*****
Раздался щелчок и скрип — вход в камеру был открыт. Это привлекло внимание пленника, который сидел у стены напротив решётки, согнув одно колено и облокотившись об него одной рукой. Младший Учиха поднял голову и с презрением посмотрел на посетителя, который отворил дверь и стоял около неё, смотря куда-то в сторону. — Заходи! — тон тюремщика был приказным. Кто бы это мог быть? Прошло всего три дня после визита Сакуры, а им позволяют видеться только раз в неделю. Однако тот, к кому был обращён властный приказ, явно не торопился его исполнять, всё же человек нерешительно показался, и он узнал свою напарницу. Саске прищурился, всё ещё не веря, что это она. Когда девушка на него посмотрела, то тут же виновато отвела глаза, будто чего-то опасалась. Сакура шла медленно с трясущимися коленками, и складывалось такое впечатление, что она идёт в клетку на растерзание голодному зверю. И наверняка хочет отсюда поскорее уйти. Пройдя внутрь, девушка напоследок взглянула на тюремщика. Тот прикрыл дверь и, отойдя от камеры, исчез из виду. Вот так всегда! Хочешь остаться наедине с любимым, обязательно кто-то стоит над душой, а когда хочешь, чтобы кто-то присутствовал, так их оставляют одних. Что за закон подлости?! Розовласка нерешительно подошла к пленнику, стараясь не смотреть ему в глаза, и обратила всё своё внимание на его состояние. Сакура была поражена. Саске находился в лучшем состоянии, чем когда-либо во время пребывания здесь. Теперь младший Учиха мог спокойно двигаться, кандалов на ногах не было, хотя на руках и были, цепи были удлинены и змейками лежали на холодном каменном полу. Само тело парня было расслаблено, без ран и ссадин, и хоть он был грязным и потрепанным, выглядел хорошо. Ему даже не требовалась медицинская помощь. Неужели его стали кормить лучше? Харуно спросить не решалась. Пленник всё это время следил пустым взглядом, как она с помощью чакры осматривала его тело. Он ждал, когда она с ним заговорит или хотя бы спросит, как он себя чувствует, но она продолжала молчать. Когда он посмотрел на её губы, ему показалось, что они стали более алыми, хотя в камере было достаточно темно, чтобы различать цвета точно. На лице младшего Учихи отразилась ненависть и презрение к мыслям о том, что ненавистный брат прикасался к её губам. Это раздражало и злило, хотелось кричать и уничтожать всё, что себя окружает в мыслях, что осквернена и опорочена святая плоть. Былую чистоту уже не вернуть: её первый поцелуй украден его братом. — Поцелуй меня, — требовательно произнёс мститель. Куноичи вздрогнула и удивлённо посмотрела на парня. — Что? — спросила девушка, подумав, что ослышалась. — Ты ведь любишь меня. — Это прозвучало как утверждение. — Да, люблю, — тихо подтвердила напарница. — Тогда поцелуй меня, — более жёстко потребовал Саске. Сакура сначала замялась, потом с опасением огляделась. К счастью, тюремщика не было. Однако Итачи находился в метре от решётки, прислонившись спиной к стене и сложив руки перед собой. Он всё слышал, на этот раз решил не вмешиваться (хотя и было нелегко). Харуно прикусила нижнюю губу, глядя в глубокие холодные омуты, которые осуждающе смотрели на неё. Несмело взяв лицо Саске, она потянулась к нему и, когда его губы были совсем близко, почувствовала его горячий выдох, отчего вздрогнула, немного подавшись назад. Его дыхание опаляло, отчего сердце билось в волнующем ритме и желании. Когда их разделяло всего пара миллиметров, кое-что остановило девушку, а именно привкус чужого, что напомнил о недавнем поцелуе. Розовласке очень хотелось подарить любимому всю себя: нежность, заботу и чувства — всё, что у неё есть. Сакура хотела, чтобы он ценил её не только, как девушку и куноичи — она хотела быть для него кем-то больше. Сейчас же она чувствовала с его стороны лишь холод и отстранённость. Всё же ей не хватило смелости приблизиться к его губам и прикоснуться к нему. Девушке почему-то казалось, что если она прикоснётся своими губами к его, то таким образом передаст ему яд от его брата. Конечно, теоретически это невозможно, но она чувствовала себя грязной и осквернённой, и боялась его испачкать, очернить карму и опорочить. И она так и не смогла к нему приблизиться, хотя желание было достаточно сильным. Куноичи отстранилась от пленника и отпустила его лицо, опустив виновато голову. — Прости, но я не могу, — тихо, с сожалением промолвила Сакура. В этот момент Итачи довольно улыбнулся. — Значит, тебе приятнее целоваться с ним, чем со мной! — младший Учиха злобно выделил «с ним». Розовласка вздрогнула и вытаращила на него глаза. Он в своем уме?! Как ей может вообще нравиться его старший брат, если он столько боли причинил ему? — Нет, Саске-кун, я… — начала оправдываться напарница, но слушать он её не стал. — Уходи! — грубо прервал её парень, не глядя на неё. Девушка не поверила своим ушам. Он её прогоняет? — Саске, послушай, я… — Я сказал, уходи!!! — злобно повысил голос брюнет. — Видеть тебя не хочу! Его крик звучал, как гром среди ясного неба, отчего сердце пронзило тысяча осколков. Сердце болезненно заныло и было готово в любой момент остановиться. Глаза были раскрыты от неверия в услышанное, по щекам рекой потекли слёзы. Сакура опустила голову, скрывая розовыми прядями своё лицо. — Прости, — только и сказала напарница и, медленно встав, понеслась к выходу, сломя голову. Когда она вышла из камеры, то сразу огляделась — отступника нигде не было. Не зная, хорошо это или плохо, девушка пошла туда, куда они обычно возвращаются в лабораторию. Когда она наткнулась на повороты, дальше не пошла, а села у стены и уткнулась лбом в коленки. Слёзы продолжали бежать по её щекам. Сердце по-прежнему ныло и готово было в любой момент разорваться.*****
Когда бывшая напарница Саске исчезла из виду, пленник обнял себя и головой бился об стену с каждым ударом всё сильнее. На кой чёрт его дёрнуло ей нагрубить, накричать и прогнать?! Проклятая гордыня! Наверное, ей сейчас очень плохо. Неужели его так разозлил отказ или то, что его брат к ней прикасался? Он знал, что Сакура никогда бы не позволила к себе прикоснуться. Наверняка его брат применил силу, чтобы получить то, что хочет. Возникает вопрос: зачем ему это? Или это способ позлить и унизить младшего брата? Если это так, то у него это получилось. — А ты умеешь найти подход к девушке, — раздался голос, от которого веяло неприкрытым сарказмом. Пленнику не составило труда узнать голос ненавистного брата. Их разделяло где-то два-три метра. Итачи, как всегда, стоял у стены, прислонившись к ней сбоку от прикованного брата. Отступник стоял так, чтобы цепи пленника не могли его достать, и Саске это злило. Старший брат явно над ним издевался. Это как попасть в клетку голодного и озлобленного зверя, зная, что хищник не нападёт, потому что другой тоже хищник и куда более сильный и опасный, чем сам пленник. Это выводило из себя, но он старался сохранить остатки хладнокровия и не поддаваться на провокации. — Тебе какое дело? — злобно фыркнул младший, не глядя на тюремщика. — Этот цветок цветёт только для тебя, для других он даже не раскроется, — туманно выразился старший. На такое заявление пленник одарил брата гневным взглядом. В чёрных омутах загорелся шаринган, который тот же встретился с кровавым взглядом Итачи. Саске было непонятно, почему его брат сравнивает Сакуру с цветком. — Тебе какое дело?! Она всё равно это переживёт, как обычно, — прорычал младший. — Как бы ни был этот цветок силен, он всё равно нуждается в уходе. В руках искусного мастера цветок станет поистине сильным и прекрасным, — загадочно произнёс истребитель клана. — Что за чушь ты несёшь?! Тюремщик не ответил и, вынув из плаща бумажный пакет, кинул его на ноги младшему брату. Тот развернул пакет, в котором оказались фляжка с водой, хлеб, яблоко и бумажная коробочка с варёным рисом. Да, его стали кормить лучше. Саске понял, что его к чему-то готовят, чтобы у него были силы, но к чему? Силы пленника возвращались, однако кандалы блокировали его способности использовать чакру. Единственное, что он мог использовать, это шаринган, но толку от него мало. Младший Учиха не прекращал попытки снять кандалы, пытаясь камнем разбить замок. Другое дело отмычка, но тут он не нашёл ничего подходящего. Саске взял рис и снова с досадой отметил, что не было никаких приборов, даже китайских палочек. Как говорится, ешь, как собака! Поэтому пришлось есть руками. Рис был безвкусным — его явно варили на одной воде, но, увы, выбирать не приходилось. Чтобы хоть как-то перебить вкус, пленник закусывал суховатым хлебом и запивал водой. Когда с едой было покончено, пленник принялся за яблоко. Оно, на удивление, было спелым и сочным, что оказалось маленькой радостью, но кое-кто мешал насладиться этой радостью сполна. И это кто-то стоял поблизости, и пусть он смотрел не на него, его присутствие очень раздражало. Саске сам не заметил, как целиком съел яблоко и, завернув остатки обратно в бумажный пакет, кинул его в лицо тюремщика. Тот, не глядя, поймал. — Саске, что ты сделал для неё? — вдруг спросил его Итачи. — Тебе-то что?! — повысил голос младший. — Значит, ничего, — с иронией продолжил старший, будто получил ответ. — Тебе какое дело?! — Она сделала для тебя многое, а ты для неё ничего. — Что значит многое и ничего?! — разозлился младший. — Ради тебя она училась и тренировалась, чтобы быть тебе полезной, а сейчас она борется за твою свободу, даже не задумываясь, что станет с ней. А ты? Что ты сделал для неё? Ты только и делал, что унижал и игнорировал её, оставил в деревне, как ненужную вещь. Сакура же всё это терпела и продолжала тебя любить. Её чувства чисты и искренны. А что ты сделал для неё? Ответ прост — ничего, — спокойно и уверенно проговорил отступник, будто так оно и есть. — Я всё равно не отдам тебе лепесток! — грозно прошипел ученик змеиного саннина. — Мне необязательно спрашивать у тебя разрешение. Я могу его забрать, когда мне это будет нужно, — хладнокровно заявил истребитель клана. — Ты блефуешь! Его нельзя забрать! — Младший был в растерянности. Неужели его брат может забрать лепесток? — Ты не смог его тогда получить! — Ты прав, но тогда я бы его получил, если бы она была тебе безразлична, но ты не дал мне это сделать. Тебе ведь приятно быть кому-то нужным, верно? Есть и другой способ его забрать, — тюремщик замолчал, давая своему брату переварить информацию. — Ты всё равно не сможешь его забрать… — Младший чуть не заикался в мыслях о том, что ненавистный брат может забрать лепесток. Внезапно Саске почувствовал, как его силой придавили к стене за горло, отчего пленник не слабо ударился головой. Цепи неприятно зазвенели. Поведение младшего брата Итачи начало раздражать, да и то, что он не хотел отдавать ему то, что, по его мнению, по праву принадлежало ему. Истребитель клана сжимал горло своего последнего кровного родственника, прижимая его к стене так, чтобы пленник не касался ногами пола. Саске пытался отодрать руку, что постепенно сжимала сильнее его горло, закрывая доступ к кислороду, силы были слишком не равны. — Да, я не могу его забрать, — злобным тоном признался старший Учиха. — Но это может сделать Сакура, если ты посягнёшь на то, что для неё имеет истинную ценность, и оно к тебе не относится. И когда ты переступишь эту черту, Сакура заберёт у тебя лепесток и отдаст его мне, — холодно пояснил отступник. — Истинную ценность? — еле выговорил пленник. — Что это? — Тюремщик только зло ухмыльнулся. — Увы, об этом известно только мне. Об этом не знает даже сама Сакура, — загадочно произнёс истребитель клана, немного ослабив хватку, позволяя своему брату вдохнуть спасительный воздух. — Тогда как она может это узнать? Или ты ей это скажешь? — Саске не мог поверить в сказанное. Что же для его напарницы может иметь истинную ценность, если даже она сама не знает, что это такое? Его брат явно что-то знает и, похоже, действительно может забрать лепесток. Это неведение очень злило, и появлялся страх, что у него действительно могут забрать что-то очень ценное. — Ты знаешь о клане Харуно лишь малую часть. Если ты попытаешься уничтожить то, что для неё действительно очень дорого, она это почувствует и попытается защитить. Именно тогда ты и лишишься лепестка, и он перейдёт ко мне. — Клан Харуно? Что скрывает этот клан?! — сдавленно спросил младший, понимая, что может упустить кое-что важное. — Если бы Сакура для тебя кое-что значила, ты бы сам понял и всё разузнал. Вместо этого ты ушёл к Орочимару ради фальшивой и проклятой силы. Если бы ты остался в деревне, у тебя был шанс хоть что-то понять, но ты даже не знал, что у тебя есть этот лепесток. А всё почему? Потому что ты глуп и наивен! Ты решил пойти по лёгкому пути, который оказался пустой тратой времени. Так скажи мне, Саске, чего ты добился? — Итачи приблизился к его уху и с насмешкой продолжил: — Так я тебе скажу — ничего. Ты не научился ни ненавидеть, ни любить. Старший Учиха отстранился от младшего и откинул его в сторону. Саске застонал от боли и закашлял. Сил встать не было из-за того, что он не мог нормально дышать, поэтому сейчас жадно хватал ртом воздух. — Ч-что т-ты знаешь… о клане Харуно? — спросил пленник, когда отдышался и попытался хотя бы присесть. — Теперь пытаешься наверстать упущенное? — с поддельным удивлением спросил Итачи. — В отличие от тебя, я изучал Сакуру, клан Харуно и его историю. Ты не представляешь, какой силой обладает девушка Харуно. Если бы о ней узнали во всем мире, то разразились бы мировые войны за эту силу. Один клан об этом хорошо знал, и поэтому запечатал эту силу и сохранил тайну Харуно. — Ч-что… что за сила? — Если бы ты интересовался ею, ты выяснил бы сам, — строго ответил старший. — У меня нет желания всё рассказывать тебе и делиться информацией, которую я сам с трудом раздобыл. Пленник злобно зашипел и смог, наконец, нормально сесть. Тюремщик отвернулся и направился к выходу. — Клянусь! Я уничтожу тебя, чего бы мне этого не стоило! — гневно зарычал за его спиной младший. — Тем хуже для тебя, — хладнокровно ответил старший и, выйдя из камеры, тихо продолжил: — Как бы потом тебе не пришлось об этом пожалеть. — Но, похоже, мститель его не услышал.*****
Итачи шёл по туннелю. Он знал, что она где-то рядом, но на всякий случай поставил защиту, чтобы она не услышала их разговор. Сакура сидела у стены у поворотов, спрятав лицо в коленях. Когда отступник подошёл к ней, она без лишних слов встала сама, почти не поднимая взгляда, от него не укрылись её красные глаза и заплаканное лицо. Сама же она смотрела куда-то сквозь него, как пустая оболочка. Учиха протянул к ней руку, чтобы стереть остатки слёз, но девушка грубо отпихнула его руку и, отвернувшись, направилась вперёд. На такое поведение отступник недовольно нахмурился, но ничего не сказал, отправившись следом за ней. Сакура снова путешествовала во тьме на руках отступника. Куноичи всё это время пустым взглядом смотрела на кровавый шаринган, который то и делал, что смотрел вперёд и в стороны, ориентируясь в пространстве, и изредка переводил взгляд на пленницу. Та сразу от него отворачивалась, затем медленно поворачивалась обратно, смотря на единственный источник света, что ничего не освещал. Девушка слабо обхватила его шею, не боясь упасть в пропасть. Она опустила взор в бездну. Эта тьма почему-то успокаивала и убаюкивала, манила к себе, обещая пустоту и покой. Здесь не было абсолютно ничего. Никаких красок, ни цветных, ни черно-белых, что бывают при жизни. И тут задаёшься вопросом: а нужны ли они? Когда сердцу так больно. Эта тьма заглаживала раны, но не лечила, она действовала, как наркотик, и казалось такой родной, что хотелось остаться здесь навсегда. Когда куноичи закрывала глаза, в ушах звучал его голос: «Уходи!.. Видеть тебя не хочу!» эти слова раз за разом терзали и без того измученное сердце. Не хотелось никого видеть и слышать, но тепло, что исходило от отступника, заставляло её чувствовать себя живой. Это было невыносимо! Хотелось избавиться от этого ощущения и не чувствовать ничего. Куноичи ослабила хватку и переместила свои руки к груди преступника. Затем прижалась к нему, зажмурившись, и что было сил, резко оттолкнулась, вырвавшись из его рук. Тьма тут же приняла её в свои объятия, затягивая в свою бездну. — САКУРА!!! — услышала она испуганный крик отступника. Девушка открыла глаза и заметила, как два кровавых рубина отдаляются всё дальше и дальше, но снова закрыла их, отдаваясь чувствам полёта.*****
Открыв глаза, она вновь оказалась во тьме. Лучше не стало. Сакура поняла, что её снова обманули, и облегчения не чувствовала. Стало мучительно холодно; она сжалась и обняла себя, но согреться никак не могла: сколько бы она не тёрла кожу, всё бесполезно. Повсюду кромешная тьма, хоть глаза коли, толку никакого. Бежать? Куда? И зачем? К кому? Кому она нужна? Никому. Хотелось плакать, причём реветь, как раненый зверь. Хотелось кричать, причём дико, но голос срывался в немом крике. Тьма поглощала всё, оставляя только холод и боль. Сил больше ни на что не осталось, и она упала на бок, видя только тьму. Она слушала, как всё медленнее и медленнее бьётся сердце, почти не слышно. Когда сердце перестало биться, глаза закрылись. Боль ушла. Её полностью окутало приятное тепло, а сердце забилось с новой силой. Открывать глаза Сакура не решалась, будто чего-то боялась, сама не понимая чего. Она почувствовала лёгкий ветерок, в нос ударил запах травы и полевых цветов. Чувствовалось тепло любимого, и, лёжа у него на коленях, она наслаждалась тем, как он гладит её по волосам, даря чувство покоя и защищённости. Возникла мысль: неужели они с Саске мертвы? Когда тёплая ладонь снова прошлась по розовым прядям, отгоняя все ненужные мысли, всё стало уже не так важно. Тёплые лучи солнца согревали холодную кожу, кроме того, девушка обнаружила, что её руки тоже лежат на коленях любимого, друг на друге ладонями вверх прямо перед лицом. А на ладони было что-то тёплое, мягкое и… живое, но что это? Сакура понять не могла. Это было что-то знакомое, но забытое. Вспомнить что-то мешало, и это постоянно ускользало, не давало вспомнить, будто это что-то запретное. И вся эта атмосфера, что её окружала — в ней что-то было, что являло для неё огромное значение, в этом заключалась истинная ценность. Ценность. Что это на самом деле? Любимый человек или то, что у неё в руке? Любопытство взяло вверх, и, открыв глаза, она посмотрела на ладонь, но там ничего не было. Чувство тепла и мягкости исчезло. Сакура удивлённо заморгала, взирая на пустую ладонь. Ощущения лёгкого ветра и запах растительности тоже исчезли. Так это был сон? Но тепло и человек не исчезли: кто-то продолжал гладить её по волосам. Первая мысль была: Саске. Но возможно ли это? Она нерешительно подняла глаза, и они раскрылись от удивления. Этим человеком оказался Итачи. Куноичи тут же отвела глаза, молясь, чтобы он не заметил, что она пришла в себя и не начал ей читать нотацию о её поступке. Увы, Учиха это заметил, но молчал, продолжая гладить её волосы. Девушка всячески делала вид, что по-прежнему спит, старалась почти не открывать глаза и не шевелиться. Для себя отметила, что сам Учиха был без своего фирменного плаща преступной организации. И что они находятся в её комнате под горой и лежат на её кровати, точнее отступник сидел, а куноичи лежала. Её голова покоилась на коленях преступника, а остальное тело было укрыто одеялом. Так вот почему ей тепло. Было вот так странно лежать у отступника на коленях, когда он молча и успокаивающе гладит тебя по волосам, как маленького ребёнка. Сакура больше не притворялась, поскольку не было смысла, и просто лежала, почти не двигаясь, лишь слегка шевеля пальчиками на руке перед лицом и смотря на пустую ладонь. Пыталась вспомнить, что в ней во сне было, но всё ускользало, не давая ей вспомнить. Наконец, это занятие ей надоело, но она продолжала так лежать на боку, думая о своём, вскоре эта тишина стала раздражать. А Учиха, видимо, не собирался начинать разговор первым. Харуно глубоко вдохнула и решила прервать эту напряжённую тишину. — Итачи-сан, — позвала его девушка, чтобы обратить на себя внимание. — Хм? — отозвался преступник, давая ей понять, что он её слышит. — Договор ещё в силе? — нерешительно спросила куноичи, закусив нижнюю губу. — Да, — только и ответил Учиха. — Тогда я согласна, — как-то слишком спокойно проговорила девушка. — Хорошо, — равнодушно произнёс истребитель клана и довольно улыбнулся. У розовласки по лицу пробежали жгучие слёзы, которые сразу же впитались в ткань брюк парня. Сакура понимала, что обратной дороги уже нет, но сердцем верила в Саске. Верила в то, что он сделает правильный выбор, и они будут вместе. Если он выберет месть, то значит, что их чувства не взаимны, но против Саске она не пойдёт. Сакура сможет ему помочь, она изучит его злейшего врага. Будет знать его сильные и слабые стороны и, когда братья сойдутся в смертельной битве, именно тогда Харуно перейдёт на сторону младшего Учихи и поможет ему отомстить. Так решила для себя Сакура. Незаметно для себя девушка уснула крепким сном. Теперь её судьба в руках Саске. Она доверилась ему и будет верить до самого конца. Несколько прядей спали на её лицо, и Итачи сразу убрал их за ушко. Послышался едва слышный треск. Отступник на миг активировал шаринган и довольно прищурил глаза. «Отлично. Первая преграда сломлена, осталось самое сложное. Тебе лишь, Сакура, придётся ещё немного потерпеть, осталось недолго. Ты вправе меня за это ненавидеть, но это моё решение. И я не буду ни о чём сожалеть!»