Навеки вместе

Бириссцы всегда резали и грабили тех, кто слабее. К началу Круга Скал они уничтожили или вытеснили в бесплодные земли менее воинственные горные племена, чем спилили сук, на котором сидели. Скотоводством и земледелием бириссцы заниматься не желают, а грабить стало некого. Пришлось уйти в Кагету, под руку тамошних казаров и превратиться в их цепных собак. В четвертом году нашего Круга Франциск Оллар отменил старое эсператистское вето, запрещавшее селиться в Варасте, и освободил переселенцев и их потомков на сорок лет от налогов. Вараста начала заселяться, земли здесь очень плодородные, так что варастийцы быстро разбогатели. Бириссцы это увидели и решили приняться за старое. Сначала они действовали с оглядкой, потом обнаглели, за что и получат. Я буду не я, если не пригоню к Рассанне полтысячи «освободителей» и не утоплю на глазах беженцев и дурака-губернатора. Я живу в великой стране и не позволю, кому попало ее освобождать. Надо будет, я это сделаю сам и обойдусь без наемников. Спорить с Феншо можно было вечно. Он доказывал, упрямо поглядывая на меня, и ожидая, что я либо поддержу его, либо вступлю в спор. Но я молчал. Ждал, пока генерал выговорится и затихнет. Я научился этому, общаясь с Жилем Понси. Тот не замолкал, пока не иссякнет поток его красноречия и рифмоплетства, а потом просто отходил в сторону, оставляя «жертву» приходить в себя. Оскар Жиля избегал, но тот, будто чувствуя неприязнь Феншо, таскался за ним. И так укоризненно смотрел на юного генерала, что меня разбирал смех. Рокэ был занят все время, пока мы ехали по степи. Армия численностью в десять тысяч человек шла берегом Расанны. Не быстро - но и не медленно. Погода была самой что ни на есть благоприятной, хотя днем было жарковато, а под утро землю и траву покрывала холодная роса, и я просыпался, дрожа от холода. Но быстро привык. Ни о каких военных действиях не было и речи. Даже всадников . что следили за нашим перемещением, нельзя было преследовать или стрелять по ним, хотя на фоне неба они являлись отличной мишенью. Нельзя – приказ самого Проэмперадора. Разведчики «летучих отрядов» чувствовали себя безнаказанными, сопровождали нас так, что мы уже узнавали их по масти коней. А вот Оскар, глядя на них, злился непомерно. - Я пришел сюда воевать, а не собирать ромашки. Это не загородная прогулка, Разрубленный Змей! А мы только и делаем, что тащимся по степи. Поняв, что я не реагирую на его слова, Феншо начал вести разговоры о том, что Алве не выиграть эту войну. — Пойми, Ричард, — Феншо еще раз посмотрел на маячивших неподалеку всадников и с отвращением отвернулся к реке. — Я восхищался Алвой, таким, каким он был пять, десять лет назад, но сейчас… Лучшее, что он может сделать, это погибнуть в бою, пока не превратился в такую же никчемную развалину, как дед Понси. - Оскар, а ты уверен, что знаешь все лучше, чем Ворон? Почему же тогда не назначили Проэмперадором тебя? Или ты горазд только доказывать с пеной у рта, как ты прав, а остальные ничего не понимают в ведении боя? Поверь, Алва делает все, как считает нужным. И он станет победителем. - Ты веришь в него? Это неудивительно, кто же из молодежи не восхищается непобедимым герцогом? А к тому же, ты – его оруженосец, принес присягу в Фабианов день и все такое. Так что ты обязан принадлежать Ворону всей душой и телом. Мне захотелось швырнуть в лицо Оскару перчатку вместе с оскорблениями. Лишь мысль о том, что нас увидят адуаны и солдаты Феншо, удержала меня от этого. Но все равно – я не стерплю подобных разговоров. Пусть Алве все равно – не все равно мне. - Дуэль, генерал, - холодно сказал я, - и впредь думайте, что говорите. Он горько усмехнулся: - Что, Ричард Окделл, правда не нравится? Да, понимаю, вы быстро забыли, кто убил вашего отца. А верить герцогу так легко. Говорить о линии не хотелось. - Где и когда. Назовите время и место, и я освобожу вас от своего общества. - Как только остановимся на ночлег. Но не забудьте, дуэли в армии запрещены. - Мы сумеем обойти запрет. Уже темнело, когда мы с Оскаром встретились у реки, возле южной границы военного лагеря. Разумеется, без секундантов. - У нас мало времени, корнет. Может, согласитесь на примирение? - Мне не о чем с вами говорить. Дуэль до первой крови вас устроит? - Более, чем. Но едва мы выхватили шпаги, из кустов на нас выпрыгнул Лово, за ним шел Шеманталь. Замыкал процессию генерал от кавалерии, Эмиль. - Господин генерал Феншо-Тримэйн. Соблаговолите вложить оружие в ножны и следовать за мной. - Будет показательный военно-полевой суд за нарушение устава? - Обойдемся без суда, - четко ответил Эмиль. И добавил уже своим обычным тоном. - Ну, ладно, у Дика еще молодость играет. Но ты-то – военный человек, главнокомандующий. - Эр Эмиль, он не виноват! Это все я! Я вызвал генерала Феншо. Савиньяк обернулся ко мне. - Вот как? И что было причиной дуэли? - Стихи, - не моргнув, ответил я, - просто стихи – те, что пишет Жиль Понси. Тут уже расхохотались все. Эмиль, молчавший Шеманталь, я. Даже Лово, казалось, улыбался во всю собачью пасть и вилял обрубком хвоста. Лишь Оскар непонимающе смотрел на нас. Ночью он ушел. Я видел, как его люди выводят коней, спускаясь в овраг, залитый белым молочным туманом. Один за другим они шли – как казалось генералу Феншо, навстречу славе и победе. Может, войти в лагерь незамеченным и было невозможно, но выйти – легче легкого. Я посмотрел вслед генералу и его людям и вернулся в палатку Проэмперадора. С минуту я стоял, глядя на спящего Алву. Но постом решительно взял за плечо. - Монсеньор! Оскар Феншо ушел… искать разведчиков. И его люди – тоже. - Значит, он пошел навстречу своей гибели. Ложись спать, Ричард, еще рано. Мне не оставалось ничего другого, как залезть на свою кровать и попытаться последовать совету Рокэ. Но сон не шел. А когда я заснул, меня разбудили. Уже взошло солнце. Рокэ не вспоминал о бегстве генерала. И тут меня осенило – он все знал. Да-да, Ворон предвидел, что Феншо нарушит приказ, и даже не препятствовал его уходу. Потому-то и из лагеря все вышли так беспрепятственно. - Идемте, юноша, нам предстоит прогулка под звездами. Рокэ в своей косынке, повязаннной на кэналлийский манер, казался разбойником из пьес Дидериха. Этаким благородным рыцарем с большой дороги. - Дик, - сказал он мне, пока мы следом за кэналлийцами спускались в овраг, - твое дело лошади. Присмотри за Моро, он нервничает. Не суйся вперед без моего приказа. Все ясно? - Да, монсеньор, - шепотом ответил я. Рокэ привычно растрепал мои волосы – и исчез в темноте. Я стоял, слушал разговоры адуанов и думал, что с Вороном все будет в порядке. По-другому просто не может быть. Но – отчаянно хотелось оказаться рядом. Поэтому я, услышав, что «господин Прымперадор требуют коня и оруженосца» рванул напрямик. Моро я вел в поводу, Сона шла следом. Я думал, не боюсь вида трупов и крови, но когда наткнулся на тело с перерезанным горлом, мне стало плохо. Я выпустил повод – Моро не замедлил этим воспользоваться и исчез. Сона, умница – не бросила хозяина. - Ричард, - окликнул меня Рокэ, - не стоит созерцать трупы, это не лучшее зрелище. - Вы правы, монсеньор, - только и мог ответить я. Меня вернуло к жизни прикосновение теплой руки. - Все, Дик, когда вернемся в лагерь – ложись и спи. - А что… с Феншо? - Он сделал то, что сделал, и теперь будет расхлебывать последствия. На войне, как на войне – нарушение приказов карается расстрелом. В особых случаях. Но это и есть тот самый особый случай. Запомни это, Ричард Окделл. Мне показалось, последние слова Ворон произнес с какой-то горькой усмешкой.