Навеки вместе

Я встал, умылся и решил найти Алву. Это было не так трудно – из кабинета доносились голоса, один из них явно принадлежал монсеньору, второй тоже показался мне знакомым. - Я все понимаю, Рокэ, но ваша наглость на этот раз перешла все границы. Среди бела дня пристрелить кансилльера в его же саду! Это уже неслыханное преступление. - Ваше высокопреосвященство, - голос Ворона был похож на мурлыканье сытого кота, объевшегося сметаной, - если вы будете так нервничать из-за каждого пустяка, то вместо шадди придется вам пить тинктуры, коими увлекался покойный граф Штанцлер - Хороший пустяк! Убийство, причем - должностного лица, кансилльера Талига, который вхож в Высокий Совет! - Это был несчастный случай, завтра так и объявят Его Величеству, точнее, Их Величествам. Королева будет в горести. А я не сумею утешить ее должным образом. - Не святотатствуйте, Рокэ. И избавьте меня от ваших скабрезностей. Лучше расскажите, что произошло. - Я навестил графа, так как желал сообщить, что мой оруженосец чувствует себя хорошо. Ведь эр Август – друг семьи Окделлов. И он, наверняка, переживал за мальчика, которого пытались утопить в Данаре. - Это правда? На Ричарда было покушение? - Вас это удивляет? Оно уже не первое по счету. Помните выстрел в тот день, когда мне вручили меч Раканов? - Да-да, - ответил как-то растерянно всесильный Сильвестр. - Юноша! – громко сказал Алва, - не сопите за дверью, входите. Я вошел, вежливо, хоть и сухо, поздоровался. - Доброго дня, герцог Окделл, - ответил кардинал. - Дикон, вина. Ваше преосвященство, для вас сейчас Хуан сварит шадди. В первый раз я увидел, как может улыбаться кардинал Сильвестр. Причем, весьма искренне. После того, как Хуан принес шадди, Рокэ начал рассказывать: Я нанес визит графу Штанцлеру, рассказал о том, что герцог Окделл попал в беду, но к счастью, его спасли. Кансилльер очень волновался о судьбе моего оруженосца. Полагаю, что Её Величество тоже была взволнована. - Простите, Рокэ, я не понимаю, - Сильвестр отставил чашечку тонкого фарфора. Тут я поднял глаза на Дорака. Он казался усталым и расстроенным. Впрочем, не мудрено – после такого происшествия. - Ваше высокопреосвященство, покойный кансилльер показал мне список людей, которые, якобы, должны погибнуть в этом году. Рокэ вздернул бровь в своей обычной манере: - Вот как? И кто же был в том списке? - Её Величество, родные Робера Эпинэ, семья Приддов…. И мои родные. Там еще были записаны люди, я не успел прочесть весь список. - И этот старый гусь попытался всучить Ричарду кольцо с ядом. Улыбка, что тронула губы кардинала, показалась мне очень недоброй. - Вижу, герцог Окделл остался верен своей клятве. - Это чуть не стоило ему жизни. Рокэ и Сильвестр обсуждали мои приключения, как будто меня не было в комнате. Я решил не обращать на это внимания и выпил еще вина, не забыв наполнить и бокал монсеньора. - Лучше расскажите, герцог, что случилось с кансилльером. - Я же говорю – несчастный случай, как с юным Приддом. Огнестрельное оружие не стоит доверять неумелым рукам. Я забыл об этом, о чем и сожалею теперь. - Ни о чем вы не сожалеете, Рокэ, - сварливо ответил Дорак. - Верно. Но как я мог предположить, что для того, чтобы прицелиться получше, граф Штанцлер будет пятиться назад и запнется о корень дерева в собственном саду? Он упал, пистолет, который он держал в руке, выстрелил. Смерть была мгновенной. Увы, бедняге кансилльеру не помог бы и священник. Я сразу же оповестил слуг и отбыл в казармы, где и сообщил о случившемся полковнику Анселу, который назначен командовать столичным гарнизоном. - А отчего вы не сообщили мне? - Я же сказал, священник не смог бы помочь покойному, разве что отпеть его в церкви, но граф Штанцлер был эсператистом, а вы все-таки принадлежите к олларианской церкви. - С вами невозможно договориться, Рокэ. Но вот шадди ваш домоправитель варит куда лучше, чем Агний. - Хуана не отдам. Ваше высокопреосвященство, полагаю, Багерлее мне не грозит? - Нет. Но вы отправитесь в Фельп. Фома согласен помочь Талигу в обмен на шпагу Ворона. - Значит, - синие глаза озорно блеснули, - новая война? - Да, герцог. Вас это радует? - Несказанно. Война куда лучше, чем мятежи, бунты и дворцовые интриги. Там как-то спокойнее. Вскоре я наблюдал, как Его Высокопреосвященство садится в карету. Алва незаметно подошел сзади, положил руку мне на плечо. И как он умеет так бесшумно подкрадываться? - Очень просто, юноша, - Рокэ словно прочел мои мысли, - напомните научить вас тому же. Наутро следующего дня Хуан разбудил меня известием, что прибыла эреа Окделл. Наскоро одевшись, я сбежал по ступеням. Почему-то подумал, что прибыла матушка. От этого настроение резко испортилось. Но когда я увидел прибывшую даму, понял, что на этот раз удача улыбнулась. Прибыла моя сестра Айрис. Я удивился – на ней был мой старый камзол, который я оставил дома пред отъездом в Лаик, потому что он стал мне мал. Но ей пришелся в самый раз. Волосы были острижены, и она чем-то походила на худенького невысокого юношу. - Дикон, - она порывисто обняла меня и прижалась, вздрагивая всем телом. - Айрис, что случилось? - Дейдре, - Айри уже плакала в голос, - она … умерла. Сначала матушка велела молиться, а когда вызвала лекаря, то оказалось, что уже поздно. Дейдре… Самая младшая, хрупкая и невысокая, что казалась еще младше. И … ее больше нет? В это верилось с трудом. - Айри, а как же Эдит? - Я не могла ехать с ней. Пришлось остричь волосы и надеть твою одежду. Я ночью покинула Надор и ехала в столицу с торговцами лесом. С ними был старый Бертрам, который знал отца. Они довезли меня до Олларии. И добавила, словно извиняясь: - Сам понимаешь, девушке нельзя путешествовать без сопровождения. Я повел сестру в дом. К завтраку она вышла уже в платье, которое нашлось в гардеробе племянницы Кончиты. Алва помрачнел, выслушав рассказ Айрис: - Придется отправлять в Надор людей. Малышку нельзя оставлять там. Но забрать ее у Мирабеллы будет нелегко. Хотя я знаю, кто мне поможет. - Кто, монсеньор? - Арлетта Савиньяк, матушка Арно. Сколько лет сестре? - Двенадцать. А Дейдре – восемь. Айрис старалась держаться, но я видел, как слезинка потекла по ее щеке. Ворон сочувственно посмотрел на нее. - Я выхлопочу вам патент при дворе. Но вам нужна дуэнья. И я знаю, кто ею станет. Юноша, помните ту женщину, которая делала мне перевязку после Окатвианской ночи? Я вспомнил Герарда и Селину, и их мать – длинную, не слишком красивую женщину с умными глазами. - Так, значит, я буду фрейлиной? Но я же ничего не умею. - Научитесь, - Ворон махнул рукой, - читать молитвенник и вздыхать да скромно опускать глазки – невелика наука. Куда сложнее вытерпеть весь этот… цветник. - Я сумею, - горячо вскинулась Айрис, - это нетрудно. - К сожалению, мы с вашим братом будем вынуждены покинуть столицу. К вечеру в особняк Алвы прибыло много народу. Луиза Арамона и ее дочь и сын и Марсель, виконт Валме, которого Ворон повстречал по дороге во дворец. Оказалось, виконт станет офицером при особе Первого маршала, а Герард – его порученцем. Мне это почему-то не понравилось, но делать нечего. Ночью я спал отвратительно. Снился рушащийся замок, и почему-то это было моей виной. Но, проснувшись, я убедил себя, что сон – отражение длинного, насыщенного дня и переживаний по поводу смерти младшей сестры. Утром мы вчетвером выехали в Фельп, а Айрис осталась под покровительством Луизы и Селины.