***
Леголас — Сын мой, как я рад снова видеть тебя в добром здравии. Право, не стоило мне везти подарок, — в глазах играл неподдельный, сродни детскому, интерес к гостинцу. — Так, мальчик, слушай меня, с этого дня ты будешь наливать мне вино. — Отец, это моя невеста, и мы любим друг друга. Она будет жить с нами! — Леголас сделал шаг вперед. — Я такого приказа не отдавал, — король нахмурил свои густые брови и цокнул, переводя взгляд на девушку. — Ну посмотри на нее: корни волос не прокрашены, кончики секутся, на голове Элронд совет собирал, а ногти будто Голлум грыз, одежду, как понимаю, в Лориэне одолжила, — король поймал решительный кивок сына и добавил: — У пограничников... Трандуил потер переносицу, а после, покинув трон, вальяжно направился к прибывшим: — Какая родословная, девочка? — Она дочь Элронда, отец, — ответил за возлюбленную принц. — Элронда? — удивился Владыка. — Он спал с орками? — король отшатнулся то ли от такой скверной мысли, то ли от такой перспективы породниться. — Да нет же, — Трандуллион прикрыл глаза и устало вздохнул, — это она просто измазалась в походе, а так она красивая, честно, пап, — он доверчиво посмотрел на отца, тот же, в свою очередь, на Машу, сомневаясь в подлинности слов отпрыска. — Она дочь Галадриэль, — продолжил лучник, гордо насупившись. А вот Трандуила это, казалось, вообще развеселило. — Галадриэль? Вот нолдор чудят, — задумчиво протянул король, вспоминая, как всего пару дней назад в его мысли проник мелодичный женский голос, говоривший «Моя дщерь уже близко, моя дщерь уже близко», а после очень знакомый мужской «Приближается великое зло» — но тогда были сильные помехи в атмосфере — Ороферион так и не понял, о чем толковали голоса, только голова разболелась пуще прежнего. — Хотя чему я удивляюсь, он всегда любил женщин постарше, с опытом и без комплексов всяких, — сказал Трандуил, потирая подбородок и смотря куда-то вдаль, улыбаясь чему-то своему, будто знал больше других — вспоминал буйную, как самый рослый терновник, молодость. — Будь по-твоему, сын, ступай... и возьми своего... — эльф замолчал, подбирая слова, — подружку. Вскоре главная зала опустела, и тишина мягкой пеленой вновь опустилась на владения короля, лишь изредка нарушаемая дуновением ветра, что пытался унять беспорядочные мысли. — Уж лучше самый бородатый гном верхом на свинье, — рассуждал Ороферион, проводя пальцами по перилам балкона, который выходил в сад, и попутно всматриваясь на север, в чьей стороне был расположен Ривенделл. — У них хотя бы самоцветы есть, — в голосе прозвучала тоска. — Валар, образумьте моего сына, раз Лорда не поспели. Али мне совет какой дайте, — король прищурился, будто прислушиваясь. — Что-что, говорите? Да, хорошая идея, я тоже так мыслил, этот друг всегда шел нога в ногу с нашим родом и сейчас не отвернется. — Владыка направился в погреб, шурша полами роскошной мантии и напевая незатейливую песенку про дивные бочки с вином и его терпкого пряного послевкусия.***
Арагорн — ПУСТИТЕ МЕНЯ, Я ЭТОМУ П****КУ ОТОРВУ ВСЕ, ЧТО ШЕВЕЛИТСЯ И ВЫПИРАЕТ. АХ ТЫ Ж С*КА ТАКАЯ, ДА ЧТОБ ТЕБЯ БАЛРОГ ВЫ***Л, А ПОТОМ ГНОМЫ ТАК ОТПИ... — дверь резко распахнулась от сильного пинка ногой, по две стороны от виновника стояли Линдир и Глорфиндэль, пытаясь удержать Лорда, дабы не лишить Средиземье последнего из потомков Исильдура. — Владыка Элронд, это личные покои, выйдите, пожалуйста, — Элессар пытался найти нужные слова, но они как назло убегали. — Вла...Владыка, поставьте это на место... не... — Элронд высвободился и потянулся к старинной вазе. — НЕ НАДО! СТРАЖА! — увы, Арагорн отклонился и снаряд не достиг своей цели. — ГЭНДАЛЬФ! — истошный вопль разнесся по всему Минас Анору*. — Да чего же вы, свекр, серчаете, в самом-то деле, ваша же дочь! — проверещал Эстель, уворачиваясь от очередного заряда. Элронд, в свою очередь, оставался непреклонен: красная пелена будто застелила его доселе ясные очи, а на лице заиграли желваки. — К...Какая дочь? — запнулся от негодования Лорд. — Я, конечно, много глупостей совершал с Трандуилом на праздниках в его дворце, но тогда в моем теле было больше вина, нежели крови, да и чтоб такого... — всегда хладнокровный и спокойный голос превратился в дикий рев, казалось, полуэльф готов был сейчас перекусить шею короля Гондора и распотрошить все внутренности, словно Голлум пойманной в затхлой реке рыбине. — И хватит с меня приписанных мне детей! С каждым годом одно и то же: то дочь, то реинкарнация какой-то мертвой дочери, а иногда так вообще и то и другое разом! — Элронд схватился за голову, запустив пальцы в волосы. Элессару даже на миг показалось, что все закончилось, но не тут-то было — взгляд отца Арвен пал на коллекцию метательных ножей, коими Арагорн всегда гордился и даже велел слугам протирать каждый день, хотя сейчас от всей души желал, чтобы это оружие здесь и вовсе не появлялось. — Но о...она же дочь Галадриэль! — нож попал на пару сантиметров ниже уровня королевских бубенцов, чуть не лишив весь род Исильдура последней надежды на потомков. — Моя любовь к теще безмерна, но не до такой степени, — топор, гномья работа, можно было даже различить мудреную гравировку на рукояти. К несчастью для Элронда, секира полетела, даже не лезвием — обухом в стену, и с тяжелым грохотом упала на пол. Арагорн с опаской глядел в самый дальний угол его покоев... там стоял лук, уж тут точно не промахнется — за Палантиром ходить не нужно. Король зажмурился, готовый к расправе и смирившийся со своей участью, но, благо, судьба сегодня благоволила Эстелю, и он услышал прокуренный голос Гэндальфа, что гласил таинственно: — Лезь через окно, дурень! — Так и поступил великий король Гондора, после чего еще долго гостивший то в Рохане, то в Шире, даже у Радагаста был, токмо Ривенделл обходил десятой дорогой. Кто ж знал, что Владыка так обидится, не виноват же, в самом деле, Арагорн, что Маша оказалась красивее?***
Сын Арадора в беспокойстве шагал туда-сюда, не в силах смириться со сложившейся ситуацией, недовольно бубня и поглядывая в сторону жены. — Мать, ты чего это упустила парня? — наконец обратился он к Гилраэнь. — Ладно уж я умер рано, не поучаствовал в воспитании, но ты... ты ж когда пришла сюда, сказала, что дева эльфийская, умница, красавица, вышивает, — мечтательно вздохнул бывший вождь дунэдайн, запуская пятерню в волосы. — Да кто ж знал, что та дева умеет ацелас заваривать по-особому? — пожала плечами супруга, все же отчего-то продолжая чувствовать вину перед любимым мужем. — Ну все, плакал здравый смысл короля. Слыш, Исильдур, это наследственное, — обратился Араторн ко второму королю Гондора, подкрепив слова осуждающим взглядом. Широкоплечий статный мужчина лишь фыркнул в ответ и обернулся. — Ничего подобного, — обиженно возразил великий воин, подперев рукой подбородок и ругнувшись. — Ну-ну, скоро Машу «Моя прелесть» начнет называть и все деньги из казны потратит на нее, забудет про восстановление государства. Сразу видно в отца пошел — у девок нарасхват, жаль, думает не головой, а чле... — Вот уж точно в отца, милый, — Гилраэнь прервала Араторна на самом важном моменте, бросая испытывающий взгляд, который выражал негодование поведением мужчины. — Не надо нам тут суровых сибир... северных словечек. Вспомни, что перед тобой король стоит да дева прекрасная, — поддержал женщину сын Элендила. — Думать надо, как спасать наследничка, — задумчиво почесав голову сказал Исильдур, размышляя, как бы вернуть себе былую репутацию и замять то дело с колечком. — Эх, надо было и вправду тогда бросить Кольцо в лаву, и все бы Морготовы прислужники сгинули на раз-два, а то повылезали всякие... Маши из неведомых расщелин, — рассуждал вслух второй король Гондора и тут же добавил: — И чего Лорд, в самом деле, не мог мне по голове чем-то дать, образумить мой затуманенный рассудок... — Педант потому что, — сказали хором родители Арагорна. — А вдруг это и есть проклятье Исильдура? — испугался сам своих дум король-орел*. — А ну, стой, ты покуда пошел? — удивился Араторн, но вскоре получил незамедлительный ответ: — К Дэнетору. Вдруг Палантир доселе у него. Хочу с потомком рода своего великого поговорить, гляди, и вразумлю немного, — последние слова были уже еле слышны — широкая спина сына Элендила растворилась в безвременье. Минас Анор* — Минас Тирит (синд. — «Крепость солнца») изначально был назван Минас Анором, но в 2698 году Т. Э. был переименован в Минас Тирит (синд. — «Крепость стражи») в знак борьбы и противостояния Мордору. После коронации Арагорн вернул городу прежнее название, так как вражеские силы были повержены. Король-орел* — имя Араторна в переводе с синдарина.***
Боромир — Нет, Дэнетор, ты никуда не пойдешь! — человек в серых мантиях упрямо пытался образумить сына Эктелиона. — Мне нужно обратно! Я наместник Гондара! Пусти, вшивый! — Ты умер и возврату или обмену не подлежишь. Финдуилас, успокой мужа, — повел плечами служащий того света, а к Дэнетору тут же подбежала жена. — А то что? Где я вообще? Это Мандос или эти... Чертоги Временья...которые без? — пыхтел наместник, нахмурив брови. — Не дано тебе постичь этой тайны, человек, ибо только Илуватару она ведома, — заумно произнес незнакомец. — Вот что я тебе скажу, мальчик, — Дэнетор склонил голову набок и прищурился, — если ты меня не выпустишь, то Мандос будет всем вам поочередно, я вам такие Чертоги покажу, о которых даже Палантир умалчивает! Послышался смешок где-то поблизости, наместник обернулся в сторону Теодена, бывшего короля Рохана, хотя по себе знал, что бывших наместников и королей не бывает. — И что же тебя так развеселило, друг мой? — казалось, грозный взгляд вовсе не смутил конунга, да и мог ли? — А я всегда ведал, что нет с твоих потомков прока, право, Фарамир хорошим человеком вырос, в Финдуилас пошел, — деловито сказал Теоден, улыбаясь в бороду, но видом своим говоря, что, дескать, лишь слово невинное промолвил. — Ты на своего-то посмотри, конь старый, — вспыхнул наместник, — как бы твой племянник чего не учудил! — Не бывать этому, — к королю Рохана подошел Теодред. — Я доверяю своему брату как самому себе! Марка в надежных руках! — Что ты хочешь этим сказать, принц? — буркнул регент, подбоченясь, в то время как жена пыталась успокоить его, ласково поглаживая плечи. — Конец твоему Гондару, дружище, — уже открыто расхохотался Теоден, а с ним послышался и гогот всех покойных эорлингов, а затем недовольный рык гондорцев позади Дэнетора, которые начали вынимать мечи из ножен. — Никаких боев! — встрял Неведомый, махая руками, пытаясь остановить столпившихся, что получалось плохо. — Пошто нам твои запреты? — закатил глаза Эорл Юный. — Мы уже умерли, так чего бы не выяснить наконец, кто из нас сильнее? Правду ли я говорю, братья? В ответ раздались одобрительные возгласы рохиррим и гондорцев. — А давайте! — поддержал первого короля Рохана Исильдур. — Конец вашему Гондару, — послышался крик Теодреда. — Эомер покажет, как нужно править, — подтвердил слова сына Теоден, ударив ладонью по колену. — И твой мог оступиться! Не тебе меня осуждать! — Дэнетор стоял напротив Теодена, каждый из них готов был защищать своих потомков до последнего. — У Эомера есть голова на плечах, он бы никогда так не поступил, — скрытое самодовольство послышалось в голосе семнадцатого короля Рохана, а в глазах виднелась гордость за племянника. Через миг в доказательство этому, на устах заиграла победоносная улыбка. Дэнетор лишь тихо выругался в ответ. Раздался боевой клич. Началась очередная дружеская перебранка между Гондором и Роханом. — Я Мандосу все расскажу, эльфов сюда пришлет! И...и... Илуватару на вас донесет! А ну, не мешать! Вы тут не единственные умершие! — Тень была готова расплакаться от безысходности, ведь слова его так и не были услышаны, а растворились где-то в пылу сражения. И не выгонишь ведь — умершие, да и короли среди них, люди почетные, как слово против их воли молвишь? Может, в Валинор ворона отправить? Пристроят куда? Мочи ведь нет уже терпеть такое, да ежели в первый раз подобное приключалось, так ведь через день бранятся наместник и король, силу свою испытывают и терпение всевышних, а бывшие короли только и пособничают этому, еще старшими кличутся! Эру свидетель, в отпуск пора! Подалее от Гондара да Рохана.***
Эомер — Ну что, рохир, славный воин Марки, — в хриплом голосе послышались едкие нотки превосходства, а на плечо легла тяжелая мужская рука, — подвел тебя твой племянник, последняя надежда всея Рохана, — лицо наместника озарила зловещая улыбка, а после мужчина разразился гоготом, содрогаясь в приступах смеха, но не в силах остановиться, хоть и сам понимал, что перегибает палку. — Попридержи язык, поцелованный огнем, — Теоден устало вздохнул, слегка прикрыв глаза, но все так же неотрывно смотря на Дэнетора, будто от этого лик последнего почернеет, а язык отсохнет, лишив гондорца возможности говорить. Конунг специально упомянул излюбленное прозвище для наместника, описывающего его кончину. На этом свете люди вообще были менее обидчивы, вот и любили потешаться над смертями друг друга. — Мне хотя бы назгул ребрышки не щекотал, и я не видел ужасающего лика полурослика, что корчился надо мной и слюнями на сбрую брызгал, — деловито произнес Дэнетор, вскинув бровь. — Да, мой друг, но зато тебе удалось почувствовать прелесть полета, стать птицей, что парит над облаками... слегка подпаленным дряхлым вороном, но все же, — семнадцатый король Рохана притворно изобразил изумление, будто бы подтверждая свои слова незамысловатыми движениями рук, имитируя крылья пернатого — за что получил от наместника такой же вполне незамысловатый жест, содержащий крайне порицательный смысл. — Зато с Эовин не прогадал, — цокнул языком Теоден, довольно жмурясь — давно он не видел любимую жену, а теперь мог наслаждаться ее теплыми хрупкими ладонями, заботливо массирующими уставшие плечи. — Радуйся, твой лоботряс в надежных руках, сам воспитывал дочку. — Конунг по привычке всегда называл детей Теодвин своими, от чего сестре всякий раз становилось тепло и спокойно на душе — несомненно, ее два чада были в надежных руках. При этих словах Финдуилас вздохнула с облегчением, а вот Дэнетор никак не собирался усмирить свое любопытство: — Экий ты смирный, Теоден, да и Эомунд, смотрю, прям «неймет от беспокойства», вы чего удумали? — сын Эктелиона то и дело бросал взгляды то на конунга, то на Эомунда, говорившего до этого с Теодредом и Брего. — А чего волноваться-то? Все мы знаем, какими приходятся все рохиррим в молодости: непостоянные мы, необъезженные — вот и Эомер заигрался с кобылкой молодой. Может, через пару годочков и остепенится, — спокойно произнес Теоден, а Эорл Юный одобрительно кивнул, подтверждая подлинность слов сородича. — Как бы они тебе до этого жеребят не наделали, — вновь подлил пару ложек дегтя Дэнетор в бочонок с медом конунга. — Поди отсюда, только скверну и смуту на всех наводишь, словно назгул в чистом поле. — Наместник подавил рык, что так и рвался наружу, а после резко развернулся, непринужденно подавшись прочь, покинув при этом общество лучшего друга. Эту перепалку он проиграл. — Отец, — рука единственного сына дотронулась до кисти короля, чьи веки приоткрылись, а взгляд стал более осмыленным, устремившись в сторону говорившего. — А если по правде говорить, что будем делать с Эомером? — Теодред с непреклонной, даже где-то детской, уверенностью надеялся, что родитель не просто так насмешничал над наместником — у него был мудрый план. — Молиться, — измучено вздохнул Теоден, скользя взглядом по бывшим королям, как бы извиняясь перед ними, и поцеловал тонкое запястье жены. — Пороть больше надо было, — последняя реплика была сказана скорее себе, нежели другим.***
Трандуил — Отец! — недовольный, полный обиды, голос Леголаса разнесся по всей главной зале. Принц в несколько шагов преодолел расстояние и, оказавшись перед троном, поднял на эльфа оскорбленный и полный унижения взгляд. — Хватит уводить моих девушек! Это уже двадцать пятая моя настоящая любовь, которую ты отнял!!! — лучник продолжал испепелять родителя тяжелым взглядом. — Тебе же не по нраву была Маша! — скрестил руки на груди. — Знаешь, — начал лениво Трандуил, в глазах его уже плескались искорки счастья после выпитого вина, — мы никогда не можем предугадать свою с...ссс...ссуууу...судьбу, — король пытался это как можно красочнее описать, поэтому начал вертеть указательным пальцем, показывая то на сына, то на пол, то и вовсе в пустоту, и закинул ногу на ногу, второй рукой подпирая подбородок. — Ты еще юн, а для меня это, быть может, последний шанс в жизни! — король насупился и осуждающе посмотрел на отпрыска, а затем добавил: — Или тебе для родного отца жалко? — Я для вас... тебя ничего не пожалею, пап, но... но... ведь мы не стареем!!! — молодой эльф всплеснул руками, в глазах все еще плескалось непонимание. — Так-то да, — Ороферион загнул палец, — но душою мы больны, — загнул второй, — вот Элронд кризис среднего возраста с дочерью переживает, Глорфиндэлю... там, пожаловаться может, а мне кому? — выпытывающий взгляд на сына. — Так ведь ты сам всех под стражу да в тюрьму в кандалах отправил, — развел руками Леголас. — Они отказывались со мной пить... больше, — послышалось икание. — Так ведь не перепить тебя никому, отец, лучший ты в этом деле благородном, — похвалил короля сын. — Ну если только гном сравнится, — Леголас поджал губы, поняв, что ляпнул лишнего. — Что?! Чтоб меня гном обошел?! Не бывать этому! И секиры их здесь не будет! — Ороферион резко встал с трона, подойдя к сыну. — И никаких Гримли на школьных каникулах! — сурово пригрозил пальцем Лесной Владыка. — Гимли, — злобно пропищал лучник. — Маша не первая девушка, которая покидает меня в силу любви своей к тебе, что ты с предыдущими сделал? — Какими предыдущими? — Трандуил изо всех сил пытался вслушаться в серьезный разговор, но вино уже ударило в голову, вдобавок еще и посылка Элронда пришла — дивное питье со сказочными пузырьками — не смог король дотерпеть на празднеств, — откупорил сегодня. — Ну, например, первая — Света из Хацапетовки, — теперь загибал пальцы уже сын, а не отец. — Гномы одолжили, — с ходу сообразил король. — Катя из Нижнего Тагила? — Уехала в Нижний... Гондор... на базар, — усиленно закивал Ороферион. — Нижний Гондор?.. Это где? — принц задумался, мысленно вспоминая все государства и города в Средиземье и закоулки Гондора. — А ты, сын, у Эстеля спроси, он все местные кабаки знает, — нашел выход из положения Трандуил. — А... — не успел договорить Леголас, как его перебили. — Настя попала в острые пасти, — начал медленно и задумчиво Владыка. Вика погрязла в трясине, Яна пошла в Лориэн по медчасти, Вита завязла с Алиной. Кристи с Мисти отмывают кисти, Олю послали к Балрогу, Ох же ж Наташа — подавилась кашей, Таня сломала ногу. Наша Алсу потерялась в лесу, Женя съела жука, Иру с утра орлы унесли, Аня кумекать ушла. Марину ночью украли орки, Лариса ушла в Ривенделл, Юля с дуру скатилась с горки, Алена съела омлет. Оксана отправилась к бабке гадать, А Лера, гляди, за ней вслед, Сашку и Дашку Азог забодал, А Люся камон в Валинор, — последние строчки король начал читать уже скороговоркой, даже язык, казалось, не заплетался. — Папа, хватит придумывать новый сборник своих стихов! — закатил глаза Леголас, чье лицо приобрело скучающий вид. — И последнее не в рифму, — добавил тут же отпрыск. — Зато как к месту, — пропел своим глубоким голосом Трандуил и сделал щелчок пальцами. — Что толку с тобой сейчас беседы вести! — принц страдальчески вздохнул, бросил последний взгляд на отца и в скором времени покинул залу. — Вот так нужно от нежеланных невесток избавляться, — Владыка усмехнулся, поправляя мантию. — Ишь, чего удумали, — светловолосый зажмурился, смакуя вкус вина, ведь бокал так и остался в его руке. — Вот и правильно, что мудрого отца слушаешь. Эх, где бы я был, если бы сын не приводил домой невесток. А если эта Маша окажется такой же вертихвосткой, как и остальные, то ее им вслед сплавлю в бочках... в Дейл, — довольный своими мыслями, Трандуил решил отправить ворона Элронду, осталось ли у Лорда еще этого дивного пузырчатого снеданья.***
Халдир — Брат мой, — голос Румиля звучал величественно, от него веяло прохладой реки Нимродель, на которую так часто засматривался эльф, когда возвращался с дозора. — Отчего мне кажется, Румиль, — обратился к тому Орофин, — что брат наш не в добром здравии, — глаза его внимательно изучали лицо Халдира. — Ы-ы-ы, — подал голос страж границ Лориэна и глупо улыбнулся. — Я знаю только одного эльфа во всем Средиземье, что сможет помочь нам с этой тяжбой, — вздохнул старший брат. — Владычица Галадриэль, — подхватил младший. — На нее вся надежда, друг мой. Так и поступили Румиль и Орофин, ведя Халдира под руки в покои Нэрвен*. Не сказать, что рад был этому Келеборн, если судить по скрежету его зубов и отсутствию рубашки, но что поделать могли братья — нужно было выручать близкого родственника, не чужой ведь. Однако Гладриэль лишь захлопала в ответ глазами, обрамленными длинными черными ресницами, а Владыка Лориэна посмотрел на нее, будто впервые увидел: — Да нет у меня дочери, сколько раз говорить! Тем более с Элрондом, святотатство какое! — оправдывалась дева, смотря на дражайшего супруга. — Али Келебриан, в конце концов, как в глаза посмотрю? — продолжила она шепотом, не отводя взора от Келеборна. — Как так-то, Владычица? А чей же это отрок захомутал Халдира пуще паутины лихолесских пауков? Взгляните, в каком он состоянии, — Орофин кивнул в сторону брата. — Аж больно сердцу делается, как посмотрю на него. — Может быть, ему нужен отдых? — предположил Келеборн. — Когда он в последний раз спину свою разгибал да пост оставлял? — Зим пять...сот назад, — замялся Румиль, а Орофин, в свою очередь, нахмурился, не понимая, как так вышло. — Переутомление, — вынесла вердикт Владычица и на всякий случай коснулась рукой его лба, проверяя температуру. — Жара нет, — все вздохнули с облегчением. — Пусть пару зим отоспится, а лучше в турне по Андуину отправится, в гости, там, в Ривенделл или Гондор. — А если эта хворь заразна? — поинтересовался Румиль. — Что делать станем, Госпожа? — Орлов позовем, — ответил за нее Келеборн. — Так Митрандир всегда делает, говорит, помогает, — объяснил он. Отволокли стража северных границ, положили у золотого дерева* да лембасом накормили, абы не слышать протяжное «Ма-а-а-аша», что слышалось даже во время чавканья Халдира. И забылся нолдо в сне беспробудном и сладком, что даже самое великое зло не могло его нарушить, ведь охраняли покой братья его верные — Румиль и Орофин. Нэрвен* — муж-дева, одно из имен Галадриэль, данное ей матерью. Золотое дерево* — мэллорн.***
Фарамир — Мат, — скучающе произнес Брего, а на устах играла довольная улыбка. — Теодред проиграл очередную партию в шахматы. — Как вы это делаете? — опешил принц. — Уже четвертый раз подряд, али мухлюете тайком? — в глазах сына Теодена читалось подозрение. — Нет, конечно, сынок. Все дело в практике прожитых лет, — объяснял второй король Рохана. — Я пока тут был уже столько от отца понаслушался, а потом и своего Алдора учил, ты, главное, запоминай. — А как этот ход называется? — поинтересовался Теодред, усердно изучая позиции фигур на шахматной доске. — Мат двумя конями, — сцепил руки в замок и ухмыльнулся в бороду бывший конунг, в глазах его играло веселье — давно достойного противника здесь мужчина не видывал, отцу ведь наскучило порядком уже, да и победить его было сложно — изучил тактику сына. — Сам придумал, — с гордостью добавил тут же. — Естественно, — послышался до боли знакомый раздраженный голос, — чего еще можно было ждать от рохиррим? — Дэнетор сидел за деревянным столом, судорожно массируя виски, хотя по его виду и тому, как он хватался за волосы, было видно, что не помогало. Напротив него сидел Теоден с таким же потерянным видом, а подле них и другие родственники. — Что приключилось-то? — вскинул широкую бровь Брего. — Пропустили мы чего за игрой своей? — по угрюмым лицам родичей стало ясно, что точно упустили, что-то неладное приключилось. — Конечно, пропустили, — огрызнулся наместник, судорожно постукивая пальцами по деревянной поверхности стола. — Я сына потерял, — поджал губы. — Дак то ж Фарамир, — возьми и ляпни Теодред. — Вы ж его все равно не жаловали. — Так то ж для виду, — Дэнетор помрачнел пуще прежнего. — Ах, мои мальчики... — пальцы вцепились в волосы сильнее, грозя вырвать их с корнями. Теперь было совсем ничего непонятно. — Но есть же и светлая сторона, — пытался приободрить его сын Теодена. — Боромира ведь спасла Маша, а значит, не так все и худо для вашего рода, верно, отец? — отрок глянул на восемнадцатого конунга Марки. Тот и вовсе имел ужасающий вид: растрепанные локоны, опустошенный взгляд и синяки под глазами, особенно выделяющиеся на фоне нездорового цвета кожи лица — светло-серой. Только вот, в отличие от наместника, сын Тенгеля сидел, подперев кулаки по обе щеки, возле него по правую и левую руки стояли Эорл Юный и дед, что понимающе хлопал по плечу. — Отец, а нам-то чего дурного? — Брего тоже не понимал причину смуты. — Ну найдет себе Дева Роханская кого-то более благородного, чем сын наместника, больно надо было, — получил неодобрительный взгляд Дэнетора. — Палантиром запущу, — пригрозил тот, а Эорл поспешил ответить: — Если бы оно так и было, сын мой, да не все так просто оказалось, — первый конунг посмотрел на восемнадцатого, который продолжал глядеть в одну точку, словно и вовсе находился не с ними. — Так в чем про..? — Брего не успел договорить, как Теоден резко подорвался с места, что было ему совсем несвойственно — он по натуре всегда был человеком мягким и добрым, — и прокричал полным боли голосом: — ДА ПОТОМУ ЧТО ОНА С СОБОЙ ПОДРУГ ПРИТАЩИЛА! — Тенгель усадил сына на место. — С...сколько? — дрожащим голосом спросил Теодред, и у него предательски начали трястись руки. Впервые в жизни обрадовался своей скорой кончине. — Хватило даже на Гамлинга, — провыл мужчина, прислонившись лбом к холодной поверхности стола. — Н..но к..кто? — сглотнул принц. — Глашариэль, — начал наместник. — Люсинда, — подхватил задумчивый Теоден. — Катарина и Натали, — поддержал обоих Эорл Юный. — А также Дашариэль, Аманда, Соня-Потрошительница, Лилиан, Анжелика и просто Ксюша, — протянул Тенгель, устало прикрыв глаза. — И это только начало списка, — осведомил всех тут же. — Довольно! — стукнул наместник кулаком по столу, тот лишь жалобно хрустнул. — Долго терпели мы эти издевательства! — в глазах его загорелось пламя непокорности и бесстрашия. — Гондар нападет! Гондар не будет терпеть! — закончил мужчина свою проникновенную речь. — И Рохан явится на помощь, — поймал на слове Теоден, по-братски положив другу руку на плечо. На что Эорл Юный и Брего токмо хитро переглянулись, а поселе зычные возгласы и боевые кличи рохиррим и гондорцев слились воедино — средь толпы можно было различить лишь один — громкий и властный командный голос — уж если наместник что-то решил, то не отступится. — В...вы куда? — Неведомый на днях вернулся из долгожданного отпуска, воспоминания о котором все еще мягким клубочком теплились в душе, оставляя приятные ощущения — даже загар не успел сойти. Но он не был услышан, его даже не заметили... Неведомый отскочил в сторону, чтобы не быть задетым кем-то из вооруженных людей — даже будучи прислужником на том свете, ему не противостоять сейчас всем умершим воинам Рохана и Гондора, что на данный момент были настроены крайне враждебно: разбираться, кто есть кто, не будут. — Ну и ступайте, — измученно промычал Неведомый — кому-то все же удалось наступить ему на ногу. — Только легче станет, побольше Саурона шуму наделали, — проворчала Тень, смотря вслед восставшим за справедливость.***
— Отец... ты жив? — Фарамир произнес первое, что пришло на ум, ведь когда видишь покойного родителя, а за ним сотни легионов рохиррим и гондорцев, на ум приходит мало чего. Дэнетор самодовольно вздернул подбородок в предвкушении славного боя. — За Гонда-а-а-ар!!! — прокричал наместник, а его голос уже подхватили остальные. — Рохиррим!!! — Теоден стоял во главе всех королей Марки, сжимая эфес меча. — К бою! Пленных не брать! — последнее звучало как приказ, воины перешли в наступление.***
И много дев заморских отправилось тем светлым днем назад, а отроки великих вновь взялись за ум, перестав позорить честь своих предков недозволенным поведением. Поговаривают даже люди, что сеча была та вяще битвы при Хорнбурге да Пленнорских полях, а в рядах воинов видели самих Эорла Юного и Элендила. Кому-то посчастливилось повидать разгоряченных в пылу битвы Исильдура и Тенгеля, а некоторым и вовсе наместник покойный с восемнадцатым королем Рохана причудились. Бывает же такое! Расскажешь кому — не поверят, а чему верить-то, собственно? Верно говорят, эльфы что-то в вино добавили — сызнова Трандуил собирает себе гроши на самоцветы, экономя на поставках — грибы для настойки у Радагаста закупал — вот люду простому примара взор ясный пеленой Морготовой и окутала. Ну не могло же, в самом деле, такое наяву случиться?