Навеки вместе

Я помог Рокэ сесть верхом. Он держался, но явно с трудом. - Монсеньор, вам надо добраться до дома и позвать лекаря. - Мне нужно вина, - сказал он, с усмешкой. Впрочем, скорее всего, ему просто было больно. По дороге нам встретился небольшой отряд Эмиля Савиньяка. - Росио, неужели мы опоздали? - Отнюдь, Милле. Сейчас мы поедем ко мне пить вино. Кривая усмешка все еще не сходила с губ монсеньора. Эмиль понимающе кивнул и поехал рядом с нами. Его люди – следом. Он что-то негромко сказал одному из них, и дальнейший путь мы проделали втроем, не считая еще троих солдат. Утро принесло свет и покой. Больше не горели дома, не кричали люди, не бесчинствовали мародеры и лигисты. А их предводитель…. Я подумал, что Авнир уже сгорел, и зябко повел плечами. Не то, чтобы мне было жаль епископа – он получил то, что заслужил. Просто смерть всегда отвратительна в своем обличье, даже будучи справедливой. Возле одного дома Эмиль спешился и буквально снял с Моро Алву. Мориск стоял спокойно, но когда я попытался увести его к коновязи, всхрапнул и негромко заржал. Но не злобно, скорее, жалостно. - Понимает, что хозяину худо, - сказал Савиньяк. Рокэ, молча, погладил здоровой рукой гриву мориска. Но после тот покорно пошел вслед за Соной. В доме было куда хуже, чем на улице. Холодно, сыро и мрачно. Отчего-то пахло плесенью и затхлым воздухом, как в погребе, куда давно не заглядывал хозяин. Но сами обитатели показались мне весьма приятными людьми, хоть и были мещанами. Женщина, представившаяся Луизой, отправила сына за лекарем, а сама начала осторожно смывать с лица Рокэ грязь и копоть, которую я лишь размазал там, у фонтана. - Благодарю вас, сударыня, - тихо сказал он. - Не за что, - ответила она, - Дениза, ступай, принеси вина. Эмиль велел распахнуть шторы – весеннее утро осветило дом мягким светом, сделав его уютным. Вскоре в камине трещал огонь, лекарь, которого привел юноша, осматривал поврежденную руку и ногу Первого маршала. - Как появится Морен – сразу ко мне, - предупредил Алва. - Точнее, ко мне, - быстро ответил Эмиль, - Росио, тебе только к Висельникам и ехать. Я отошел, чтобы не мешать. - Как вас зовут, сударь? – обратился я к молодому человеку. - Герард. А это – он показал на вошедшую девушку, - моя сестра Селина. - Доброго утра, господа, - поздоровалась она и смущенно потупилась. Мы разговорились. Оказалось, Селина и Герард – это дети капитана Арамоны, начальника Лаик. Я тут же вспомнил стылые стены «загона», толстого Свина и, то, как он относился ко мне. Но потом подумал, что дети не виноваты в деяниях отцов. А Герард казался мне славным молодым человеком. - Вам повезло, герцог Окделл, вы служите оруженосцем у самого Первого маршала, - тихо произнес тем временем Герард, - я мечтаю о гвардии, и даже подал прошение, но, увы, не получил ответа. - Я поговорю с монсеньором, когда он выздоровеет, - пообещал я. Селина занималась младшими детьми, чтобы они не отвлекали матушку, пока она помогает лекарю делать перевязку Рокэ. Девушка казалась милой и беззащитной. Дождавшись, когда дети займутся своей игрой, она подошла ко мне. - Ночью мы натерпелись такого страха, - сказала она очень тихо, - покойный батюшка приходил за нами. Мы думали, что погибнем все. Я осторожно взял ее холодные пальчики и ободряюще пожал их. - Уже нечего бояться, сударыня. Бунт подавлен, лигисты и их предводитель убиты. - А вы участвовали в сражении? – спросил Герард. - Да, приходилось. Сначала в битве при Дараме, в Сагранне. Это было летом. И ночью сегодняшней – тоже, но там все делали солдаты, а я просто был рядом с монсеньором. - Это очень важно – быть рядом – горячо произнесла Селина. - Совершенно согласен с вами, сударыня. Часто дружеская поддержка важнее всего, - ответил подошедший Эмиль. - Ричард, тебе следует отвезти домой Росио, я распорядился, чтобы подали карету. - Кошки с две, - раздался недовольный голос Ворона, - я поеду верхом на Моро. Или пойду пешком. И, несмотря на больную ногу, он довольно бодро похромал к коню. Тем временем Морен, подъехав, доложил, что монсеньора ждут во Дворе Висельников. Эмиль помчался туда, сказав, что, окончив дела, сразу приедет к Ворону. Я попрощался с обитателями дома, кивнул Герарду и еще раз помог Алве сесть в седло. Теперь мы ехали шагом. Рука монсеньора была на перевязи. - Ричард, как вам столица? Не правда ли, колоссальная разница между днем и ночью? - Да, монсеньор. А этот… Авнир, почему он выступал вместо кардинала? - Я знаю не больше вашего, Дикон. И он невесело усмехнулся. У дома на улице Мимоз нас встретили кэналлийцы. Соберано перенесли в спальню, пришел лекарь – на этот раз тот, который лечил меня после приступа надорской болезни. Я понял, что он – мориск, хотя лекарь сносно говорил на талиг. Вскоре подъехал Лионель, а вслед за ним – Эмиль. Пока к Ворону не пускали, Савиньяки обсуждали происшедшее. Теперь я узнал, что случилось в столице. Оказывается, святой Оноре выступал в Нохе. Кардинал Сильвестр слег с приступом сердечной болезни, и его место занял на диспуте фанатик Авнир. Тот призывал выжечь «каленым железом» ересь эсператизма. Я не был предан религии, как матушка, но мне стало немного обидно. Все-таки основа религии, причем, эсператистской или оллариансской – это доброта и милосердие. Как-то неприятно видеть священника, призывающего «жечь огнем» тех, кто является тайным эсператистом. Святой Оноре и его спутники ушли, помолившись «о здравии» монсеньора. Я вспомнил, как он советовал запереть Авнира в спальне болящего коменданта Олларии, дабы тот помолился о здравии. Воистину, шутка превращается порой в правду и от этого перестает быть смешной. Узнав о гибели детей, которых причащал святой Оноре, я подумал, что не мог священник погубить невинные души. Яд в святую воду добавил тот, кому выгодно разобщение в Талиге. А значит, по выражению Ворона, хвост ызарга надо искать в Гайифе или Дриксен. - Эй, Дикон! Судя по твоему выражению лица, ты раздумываешь над судьбами всей Кэртианы. Близнец-младший протягивал мне бокал «Слез». - За здоровье Росио. Думаю, через несколько дней он будет на ногах, - старший тоже поднял свой бокал. Алва спал, напоенный тинктурами, мы пили за его здоровье, смеясь немудреным шуткам кавалерийского генерала, а слуга-кэналлиец подал мне письмо. Сперва я думал, что это – очередное послание из Надора, но потом увидел печать, на которой распустил свои щупальца спрут. С Валентином Приддом я не виделся со времен Лаик. И был весьма удивлен, открыв конверт. Неровным почерком, совсем не похожим на каллиграфические буквы, что часто приходилось видеть в конспектах унара Валентина, граф Васспард сообщал мне, что желает видеть меня. И написал адрес – улица святого Дункана, дом 6. Я вспомнил, что там поселился Робер Эпинэ, так как его особняк в Олларии требовал ремонта - он изрядно обветшал за то время, пока стоял, нежилой. Почему Придд приглашал меня, и при чем тут Иноходец? И отчего почерк Валентина стал таким, будто он писал то ли будучи пьяным, то ли – больным? Вскоре мне предстояло узнать ответы и на эти вопросы.