Dreaming of the Dead man

Blurring and stirring the truth and the lies So I don't know what's real and what's not Always confusing the thoughts in my head So I can't trust myself anymore I 'm dying again I 'm going under Drowning in you I'm falling forever I've got to break through “Going Under” Evanescence 29 октября Проснувшись после полудня, Кристина сладко потянулась и приоткрыла глаза. Кажется, она прекрасно выспалась, и ее даже не мучило похмелье. Ею владела лень и сладкая нега, не хотелось выбираться из теплой мягкой постели. Воспоминания об этой ночи вызвали на ее губах загадочную томную улыбку. Да, они с Фрэнком неплохо провели время… Кстати, где он? Приподнявшись на одном локте, она осмотрела спальню. Нигде не было видно разбросанных вещей, даже допитая бутылка абсента и их стопки исчезли. Должно быть, он проснулся раньше и не стал ее будить. Он просто ушел, будто ничего и не было. Что ж, очень разумно с его стороны. Сейчас Кристине меньше всего хотелось его видеть. Женщина дотянулась до пепельницы и своего портсигара, лежащего на прикроватном столике и, не вылезая из-под одеяла, закурила. Сейчас ее голова была полна противоречивых мыслей и странных идей. Она заметила одну особенность, почему-то ей всегда лучше думалось на утро после ночи, проведенной в компании алкоголя и хорошего любовника. Словно все ненужное и пустое стиралось из памяти, забирая с собой опасения и страхи. Появлялись какие-то новые идеи, она чувствовала себя бодрой и полной сил. Она ощущала себя живой. Но, внезапно, она сообразила, что не давало ей покоя всю ночь, пока она лежала в объятиях Фрэнка. Тревожная мысль, бьющаяся на задворках сознания, тяжелым грузом повисшая на душе. Воспоминания. Эрик. Что все-таки было? Этот странный спиритический сеанс… Она могла бы поклясться, что всё происходило наяву и было до ужаса реальным… Но, возможно, Фрэнк прав? Она просто придумала, просто нафантазировала себе эту сверхъестественную ерунду? Вероятно, так и есть… Она посетила мадам Лебро, там случилось нечто странное, потрясшее ее до глубины души, оно отложилось в ее подсознании и потом стало являться в кошмарных снах. Кстати, сегодня ночью ей, кажется, ничего не снилось. Значит, она на верном пути к излечению своего надуманного расстройства. Надо ведь было выдумать такое! Будто ее мертвый возлюбленный вернулся в виде духа, чтобы предупредить ее о смертельной опасности. Какой бред! Скептически хмыкнув и покачав головой, женщина затушила окурок в пепельнице и поставила ее обратно на тумбочку. Взглянув на часы, она удивленно приподняла брови. Кто бы мог подумать! Уже почти час дня. Она давно не позволяла себе отдыхать так долго. Пора было вставать. Кристина подвинулась к краю кровати. Раскинув руки в стороны и по-кошачьи выгнув спину, она сладко потянулась. Так, нужно принять ванну и переодеться в домашнее платье. Кстати, где сорочка? Этой ночью она так и не удосужилась надеть ее. Обнаружив свой вчерашний туалет аккуратно сложенным на кушетке, женщина насмешливо улыбнулась. Надо же, какой оказывается заботливый у нее друг! Прихватив с собой чистую одежду, девушка отправилась в ванну. Прохладная вода помогла ей окончательно стряхнуть остатки сна и взбодриться. Освежившись, женщина переоделась в свободное бирюзовое платье из легкой ткани и причесала кудри, забрав их в несложную прическу. После ванной у нее проснулся аппетит, и сейчас она мечтала о крепком кофе со сливками и тостах с джемом. Мэри должна была вернуться рано утром, скорее всего, она уже дома и приступила к своим обязанностям, значит, можно рассчитывать на этот скромный завтрак. А после, нужно съездить за Джеком. Наверное, малыш соскучился по ней. Она поступила дурно, не предупредив мальчика о том, что ему еще одну ночь придется провести у дяди и тети. Ну, ничего. Скоро она это исправит и снова всё будет хорошо. Кажется, жизнь по-тихоньку возвращается в нормальное русло. В приподнятом настроении, женщина спустилась по лестнице вниз и, нигде не задерживаясь, прошла сразу на кухню. Ее догадка подтвердилась, Мэри уже вернулась и хлопотала по хозяйству. Оказавшись в столовой, совмещенной с царством поварешек и кастрюль, девушка улыбнулась своей подруге-гувернантке и любезно пожелала ей доброго дня. Мисс Стоун весело кивнула в ответ и, по просьбе Кристины, принялась варить кофе. Хозяйка с вежливым интересом расспрашивала гувернантку об ее поездке, а та, в свою очередь, не смогла сдержать любопытства и спросила Кристину о том, что произошло в гостиной. Когда она приехала, то несколько растерялась, увидев разбросанные красные свечи и обломки спиритической доски. Женщина, с притворным равнодушием, рассказала, что пыталась призвать дух одного своего знакомого и выведать у него некоторые ответы о своем будущем. Что-то вроде старинного гадания. Мэри с удивлением слушала Кристину. Она никогда не думала, что ее подруга склонна к мистицизму. - Ну и как? Вам удалось призвать этот дух? – полюбопытствовала гувернантка. - Нет, - покачала головой девушка, - это все глупые суеверия и выдумки. Она решила не слишком распространяться о том, что произошло на самом деле. Да и кто знает, может быть, все это и вправду лишь иллюзии ее взволнованного рассудка. Лучше и не вспоминать об этом. - После завтрака я поеду за Джеком. Он гостит у Эбберлайнов, - желая сменить тему, произнесла Кристина. – Спасибо, Мэри, - поблагодарила она служанку, когда та подала ей свежесваренный кофе. - Мисс Кристина, вам не нужно ехать за Джеком. Утром его привез мистер Эбберлайн. Он был не в самом лучшем настроении, опаздывал на работу. Сказал, что миссис Эбберлайн вчера осталась у дочери, помогать с Рози. Девочка заболела. Мистер Эбберлайн не мог оставить Джека одного дома и приехал с ним сюда. Мальчик сейчас у себя в комнате, - отрапортовала девушка. Хозяйка слегка нахмурилась и закусила губу. Ну, с одной стороны, так даже проще, не нужно ловить экипаж и в час-пик добираться до Лонг-Айленда, но, с другой стороны, малыш, наверное, дуется на нее. Он наверняка слышал, что она проснулась и спустилась на кухню, но, не вышел ее поприветствовать. Значит, он обиделся. Что ж, справедливо. Нужно перед ним извиниться. Подстегиваемая пробудившейся совестью, Кристина быстро покончила с завтраком и поднялась из-за стола. Ей не терпелось обнять малыша. Они не виделись всего день, но она уже успела соскучиться по сыну. Нужно поговорить с ним о том ночном происшествии и попытаться убедить, что это не более чем сон или фантазия. Ничего паранормального и опасного в этом нет. Мальчик не должен бояться подобных глупостей, она сама виновата, что поддалась страху и панике. Видимо, ее нервное напряжение сказалось на нем, иначе, как еще объяснить их общую галлюцинацию и похожие сны? Он такой чувствительный и восприимчивый ребенок. Девушка поднялась по лестнице на второй этаж и подошла к дверям комнаты Джека. Дверь была закрыта, это показалось ей несколько странным. Обычно, он не любил запираться в комнате. Кристина замерла на пороге и внимательно прислушалась. Ни одного звука не доносилось из его спальни. Может быть, он отдыхает? Женщина осторожно приоткрыла дверь, стараясь не шуметь и не будить ребенка, если он спит. Но, Джек не спал. Вместо этого, он сидел на кровати, облокотившись на подушку, и читал какую-то книгу. Рядом с ним лежала еще одна - в синей обложке с золотым тиснением. Кристина удивленно уставилась на мальчика. Услышав легкий скрип двери, малыш оторвался от чтения и, подняв голову, посмотрел на мать. Он тут же улыбнулся и, спрыгнув с кровати, подбежал к ней и крепко обнял. - Мамочка! Я соскучился! Мисс Мэри сказала, что ты еще спишь, я не стал тебя будить, - радостно воскликнул ребенок. - Джек, милый, я тоже соскучилась по тебе! Прости, что не смогла забрать тебя вчера от тети Антуанетты. Прости меня, малыш. Я совсем замоталась, - произнесла девушка, прижимая мальчика к своей груди. - Всё в порядке, мам. Правда, дядя Фредерик немного рассердился на тебя, потому что, ему сегодня не с кем было меня оставить, и он чуть не опоздал на работу, - сообщил Джек, весело глядя на мать. - Ну, думаю, Фредерик не станет долго на меня злиться, - улыбнулась Кристина. На душе сразу стало легче. Джек не обиделся, он всё понимает. Какой всё-таки замечательный у нее сын. Ее сердце наполнило чувство материнской гордости и нежности к мальчику. Она поцеловала его в лоб и взлохматила непослушные черные волосы. Джек радостно улыбался и ждал, когда она выпустит его из своих объятий. Ему не терпелось снова вернуться к книгам. Кристина, заметив это, потрепала его по щеке и отпустила, с любовью наблюдая за тем, как он резво запрыгнул обратно на постель и взял в руки книжку. Женщина присела рядом и с интересом взглянула на обложку толстой синей книги. «Сборник восточноевропейских мифов и легенд», - прочитала она. В ее глазах мелькнуло удивление. - Джек, а зачем тебе эта книга? – с любопытством спросила она. - Ну-у… Я искал одну легенду. Хотел кое-что уточнить, - туманно ответил мальчик, стараясь не смотреть маме в глаза. - Да? А о чем эта легенда? – с улыбкой спросила женщина, заметив, что он пытается что-то скрыть от нее. - О вороне, - честно признался малыш, поднимая на мать свои серьёзные глаза. Кристина озадаченно уставилась на него. В душе девушки всколыхнулись воспоминания о черной птице, которая похитила кольцо и свела ее с Джеком. О той птице, что стала последним зрителем на казни Эрика. Большой чёрный ворон. Почему вдруг ее сын заговорил о нем? Или это очередное совпадение? Не слишком ли много подозрительных случайностей последнее время? - Малыш, а почему именно о вороне? – с внутренним трепетом спросила Кристина. Она с волнением смотрела в разноцветные глаза ребенка. Джек некоторое время молча рассматривал обложку книги, которую держал в руках. Кажется, внутри него происходит какая-то сложная борьба. Он хочет, но не решается что-то сказать ей. Наконец, мальчик тяжело вздохнул и посмотрел на мать. Она с нетерпением ждала его ответа. Он не мог просто промолчать или сменить тему. Нужно что-то сказать. - Помнишь, я говорил тебе о своих кошмарах, мам? – осторожно начал ребенок. Женщина торопливо кивнула. Конечно, она помнит. Малыш вздохнул и продолжил: - В них ко мне приходил один человек. Он прогонял те страшные мертвые руки, а вчера сказал, что больше мне не приснятся дурные сны. Он не обманывал. Сегодня я ничего не боялся, и мне снилась ты. Мы гуляли в парке, это был хороший сон, - улыбнулся мальчик, глядя на красивое взволнованное лицо своей матери. Кристина была бледна. Она задумчиво и напряженно смотрела сквозь мальчика, думая о чем-то своем. Малыш с недоумением наблюдал за ней. Неужели, своим рассказом он ее расстроил? - Джек, расскажи мне об этом человеке. Что еще он говорил тебе? – наконец, спросила женщина. В ее голосе сквозило беспокойство и неуверенность. Ребенок тяжело вздохнул. Что ей ответить? Ведь он не может сказать правду! Тот человек ясно дал ему понять, что нельзя говорить раньше времени. Но, лгать маме тоже нельзя. Что же ему делать? Наверное, лучше просто промолчать… - Да ничего особенного. Я его не знаю. Но, он хороший и переживает за нас. С ним была большая черная птица. Ворон. Поэтому я и решил прочитать о нем, - невразумительно ответил мальчик. Кристина вдруг вцепилась в плечи ребенка и притянула к себе, с тревогой глядя в глаза. - Как он выглядел? Джек! Скажи мне! Ты запомнил этого человека? – воскликнула женщина. Малыш с испугом посмотрел на нее. - Ну, он был высокий… Почти весь белый. Я не знаю, как его описать! Он был похож на привидение или ангела, я не знаю, мам! – выдохнул мальчик, – Отпусти, пожалуйста, мне больно… - проскулил он. Женщина, сама того не осознавая, сильно сдавила его плечи, впиваясь в тонкую кожу ногтями. Но, Кристина словно и не услышала его просьбы. Вместо этого, она, будто обезумев, расширенными зрачками глядя ему в лицо, закричала: - Нет, Джек! Ты всё помнишь! Как он выглядел?! Что ты запомнил?! Ребенок испуганно всхлипнул, и из его глаз покатились слезы. - Не знаю! Всё было очень смутно, расплывчато! У него была странная рубаха, без воротника. Он был почти весь белый. А глаза были как у меня, - прохныкал малыш. – Мам, мне больно! Кристина, потрясенно выдохнула и резко разжала пальцы. Джек поспешно отодвинулся от нее и испуганно замер на другом конце кровати, потирая плечи и болезненно морщась. Женщина, не заметив, что причинила ребенку вред, уставилась в одну точку, шепотом повторяя: - Глаза как у тебя… Господи, глаза, как у тебя… Это был он. Это всё-таки был он. Мне это не приснилось. Это не бред. Это был он. Он… - Мам? Что с тобой? – тихонько спросил малыш. Ему было страшно. Почему его мама ведет себя так странно? Неужели из-за его слов о том человеке? Она невидящим взором посмотрела на мальчика, будто не услышав его слов. Со стороны казалось, она впала в какой-то транс или пребывала в глубоком шоке. В ее голове роились сумбурные мысли, одна безумнее другой. Неужели, это правда?! Джеку снился Эрик? Он говорил с ним во сне? Маловероятно, что малыш это придумал. Слишком много совпадений, слишком много. Ворон, разноцветные глаза. Левый – небесно-голубой, правый – темно-карий. Не может быть. Просто не может. Глаза как у него. Кристина вдруг резко вскинула голову и, не мигая, уставилась на ребенка. Она смотрела прямо ему в лицо. Всё верно. То же самое. Та же невероятная особенность, лишь небольшое отличие в оттенках. У Эрика контраст более очевиден, у Джека он немного скрадывается. Но, всё равно. Это невозможно спутать ни с чем. Она ошибалась. Фрэнк ошибался. Ее зыбкий покой, ее хрупкая надежда списать все на игру воображения, провалилась… Это правда. Мальчик не мог придумать таких подробностей. Он их просто не знал. Она никогда не рассказывала ему об Эрике и просила Фредерика, Нетту и Мег не упоминать о нем, чтобы не бередить ее кровоточащие раны, чтобы поскорее забыть… Но, это невозможно. Кажется, он никогда не успокоится, и будет преследовать ее до конца жизни. Не только в воспоминаниях и кошмарах, но и в этой реальности, проникая в нее из мира духов. Господи. Что ей делать?! Это страшно, невероятно страшно! Кристина представила, что его неупокоенная душа будет являться к ней, пугать ее, как вчера. Она вспомнила леденящий сердце холод, фантомные звуки рояля, который играл сам по себе, сломанную на пополам планшетку от спиритической доски и гаснущие свечи… А еще те ужасные руки мертвецов, которые мучают ее в страшных снах… Женщину охватила волна панического, животного страха перед лицом необъяснимого. Он станет ее ночным кошмаром! Если он знает, что она ведет себя как последняя проститутка, то ей точно не сдобровать. Будет являться, и смотреть с укором. И преследовать. Будет смотреть на нее из глаз этого маленького мальчика, ее приемного сына. Господи! Это проклятье! Какое-то проклятье! Это невыносимо, ужасно. Что ей теперь делать? Кристина, сама того не заметив, поднялась на ноги и, сжав руками виски, начала мерить комнату шагами. Она до крови искусала губы, ее глаза были широко распахнуты и в них светился какой-то сумасшедший огонек. Было очевидно, что она не в себе. Перепуганный Джек с тревогой наблюдал за ней, забившись в дальний угол кровати. Он видел, что с мамой что-то не так, но не знал, что ему делать. Наверное, нужно позвать мисс Мэри, она сможет ей помочь… Внезапно, женщина торжествующе улыбнулась и поспешно бросилась к дверям. Она покинула комнату и побежала к себе в спальню. Ей в голову пришла замечательная идея! Это должно помочь! Она поспешно переоделась в чернильно-синее платье со строгим накрахмаленным воротником под самое горло, поспешно собрала волосы в аккуратную прическу и, схватив в руки свою сумочку, бегом спустилась вниз по лестнице. Оказавшись в прихожей, Кристина с громким стуком распахнула дверцы гардероба и вытащила свое осеннее пальто. Она как раз поправляла на голове черную шляпку и натягивала перчатки, когда из столовой вышла обеспокоенная гувернантка. - Мисс Кристина, что с вами? Куда вы собрались? – взволнованно глядя на хозяйку, спросила мисс Стоун, из-за ее широкой юбки выглядывал испуганный Джек. Гувернантка заметила странное, отстраненное выражение лица молодой женщины и ее лихорадочно блестящие голубые глаза. - В церковь, Мэри, в церковь, - сквозь зубы пробормотала Кристина, и поспешно застегнув пальто, шагнула за дверь. Служанка не успела ничего ей ответить и выразить свое удивление, когда она уже сбежала по ступенькам крыльца и быстрым шагом засеменила вдоль улицы, ища глазами какой-нибудь свободный экипаж.

***

Девушка вышла из кареты, доставившей ее на перекресток Пятидесятой улицы и Пятой авеню. Перед ней возвышался огромный католический собор Святого Патрика. Шедевр архитектуры в неоготическом стиле, из белого и коричневого мрамора, его высота составляла триста тридцать футов. Казалось, своими резными башнями он возносится прямо в небесную высь. Он подавлял своим великолепием и мощью. Словно ощерившийся хищный зверь, он взирал на Кристину своими витражными окнами. Огромные бронзовые двери центрального входа были украшены скульптурами святых. Женщина замерла и, запрокинув голову назад, с удивлением и священным трепетом рассматривала собор. Она давно потеряла веру, давно оставила свою былую религиозность, но сейчас, отчаявшись найти выход из сложившейся ситуации, отправилась искать спасение и ответы у Бога. Больше ей некуда было пойти. Кто еще, кроме Господа, сможет ей помочь? Она столкнулась с необъяснимыми, потусторонними явлениями, обычные средства и врачи здесь бессильны… Она должна молиться. Молиться о себе, о Джеке, об упокоении души Эрика. Молиться, и, возможно, Бог сжалится над ней. Возможно, он простит ее… Ведь, если есть духи, в существование которых она никогда не верила, пока не столкнулась с ними лицом к лицу, то должен быть и Бог на небесах. Кажется, у нее едет крыша. Кажется, она сошла с ума. Зачем она пришла сюда? Ведь она давно не посещала церковь. Так давно… Последний раз она была в храме Святой Доминики, будучи еще воспитанницей приюта. Она давно во всем разуверилась, разучилась молиться… Может быть, этот преследующий дух и есть наказание? Расплата за ее грехи? Наверное, она должна покаяться во всем, что делала, и заслужить прощение? С этой благой мыслью, женщина протянула ладонь к ручке второй двери, ведущей внутрь собора, но, не успела дотронуться, как дверь распахнулась ей навстречу, и на пороге возник священник средних лет в черной сутане. Он пробормотал какие-то извинения, девушка посторонилась, пропуская его и задумчиво провожая взглядом. В ее душе вдруг всколыхнулись воспоминания о том ужасном человеке в черном церковном облачении, который чуть не убил ее и был виновен в гибели Эрика. А еще в смерти тех несчастных женщин и виконта де Шаньи. Робер Люсиль. Добрый пастырь, пострадавший за благое дело ради католической церкви. «Святой мученик, остановивший Дьявола», - как писали о нем в газетах шесть лет назад… Кровожадный безумный убийца. Кристина вздрогнула от отвращения и отступила на несколько шагов назад. Весь ее религиозный трепет сошел на нет. Она вдруг почувствовала, как собор буквально подавляет ее своей тяжестью, не дает продохнуть. Вычурный, и в то же время строгий, хищная пасть распахнутых дверей поглощает стадо из бедных заблудших овечек. Там их ждут «добрые пастыри», которые всегда подскажут и помогут разобраться, что верно, а что нет… Только сами очень редко следуют своим советам. Лишь когда это приносит выгоду. Кристина ненавидела духовенство. И сейчас, в ней вдруг поднялась такая отрезвляющая волна отвращения, что она поспешно сбежала со ступеней крыльца и пересекла улицу. Оказавшись на тротуаре, противоположном собору, женщина достала из кармана папиросы и закурила, задумчиво глядя на гигантское здание, которое чуть не поглотило ее. Глаза женщины перестали сиять безумные экзальтированным блеском, воспоминания из далекого прошлого охладили ее религиозный пыл и подавили бурю, поднявшуюся в душе. Она успокоилась и наконец-то смогла взять себя в руки. Она вдруг почувствовала себя опустошенной и разбитой. Ее нервное перенапряжение отняло все силы. Почему она так испугалась, что побежала искать помощи и защиты у своих заклятых врагов? Кристина докурила папиросу и, бросив окурок на тротуар, растоптала его каблуком своего ботинка. Она медленно развернулась спиной к собору и побрела вдоль оживленных улиц в сторону своего дома. По дороге женщина думала о том, что случилось. Думала о своем приступе помешательства и паники. Кого она на самом деле боится? Эрика? Или саму себя? Она больше не может себе доверять. Она запуталась и не в силах разобраться, где правда, а где ложь. Она просто тонет в омуте страха перед лицом неизведанного. Но, ведь Эрик не желал ей вреда, он, наоборот, пытался предупредить ее о какой-то реальной угрозе. Так почему она дрожит при одном воспоминании о его имени? Ее привычный мир перевернулся с ног на голову. Теперь она понимает, что совершенно ничего не знала об его устройстве. Она просто отказывалась верить, раз за разом убеждая себя в отсутствии потусторонних сил. Что ей теперь делать? Как понять то, о чем ее хотел предупредить Эрик? Неужели, ей вправду грозит смерть? Если так, то она даже не будет сопротивляться своей судьбе. Она устала. Слишком устала от всего этого. Смерть – это побег из этой необъяснимой реальности. Эрик сплел вокруг нее свою паутину, умудряясь вторгаться в ее жизнь даже с того света. Он никогда ее не отпустит. Она никогда не освободится. Даже встреча с Джеком была не случайна. Теперь она это понимает. Да, понимает… Тот ворон, укравший его кольцо, специально привел ее к мальчику. Малышу, так удивительно похожему на Эрика. Он свел ее с ним, чтобы она никогда не забывала его. Чтобы она смотрела в глаза, эти вечные глаза, мучающие ее на яву и в воспоминаниях. Чтобы она знала, кому она принадлежит. Ей не вырваться, не разорвать эту красную нить, что связала их души. Нет. Он никогда ее не оставит. Весь ее устоявшийся мир – это путина лжи. Она живет его мечтами, продолжая его дело. Даже ее театр-кабаре – это его детище, построенное на его деньги. Ее друзья – это его друзья. Он повсюду. Как она теперь сможет смотреть в глаза маленького мальчика, своего приёмного сына, и не видеть его глаз? Как? Это жестоко. Это смертельно несправедливо. Но, она даже не может его возненавидеть. Она принадлежит ему, душой и телом. Она всё еще любит его, безумно любит. И так будет до самой смерти, пока он не найдет ее в том мире, где сам сейчас пребывает. Ад или рай, это уже не важно. Там она станет его вечной женой. Это любовь двух мертвецов, лабиринт муки и страха, дорога в никуда. Везде тупик. Выхода нет. Как она сможет жить? Как она сможет стать счастливой и исполнить его клятву, если он сам не дает ей сделать это? И она знает, что никогда не будет счастливой без него. Если даже Джек, ее маленький сын, которого она нежно любит, не может заполнить собой зияющую пустоту в ее сердце, то что уж говорить обо всех прочих – ее одноразовых ухажерах. Даже Фрэнк, не смотря на всю их взаимную симпатию, не сможет развеять ее тоску. Нет. Всё это не больше, чем подделка, дешевая покрашенная стекляшка, которая никогда не заменит настоящую потерянную драгоценность. Тяжело вздыхая, женщина добрела до своего двухэтажного особняка и, медленно переставляя ноги, поднялась на крыльцо. Она достала из кармана ключ и отперла дверь. Погруженная в свои мысли, она неторопливо сняла верхнюю одежду и убрала ее в шкаф. Все так же, задумчиво и печально, рассуждая о своей горькой одинокой доле, шурша накрахмаленными юбками чернильно-синего платья, она прошла в гостиную, где сидели Мэри и Джек. Гувернантка держала в руках какую-то книгу в черной обложке и читала вслух стихотворение, которое мальчик внимательно слушал. Кристина, застыв на пороге, рассеянно посмотрела на ребенка. Он ее не замечал, увлеченный стихотворением. Женщина долгим, печальным взглядом рассматривала его разноцветные выразительные глаза и прислушивалась к тому, что читала гувернантка: -« …И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая! Ты из царства тьмы и бури, - уходи опять туда, Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной, Удались же, дух упорный! Быть хочу - один всегда! Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь - всегда!" Каркнул Ворон: "Никогда". И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий, С бюста бледного Паллады не умчится никуда. Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный, Свет струится, тень ложится, - на полу дрожит всегда. И душа моя из тени, что волнуется всегда. Не восстанет … - Никогда»*, - шепотом произнесла Кристина последнее слово в этом стихотворении, озвучив его одновременно с Мэри. Мальчик и гувернантка обернулись, услышав этот тихий голос, но, успели лишь заметить край темно-синего платья, мелькнувшего в дверях.