***
— Хидзуко-сама, шрамы! У вас останутся шрамы, — охнув, запричитал советник, вынув платок и желая подбежать к своему господину. Бедный букет был сжат до хруста, больно поранив принца шипами, вонзившись в руку до крови. Если бы взглядом можно было убивать, букет был бы превращён в прах. Багровая кровь капала с руки на вычищенный до блеска тронный пол. — Стой где стоишь, иначе я велю отрубить тебе голову, — не поворачиваясь, сказал Сатоши. — Но… — хотел было возразить советник, но передумал. — Я что, неясно выражаюсь? — всё тем же металлическим голосом ответил его господин. Видя нагнетающуюся атмосферу, охранники слегка вытащили катаны из ножен, ожидая приказа. Рэн, возглавлявшая их тогда, дала отмашку успокоиться. Она знала, что жизни королевы ничего не угрожает. Да и войны никто не хотел. Селена, наблюдавшая за этим, еле сдерживала себя, чтобы не отвернуться. Она не выносила вида крови, а от большого количества могла запросто упасть в обморок. Однако об этой постыдной особенности её организма никто не знал: Селена тщательно это скрывала, ведь была королевой. Поэтому сейчас она пыталась сконцентрироваться на чем-то другом, собрав всю свою волю в кулак. Свободной рукой Сатоши дотянулся до одного из факелов, задорно освещающих тронный зал, и сжёг злосчастный подарок. На лице у него не было ни единой эмоции, а в душе ему хотелось просто задушить эту выскочку-принцессу, так плотно засевшую в его сердце. Развернувшись, он ушёл, бросив на прощанье: — Ты ещё многого не понимаешь, принцесса. Запомни, первое впечатление обманчиво. — Королева. И я никогда не буду с тобой. Она подбежала к тлеющему букету и выхватила одну-единственную розу, которая ещё не успела сгореть, хотя пламя уже подобралось к её лепесткам. Один из них обжёг кончики пальцев Селены. Она, как кошка, зашипела от боли, но всё же спасла цветок. «Как такой бесчувственный варвар может делать такие красивые подарки? Я впервые вижу такие цветы. Нужно срочно отнести их к Сарине, вдруг она поможет». После такого позора на Нептуне не осталось этих цветов вообще. Однако здесь он просто приказал их с корнем истребить из сада, хотя и не любил ссориться с женой, которая после этого с ним долго не разговаривала. Компромиссом послужило решение оставить последний куст на произвол судьбы. Выживут так выживут.***
— Ты прекрасен под светом луны. Как там было у моего любимого поэта... «Бутоны белых роз окрасились кровью в роковую ночь, став устрашающе, прекрасно алыми...» Да, точно, — улыбнулся краешком губ Тэтсуя. Бутоны, принимая ласку ветра, отвернулись от мужчины, точно стесняясь, как девушка при комплименте, и заставив его рассмеяться. Он вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним на подоконник поставили глиняную кружку с янтарного цвета жидкостью, в которой плавал бутон цветка. Кружка привлекла его внимание свои грубым, можно сказать, необработанным видом, имея при этом оливковый оттенок и никаких рисунков. Увидев, как Тэтсуя внимательно её изучает, Рэн пояснила: — Эта кружка мне очень дорога. Пей, он вкусный. — И она сделала глоток из своей чашки. — Тэтсуя-кун, уже поздно, почему ты здесь стоишь? — Комацу-сан, моя вахта ещё не окончена, я не могу себе этого позволить, — сказал он, все ещё наблюдая за чашкой, от которой шёл приятный экзотический аромат душистого жасмина. Зелёные чаинки плавали в напитке, тесно переплетаясь с бутоном. — Тэтсуя, ну я же просила называть меня по имени, — слегка обиженно произнесла она. — Пока моя вахта не закончится, я обязан соблюдать субординацию. Но после я обязательно выпью чай, — смягчился тот, думая о том, что нехорошо отказывать человеку, который старался для него. Рэн же, наоборот, всё больше злилась на занятую позицию своего напарника. — Тогда я буду сидеть тут и ждать окончания твоей вахты. К тому же она у тебя заканчивается через пять минут. Сверившись со своими наручными часами, она изящно сняла мундир и постелила на подоконник. — Ты чего это удумала? — удивился Тэтсуя. — Мне можно, моё дежурство закончилось уже как три часа назад, и я намерена тебя дождаться. Она поудобнее уселась на свой мундир и начала по-детски болтать ногами. Языки пламени, пляшущие в фонаре, освещали стройную фигуру девушки. — Живо слезай, пока тебя никто не увидел! Он приподнял её за талию и опустил напротив себя. Только сейчас он заметил, насколько она ниже его, как она смешно нахмурила нос от его действия, как на её волосах цвета сапфира заиграл отблеск луны. Он никогда не мог понять, как такая сила может содержаться в такой миниатюрной девушке. Повинуясь внутренним инстинктам, он прижал её к себе, наклонился к её губам, чтобы почувствовать их мягкость на вкус. И в последний момент остановился, просто уткнувшись носом ей в шею. «Идиот», — мысленно отругал он себя. Такого безумного влечения он не испытывал ни к одной женщине. Поначалу рядом с ней он просто терял голову. А как иначе, когда она, словно не замечая этого, на тренировках касается его грудью или кладёт руку на внутреннюю сторону его бедра. Или за общим обеденным столом наклонится к нему стащить что-либо из тарелки, намеренно не застегнув на все пуговицы рубашку. Он пытался не сближаться с ней, пытался держаться холодно. Тэтсуя старался подавить своё влечение, хотя с каждым разом становилось труднее. — Почему ты остановился? — прошептала девушка. — Рэн, как ты не понимаешь, что это непозволительная роскошь! Думаешь, я просто так стараюсь не сближаться с тобой? — слегка повысил голос тот. — Что будет со мной, если тебя ранят или ещё хуже?.. — Соджин, раньше тебя это не смущало, — тоже повысила голос Рэн. — Издеваешься? У меня уже нет сил слушать это имя! Оно резануло по слуху, отрезвляя не хуже пощёчины, словно на него вылили ушат с холодной водой. — Что-то не так? — удивлённо посмотрела на него девушка. — Что такого, что я тебя назвала твоим прошлым именем? Прошлое — это же такая же неотъемлемая часть тебя, как и ты сам. — Уже нет, — холодно произнёс он. — Ты по уши влюблена в этого Соджина и от меня ждёшь того же. Но я не могу тебе этого дать. Рэн, не ломай меня под тот характер. Мне даже претит такое поведение. Я не виноват, что кристалл распался и это повлияло на мою память. Хорошо ещё, что я помню тебя. Я как-то случайно подслушал твой разговор с Мисой... Скажу тебе одно: он был слишком добрым, а оттого и слабым. Без боевого духа долго не проживёшь. Ответь мне на один простой вопрос: ты бы любила меня, не зная о том, что мы когда-то были вместе? Не опираясь на то, каким я был тогда. Ну же, Рэн! Он приблизил своё лицо вплотную к ней, упёршись одной рукой выше её головы, практически вжимая девушку в стену. — Я… Я… — замешкалась та. — Огава-сан, прибыли послы, вы должны быть в в королевской зале! — прокричала Миса и тут же осеклась. — Ой. Кажется, я чему-то помешала, простите, — улыбнулась она, подойдя ближе и увидев эту довольно странную картину. — Я так и знал, — прошептал Тэтсуя, полностью игнорируя Мису. — Комацу-сан, вы неподобающе одеты. Впредь не забывайте носить мундир, — уже спокойнее произнёс он, проходя мимо. — А что я такого сказала? — удивлённо спросила Миса. — Неподобающе? — сквозь зубы произнесла Рэн. Мёртвая звезда Катошикай — А ты чего тут сидишь? — сказал, улыбаясь, Сюхей, видя, как девушка, подобно ребёнку, восхищается цветением в поле. Лёгкий летний ветер сдувал пух с одуванчиков, кружа его в замысловатом танце. Девушка весело засмеялась и подбежала к нему. К её слегка загорелой коже так шёл этот лёгкий молочного цвета сарафан!.. — Брат! Мне так здесь нравится. Этот воздух, поляна... Почему мы раньше здесь не были? — Она посмотрела на него своими тёмно-зелёными глазами. — Прости, — виновато улыбнулся он. — У меня вечно куча дел, но обещаю, когда всё это закончится, мы обязательно придём сюда ещё раз. Вот, держи, а то твои волосы опять запутаются. Он протянул к ней руку, в которой была зажата белая лента. Девушка потянулась за ней. Пространство резко начало меняться. Поляна и девушка на ней растворились, на их месте появился город, окутанный мраком. Эту картину он мечтал забыть все эти годы, стереть из своей памяти. Но не мог: слишком свежа в памяти. Она буквально въелась в мозг. «Что происходит? Такого просто не может быть!» Сюхей бросил испуганный взгляд на вход в магазин. «Нет, тебя там быть не должно». У входа стояла девушка в блузке без рукавов вишнёвого цвета и такой же юбке-карандаш, на её плечо опирался обессиленный парень с перебинтованной головой. Он так хотел увидеться со своим братом, всё ему объяснить, рассказать... Упрямство Сапфира взяло верх над разумом, и он отправился на поиски. Как бы он ни отговаривал Петсайт идти за ним, как бы ни убеждал, что всё будет хорошо, девушка не поверила и отправилась следом. — Сапфир, нам нужно бежать отсюда, иначе мы погибнем, — испуганно произнесла она, оглядывая место, где происходила битва. В небе появилась фигура принца Алмаза. — Я должен с ним поговорить, он меня поймёт. Я обязательно вернусь. — Сапфир накинул ей на плечи свой тёмно-синий китель. — Ты предал меня! Ещё и сбежал с этой девчонкой, Сюхей специально подослал её ко мне, чтобы она запудрила тебе мозги другим миром! — разгневался Алмаз. — Алмаз, послушай, Мудрец просто заморочил нам голову, — ослабевшим голосом сказал Сапфир. — Не мели чушь. У него те же цели, что и у нас: найти новую планету для жизни, — повысил голос тот. — Тогда почему Сюхей с нами не пошёл, когда произошёл раскол нашей планеты? Как и она, мы разделились на две разные. Кто-то остался с ним, а кто-то последовал за тобой. А когда-то мы жили в мире, и все ему подчинялись, Сюхею. Ты вспомни, как хорошо нам было в мире и гармонии. Вспомни, как вы мечтали создать идеальный для нас мир, расширить границы. — Может, ты и прав, — засомневался Алмаз. Но за ним появилась скрытая тёмным покрывалом фигура. — Предатели должны быть уничтожены. Мудрец направил в Сапфира смертельную атаку. В последний момент между ними встала Петсайт, попытавшись отразить её своим тёмным громом, но её сил не хватило... Алмаз дёрнулся на помощь брату, но не смог вмешаться, скованный силой Мудреца. А Сюхей был слишком далеко. Когда он появился, последним, что он увидел, было окровавленное тело Сапфира, лежащее на земле, и Петсайт, из последних сил пытающаяся дотянуться до его руки. Она умерла, едва касаясь пальцев Сапфира. «Я не хочу снова этого видеть. Кто влез в мой разум?» — прорычал Сюхей, осматривая место, где находился. Кто-то явно не хотел быть пойманным, скрывая свою ауру. Иллюзия, созданная Хаяси, распалась, и Сюхей опять оказался в своей тёмной зале, куда давно не проникал свет. Да и откуда ему было взяться на этой мёртвой планете, разрушенной несколько десятилетий назад? — Только один человек обладает такой способностью скрывать чужую ауру. Тион, — зло процедил он. Эти двое всегда работали в паре, однако они бы не подчинялись, если бы он не мог им противостоять. Томори спокойно проникала в сознания людей, изменяя их окружение, прошлую или нынешнюю память, но с Сюхеем было всё не так просто: он с лёгкостью улавливал любое изменение в пространстве. Поэтому-то в дело и вмешался её брат, Тион, скрывающий любую ауру, кроме своей. Именно его поиском сейчас и занимался мужчина. Увидев небольшую тень, исходящую от статуи, Сюхей предположил, что за ней-то он и скрывается. Недостатком его способности, о котором знали не многие, было то, что ему необходимо было находиться недалеко от объекта... — Попалась. — Он направил на Томори тёмную шаровую молнию. — Дрянь, зачем ты влезла? Ты не представляешь, как долго Хаяси выстраивал эту иллюзию. — И начал медленно приближаться. — Твоя сестра мертва, и поделом ей! Хватит уже сидеть в выдуманном мире. Когда уже мы покинем этот прогнивший кусок, когда-то называемый планетой? — с нотками истерики в голосе проговорила она. — Такая смерть не для неё. Она была очень доброй и чуткой натурой. А насчёт другой планеты я же сказал, что обязательно найду нам новый дом. Или ты мне не веришь? — В его голосе появились стальные нотки. — Эта она-то добрая? Она всегда была стервой, амбициозной, эгоистичной и властной. Шла по головам для достижения своей цели. Ей не жалко было ни своей жизни, ни чужой! — вспылила Томори. — Не смей тревожить память моей сестры. Он подошёл к ней вплотную, занеся руку для удара. — Умоляю тебя, Сюхей, прости её. Она не знает, что говорит, — в последнюю секунду вмешался её брат. — Ты не знала её настоящей, так что не тебе судить. Оставьте меня, сейчас же! — приказал он обоим. «Я тогда просто опоздал. На каких-то пять минут. И возможно, всё было бы иначе. Что такое пять минут? Это практически ничего. Это так мало, чтобы что-то сделать. И так много, чтобы потерять любимого человека. Я слишком поздно понял, что ей грозит опасность. Последнее, что мне удалось увидеть, — это как она заслонила собой этого мальчишку. И атака уничтожила их обоих. Она всегда была одной из самых сильных, но даже её силы не хватило, чтобы противостоять Мудрецу. Почему же она не обратилась за помощью? Почему не пришла ко мне? Если бы Сапфир связался со мной раньше... Сидя в этом кресле, я каждый раз вздрагивал, слыша чей-то голос в своей голове и думая, что это он. Его голос тогда был таким тихим и слабым, что я еле его понял. Но мне хватило того, что он сказал, что Петсайт в опасности. Сколько бы я потом ни кричал, сколько бы ни вымещал своей боли на Мудреце, они не будут живыми. Этот старик уничтожил её, самого дорого мне человека. Перед смертью родителей я обещал беречь её, но не смог. Я сумел спасти свой народ, и я обязательно добьюсь возрождения планеты, однако не смог спасти семью. Каждый из нас забрал погибшие тела. Буквально через неделю в мои покои ворвался Алмаз. Мы объединились и уничтожили Мудреца, а потом освободили всех от его влияния. После этого я Алмаза не видел. Каждый из нас потерял в этой войне близкого ему человека...» — Хотелось бы ещё раз её увидеть. Прости, Петц. С момента последней встречи с сестрой Сюхей изменился. Теперь это был худой, высокий мужчина с серыми глазами и тёмно-зелёными волосами средней длины, тонкими бровями и светлой кожей. Волосы скрывали его правый глаз, ставший синим после того, как он забрал душу Мудреца. От его пристального взгляда подчинённых бросало в дрожь, он был хладнокровен и равнодушен ко всем и апатичен к происходящему. Его характер позволял ему оставаться спокойным в любой ситуации, кроме тех моментов, когда та касалась его младшей сестры. В независимости от погоды он был одет в чёрный китель, белые брюки и в тон им ботинки. На его груди висел серебряный крест — последний подарок сестры. — Хаяси, покажи мне, что творится на планетах. — Он сел в кресло. Хаяси, до этого одиноко стоявший в глубине кабинета, словно статуя, а не человек, вышел из тени и подошёл к господину. Подчинённый что-то прошептал и сотворил между своих рук сгусток энергии, в котором чётко можно было увидеть галактику со всеми известными планетами и спутниками. Вокруг его рук в сине-чёрном мареве блуждали звёзды, красно-фиолетовое же скручивалось в необычный поток и вмещало в себя планеты от мала до велика. — Томори хоть и та ещё дура, но она права. Пора бы уже нам позаботиться о доме, а то скоро от нашей планеты ничего не останется. Может, Нептун? — внимательно изучая представленное, он указал пальцем на сферу лазурного цвета. Хаяси, повинуясь жесту Сюхея, отодвинул галактику на задний план и увеличил обзор Нептуна. Вид был такой, будто они находились на воздушном шаре и рассматривали всё в подзорную трубу. — Так, Нептун атакован, — ответил Хаяси так, словно они не говорили о нападении на планету, а планировали обеденную церемонию. — Интересно кем, — слегка удивился тот. — Королевство тёмной луны, сир, ваш брат напал на них, — отчеканил Хаяси. — Как любопытно, Алмаз тоже вышел из тени. — Могу ли я вам тогда предложить, например, Луну? — Он увеличил изображение. — Нет, никто не может сравниться с женщинами Нептуна: они грациозны, изящны, элегантны. И в то же время творческие и сильные. Сюхей смахнул образ Луны и задумался, подперев подбородок. — А если я вам предложу вот эту деву? Она полностью удовлетворяет вашим желаниям, — Хаяси показал ему образ стройной девушки с пышными, волнистыми волосами. — Хаяси, а ты прав. Я знаю, кого хочу, — залюбовался изображением тот.