Навеки вместе

- По всем законам ждет нас поражение неминучее. Епископ Бонифаций беседовал с монсеньором, который нацепил поверх рубахи маршальскую перевязь. Так сказать, в честь сражения. - По законам – несомненно, но я советую вам пока про них позабыть. На время. Потом можете вспомнить, дело ваше. Тут он заметил меня. Я сидел верхом на Соне, которая гарцевала – похоже, от моего нетерпения. - Ричард, - сказал он, - вы едете с Эмилем Савиньяком, потом скачете к обозу. - Слушаю монсеньора, - сказал я. Радость потухла, как свеча, которую задул порыв ветра. Да, я знаю, что Рокэ хочет уберечь меня, и для этого посылает в самое безопасное место. Если таковое вообще может быть на поле сражения. Но тут я позабыл обо всех огорчениях. К нам подъезжал генерал Шеманталь сверкающий казаронским золотом. Я не удержался и расхохотался. Вскоре смеялись все. Алва – своим негромким бархатным смехом, а Бонифаций хохотал – как ухал в пустую бочку. - Полагаю, в кагетском лагере вас оценят по достоинству. - Несомненно, монсеньор. Рокэ посмотрел на меня. Теперь уже серьезно – очень серьезно. - Дик, я прошу тебя… И замолчал – все было ясно без слов. - Хорошо, монсеньор. Мне показалось, или мой голос дрогнул? Кагетов было много – похоже, сюда собрались все войска. По краям расположились хорошо одетые и вооруженные воины на неплохих конях, но в середине стоял всякий сброд. Позже я сумел рассмотреть их – когда взмыленный Огюст, один из адуанов Шеманталя, вздыбив коня, остановился перед генералом Савиньяком. - Бегут! Кто ищет, кто падает, кто спешился, задние напирают, передние отстают. Эмиль вскочил в седло. - Господа, по коням. Разворачиваем эту толпу и гоним на своих же. Не окружаем! Выстрел – сигнал к атаке. Услышите горн – все, отбой! Ясно? Казароны неслись, напирая друг на друга, лошади одних были лучше, у других – плохонькие клячи. Выстрел Эмиля слился с другими. А через мгновение вступили артиллеристы. Мне повезло, что Сона была обучена и привычна к боям. Сейчас она лихо взбрыкивала то задними ногами, то передними, отбиваясь от чужих коней и скидывая их всадников на землю. Один раз она спасла мне жизнь, вскинувшись, когда в меня целился какой-то кагет. Другой раз опрокинула ударом пешего великана с секирой. Вокруг звенели клинки, но громче их звона несся клич: - Вараста и Ворон! Я подхватил его. На душе было пьянящее ощущение лихого боя. Мне хотелось стрелять, рубить, колоть и кричать во всю глотку. - Тали-и-и-иг! «Золотой эскадрон», сделав петлю, ударил тем, кто сцепился с Савиньяком. И кагеты дрогнули. Воины стали заворачивать коней, отступая к своим – их гнали без всякой жалости. Над головой трепетало знамя с Победителем Дракона. Я в тот момент чувствовал себя таким же победителем. На клинке была кровь – чужая. Я помнил, как один кагет нацелился на генерала, и ткнул его, почти выпав из седла. Удержался за гриву в последний момент. На клинке Эмиля тоже была кровь. - Дикон, надо найти Алву. В жилах еще бурлила пьянящая радость, но сердце тревожно стукнуло. Но, как выяснилось, напрасно – Алва был цел и невредим. Он вытирал с лица гарь и о чем-то беседовал с Бонифацием и адуанами. Он обернулся на мой крик: - Монсеньор. Я не видел, но был уверен, что Эмиль снисходительно усмехнулся. Ну и пусть! Я был искренне рад видеть Рокэ. - Монсеньор, у вас на руке кровь. - Ерунда, это не моя. - Победа! Монсеньор, это же победа, верно? Сняв окровавленную перчатку, Рокэ откинул волосы, которые рассыпались по его плечам. Косынка слетела в бою. - Адгемар только того и хотел. Он не профан в военных делах. Уничтожил тех, кто мешал ему на пути к власти – нашими руками. - Но почему? - Ему захотелось быть первым и единственным, и не первым среди многих. - А сражение – Алва поправил перевязь – он не выиграет. Ричард, следуйте за мной. Длинный шест возвышался над лагерем кагетов. На нем висел позолоченный шар, украшенный лентами. - Ужасная безвкусица не так ли, юноша? Я ничего не ответил, лишь кивнул. Мимо просвистело ядро – Рокэ и глазом не моргнул, а вот мне стало жутко. - Хотите сбить его? Хотел ли я? От восторга я не мог вымолвить и слова и снова кивнул. Ворон сам помог зарядить пушку, нацелился нагар. - Пали! Выстрел грохнул, на миг заложило уши. Алва улыбнулся, глядя на мое лицо, сияющее щенячьим восторгом. Но тут же помрачнел. - Отходим, Дикон. На нас неслась конница. И это были не разномастные кагеты – бириссцы. Седые головы и сверкающие на солнце клинки. Стало страшно. Я шел следом за монсеньором, который спокойно и весело говорил с солдатами. И там, где он шел, у людей поднимались головы, а в глазах загоралась надежда. Они верили в победу Первого маршала. Они верили в его талант. И я ощущал себя частью этой силы. - Епископ, дайте касеры, если она у вас есть. Благодарю вас. Рокэ приложился к фляге, затем отдал ее Бонифацию. - Господа, поздравляю вас. - С победой? – спросил я. - Нет, Дикон, со вторым рождением. - Закатные Твари, - пробормотал епископ, что, разумеется, было странно услышать из уст священнослужителя. После подъехали адуаны, и доложили, что отступают все – и кагеты, и бириссцы, причем первые прикрывают вторых. - Странно, - хмыкнул Рокэ. - Они не могут ударить в спину? – Савиньяк взялся за эфес. - Они не станут разворачиваться. Алва оглядел всех присутствующих. - Граф Лэкдеми. Вы будете командовать армией. Отправляйтесь с Бонифацием через Барсово ущелье и встаньте там лагерем у горы Бакра. Пусть к вам присоединяются бакраны. Позже я дам знать. Я был уверен, что поеду с Вороном. И не ошибся. - Ричард, мы выезжаем с рассветом, - сказал мне он. Сквозь сон я слышал, как маршал снимает пропыленный колет и сапоги. Кровать скрипнула – Ворон лег. - Дикон, спишь? – еле слышно спросил он. Я сразу сел. - Нет, монсеньор. - Иди ко мне. Я прижался к нему – волосы у него были еще влажными после купания, от него уже не пахло морисскими благовониями и вином – только речной водой и чуть-чуть порохом. Ночью мне не снилось ничего. Зато Рокэ ворочался, а один раз вскрикнул во сне. Я открыл глаза, погладил черные пряди, снова сравнив их с крыльями ворона. Тогда он уткнулся мне в плечо и крепко заснул – до рассвета.