The Science is Not Impossible

Прислужник удивленно глядел на то, как его сэр нарезал круги около столов и, пища от азарта, внимательно рассматривал каждый эксперимент, изучая лабораторию с ребячьим любопытством. Помощник еще не упоминал о технологическом чуде, которое сейчас было скрыто в огромном хранилище в полу, потому что боялся, что сэр просто взорвется от избытка новостей. Учитывая то, что он почти потерял сознание от восторга, когда нашел световой меч; и, наверно, лучше было бы подождать, пока он не успокоится и не будет способен держать себя в руках, а уж потом только рассказать про то, что мистер Скотт тоже изобрел свою собственную машину времени. Мегамозг взял в руки световой меч с такой нежностью, будто держал новорожденного ребенка. — Он работает? — трепетно прошептал гений. — Пока нет, но вы — в смысле он — очень близок к открытию. — Я и сам пытался создать нечто подобное, сначала работая, в основном, с лазерами, но их лучи тянутся до бесконечности и режут все подряд на своем пути, несмотря на расстояние. Логово было в ужасном состоянии, и таким же был телескоп в обсерватории, которая, похоже, потому и оказалась заброшена. Тогда я обратился к тестированию супер разогретой плазмы. Это ее этот прибор по идее должен использовать? — Да, сэр только на днях вывел точную температуру, которую сможет выдержать керамическая камера внутри титанового стержня, — с энтузиазмом ответил Прислужник. — Двенадцать тысяч двести пятьдесят шесть градусов, — вставил Мегамозг, пристально вглядываясь в строение лазера. — Точно. — Но источник питания, как я вижу, еще не применен. — Он нажал на кнопку сбоку, ничего не произошло. Прислужник нахмурил брови. — Нет, хотя он испробовал все: от самого смешного до серьезного. — От сложных редких кристаллов до батареек АА и — или — литиевых? — холодно спросил Мегамозг, уже, вероятно, зная ответ. Рыб кивнул, при движении создавая небольшие пузырьки вокруг своего маленького тельца. — Средства и ресурсы есть, но он просто не может заставить его работать. — Хоть у меня и не было времени на работу над своим световым мечом, так как был занят геройствами, я раздумывал об экспериментах с нанотехнологией. Она могла бы включать триллионы нанобатарей, — продолжал он, лихорадочно расхаживая туда и сюда и мертвой хваткой вцепившись в меч, — но чего мы пока не достигли, потому что технологии еще достаточно не развиты. Моя пустышка — источник огромной энергии, — говорил он одновременно со своими быстрыми размышлениями. — Беда в том, что эта энергия — единственная в своем роде. Я, конечно, сделал копии, но наука никогда еще не была столь точна и надежна, потому что то, из чего была сделана пустышка, есть только на моей планете. На Земле такого минерала нет. — Даже эта технология подвластна вашему мозгу, сэр. Если кто-то и может изобрести... ну, почти все что угодно, то он — безусловно, вы. Мегамозг поднес лазерный меч к глазам, представляя синий светящийся факел, выходящий из рукояти. Если бы он только мог... — НЕТ! Нет! Дом важнее. Научная фантастика потом, — сказал он, осторожно возвращая световой меч обратно на свое почетное место — внутрь сейфа с алгоритмической последовательностью кодовых комбинаций, которую он легко разгадал меньше, чем за минуту с четвертью. Он закрыл дверцу сейфа, но перед этим в последний раз одарил трепетным взглядом изящное оружие. Даже если Прислужник искренне верил, что сэр не лгал, ему все еще нужны были дальнейшие объяснения. Мистер Скотт — точнее Мегамозг, как он называл себя — утверждал, что, путешествуя во времени, он изменил прошлое и получил новое настоящее, которое из них двоих знает и помнит только Прислужник. Хоть рыб и не был гением, но им был сэр, и Прислужник вполне верил, что он способен изобрести что угодно, будь то машина времени или настоящий андроид. Рыбка считала сэра своим самым лучшим другом на всем белом свете и наблюдала, как сейчас он снова изучал все вокруг, что только попадало под его взор. Гений внимательно рассматривал аккуратно исписанные заметки, прикрепленные к пробковым доскам, развешанных по всей лаборатории, одновременно держа в руках охапку тетрадей, полных формулами и данными, касающихся различных экспериментов. Он был таким же пришельцем, но все же не совсем тем. Прислужник никак не мог избавиться от ощущения легкого недоверия, особенно из-за странного костюма сэра. Он никогда не видел своего сэра в чем-либо еще, кроме мешковатых джинсов и футболки с надписью вроде «Что бы сделал Спок?» Объяснения сэра по поводу черной кожи с изображением синей молнии и шипов были слегка расплывчаты и непонятны, если это вообще были объяснения. Гений смело заявил, что был очень популярен в своем времени и что все граждане Метро-Сити просто обожали его чувство стиля. Если Прислужнику еще нужны были какие-нибудь доказательства, что сэр говорил правду, то ими всеми было произношение города в одно слово. Его сэр произносил его так же. Миссис Скотт знала о дефекте речи своего приемного сына и возила его ко всем логопедам и лингвистам, но все было тщетно. С годами она, в конце концов, сдалась и неохотно, но все же приняла врожденную речевую странность сына. Но ее это всегда смущало, и часто она считала нужным объяснять неправильное произношение гостям на своих скучных вечеринках и неловко извиняться; тогда сэр просто исчезал в недрах своего подвала — в единственном месте, где он чувствовал себя спокойно. Не всегда склонный к насилию, но Прислужник тогда ужасно хотел иметь руки и ноги. Тогда, может быть, она действительно поняла бы суть неправильного произношения сразу после того, как лишилась бы парочки зубов. Трудно было не заметить тонкую полоску черных волосков точно по центру подбородка сэра. — Так... не слишком заморочено? — Что именно? Прислужник указал плавником. — Ваша бородка. — Не слишком. Я уже вполне взрослый и самостоятельный мужчина, спасибо за заботу, — гордо ответил он. — Хотя ты не первый здесь, кто в шоке от моего внешнего вида. Тот дворецкий человек тоже считал меня странным. — То есть еще и Василий вас видел? — забеспокоился рыб. — Случайно. Я вообще не собирался ни с кем разговаривать, но он просто появился из ниоткуда! Думаю, что я очень хорошо справился с ситуацией, по-моему. Этот псих думал, что я ударился головой. Но я ему наговорил такого, что он точно ничего не смог понять. Прислужник закрыл глаза и приложил плавник к голове. — Ну ладно, не скажу, что я действительно виню вас. Вы не совсем... Мегамозг быстрым движением откинул стопку тетрадей на лабораторный стол, плюхнулся на металлический стул и обратил все свое внимание на Прислужника. — Не совсем какой? — Просто вы... не... в смысле... вы — это не вы. — Как я могу быть не мной, когда я всегда был мной? — растерянно спросил он. — Вы другой. Скорее, Мегамозг и Уэйн Скотт — два совершенно разных человека. — Можешь повторить это еще раз, — саркастически огрызнулся гений. — Слушайте, вы и сэр — оба с одной планеты, и похоже, что на этом ваши сходства заканчиваются. Он точно не похож на вас, и вы определенно на него не смахиваете, — осторожно объяснил Прислужник. — И что же не так? — Ну... — Он колебался, боясь предать своего друга, однако это тоже был его сэр, и рыб уже решил довериться ему на основании того, что тот тоже в самый ужасный момент своей жизни желал никогда не рождаться. Выросший в особняке, окруженный деньгами и властью, имеющий возможность удовлетворять все свои прихоти, его сэр вообще не считал себя везучим. Детство было трудным, и он в принципе не достиг половой зрелости. В школе над ним так сильно издевались, что миссис Скотт пришлось нанять репетиторов, чтобы сын получил полноценное образование уже на дому, а это значит, что любое взаимодействие с детьми прекратилось. Его родители, обладая таким состоянием, что могли дать ему все, что он только бы пожелал, проигнорировали кое-что, в чем он нуждался на самом деле. Он нуждался в любви. Они были слишком заняты своими приемами, вечеринками и нескончаемыми отпусками, что не замечали существования своего сына, который чувствовал себя изгоем в собственном же доме. Его сэр был так несчастен, что с головой погружался в противоречивую науку о путешествиях во времени и, наконец, изобрел машину времени. У Прислужника не было никаких сомнений, что машина работала, но сэр не испытывал ее возможности, потому что был недостаточно смел, чтобы попробовать все изменить. Прислужник делал все возможно, чтобы дать своему сэру лучшее из того, в чем он нуждался, но это было трудно, учитывая то, что он провел всю свою жизнь в резервуаре, не имея даже возможности куда-нибудь пойти. У рыба также не было рук, что уже мешало объятиям. А сэр отчаянно нуждался в объятиях. У него не было ни одного друга, а люди, с которыми он работал, были определенно не друзья. Они были простыми учеными и изобретателями со своими социально-скучными жизнями, чтобы иметь с ним дело. Не то, чтобы он действительно видел их в лицо — Скайп для сэра был способом связи на каждый день. Редко, когда он покидал стены подвала, за исключением ежегодной научной конференции в Париже. Он должен был ходить на все эти встречи умов, хотел он того или нет, потому что это было необходимо для его бизнеса: взаимодействовать с другими изобретателями по всему миру, чтобы представлять свои последние блестящие творения и оценивать конкуренцию. Не то, чтобы кто-то мог конкурировать с сэром — он был слишком хорош в этом деле. — Вы просто не очень открытая личность, сэр. В смысле он... Он бы не осмелился выйти на улицу в подобном наряде, потому что побоялся бы того, что могли подумать люди. — Смешно! В черной коже я выгляжу намного красивее, чем в любой другой одежде. — Нет, нет! Я согласен, но просто он очень сдержан. У него нет друзей, кроме меня, а его родители в некотором смысле отдалились от него, так что он сам отдалился от всего мира. Опять же, за исключением меня. Поэтому он почти не выходит из подвала. Он будто... постоянно в тюрьме, — погрустнел Прислужник. Мегамозг мгновенно взбудоражился. Определенно это звучало знакомо. Изменение прошлого в любом случае не поменяло бы абсолютно все. Было отчетливое сходство между двумя реальностями. В любом мире он все равно бы вырос в тюрьме, построенной собственными руками. Задолго до того, как он стал героем Метро-Сити, он хотел иметь ту вещь, которой когда-то лишился, но которая была у Мьюзикмена. Он ужасно хотел семью с братьями и сёстрами. Он думал, что, живя в огромном особняке и имея безграничный банковский счет, он наконец получит то счастье, о котором всегда мечтал. Но это не были те богатства, которые он обрел в первый и по-настоящему счастливый момент в своей жизни. В момент, когда умная, добрая, красивая женщина обвила своими руками его шею, подарив ему первые в своей жизни объятия. Роксана стала тем самым счастьем, которого он так страстно желал, лишившись родителей. Хотя объятия были недолгие, но он до сих пор помнил, как тепло ее тела проникло в его жесткую, холодную грудь. Сильнее сконцентрировавшись, он мог бы прямо сейчас почувствовать ее руки. Действительно странно, что успешно изменив прошлое несколько лет назад, тем самым он сделал наихудший поступок в жизни. — Значит, вся эта реальность неправильная? Мегамозг тряхнул головой, прогоняя мрачные фантазии, и закрыл тетрадь на записях о клонировании, на которые он наткнулся, внимательно изучая все в лаборатории. Его глаза округлялись сильнее каждый раз, когда он переворачивал страницу, видя, насколько просто все было. Ученые люди успешно клонировали только овец, но здесь были тщательно изложены формулы для клонирования людей. Он все перечитывал и перечитывал формулы. Может быть, он мог просто-напросто взять эту тетрадь с собой в свое время. Исключительно для научных исследований. Разумеется. — Да... для меня, по крайней мере, — сказал он, глядя на своего друга. — Но что со всеми моими воспоминаниями? — возразил Прислужник, вспоминая последний раз, когда он видел своего сэра перед его отъездом на конференцию. — Они тоже неправильные? — Технически — нет. Просто другие. Наши судьбы взяли другой курс от того, что ты знаешь. Я случайно создал искаженную версию настоящего. Прислужник все нарезал круги в своем резервуаре, спокойно махая плавниками. — Простите, сэр. Трудно поверить, но я верю вам! — спешно добавил он, когда Мегамозг открыл рот, чтобы что-то еще возразить. — Я хотел сказать, что нелегко сразу вот так принять то, что твоя реальность на самом деле не твоя, и даже если все по правде случилось, это было в совершенно другой реальности. — Это все причины и следствия. Для каждого действия существует свое противодействие. По чистой случайности я вернулся в прошлое и изменил будущее всех людей, что создало новое будущее, но неправильное. Если я не вернусь назад во времени снова, чтобы вернуть все на свои места, тогда эта реальность продолжит свой совершенно иной ход, который, в конце концов, может оказаться гибельным для всех. Мое присутствие здесь вызвало парадокс, потому что теперь в этом настоящем существует два меня, что может принести неизвестные и катастрофические последствия, ведь я здесь, а не там, и он тоже здесь. И если что-нибудь пойдет не так, пока я в первый раз попытаюсь изменить прошлое, и в случае неудачи, мне придется пытаться снова и снова, тогда мы будем выброшены в причинную нескончаемо воссоздающую себя петлю цепи альтернативных реальностей, которая разрушит пространственно-временной континуум, потому что наша Вселенная может содержать невообразимо много материи, и если эти альтернативные Вселенные каждый раз будут возрастать по экспоненте в пространстве, пока я буду менять прошлое, то очень возможно, что космос взорвется и засосет каждую реальность в мать всех сверхмассивных черных дыр космических масштабов, настолько огромную, что все жизни в каждой галактике через Вселенную канут в Лету. Нижняя губа Прислужника немного дрожала, но он старался мыслить позитивно. — О, это все? А я думал, вы хотели сказать... кое-что... еще, — слабо усмехнулся он. Мегамозг пожал плечами. — Это всего лишь один из всех возможных сценариев. Также возможно, что моя попытка вернуть все на свои места обернется успехом, но не факт. В любом случае я должен попытаться и просто обязан исправить все. Гений наклонился вперед и, опираясь острыми локтями о край лабораторного стола и закрыв лицо руками, уныло уставил взор на стену. План по возвращению домой в правильное время обещал быть очень сложным, если вообще возможным. Машина времени повреждена настолько, что уйдут недели на ее починку, а у него не было этих недель. Чем дольше он здесь оставался, тем хуже все могло оказаться. Если с ним что-нибудь случится... если он будет убит или серьезно пострадает, то этот неправильный мир продолжит свое существование, когда вообще никогда не должен был его даже начинать. Обезвоживатель можно было разобрать и вынуть копию пустышки, но если машина времени не работает, какой в этом смысл? Его сердце опустилось еще ниже, как только перед глазами промелькнуло прекрасное личико Роксаны. Желание увидеть ее и поговорить с ней внезапно обострилось сильнее, чем когда-либо. Если она все еще живет в Метро-Сити, он мог, конечно, найти ее, но ведь они не женаты. Она не знает его, как своего мужа. Для нее он будет не больше чужого, какого-то постороннего, обычного прохожего. А ее поиски также могли вызвать хаос, потому что он не был уверен, что сможет сдержать себя, чтобы не поцеловать ее. Вполне вероятно, что он больше никогда снова не увидит свою Роксану — которую он так любил, что порой приносило боль. И если даже он прямо сейчас поговорит с Прислужником, он-то не был тем Прислужником. С каждой секундой Мегамозгу становилось все грустнее. — Интересно, что она сейчас делает. А если она волнуется за меня... — вслух подумал он. Затем он мысленно ударил себя. — Роксана не волнуется, потому что мы все застряли в этой дурецкой реальности, и она вообще, может, даже не догадывается о моем существовании. — Кто? — спросил Прислужник, введенный в заблуждение ясным упоминанием имени Роксаны. Его сэр не знал вообще ни одной женщины, не считая, конечно, его приемной матери, но та явно не могла входить в список девушек. — Ох! — Мегамозг резко опустил голову лицом к холодной поверхности лабораторного стола. — Кто такая Роксана? — переспросил Прислужник, проявляя излишнюю любопытность. Мегамозг поднял голову, стянул перчатку с левой руки и ясным и понятным движением указал на яркую полоску золота, охватывающую его синий безымянный палец*. Прислужник вытаращил глаза. — Вы женаты? — вскрикнул он с отвисшей челюстью. — Конечно! — выпалил он в ответ, раздраженный шокированным выражением лица друга. — И если быть точнее, то два года, четыре месяца и шестнадцать дней, и мы все еще безумно любим друг друга. Медовый месяц никогда не заканчивался... если ты понял, к чему я клоню, — сказал он, самодовольно усмехнувшись. Прислужник подплыл к той части резервуара, которая находилась над лабораторным столом, за которым сидел Мегамозг, искоса смотря на рыба. Он потер глаза, просто чтобы убедиться, что блеск золота не был всего лишь игрой света. — Серьезно? — А бывает иначе, Прислужник? И она действительно прелестна! — добавил он. — Простите меня, сэр, но мне, и правда, очень трудно представить вас... с... девушкой, — усмехнулся он, нервно проводя плавником по лицу. — Вы, и правда, из другого времени, да? — Почему так трудно поверить, что девушка — очень прелестная, между прочим, — может меня любить? Ты видал этот профиль? — Он повернул голову и для большего эффекта провел рукой по лицу. — Нет, нет, нет, сэр! Этого у вас не отнять! Я всегда говорил вам, что ваш внешний вид может сравниться только с вашим потрясающим интеллектом, — быстро поправился Прислужник. — Но... — подталкивал он. — Но мой сэр, я знаю, едва ли может смотреть женщине в глаза, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней. — Почему? — спросил он, любопытно смотря снизу на Прислужника. — Ну... — начал рыб, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не обидеть сэра. — Вы... одиночка, сэр,— мягко сказал он. — И настолько застенчивы, что девушки вызывают у вас расстройство желудка. — Расстройство желудка? Мне что, шесть лет? — Нечего стыдиться, — сказал он, немного ощетинившись. — Вы — или мистер Скотт — очень необщительны в плане девушек, потому что они могут быть даже в некотором роде непривлекательны для таких красивых мальчиков, как вы. Или он, в смысле. — Да я какой-то троглобионтный неудачник, оказывается, — мрачно сказал он, чувствуя некое раздражение из-за другого себя. — Вот только не надо обзываться, — сказал Прислужник, недовольный предположением Мегамозга. — Он такая же личность, как вы или я. Он просто вел очень скрытную жизнь и не имел возможности, как и большинство людей, заводить друзей. Все, что у него было, — это я. Уголки рта Мегамозга немного приподнялись. Старый-добрый Прислужник. Этот рыб всегда защищает его, независимо, в какой он реальности, и всегда рядом, заботясь о своем сэре с самого первого дня. Мегамозг знал, что, скорее всего, без этой фантастической рыбки он никогда бы не вышел из той спасательной капсулы и наверняка до сих пор бы там прятался от мира. — Ты — все, что у меня было в течение долгого времени, пока не появилась Роксана. Я хотел бы поговорить с ней. Она знает такие прекрасные, нужные слова. Она всегда знает, что сказать, — сказал он, вспоминая ее понимающий взгляд и успокаивающие прикосновения. — Как вы с ней познакомились? — жадно поинтересовался Прислужник. Он всегда надеялся, что его сэр когда-нибудь, наконец, выйдет из своего бункера и найдет кого-нибудь особенного. — Э-э... Мегамозг вообще не хотел объяснять неловкую историю похищений, когда Прислужник ничего о них не знал. Во всяком случае, не сейчас. Если бы рыб знал, как напряженно прошла первая встреча с ее родителями. Его смешанные чувства в момент, когда он узнал суперспособности Мьюзикмена, просто тускнут на фоне смертельного взгляда ее матери-в-законе, с которым он встречался в течение мучительно долгой недели. Суровое испытание заставило его почувствовать желание вернуться в одиночную камеру. — Она журналистка, а так как я пришелец с другой планеты, она... брала у меня много интервью, — промямлил он. Прислужник поднял бровь. — Вы имеете в виду Роксану Ричи? — Да! — Воодушевленно Мегамозг тут же вскочил на ноги. — Это она! Величайший репортер Метросити! — Вау! — восхитился рыб. — Хорошая работа, сэр. Она очень... — Прелестна! — Как вы сказали уже в третий раз, но я не считаю! Ни в коем случае, сэр! — Ты случайно не знаешь, она еще живет в высотке на Мейн Стрит? — спросил он, зная, что надежды мало, но не в состоянии удержать в себе любопытства. Прислужник покачал головой: — Мне жаль, сэр, но я не знаю. Мегамозг лишь пожал плечами, но в сердце больно кольнуло. — Может, и к лучшему, что я ее не увижу. Все равно она бы подумала, что я сошел с ума. К тому же возможно, что это плохо скажется на парадоксе и, может даже, на нас всех. Мы взлетим на воздух, ну, или что-нибудь взлетит на воздух. — Самопроизвольно? — спросил Прислужник. — Так говорят специалисты, одним из которых как раз являюсь я, так что да: мы все взлетим на воздух. Отлично. Еще одна хорошая новость. Прислужник как знал, что не должен был этим утром выходить из своего чертога. Было бы лучше просто там дальше мирно спать. Однако было еще кое-что, что он должен был узнать. — Сэр, я должен спросить... почему вы изменили прошлое? Вы, кажется, счастливы в любви. Почему вы вдруг захотели все поменять? — Это была чистая случайность. И, по правде говоря, в том твоя вина. — Моя? О, нет. — Прислужник мрачно потупил взгляд, опускаясь на дно резервуара. Мегамозг вздрогнул, взглянув на своего друга, и сдался. — Все в порядке! Все хорошо! Это была не твоя вина! Она была моя, но только на двадцать шесть процентов. Рыб немного повеселел. — О, какое облегчение! Мне действительно не хочется нести ответственность за разрушение Вселенной. Кому нужны подобные проблемы? — усмехнулся он. — Скажите мне, сэр, что произошло? Мегамозг, как и обязался, рассказал ему всю историю, начиная с любопытства Роксаны по поводу вдруг обнаруженной машины времени и заканчивая неправильной установкой источника питания. — Я в том смысле, что кто знал, что нажатие кнопки «Включить» на самом деле ее активирует? — Да, кто знал? — послушно поддакнул Прислужник. — Любой другой на вашем месте уже бы взорвал Вселенную. — Верно. К счастью для нас, я был на том самом месте и я путешествовал во времени, а не какая-нибудь там глупая башка ученого человека. — Вы собираетесь снова изменить ход истории? — Конечно. Этот мир, — сказал он, обеими руками указывая на все вокруг себя, — не мой дом. Или твой. И... я просто не могу бросить Роксану. И не брошу. Другому человеку показалось бы, что он вполне контролирует свои эмоции, но Прислужник знал сэра лучше. Даже если много чего в той реальности отличалось, было также и то, что у обоих гениев было одинаково. Они носили на своем лице одинаковое выражение хладнокровной тревоги, когда происходило что-нибудь беспокойное. Но Прислужник мог увидеть небольшую перемену во взгляде зеленых глаз, который показывал маску отрешённости. Внутри он, вероятно, был близок к панике, но не признался бы в этом даже верному Прислужнику. — Я знаю, глупый вопрос, но вы можете починить машину времени? — Да, но повреждения очень серьезные, и чтобы починить ее, уйдет немало времени и денег. По моим подсчетам, ремонт займет примерно шесть дней и девять часов. — Если кто-нибудь и способен на это, так это вы, сэр, — уверенно ободрил Прислужник. — Пустышка сломана, а это значит, что пока я здесь застрял. Я могу вытащить копию отсюда, — сказал он, указав на оружие в кобуре на бедре. — Потребуется грандиозные навыки и ловкость, чтобы извлечь ее правильно, не повредив спираль, и к счастью для нас, я обладаю этой ловкостью, но, похоже, тогда я останусь без оружия. Жаль, что наука еще не дошла до спокойно обыденного создания световых мечей. Не говоря уже о том, что это такая деликатная процедура, потому что одно неверное движение уничтожит пустышку и все шансы вернуться домой. — Не все так плохо, сэр, — понимающе проговорил Прислужник. — Разве? — в недоумении спросил он. — Откуда ты знаешь? У тебя что, где-то здесь есть новенькая машина времени? — Собственно говоря, есть, и я также знаю, где есть другая пустышка, так что вам не придется демонтировать свое оружие. — Ну, конечно! — вскрикнул гений. — У другого меня тоже могла быть пустышка! Где она? — У вас. Машинально начав осматривать себя, Мегамозг оглядел свое тело с ног до головы. — У меня? Прислужник покачал головой, все еще весело улыбаясь. — У другого вас. — У другого, то есть у Уэйна Скотта, — он произнес имя сквозь стиснутые зубы. — Так, где он ее хранит? В каком-нибудь секретном хранилище? — Мегамозг огляделся, пытаясь представить, где может находиться подходящий сейф. — Эм... не совсем, — осторожно начал он. — Сэр привык носить е с собой. На цепочке. На шее. Мегамозг поднял черную бровь. — Я не знал, что люблю ювелирные штуки. — Нет, не в этом дело. Сэр... тяжело переносит разлуку. — Пожалуйста, скажи мне, что он не разгуливает с ней во рту по всему Метросити, — сгорая от стыда, воскликнул Мегамозг. Он смотрел на друга с просто невообразимой мольбой. — Нет, не разгуливает, — сказал Прислужник, будто нахохлившись, защищая своего лучшего друга от... своего лучшего друга. Было действительно странно искать между ними отличия. — Он носит ее под одеждой! — Он укоризненно ткнул плавником в сторону Мегамозга. — Кому, как не вам, знать, какую ценность имеет пустышка. Это последняя вещь, данная вам вашими родителями, и это также последние воспоминания о них. Мегамозг выдохнул и упал обратно на стул, переваривая только что услышанные наставления своего друга. — Извини... Странно, но до сих пор ему было непривычно извиняться — на языке такое ощущение, будто съел что-то кислое. Прислужник снисходительно улыбнулся. — О, ничего, сэр. Эта ситуация одинакова странна для нас обоих. — На что Мегамозг ему кивнул. — Как ты думаешь, мне удастся убедить себя позволить мне позаимствовать пустышку. Улыбка Прислужника мгновенно исчезла. — Хм, наверное, нет, но может быть, сэр сделает для вас исключение, поскольку вы — это он, а он — это вы. Все-таки вы так сильно уменьшите объем своей работы. — Если кто и может убедить меня, так это я! — уверенно сказал, поднимаясь на ноги. — Но сначала... где другая машина времени? Прислужник ухмыльнулся: — Сюда, сэр. Рыб проплыл к центру огромного подвала, а затем нажал на переключатель внутри своего резервуара. Мегамозг смотрел буквально разинув рот на то, как участок пола раздвигался, открывая взору лестницу, ведущую вниз — в темноту. Прислужник проплыл в дальний конец комнаты, где резервуар дальше скрывался в полу, и остановился. — Увидимся на другой стороне. — Затем он исчез.