Вересковый мёд

      Крохотный костерок шипел и вспыхивал, когда жир от жарившихся кроличьих тушек капал в огонь. Сани, приблизившись почти вплотную, не столько переворачивал ужин, сколько грелся. Недалеко хрустели сучья под ногами Хакима, рыскающего по лесу в поисках топлива. Хенрик пыхтел, укладывая два хороших бревна вдоль уютной прогалины, между которыми предполагалось провести ночь. Элис пыталась соорудить из платья подобие штанов.       Они плутали по лесу почти до темноты и пока не нашли ни выхода, ни убежища. Один плед, мокрые тапки у лэндов и Элис, и усталость одна на всех. Хорошо ещё, что Хенрик случайно наткнулся на нору кроликов и пока длинноухие соображали куда бежать, успел накинуть плед на трех зверьков. Им свернули шеи, освежевали, благо Хакиму не запрещалось носить нож, и теперь почти готовые кролики исходили ароматным жаром. Впрочем, как подозревала Элис, пара дней без еды и они так же охотно съели бы и речную крысу.       Ночь прошла ожидаемо — было нежарко и неуютно. Где-то в лесу выло, хрипело и рычало лесное зверьё, опасаясь приближаться к огню слишком близко. Несмотря на все предосторожности, ветер пробирался куда только мог, и к утру компания из четырех человек образовала очень тесный клубок, желая сохранить тепло.       — Так дело не пойдёт, — стуча зубами, заявил принц, — пара таких ночевок и мы заболеем. И первыми будут твои лэнды.       Принц покосился на квелого Сани, уже шмыгающего носом, и предложил забраться повыше, чтобы определиться с направлением. На дерево полез Хаким, даже не дожидаясь приказа. И вскоре уже кричал, показывая рукой, куда нужно идти, чтобы снова окунуться в тесные объятия цивилизации. К середине дня невольные путешественники вышли к железной дороге и решили направиться вдоль неё, в надежде, что рано или поздно она приведёт их на станцию. Хаким показал, в какой стороне заканчивается лес, туда и пошли, ругаясь про себя, когда ноги соскальзывали со шпал на щебень: по мелким камням идти в домашней обуви было больно.       Станция появилась, когда они уже вышли из леса. Навскидку до неё было рукой подать, хотя на самом деле идти пришлось ещё часа два. Небольшой домик не отапливался, но над дверью висела надпись «Дарин, графство Хартлпул».       — Ну, хоть в Арморике, и то хорошо… — пробормотал Хенрик и решительно потянул дверь в служебное помещение.       Сидевший за столом служитель недоумённо поднял глаза поверх очков и строго спросил, кто они такие и по какому праву вошли, если на двери висит запрещающая табличка. Принц в один момент из жалкого просителя превратился в особу королевской крови и вскоре, и сам служитель, и местные жители уже бегали вокруг путешественников, наперебой предлагая отдых, обед и тёплую одежду. Несколько домов возле станции представляли собой довольно жалкое зрелище, пара так вообще стояла заколоченной, а вот на погосте виднелись несколько свежих могил. Элис скользнула по ним взглядом, что-то показалось странным, но усталость и общая слабость не дали возможности понять, что именно.       Костлявая служанка в линялом платье и несвежем чепце, молчаливая с унылым длинным носом проводила гостей по комнатам. Элис даже умудрилась выпросить горячей воды, чтобы разбавить чуть тронутую ледком в тазике. Спальня прогревалась медленно, девушка долго сидела закутанной в плед и грела ноги у огня. Когда идешь по лесу, кажется, что стоит только добраться до постели, и ты будешь спать, пока не выспишься, а вот стоит лечь и сон убегает, словно его спугнули. Элис лежала уже не первый час, раза на три взбила и перевернула подушку, и всё без толку. Тонкий серп луны уже скрылся в ночи, где-то неприятно поскрипывало, будто кто-то крался, осторожно ступая по шатким половицам. Тихие шаги затихли чуть дальше по коридору, и девушка непроизвольно прислушалась, в чьи двери войдет полуночник. Но расположение комнат в чужом доме ей было плохо знакомо и пришлось гадать, не понимая, зачем всё это нужно. Но, то ли предчувствие, то ли просто бессонница тому виной, однако Элис лежала, вслушиваясь в тишину ночи, и чего-то ждала. И дождалась. Громкий, полный ужаса крик, будто вибрировал, нарушая безмятежность, и девушка вскочила с кровати, подхватывая на ходу тёплую шаль.       Сквозь узкую щель пробивался неясный свет и оттуда же доносились странные звуки: крик, ругань, странный хрип, какое-то царапанье и вой. Элис нашарила на стене крепление для факелов, старинное, кованное, такие не использовались уже лет пятьдесят, выдернула его из кольца и кинулась на шум, почти столкнувшись на пороге с принцем.       Их глазам предстало страшное, нереально зрелище. Худосочная служанка, с неприятно землистым лицом, насаживалась на кочергу, перебирая по ней окровавленными руками. Конец уже вышел из спины и теперь натягивал жутким пузырём сорочку, заляпанную бурыми застарелыми пятнами крови. Дикие красные глаза навыкате, не мигая, смотрели в лицо Хакиму, с синих тонких губ капала кровь, добавляя к старым пятнам новые. На развороченной постели сидел Сани, зажимая руками шею, и сквозь пальцы уже просачивались алые капли, пачкая рубашку.       Элис увидела его белые от ужаса глаза, услышала хрип упырихи, и, размахнувшись ударила со всей силы кованным креплением. Смачный хруст проломленной кости смешался с воем нечисти, пахнуло гнилой плотью, рядом что-то свистнуло, и голова с седыми слипшимися волосами покатилась по полу. Хенрик опустил старинную саблю, и где только взял, не иначе со стены снял наследие жильцов этого дома. Им-то уже, похоже, не понадобится, а вот сейчас к месту пришлось.       — Элис?       — Я в порядке, — отмахнулась девушка, отдирая пальцы Сани от его шеи.       Она внимательно осмотрела и, с облегчением вздохнула, кажется, упыриха не успела укусить — раны явно были нанесены когтями. Это уже хорошо, повреждения заживут, а вот попади в кровь мальчика слюна нечисти, и пришлось бы его убить, пока он не присоединился к остальным обитателям станции.       — Хаким, найди мне полотна для перевязки и посмотри, что есть на кухне. Ему нужно горячее вино.       — Да, госпожа. А… эта больше не встанет?       — Эта – нет, но я что-то не уверена, что здесь нет других упырей.       — Я проверю дом, — откликнулся принц, и, подняв крепление, быстро соорудил из ножки стула и тряпок примитивный факел.       В доме больше никого не оказалось, если не считать высохших мумий в подвале: мужчина с прилипшими к черепу седыми волосами, женщина и двое детей, со следами ужаса на маленьких личиках. Принц выругался, как портовый грузчик, жалея, что упыриху нельзя убить ещё раз. Там же в подвале обнаружился бочонок с вином и пара окороков. Хенрик без раздумий прихватил с собой добычу, пробормотав сбивчивое извинение хозяевам дома, и крепко запер за собой двери. О страшной находке он сказал только Элис, решив, что лэндов не стоит пугать ещё больше. И так Сани до сих пор трясся от ужаса, да и Хаким всё ещё не отошёл от пережитого.       И как выяснилось, правильно сделал: услышав о телах в подвале, Элис встревожилась и быстрым шёпотом сказала, что утром нужно будет проверить обитателей остальных домов и, в случае, если они все заражены, постараться уничтожить всех, а потом сжечь заразу, чтобы не расползлась дальше. А то слышала она о таком, заведётся один упырь, а через пару месяцев деревню можно вычёркивать из реестра, а нечисть ползёт дальше.       — Это такая зараза, не чума, конечно, но раньше бывало, за зиму на четверть население в графстве уменьшалось, пока маги спохватятся, да уничтожат упырей. Хаким, ты слушать-то слушай, а помешивать не забывай!       Лэнд вздрогнул и энергично заболтал ложкой с длинной ручкой в котелке с красным вином, куда Элис добавила пряностей. Принц кивал головой, соглашаясь со всеми словами девушки, и тоже не терял времени даром, нарезая окорок на тонкие пласты. Непонятно почему, но бурные события вызвали острое чувство голода и товарищи по несчастью как раз пускали слюнки, ожидая позднего ужина.       — А как вы догадались, что её нужно было убивать? — поинтересовалась Элис.       — У нее глаза горели, — тихонько сказал Сани, — я испугался и закричал. А там Хаким проснулся.       — Вы молодцы, даже представить страшно, что могло случиться с нами, — улыбнулась девушка.       Принц как раз знал, что именно, но предпочел и сейчас промолчать — Элис знает и хорошо. Они просидели на кухне до рассвета, и только потом прошлись по дому в поисках тёплой одежды. Оставаться на станции в ожидании поезда было не самым лучшим решением, и они решили, во-первых, разобраться, где они — название-то знали, а что толку? А, во-вторых, выяснить, в какую сторону лучше двигаться.       Утром, когда невольные путешественники пошли обследовать другие дома, оказалось, что живых больше не осталось. То ли упыриха слишком долго сдерживалась, то ли она была кем-то другим. И, похоже, что так оно и было — остальные жители станции были найдены в виде трупов, валяющихся, где попало.       — Странно, — пробормотал принц, поддевая концом заостренного кола вялую синюшную руку.       — Ничего странного, мы убили матку гулей*, — пояснила Элис, — она поддерживала жизнь в своих птенцах силой воли, а когда умерла окончательно, то и эти упокоились.       — И что нам теперь делать?       — Нужно сложить их в одном доме и жечь. Вместе с маткой.       — И подвалы проверить, вдруг там тоже тела, — согласился принц.       — Да стоит, своих жертв гули иссушают полностью, если им не нужно размножаться. И нас бы выпили досуха.       Элис повернулась к всхлипнувшему от ужаса мальчишке и мягко проговорила:       — Ты молодец, Сани. Не ожидала от тебя такой храбрости.       — Почему? — спросил принц, заглядывая в очередной подвал, зеленоватый цвет лица мальчика противоречил словам девушки.       — Он был наложником в гареме, а таким смелость ни к чему, — пояснила Элис.       Сани мучительно покраснел: здесь, в Арморике, это звание было не в чести, и за прошедшие несколько месяцев он научился стыдиться своего прежнего занятия. К тому же ему неожиданно понравилось, что надобность ублажать хозяина отпала. Элис была неплохой госпожой, зря не наказывала, только за серьезные проступки, и мальчик надеялся, что так всё и останется. В одном из сараев, к радости Элис и принца была найдена дрезина**, и после долгих усилий её переместили к железной дороге, решив сначала собраться и уже потом поставить на рельсы. Хакиму показали принцип действия, и вскоре по рельсам уже катилась тележка с четырьмя людьми и кучей скарба, оставляя позади столб чёрного дыма.       — Его издалека видно, — заметил с тревогой принц.       — Конечно, а ты что хотел? Не оставлять же рассадник гулей.       — Нет, конечно. Только, боюсь, придётся нам объясняться с властями, — усмехнулся Хенрик.       — Ты у нас принц? Вот и будешь разговаривать, — усмехнулась Элис.       Девушка была спокойна: во время войны она часто со своим отрядом зачищала территории от расплодившейся нечисти. Для неё будто время вернулось назад, и, несмотря на все неприятности, это было лучше, чем пасти целую ораву молоденьких девочек. Оставалась только самая малость — выяснить, кто убил Патрицию, а затем закинул их на самую окраину королевства. ________________ *гули — у меня это нечисть, живущая организованными семьями с маткой во главе и птенцами, полностью подчинёнными ей. Не боятся солнечного света, чеснока и прочих атрибутов вампироборцев. Убить можно путем отрубания головы у матки, в остальных случаях она поднимет своих птенцов снова. Заражают слюной, создавая низших вурдалаков. Имеют длинные когти. Придумала. **Дрезина — тележка, передвигаемая механически по рельсам и служащая для поездок работников железнодорожного транспорта с целью осмотра железнодорожного пути и по другим служебным надобностям. Легко снималась и ставилась обратно.