Не время для сомнений

Заид прикуривает сигарету, отстранено наблюдая за тем, как Шепард допрашивает пойманного наемника. Парень еще молодой и глупый, Массани видит, что его рана пустяковая, можно обойтись без панацелина. Наверное, первая. К нему приходило много таких в старые времена. Они хорошо играли на консолях, месяцами копили деньги на пушку и приходили к нему, раздувающиеся от гордости, чувствуя себя, по меньшей мере, терминаторами. Заид прогонял не всех. У Массани был наметан глаз на таланты. Когда к нему пришел Безусый Джимми он не мог держать винтовку дольше трех минут. Но у парня были крепкие нервы. Он не кричал, когда приходилось вытирать чужие мозги с лица. Он не напивался после заданий. Он выполнял приказы. Самообладание не изменило ему, даже когда он держал рычащего и вырывающегося Заида. Наемник почти видел, как Джимми идет в свою квартиру, смывает кровь, его кровь и садится ужинать. У проклятого сопляка все было по расписанию. Убийство, ужин, сон. Массани с наслаждением затягивается. Он отомстит и Джимми. Отомстит всем. Сейчас, когда он смотрит на Шепард, он уверен в этом как никогда. Заид только усмехается, когда она бесстрастно сообщает мальчишке, сколько часов тому осталось жить. Он смотрит вслед ковыляющему наемнику и качает головой. Почти по-стариковски. Она кидает сгусток биотики в последнего наемника на этом участке. Совсем слабый. Ему не нужно много. Мужчина отлетает под яркой вспышкой, пошатывается и не сумев сохранить равновесие, неловко перегибается, через почти игрушечное заграждение перед мостом. Шепард наблюдает за его полетом вниз, не отрывая глаз. Для нее прошло несколько секунд, для него, наверное, целая вечность. Джейн морщится, слыша характерный хруст и кивком указывает на подобие дороги. Шепард идет вперед, чувствуя напряженные взгляды Заида и Гарруса. Им здесь тоже не нравится, она видит. Она не знает, что смущает их, но причина дискомфорта Джейн предельно проста. Все это дерьмо: кроганы, хаос, эксперименты… Все это напоминает ей Вермайр. И сейчас она почти благодарна за то, что их не окружает прекрасный пейзаж. Корлус честнее, грубее и это единственный плюс в данной ситуации. Она ищет то, что ей не нужно. Шепард слышала достаточно, чтобы развернуться и уйти. Возможно, она торфанский мясник, возможно – палач на службе Совета, возможно - церберовский прихлебатель. Но Джейн точно знает, кем она не является. То, что делал здесь Окир неприемлемо. Шепард уже не раз хотела бросить эту планету и улететь, но ее сдерживают две вещи. Первая: она все еще не может забыть, как сомневалась, отправляясь в безнадежное задание по спасению Архангела. И содрогается, думая о том, что случилось бы, проигнорируй она скудное досье. А вторая… Вторая куда более практична. Кроганы, лаборатории и психопаты во главе всего - это весьма плохой сценарий. Джейн не знает, ищет ли Окир лекарство от генофага или создает армию, но она не пустит дело на самотек. Просто привычка. И они идут вперед, вляпываются в это дело все глубже и глубже. И чем дальше, тем больше ее раздражает голос Джедоры, раздающийся кажется, в каждой точке этой гребанной планеты. Сначала это было даже весело. Что-то вроде глупого комедийного шоу, карикатурный тиран, карикатурная война… Разве что трупы настоящие. А в остальном почти полное совпадение. Только Шепард не любит комедии. Он не знает, кем является. Не знает, зачем создан. Все, что было в его жизни это темнота и голос, который он называл «отцом». Темнота была надежной и почти родной. Но отец звал его к жизни. Отец заставлял и побуждал его стремиться к совершенству. Но он подвел его. Не справился. Он несовершенен. Он не знал ничего, кроме этого. Никакого объяснения причин. У него нет желаний, кроме одного: вернуться в темноту, из которой он вышел. Подальше от этого чужого, ослепительного мира, с которым его ничего не связывает. Но отец учил его бороться. Он не может разочаровать его еще раз. И он борется. Это легко, кровь бурлит, а руки, будто сами собой разрывают очередного противника. Может он создан для этого? С каждым убитым его уверенность крепнет. Он сражается почти без отдыха, наслаждаясь криками боли и выражением страха в глазах. Предсмертного страха. Так могло продолжаться бесконечно. Но внезапно в воздухе появляется новый запах, что-то отличное от гнили, страха и крови к которым он так привык. Что-то другое. Человек. Женщина. Он просто знает это. Она опускает оружие и подходит к нему. Он удивлен. Все, кого он встречал здесь, кроме отца, пытались убить его. Она же задает вопрос и он чувствует, что не хочет разочаровывать ее. Женщина просит провести ее в лабораторию к отцу и он расчищает путь. Человек шагает уверенно, быстро, но вдруг поворачивается и теперь в ее движениях сквозит неуверенность. - Ты ведь можешь уйти отсюда или пробиться обратно? Зачем оставаться здесь? Он видит в ее глазах, что-то новое, с чем еще не сталкивался. Не страх. Не боль. Не ненависть. Он не знает, что это, но хочет узнать. Это желание зарождается в нем медленно и постепенно. Как и должна созревать новая жизнь. Заид никогда не считал свою работу занимательной. Он делал то, в чем другие нуждались, и делал это хорошо. Достаточно хорошо чтобы выжить и заработать немного кредитов. Когда очередной кроган падает, оглушенный его выстрелом, наемнику в который раз кажется, что он слишком стар для этой работы. Он напряженно считает каждый выстрел и через раз проверяет термозаряды, чтобы убедиться: не ошибся ли? Массани знает, что Шепард и турианец занимаются тем же. Термозаряды не бесконечны, в отличии от кроганских ублюдков. Они идут и идут, слепо как скот на убой. Будто им безразлично выживут они или нет, лишь бы тратить их боезапас, лишь бы добраться до них, по трупам своих товарищей. Заид кривится от отвращения, выглядывает из укрытия и делает сразу нескольких выстрелов. Яростно и злобно. Те, кто не держится за жизнь, ее не заслуживают. Ясно, что эти кроганы не более, чем тупые зомби. Неудивительно, что их чокнутый папаша гонит их на смерть. Бракованный товар. Те, кто не ценят жизнь – неживые. Красная пелена заволакивает его глаза. Ему в отличии от них не давали возможности уйти, скрутили руки, те, с кем он пил еще вчера и засранец Гвидо выпустил ему пулю в голову. Еще и ухмылялся так мерзко, погано. Шакал. Воспоминания о боли притупились со временем, но его ухмылку он не забудет никогда. Массани смотрит на трупы кроганов, погибших так бездарно и вспоминает, как его выбросили в сточную канаву. Поганцы думали, что он мертв. Что ж, они ошиблись. Он выжил. Среди вони и грязи Омеги, среди сотен ворча, готовых есть даже такую падаль как он. Выжил. Заид никогда не рассказывал как. И не расскажет. Он ненавидит этих безмозглых кроганов. Ненавидит за то, что, даже не начав жизнь, они просрали все свои шансы на нее. Шансы, которые никто не давал Заиду. Джейн резко вздыхает и кашляет. Воздух был полон запахами пыли и остатками газа убившего Окира. Кроган-ученый лежал бездыханной грудой рядом с капсулой своего «творения». Она медленно надевает шлем, щелкнув креплениями. Было неожиданно жаль старого крогана. Не то, чтобы ей хотелось заполучить кого-то подобного в команду, но была в нем какая-то привлекательная маниакальность. Шепард редко видела существ, настолько одержимых идеей. Напоследок Окир оставил сообщение, что вся необходимая информация находиться у его «идеального крогана». Уловка. Отчаянная попытка спасти самое ценное. Если отбросить подробности, это даже можно принять за родительскую любовь. Несколько извращенную, но все же. Может быть, в ней взыграла сентиментальность, а может просто хотелось разбавить унылый экипаж Цербера. Рекс приносил веселье всюду, где только не появлялся, ведь чем больше пушка, тем активнее люди улыбаются. Кто знает, может и этот кроган окажется душой компании? - Джокер, у нас тут объемный груз, нам нужна помощь. - Понял, капитан. Шепард возвращается тем же путем. База почти вымерла, но это отнюдь не расстраивает. Она уже устала слушать назойливые крики Джедоры, тишина куда более предпочтительна. Кроганов – нет, людей – нет. Можно и отдохнуть. Джейн думает так, ровно до того момента, когда натыкается на мертвого крогана. Того самого, что показал ей дорогу. Она опускается рядом с ним и у нее странно ноет в груди. Непривычно и неожиданно. Шепард проводит рукой по грязной броне и ловит себя на мысли, что этого крогана ей жаль куда больше, чем Окира и уж точно сильнее, чем Джедору и всех этих наемников вместе взятых. Он был отработанным материалом, ненужным мусором для Окира. И почему от этой мысли ей еще невыносимее? Хотя, казалось, сколько таких встречалось на ее пути… Джейн встает, отряхивается и уходит. По дороге к Нормандии Шепард пытается убедить себя, в том, что ничего особенного в нем и не было. Просто неудачный эксперимент.