пусть солнце в глазах твоих никогда не угасает
Я холодею от ужаса, в котором очутилась. Мне кажется, что это дурной сон, это происходит не со мной. Такие мысли ни что иное, как самообман, иллюзия, которой я пытаюсь себя успокоить. Запыхавшись, я продолжаю быстро перебирать ногами, так как знаю, меня скоро могут найти и тогда последствия будут необратимы. Ветки больно бьют меня по телу, ногам, рукам. Но я все равно продолжаю двигаться. Лихорадочно, мой мозг пытается найти, хоть одну зацепку на мое спасение: бежать, спрятаться, затаиться. Все мои мысли спутаны в клубок, но больший страх наводит тишина и холод. Я стараюсь прислушиваться, но пока только тихая игра сверчков, да лай собак вдалеке. Я подняла голову вверх. Ночное небо было усыпано звездами, даже не верилось, что такая красота могла находиться над моей головой. Полная луна, а на небе ни облачка. Пройдя по тропинке, я вышла на поле. Тянуло прохладой и маленькие квакающие лягушки говорили о том, что внизу протекает речушка. Спуститься к ней мне не дал шум, который находился очень рядом со мной. Страх оковал меня, но мозг уже дает установку бежать.***
Я побежала к реке, так как назад было глупо возвращаться. Я снова часто дышу, но продолжаю бежать вдоль берега. Заметив кустарники, я рванула туда и, забежав, присела, чтобы отдышаться и осмотреть территорию. Сердце колотилось так, что я слышала это биение в ушах. Руки дрожали, а веревка на них постоянно цеплялась за ветки. Все мои органы от напряжения были словно в оковах. Все это напомнило игру «казаки-разбойники», что мы играли когда-то в детстве. Знакомое напряжение и страх быть пойманным или найденным. Жаль, но это не игра, сейчас решается моя жизнь. Я понемногу приходила в себя, но теперь мне трудно прислушаться к местности, так как позади меня идут трубы, в которых шумно разливалась река. Я оказалась на платине. Я отодвинула пару веток. Высокая трава, камыши и колючки, пару высоких деревьев на моей стороне и почти голая местность на противоположной стороне, разбитая пыльная дорога шла узкой полосой вдаль. Но никого на ней не было. Я вышла из своей засады и прошла к дороге. Выйдя на нее я отправилась дальше вверх на гору. Поднявшись, я оказалась на асфальтированной дороге. Чувство какого-то облегчения настиг меня, но эта радость была не долгой. Асфальт, закованный в реку. По одну его сторону и по другую была река. Я посмотрела направо, затем налево. Но вот куда мне идти?! Я закрыла глаза и на месте стала кружиться, досчитав до десяти, я открыла глаза — налево. Споткнувшись об веревку под ногами, я без раздумья двинулась в этом направлении. Пройдя совсем ничего, я заметила, свет фар. Вдалеке показалась машина. Инстинктивно понимаю, что там дорога, но какой от нее толк в такой глуши?! Но вот снова проблема, машина повернула на дорогу, по которой я иду. Прикрыв рукой глаза от света фар, я двинулась вперед, так как там показались кусты, но заметив дорогу, ведущую вниз к берегу реки, я стала сбегать по ней. Моя веревка зацепилась за ветку и я упала на пыльную дорогу. Быстро освободив себя дрожащими руками, я поднялась и побежала дальше. Хотелось просто исчезнуть, испариться, но глупые детские и до такой степени наивные мысли только подстегивали мой страх. Я продолжаю бег по непонятной темной дороге. Мои руки разбиты и стянуты веревкой, конец которой просто болтается. Я слышу позади себя лай собаки, возгласы людей и журчание воды. Крики, как гром раздаются у меня в голове и заставляют передвигать ноги быстрее. Я бегу, но я не вижу ничего перед собой. Ничего и никого. Внутри меня все переворачивается. Я чувствую страх и молю. Я молю помочь мне. Я молю Саске появится здесь и вытащить меня отсюда. Безвыходность, заставляет меня упасть на колени и рыдать, что есть силы, но из-за чувства страха, я бегу дальше. И вот озарение. Сзади загорается свет, и я понимаю, что меня нашли. Как только загорелся свет, крики людей стали громче, а паника внутри меня сжала мое сердце, и я кинулась дальше бежать. Я не оглядывалась назад, на это не было даже сил. Но я слышу рык собаки, а значит, ее спустили с цепи. Я слышу топот по пыльной дроге лап четвероногого друга, дальше мой возглас. Я обернулась посмотреть, что же произошло. Собака вцепилась в мою ногу, и она тут же загорелась огнем. Ее зубы вошли плотно, и я чувствую, как клык касается моей кости. Режущие чувство боли заполняет меня, и я падаю на землю. Я попыталась двинуться, но боль заставила меня свернуться калачом и затруситься. Обжигающие слезы стали скатываться по моим щекам. — Молодец, сучка, — сказал мужской бас, — смотри, как вцепилась в ее ногу, — он сказал это со смешком, кажется, ему нравится мое положение. Я взглянула на человека, который ко мне подошел. Это был тот самый огромный человек. — Ха, да мы ее не оттащим от нее, — сказал его товарищ, — ты заставила нас побегать за тобой, но мы все равно тебя поймали. Я не поняла его интонацию, но почему-то полагала, что ему жаль мое положение. Я поступила безрассудно и теперь плачу. Он посмотрел на меня словно: «тебе не жить». И я верила его глазам. По всей видимости, мне действительно уже не жить. — Тащи ее к главному, — сказал басистый голос и меня как куклу взяли за волосы и потащили по пыльной дороге.***
Господи! Ты видишь, я устала. Воскресать, и умирать, и жить. Все возьми, но этой розы алой. Дай мне свежесть снова ощутить. — Анна Ахматова, 1962 год
Я кукла! До ужаса слаба. Я глупа! Я проиграла. Я между жизнью и смертью! Я одной ногой в пучине вечности! Меня волокли по дороге, как половую тряпку. Пыль была везде, в носу, во рту, в глазах, в горле. Но ведь это никого не волнует. Сейчас, я казалась такой жалкой. Сразу вспомнился случай из детства, когда я упала с велосипеда, стерла руки и ноги. Тогда мама увидела, что я сижу на каменистой дорожке и поспешила ко мне. Она так нежно спросила: « — Котенок, почему ты плачешь? — Я упала, — захныкав еще больше и вытирая своей грязной ручкой слезы с глаз. В своем летнем легком платье с орнаментом маленьких цветочков мне казалось, что она не ходит она порхает. Женщина — пропитанная солнцем. Казалось, что сквозь нее проходят сотни ярких лучей. Она присела передо мной и взяла мою ручку. — Не плачь, — сказала она, — сейчас все пройдет. — Болит, — вздыхая, сказала я. — В маминых ручках все заживает, — с улыбкой сказала она — у нас есть такое свойство — лечить ранки деток. Ты ведь тоже будешь им обладать. — Да? — Ну, конечно, — она улыбнулась мне». Жаль, что ее нет рядом, она не может так же сеть рядом со мной, посмотреть мои ранки и вылечить меня. Но видимо судьба отчитала мое время. И, кажется, мы скоро увидимся. Меня бросили в ноги человеку, которого я до омерзения презирала, но в тоже время боялась. — Думала убежать?! — усмехнулся он, — но я все равно тебя нашел, — он схватил меня за волосы и больно потянул вверх, — посмотри на себя, ты вся грязная, разбитая, да еще и у моих ног. Скажи, какого это быть на самом дне? Он бросил мою голову, отчего я упираюсь руками о землю, а голову просто склонила вниз. — Я думал дать тебе свободу, но ты так подло поступила, что у меня просто не остается выбора. — Ты думаешь, я поверю? — спросила я. Он засмеялся. — Ты права, — он замолчал, а затем присел на корточки напротив меня, — я никого не прощаю. Никого и никогда. Он прошептал мне в лицо эти слова. Такую страшную злобу, обиду на весь мир я еще никогда не видела. — Ты спросил у меня какого это побывать на дне, — сказала я хриплым голосом, — но человек такого чина, как ты должен знать это лучше меня. Ты таишь в себе такую злобу. Злобу на все человечество. Словно когда-то давно тебе не купили игрушку, которую ты так хотел, а когда уговорил, пришел в магазин и увидел, что мальчик забирает последнюю. И эта обида поселилась в твоем сердце, отчего оно сгнило. Тебе эта игрушка особо и не нужна была, но ты ее захотел. Ты просто ее захотел. Так же и с людьми, они на коротких поводках, и когда они тебе становятся, не нужны, ты избавляешься от них. Но, люди не игрушки. Я тебе не игрушка и прощать меня не нужно. Я в этой игре тебе не нужна, просто тебе захотелось острых ощущений. Ведь так? — О, ты так проницательна, — улыбнулся он, — что набралась ума, пока побегала? В этой игре, чтобы сделать шах и мат никчемному королю, нужно убрать все фигуры, мешающие на своем пути. А ты просто безликая, бесполезная фигурка, которая сейчас мешает это сделать. Если ты думала, что после твоей речи я смилуюсь, то ты глупа. Он приказала что-то человеку и меня тут же подняли. Нога взвыла, но я всеми силами пыталась не показать то, как мне страшно и как мне больно. Неизвестность — это худшее, что со мной было. Неизвестность — это как лабиринт, ты не знаешь куда зайдешь, но прекрасно понимаешь, что здесь есть выход. Собаки, сидевшие на цепи, завыли так, что местные псы живущих здесь людей, отозвались. Хохот и басы мужских голосов их пересуды больше напоминало, сбор людей на природе, но если бы люди только знали, что они собрались на мою казнь. Меня подвели ближе к воде. Хидан наставил на меня пистолет, от такой неожиданности я отступила назад. Ночная вода прошлась по мне током. — Не ожидала? — спросил он меня. — До последнего верила, что ты не такая сволочь. Его смех звенел у меня в ушах. Я вздохнула и закрыла глаза. Картинки самых ярких моментов моей жизни замелькали перед глазами, как один день. Это все немой кинофильм, где в главной роли была — я. Но их ничтожно мало, словно моя жизнь была записана в тетрадь двенадцати листов. Самые яркие, запоминающиеся, необычные моменты и тетрадь закрылась, глава записана, а чернила в сторонке. Сейчас я представила себя на том пляже, куда мы ездили совсем недавно с Саске. Скалы, деревья, галька и волны. Открыть глаза, и встреться с реальностью, я просто не могла. Пусть лучше иллюзия, обман, чем злое лицо сумасшедшего шахматиста. — Прощай, — сказал он и его палец надавил на курок.