Let me go

r.roo- winter people POV Луи На следующее утро я был уже в Южном Йоркшире. Я позвонил в колледж и сообщил, что моя мать умерла, из-за этого я буду отсутствовать некоторое время. Я приехал как раз в день похорон. Все собрались возле маленькой церкви. Сестры со мной почти не разговаривали, потому что я поступил как ублюдок. Лотти неохотно рассказала, что у мамы случился сердечный приступ. Она пролежала сутки в реанимации, но врачи не смогли ее спасти. Она выглядела постаревшей и совершенно раздавленной. Да и все мы были похожи на живых покойников. В горле сушило и мне то и дело хотелось разреветься. Неустойчивое состояние. Мне казалось, что даже одна неловкая фраза могла меня разбить на миллион кусков. На похороны пришли подруги матери и отчима. Мне было невыносимо слушать соболезнования и укоризненные фразы, что дети остались сиротами. Подруги матери то и дело качали головами и сетовали, кем же мы станем. Отличная поддержка. Я хотел плюнуть им в лицо. Отчим умер три года назад, теперь ушла и мама. Я был напрочь раздавлен. В моей груди появилась огромная черная дыра, которая меня убивала, как яд, попавший в кровь. Господи, какой я гадкий. Из-за своих переживаний я просто не смог приехать к маме. Я самый худший в мире сын. Самый худший в мире брат. Я даже не обнял сестер. Я хотел исчезнуть. Боже, как мне стыдно и гадко. Глаза защипало от недосыпа и подкативших слез. Я гадкий. В этот же вечер я отправился домой. Я не мог находиться там, с сестрами, которые лишь косо на меня смотрели и молча качали головами. Я бежал сам от себя. Домой я не пошел, а отправился в первый попавшийся бар. Я хотел запить все это, мои нервы не выдерживали. Это такой период в жизни, когда ты даже не можешь плакать и кричать. Когда тебе хочется только забиться в угол и сидеть там вечность. У меня не было сил чувствовать, из меня будто вырвали сердце. Все, чего мне хотелось, это забыться. Убежать от всего случившегося как можно дальше, и если можно, больше никогда об этом не вспоминать. Я был словно рыба, выброшенная на берег, которая только и может, что лежать и умирать, глотая воздух. Я сел за самый дальний стол и заказал бутылку виски. В полумраке меня почти не было видно, и тихие мелодии джаза уютно окутывали все помещение. Здесь я чувствовал себя уютнее, чем у себя в квартире. По крайней мере, тут нет Эша. Два бокала я выпил не заметив. На третьем в безлюдном баре появилась женская фигура. Она степенно прошла к стойке и, облокотившись на нее, стала осматривать бар. В девушке я узнал свою подругу Даниэлль. Она кого-то выискивала глазами, пока ее взгляд не упал на меня. Дани широко развела руки в стороны и удивленно на меня уставилась. Я молча смотрел на нее. Так она простояла несколько секунд и, наконец, возмущенно воскликнула — Луи! Где ты пропадал? Я похлопал ладонью на диване рядом с собой, приглашая ее присесть. Дани села напротив меня и скрестила руки на груди. Я лишь так же тупо смотрел на нее. — Я думала ты умер! Не отвечаешь на звонки и сообщения, дверь не открываешь. Все в порядке? Я криво ухмыльнулся и сделал глоток из бокала, давая понять всем своим видом, что ничего не в порядке. — А ты как думаешь? У меня умерла мама. В воздухе повисла немая пауза. Даниэлль взяла меня за руку. Я молча кивнул головой. Мне нужна была эта немая поддержка. Без корявых фраз соболезнования и неловких рукопожатий. Так мы просидели около получаса. Я цедил виски, Дани ковыряла ногтем стол и изредка отвечала на сообщения в телефоне. — Ты здесь кого-то ждала? — Не тебя, конечно, но, дa. — Ясно. Состояние, будто ты выпал из реальности. Я как будто был не тут. То ли это действие алкоголя, то ли я действительно потерял связь с этим миром. Убежать – все, чего мне сейчас хотелось. Я откинулся на спинку дивана и потер переносицу пальцами. Все тело ломило, будто я попал под раздачу крепким парням из футбольной команды. Но нет, просто моральные травмы на мне сказывались куда сильнее, чем физические. Наверное. Дани прервала тишину, попрощавшись со мной. Она все понимала и решила оставить меня. И это было действительно мне нужно. Понимание. От него мне становилось немного легче. Я любил Даниэлль за то, что она могла поддержать так, как никто другой. Даже сидя напротив и ковыряя пальцем стол. Это немое присутствие родного человека рядом намного дороже многих вещей на свете. Я снова остался в баре один. Наедине со своими мыслями. Я допил виски, расплатился и вышел. На улице было холодно, пальцы рук онемели. Я шел в неизвестном мне направлении, переключая каждую секунду песни в плеере. Не могу объяснить это состояние. Когда не можешь слушать тишину, но и музыка режет что-то внутри по живому. Город был безлюдным и неприветливым. Редкие машины проезжали и слепили мне глаза. Я не помню, как оказался на железнодорожных путях. Я «очнулся» только когда носки моих кроссовок уперлись в рельсы. Может это знак судьбы, что мне пора кончать с этим? Со всем этим. Я просидел на рельсах до рассвета, но меня не переехал ни один поезд. И тогда я решил покончить с этим по-другому. Я решил уехать. В Лондон.