***
Я решил пойти порисовать сегодня возле пруда на территории кампуса. Меня всегда это приводило в порядок. Я зашел в комнату, забрал папку бумаг и краски с кисточками. Возле пруда меня ждало глубокое удивление. Я встал как вкопанный, на берегу сидел Луи и кидал камешки в воду. Мне потребовалось много труда, чтобы вдохнуть воздух и унять дрожь в руках. Что со мной не так? Я подошел и буквально упал рядом, больно ударившись копчиком об землю.Замечательное появление, блять. — Ты меня преследуешь? Я вздрогнул. — Нет, не подумай. Я всегда тут рисую, когда погода как сегодня. — Понятно. Извини, не буду занимать твое место. Луи взял сумку и спешно ушел. И я опять остался один. Я растерянно сам себе пожал плечами и лишь смотрел, как он уходит. За один день он успел уже три раза меня отфутболить. Может, я правда слишком назойлив. Порисовать так и не вышло, я испортил три листа и ушел гулять по Лондону. Я любил этот город таким. Приветливым и уютным. Я добрел до кофейни и уселся за столиком на улице. Ко мне подошла официантка Элеонор. Она всегда меня обслуживала, я был тут частым гостем. Она приветливо улыбнулась. — Тебе как всегда? — Ага. И принеси мне сигарет. Наверное, — я неуверенно посмотрел на нее. — Вот как. Сегодня твоя попытка бросить курить пошла прахом? — Точно. Блондинка скрылась внутри и через минут пять передо мной стояла кружка американо. Я закурил, и у меня тут же закружилась голова. Через минуту уже все прекратилось, и я выкурил подряд три сигареты, забыв про остывший кофе. Почему этот Луи Томлинсон такой?***
Я не мог уснуть всю ночь. Я пытался смотреть телевизор, читать. Но у меня перед глазами все так же стоял этот чертов Луи. И меня обуревало чувство бабочек в животе. Отвратительно, да? Но именно так и было. Внутри меня было такое чувство, будто я падаю с огромной высоты. Кто же ты такой? Я уснул только в пять утра. Точнее, не уснул, а просто отрубился от усталости. Я поплелся к зеркалу. Выглядел я ужасно. Вылитый зомби. Я умылся и тряхнул головой. Сегодня не было занятий и я мог еще проспать целый день. Но по закону подлости я подорвался уже в девять утра, а сон как рукой сняло. В холодильнике меня ожидала пустота, а желудок уже сводило от голода. На экране вибрирующего телефона высветилась фотография Найла. — Алло? — Хаааааз. Пойдем к Лиаму на работу. Сегодня его смена и он обещался мне угостить меня пиццей и пивом. — Ты очень вовремя. У меня мышь повесилась в холодильнике. Скоро буду. Лиам устроился в пиццерию с тех пор, как его отец отказался его спонсировать и теперь Лиам спонсировал нас пиццей в голодные, как сегодня, дни. Найл стоял у входа и с кем-то тараторил по телефону. Он показал мне жестом подождать и через минуту уже положил трубку. — Ну у тебя и видок, Стайлс. Что ты делал всю ночь? — Я не спал. Только Найл открыл рот, чтобы что-то мне сказать о том, что нужно больше спать и прочее, как я схватил ее за толстовку и затащил во внутрь. И на большой скорости я врезался в Луи. Внутри меня все перевернулось, я тупо уставился на него. Я сшиб его с такой силой, что кофе в стаканчике оказалось на Луи. Он остервенело уставился на меня. — Ты блять издеваешься?! Скажи, что это тоже твое место! И он выскочил из пиццерии, а я не успел даже открыть рта. Лиам и Найл уставились на меня с вопрошающими взглядами. — Это был тот самый Луи. Найл округлил глаза и посмотрел в сторону двери, откуда только что вылетел Томлинсон. — Ты шутишь?! Ты втюхался в этого психа? — Он не псих. Я просто уже виделся с ним у пруда, где я обычно сижу. И он обвинил меня в том, что я его преследую. А сейчас еще и это. Мы все-таки заняли место за столиком, Лиам положил нам два куска пиццы, поставил две бутылки пива и плюхнулся рядом. — Что произошло? Найл ответил за меня: — Это новая пассия Гарри, которая думает, что он чертов маньяк, который его преследует. Я передернул плечами. Мне было гадко. Я совсем не думал его тут встретить. Хотя, это неудивительно, пиццерия, где работает Лиам почти в двух шагах от кампуса. Это первое место, куда можно будет сходить, когда ты только приехал. Я разлегся на диване за столиком и шумно выдохнул воздух.Я ебаный неудачник. По телу бегали мурашки. — Я облажался. Он правда мне нравится, — будто оправдываясь, выдавил я. — Мне кажется, ты растерял навыки соблазнения парней, Хаз. — Отъебись, Найл."</i> Я молча дожевал пиццу, распрощался с парнями и пошел гулять по Лондону, чтобы успокоится и собраться с мыслями. Господи, почему какой-то мальчишка запал мне в голову? Я не могу контролировать свои мысли. Отлично. Меня даже выводит из равновесия тот факт, что меня считают психом-преследователем, а я не могу переключиться на какие-нибудь посторонние мысли. Когда я вернулся в кампус, меня ждал неприятный сюрприз. В моей комнате сидел отец. И судя по его виду, нам точно не предстоял семейный разговор в приятной дружеской атмосфере. Отец выглядел помятым. Я осторожно прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Я точно не был готов к такому визиту и тяжело сглотнул. — Ну, здравствуй, Гарри. Его голос дрогнул, я осекся и увидел пакетик с коксом рядом с ним. Внутри все оборвалось. Он никогда не перестанет меня контролировать. Где-то в затылке я чувствовал как бьется мой пульс. Я сжал кулаки. — Привет. — Скажи мне, сынок. Неужели ты так и не научен горьким опытом? Он поднял пакетик над головой. — Полугода в реабилитационном центре тебе, видимо, не хватило, да? Отец умел надавить на больное. Три года назад, после тяжелого расставания с парнем, моя жизнь покатилась вниз по наклонной. Так я начал злоупотреблять сначала таблетками, а потом уже и наркотиками. И как только мой отец прознал об этом – так сразу же я и загремел на полгода в больницу. После этого я держался год, пока не принялся за старое. Нет, не потому что мне снова кто-то разбил сердце. Я. Я не знаю даже сам почему. Это как кокон, который помогал мне абстрагироваться от этого чертового мира. Вот с таким вот отцом, который пытался держать под контролем все, что происходило со мной. Он считал, что раз моя мать умерла, то он должен заполнить все мое личное пространство собой. Я передернул плечами. — Проваливай. Мой отец взревел. — Что ты сказал, щенок? Тут он замолчал, поправил галстук, встал и кинул пакетик мне на кровать. — Хотя знаешь что, Гарри. Делай что хочешь. Ведь только у тебя в жизни проблемы. Только объясни мне, как другие люди справляются без этой дряни. И объясни мне, почему ты безвольная тряпка, Гарри. Он еще минуту постоял в дверном проеме, покачал головой, и, громко хлопнув дверью, удалился. Я сел на кровать и от обиды и злости у меня заплясали цветные пятна перед глазами. В одночасье мне стало стыдно, но я пытался себя оправдать. Да, я был безвольным. Именно поэтому через полчаса на столе красовались две белые дорожки.***
Утром я опять проспал на пары. Я чувствовал себя разбитым, да и мой вид соответствовал моему состоянию. Тело неприятно ныло. Всю ночь мне снился этот чертов Луи, который обвинял меня во всех смертных грехах. Я был из тех людей, кого из себя могли вывести даже сны. Я вообще в последнее время чувствовал себя бомбой замедленного действия, которая может рвануть в любой момент. И, наверное, если бы не Найл и Лиам, я б давно уже валялся где-нибудь с передозом или с перерезанной глоткой. Я умылся, почистил зубы, собрался и пошел на занятия. В дверях аудитории я столкнулся с Луи. Я даже не был удивлен. Как только он не прошипел «псих», проходя мимо меня. Я вспыхнул. Бомба замедленного действия взорвалась именно сейчас. Я схватил его за запястье и с силой развернул на себя. — Да, я ебаный псих. Я пью от этого таблетки и у меня есть диагноз в карточке. Можешь проваливать куда подальше от меня! Мои виски пульсировали, мне казалось, что кричал так громко, что даже себя не слышал. Луи выдернул свою руку и потер запястье. Видимо, я слишком сильно его сдавил. Он с пару секунд смотрел на меня и потом тихо, почти полушепотом ответил. — Спасибо. Надеюсь, мы больше нигде не увидимся кроме как на занятиях. Я смотрел в удаляющуюся фигуру Луи и не понимал, что на меня нашло. После вчерашнего разговора с отцом я был сам не свой. Но такого я даже сам не ожидал от себя. Я тряхнул головой и зашел в аудиторию. Оказывается, у этой сцены было много зрителей. Но то ли из уважения, то ли после моего признания о моей психической нестабильности, все отвели взгляд и стали заниматься своими делами. Я чувствовал себя неуютно. В аудиторию Луи больше не вернулся и пропустил занятие. Я его напугал? Я сам себя напугал. Мне хотелось вопить и плакать. А я просто записывал слова преподавателя в тетрадь, когда внутри меня взрывались вулканы. Оставшиеся пары я решил прогулять. Я не хотел косых взглядов и шепота за спиной.