Заманчивая Авантюра

      Музыка приятно обволакивала сознание, будто проникая под кожу и сливаясь с кровью, что бурлила в жилах. Тело непроизвольно раскачивалось в такт мелодии, а руки, казалось, гладили воздух, сливаясь воедино с атмосферой, царившей в этой комнате.       Олег сидел на диване молча, не издавая ни звука, но я знала, что он все еще тут и следит за мной. Я чувствовала его взгляд. И это меня нисколько не смущало. Это ведь Олег, какая может быть робость?! — Будешь продолжать покачивать бедрами, и я не сдержусь. Я все-таки парень, Крис. — Вот все тебе надо опошлить, — не отрываясь от занятия, ответила я. — Мне так хорошо… Я словно в другом мире, где есть только я, музыка и твой взгляд. Дай мне еще минутку, и я вернусь на диван.       Поскольку возражений не последовало, мне оставалось самозабвенно продолжить занятие.       Сегодня наше первое официальное свидание, второй день испытательного срока. И уже сейчас я готова согласиться на все, что предложит этот парень. Его присутствие не тяготило меня, я чувствовала себя комфортно, будто бы здесь сидит вторая я.       Последний раз крутанувшись на месте, падаю на диван, укладываясь головой на колени Олега. Разглядывать парня мне очень нравилось. Этим я занималась вчера, сегодня и думаю делать это завтра. Савельев игриво приподнял бровь и сказал: — Что, прекрасен, да? — Лучше нет. Я у твоих ног… — Я заметил! — усмехнувшись, он провел рукой по моим волосам, перебирая пряди и задумчиво смотря мне в глаза.       Находится в особняке Савельва было непривычно, и не потому что мы одни в большом доме, нет. Просто я привыкла к маленькой квартирке, где всегда витает сигаретный дым и звучит пьяных смех. Ко всему привыкаешь, и стоит прекрасному принцу спасти замухрышку, как та ищет подвох, ждет ножа в спину, старается не брать лишнего, чтоб потом было легче отпустить.       Такой ли мой принц? Такая ли я замухрышка? — А ну фу! — резкий окрик вырвал меня из жизненной «сказки». Вопросительно уставившись на молодого человека, я настороженно улыбнулась. — Перестань думать о плохом. Я прямо вижу, как не те мысли расползаются по твоему мыслительному центру. Фу, не думай об том. — И как же ты это видишь? — На лбу надпись появляется… — Чего?! — Ничего. — Ну ты и варвар. — Крис, споешь мне? — Что? Чего это ты? — Пожалуйста, спой. — Я не умею петь. — Странно, мне казалось, что все люди, закончившие музыкальную школу, умеют петь. — Стереотипы, не более. — Спой мне, прошу. — Зачем? — Говорят, когда человек поет тебе, то он открывает собственное сердце. Я бы… — Хорошо, но за фальшивые ноты и странный тембр я не отвечаю. Сам напросился.       Откинувшись на спинку дивана, я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить мотив песни, что собиралась исполнить. Шумно выдохнув, начала. — Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах; Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы. Но вот уже год, как он улетел — его унесла колдовская метель, Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель. И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки; В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки; Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола, В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около: Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья, Каждую ночь полет мне снится — холодные фьорды, миля за милей; Шелком — твои рукава, королевна, белым вереском — вышиты горы, Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе; Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною, Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя; Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой; В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета: Просыпайся, королевна, надевай-ка оперение, Полетим с тобой в ненастье — тонок лед твоих запястий; Шёлком — твои рукава, королевна, ясным золотом — вышиты перья; Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю: Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперения, Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зрение; Шелком — твои рукава, королевна, ясным месяцем — вышито небо, Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль; Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною, Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное; О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета, Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом — я с лучом рассвета. Где-то бродят твои сны, королевна; Далеко ли до весны травам древним… Только повторять осталось — пара слов, какая малость — Просыпайся, королевна, надевай-ка оперение… Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною, Больно ранит твоя милость, как стрела над тетивою; Ты платишь — за песню луною, как иные платят монетой, Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету… Ты платишь — за песню луною, как иные — монетой, Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету…        Я знала, что голос у меня не отвратительный, вполне можно слушать, но если оценивать его по шкале от 0 до 10, то я заслуживала твердую 6. И тишина, что установилась после окончания песни, нисколько меня не удивила. А что сказать? Что это было превосходно? Олег не дурак, знает, что я не поверю. — Скажи честно, песня была с подтекстом? — Ась? Я даже не думала об этом. Просто спела то, что пришло в голову. Я люблю эту группу… — Я тебя не отпущу, никому не отдам, — притянув к себе, Олег обнял меня, утыкаясь носом в макушку. Легкая дрожь вместе с табуном мурашек прошлась по телу. — Знаешь, я люблю Мельницу за тексты песен. Музыка тоже хорошая, но я слушаю чисто из-за слов. Каждый трек — это новая сказка, в которую окунаешься, словно в омут. Любовь, магия, волшебные существа — все переплетается в Мельнице. Удивительная группа, что однажды меня покорила. — А я люблю Disturbed. За четкий, резкий голос солиста и шикарное музыкальное сопровождение. Особо в текст я никогда не вслушивался, меня это не привлекает. Музыка существует для того, чтобы расслабляться, а не напрягаться из-за жизненного сюжета. — На вкус и цвет фломастеры разные. — Все не перестаешь меня удивлять, Крис. — Это только начало, Савельев. «Разберись, кто ты — трус, иль избранник судьбы, и попробуй на вкус настоящей борьбы».