Навеки вместе

Утром в Нохе туманно и прохладно. Капли росы дрожат на листьях. И все будто в дымке. Мы с герцогом Алвой прибыли точно ко времени. Эстебан и Северин стояли у ворот и зябко поёживались. Заметив Первого маршала, оба растерялись. А я в душе слегка злорадствовал – оба растеряли вчерашний пыл. - Доброго утра, - наконец, опомнился Эстебан. - И вам того же, юноши. Что же, правила дуэли известны. Я обязан спросить, не угодно ли будет вам примириться? Мы оба отрицательно покачали головами. - Тогда необходимо уточнить – дуэль будет до первой крови? - Да, - ответил маркиз Сабве. Северин кивнул. - Согласен, - я почувствовал, что замерзаю. Алва осмотрел наши шпаги, вернули их нам обоим. - Начинайте. В позицию! Я едва успел взять защиту – все-таки, несмотря на ежедневные тренировки, Эстебан фехтовал лучше меня. Немногому можно научиться за три недели. Потом я атаковал, взял верхнюю защиту, перевел удар. И вдруг… воздух будто стал очень густым и ледяным, словно вернулась холодная зима. Горло и грудь сдавило знакомое ощущение. Вернулась проклятая надорская болезнь. Как некстати! Я выпрямился, опустив шпагу, и закашлялся, стараясь выбить комок, засевший где-то в глубине и не дававший вдохнуть. Казалось, воздух проходит через игольное ушко. Так плохо мне ещё никогда не было. - Ричард, сядьте. Дуэль не может продолжаться – мой оруженосец сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться с вами, маркиз. - Значит ли это, что победа за мной? - Отнюдь. Секундант может заменить получившего вызов или самого зачинщика дуэли. Согласно дуэльному кодексу Франциска Первого Вы согласны, маркиз Сабве? Я заметил, как сверкнули глаза Ворона. Эстебан отсалютовал шпагой ему и атаковал – резко, безнадежно, надеясь на то, что сумеет достать его. Глупо – Рокэ отбил выпад и нанес рану в бок. Эстебан еще пару мгновений стоял, зажав рану рукой, а потом рухнул на камни. Северин едва успел подхватить друга. Все закончилось за пару минут. Дышать стало легче, и навалился стыд. Теперь «навозники» будут думать, что я нарочно притворился. Будто у меня приступ. Или, еще хуже – что мы с монсеньором заранее договорились. - Ричард, садитесь верхом. У нас дома еще много дел. Господа, я полагаю, вы не в претензии. И пошлите за лекарем. Пока мы доехали до особняка, приступ прошел окончательно. Я опустил голову так, что отросшие пряди закрывали лицо. Щеки пылали огнем. Теперь герцога Окделла сочтут трусом. Я так задумался, что не заметил, как мы въехали в ворота, и очнулся от невеселых мыслей лишь когда Пако взял поводья Баловника. - Да, вот что, Ричард. Вам не следует ездить на своем коне, вы можете оставить его, как память о Надоре и проминать по утрам. Но для поездок в город и тем более, за город я дам вам мориску – сестру Моро. Я кивнул: - Благодарю вас монсеньор. Баловник уже очень стар, на нем ездил еще Эгмонт. - Да, знаю. Я сам привел его в Надор тогда, пять лет назад. Кажется – или горло опять сдавил спазм? - Вашему оруженосцу нужно пореже бывать в холодном и сыром воздухе, и поменьше волноваться. - Благодарю, мэтр. Послышался звон монет. Затем – шаги, и хлопнула дверь. Я открыл глаза. Ворон сидел рядом на кресле, держа в руке бокал вина, но пить не торопился. - Простите меня, монсеньор. - Простить? За что? Бровь первого маршала иронично поползла вверх. - За то, что я… попросил вас быть моим секундантом. И свалился с приступом в Нохе. Теперь все скажут, что я… что мы… сговорились, чтобы вы победили… Эстебана. Голос прерывался. - Так, юноша, волноваться вам решительно не о чем. Мне глубоко наплевать, что скажут обо мне и о вас. Люди Чести и Лучшие Люди одинаково сильно ненавидят меня, а возможно и завидуют. Так что слухи давно перестали быть чем-то из ряда вон выходящим для меня. А вам надо меньше волноваться, как рекомендовал врач. Я сел на постели. Щеки по-прежнему горели. Рокэ протянул мне бокал с вином. Оно было тёплым и слегка пахло пряностями. - То, что нужно, Дик. - Откуда вы знаете, как меня называли дома, в Надоре? Бархатный смех монсеньора был мне ответом. - Догадался – если вас устроит. - Ага, - почему-то по-детски соглашаюсь я. Вино кружит мне голову, и я уже чувствую поцелуи Алвы на шее и ключицах. Он нежно прикасается губами – горячими и чуть влажными от вина. Душа замирает, словно в стремительном полете, с губ срывается стон. - Рокэ… - Да, Рикардо… Опять мое имя на кэналлийский манер. Так не должно быть, это неправильно, неверно. Оруженосец не должен любить своего сеньора. Оруженосец не должен хотеть его. Но все преграды сметает мощной лавиной, когда Алва впивается жестким и страстным поцелуем в мои губы. Ласки – на грани боли, сама ситуация – на грани абсурда. Предостережения кажутся жалкими, как и тот, кто их произносил. Я буду ваш – душой и телом, мой сеньор…. Соски становятся необычайно чувствительными, их царапает даже тонкая ткань рубашки. Алва догадывается об этом и стягивает с меня мешающую одежду. Воздух в теплой комнате приятно холодит тело, делая кожу податливой чужим прикосновениям. Хотя – почему чужим… - Ты – мой, Рик-кардо, - почти рычит Рокэ. И у меня хватает сил ответить лишь «Да». Боль мешается с наслаждением. В какой-то миг сердце останавливается, на глаза наворачиваются слезы, чуть позже Алва лениво смахнет их губами с моих щек. Проникновение - остро и горячо, но сеньор, ставший моим любовником, не спешит, давая привыкнуть к ощущениям. Наслаждение накрывает волной – душной и влажной, я на миг теряю сознание, чтобы очнуться от нежных ласк. Тонкая рука в сапфирах перебирает вспотевшие кудри. - Все бывает в первый раз, - туманно замечает Ворон, - и мы сейчас выпьем за это. Вино чуть горчит. Наутро Рокэ отменил фехтовальную тренировку. - Верхом лучше сегодня не ездить. Отдыхай, Рикардо. А по мою душу прислал ызаргов кардинал Сильвестр. Поеду, выслушаю очередную порцию нотаций, а заодно – развлеку Дорака светской беседой. Уверен, обер-прокурор поднял скандал из-за своего единственного наследника. И, запечатлев поцелуй на моей щеке, он быстро вышел из комнаты. Со двора послышался цокот копыт и ржание – из конюшни вывели Моро. Я встал с кровати и подошел к окну. Мне очень хотелось, чтобы Рокэ оглянулся – но этого не произошло.