговоров лечь спать. Усталость навалилась на него, словно тяжёлый камень, привязанный к шее утопленника, который тянет того ко дну. Обращаясь к горгулье, Снейп произнёс пароль: "Любовь не превозносится". Статуя отъехала в сторону, пропуская его вперёд. Лестница, медленно вращаясь, начала подниматься вверх. Плавное движение действовал умиротворяюще. Усталость всё-таки брала свое: Северус только на секунду прикрыл глаза, а сознание его уже устремилось куда-то в прошлое. .... тёплый весенний вечер. Они с Лили сидят на мягкой траве, возле Чёрного Озёра. Их спор становится все жарче. — Лили, он же не видит дальше своего носа! Этот самовлюбленный Поттер! Он заботится только о своих интересах, только собственные желания и потребности имеют ценность для него! Верить его пустым словам, что его, так называемая… — А твоя Любовь, Северус? Она разве другая? Загляни в своё сердце, прежде чем осуждать кого-либо! Так ли ты честен, все ли твои действия чисты и лишены эгоизма, все ли твои слова правдивы?! Настоящая любовь, Северус, она не превозносится над другими. — Я не превозношусь над другими. — Ну да. Только я для тебя теперь - грязнокровка. — Лили, прости меня! Тогда я просто… — Нет. Не просто. Ты уже выбрал свою дорогу, следуя за сильными, очень опасными людьми, принимая их идеи превосходства. — А что, Поттер по-твоему не считает себя лучше других? — Стараться стать лучше и считать себя лучше других — разные вещи, Северус. И это очень серьёзно. И Джеймс это понял, в отличие от тебя. Зря я пришла...       Картинка постепенно расплылась, оставив после себя лишь лёгкую дымку и чувство замешательства. — Северус?  — мягко позвал его знакомый голос, возвращая к реальности. Снейп искренне удивился, обнаружив себя на пороге кабинета, под пристальным взглядом внимательных голубых глаз. — Северус, ты нашёл Гарри? — спросил Дамблдор обеспокоенно. — Да. Поттер жив и здоров. Меч у него. — И мальчик не узнал, что это был ты? Снейп лишь кратко покачал головой. Он подошёл к портрету, снимая с себя дорожную мантию, чтобы повесить её на спинку кресла. — Очень хорошо!  — отозвался портрет. — Могу я пойти к себе? Бывший директор на секунду задумался, изучая сквозь полумесяцы очков измученное лицо преемника, но после небольшой паузы произнес: — Да, безусловно, Северус. Спасибо! Доброй ночи. Ничего не ответив, Снейп отправился в свои покои. "Удачно, что у Альбуса хватило такта не расспрашивать ни о чем". И ещё одна мысль пронеслась в его голове: "Надо бы сменить пароль на что-то менее значимое.... На что-то дурацкое, как это раньше делал Дамблдор". Дойдя до кровати, Северус тут же упал и моментально заснул, даже не раздеваясь. Холод зимнего леса все ещё не отпускал его, а может виной были дементоры, продолжавшие отравлять Хогвартс своим замогильным дыханием. Спал Северус беспокойно. То и дело в подсознании возникали странные образы прошедших дней, сливаясь в один мучительный сон.       Проснувшись рано утром, он чувствовал себя ещё более уставшим, чем накануне, и в слабой надежде, что не придётся пить очередное зелье для укрепления сил, принял холодный, как ему казалось, бодрящий душ. Но вместо ожидаемого прилив тепла он ощутил озноб. Мужчина заварил себе крепкий травяной чай, сел за письменный стол и, закутавшись в одеяло, стал изучать письменные отчёты деканов о жизни внутри факультетов, которые он поручил им подавать регулярно. Каждую неделю Снейп просматривал информацию. Неделя за неделей ситуация, описанная преподавателями, становилась все хуже. Пожиратели выходили из-под контроля. Их наказания становились все изощренее, а применяемые к детям заклятия все более опасными. «Маглорожденных срочно нужно отправлять домой, и ещё помочь организовать защиту их семьям. Я не могу бездействовать, не могу просто смотреть…» От размышлений Снейпа оторвал Дамблдор, внезапно возникший в раме собственного портрета, голос его был крайне взволнованным: — Северус! Гораций отравлен! Поспеши в больничное крыло! Тут же бывший директор исчез, также неожиданно, как и появился. Снейп, схватив маленький чёрный чемоданчик со стола, моментально вылетел из директорского кабинета, и, пробегая по ещё пустым коридорам школы, подумал, что, должно быть, все очень плохо, раз Альбус позвал его: в больничном крыле он появлялся крайне редко. Его встретила мадам Помфри. Бледнее восковой свечи было её лицо: под глазами залегли тёмные круги, взгляд стал потухший, изможденный. Северус с болью отметил, что она не спит ночами, явно не справляясь, ухаживая за студентами, которых изводили Пожиратели Смерти. — Профессор Снейп, — чуть не плача от бессилия и ощущения обреченности шептала целительница, — похоже на отравление ядом средней токсичности. Я не понимаю, почему не могу его нейтрализовать! Северус подошёл к больному, осмотрел его и с удивлением заключил, что отравление не является тяжёлым. Вылечить его ничего не стоит. — Мадам Помфри, вы уже давали Горацию безоаровый отвар? — Безоаровый отвар… Нет! Не давала! —в ужасе вскрикнула женщина. — И почему, позвольте вас спросить? —холодным тоном осведомился Снейп, доставая из чемодана флакон. — Я забыла, — еле слышно выдавила целительница и опустилась на ближайший стул. Она была в ужасе от соучившегося. Ведь раньше она никогда не забывала ни об одном пациенте, ни об одном лекарстве. — Яд, как вы верно отметили, средней токсичности, и он опасен для жизни только в том случае, если не принимать никаких мер. Вы сейчас лишь дадите профессору Слизнорту отвар из безоара. А так как противоядие, по вашей вине, поступит в его организм с большим опозданием, он будет дольше поправляться, и возможны некоторые осложнения. Северус поставил флакон на больничный стол. — Вам необходим отдых. Надеюсь, он поможет вернуть вашу работоспособность. В противном случае мне придётся вас отстранить, — сказал он и вышел из помещения.        Северусу было искренне жаль целительницу, но оказать явную поддержку или сочувствие он не мог. Пожалуй, будет полезно и не вызовет неверных мыслей, если он отправит кого-нибудь из учеников к ней на отработку. Например, кого-то из Отряда Дамблдора, члены которого нарывались на неприятности гораздо чаще, чем остальные студенты. Северус знал об их подпольной деятельности в Выручай-Комнате, но старался не реагировать, не замечать и защищать подростков от собственной глупости. По мере возможности, конечно. Теперь Снейпа одолел жар, голова раскалывалась на части, а сил не было решительно ни на что. «Придется пить укрепляющее зелье. Слишком многое предстоит сегодня, и в таком состоянии я не справлюсь. Гораций сможет вернуться к преподаванию не раньше, чем через несколько недель. Значит, мне придется его заменить самому. Лишние жертвы Пожирателей мне сейчас не нужны. Надо подобрать материалы для уроков. Необходимо также принять меры: придется созвать «педагогический» состав Хогвартса и разъяснить им некоторые детали, касающиеся преподавания, а конкретнее — наказаний. И ещё надо выяснить, зачем было так бездарно травить Слизнорта. И да, самое ужасное: отчёт перед Волдемортом. И это только утро». Северус мрачно побрел в сторону кабинета Дамблдора (он даже в мыслях избегал назвать его своим), чтобы подготовиться к очередному длинному, безрадостному дню, чувствуя, что силы на исходе. Причём у всех.