***
- Люциус, а ты не думаешь… - Нет. Северус в порыве гостеприимства даже нашел в холодильнике почти закончившуюся баночку с джемом, на всякий случай посмотрел сквозь нее на свет, пытаясь определить, живо ли содержимое. Определить не получилось. - Для джема уже поздновато, но жест я оценил по достоинству. - Сейчас и без чая останешься,- сообщил Северус и занялся чашками. – Серьезно, Люциус, я не обижусь… - Ты мой лучший друг - я хочу, чтобы ты был на свадьбе. И ты лучший друг Нарциссы – она тоже хочет, чтобы ты был на свадьбе. - Вообще-то это неверно использовать превосходную степень сравнения в данном случае. «Лучший» подразумевает, что наличествует и другой вариант… - Ты придешь? - Приду, конечно. О чем ты говоришь? Я могу тебе чай в чашке завари…- поймав взгляд Малфоя, Северус передумал заканчивать вопрос.- Забудь. Сейчас чайник найду. Чайник предано выскочил из шкафчика на «акцио». - Ты волнуешься перед свадьбой? - Нет. - С тебя станется… - Извини за бестактность, Северус, но тебе следует что-то сделать с этим домом. - Спалить? - Можешь начать с покраски стен. Чайничек с чаем был водружен в центр кухонного, покрытого клетчатой клеенкой стола. Люциус за этим столом смотрелся неорганично, особенно рядом с клеенкой. Зато, как обычно, Малфой себя очень органично чувствовал. Северус иногда задавался вопросом, как живется с таким ничем непоколебимым снобским самомнением? - Я решил, что поживу лето в Хогвартсе - какой смысл возвращаться ночевать сюда после работы? Дамблдор дает мне лабораторию… Что бы ты не думал, не говори этого вслух, Люциус. - Как тебе угодно. Но мое многозначительное молчание вспоминай почаще.***
Нарцисса сидела с ногами на диване в полутемной гостиной. В камине потрескивал огонь. Нужно было идти спать, но она чувствовала, что строптивый сон так просто не дастся. В последний день перед свадьбой эльфы неожиданно оставили ее в покое. Ведьмы тоже. Безумно устав от всей этой бесконечной суеты, от чьего-то постоянного присутствия, Нарцисса потерянно бродила по дому и все не могла до конца поверить, что прощается с ним. Снова и снова перед глазами вставали воспоминания детства… Меда, Белла… мама… отец… И голоса снова наполняли родные стены… почти как наяву… «Оставлю дом сыну,- решила она, заворачиваясь в плед,- в нем будет течь кровь Блэков, как и во мне». От этой мысли стало легче. Ей вдруг снова захотелось прочитать ту сказку… - Кирки,- позвала Нарцисса в темноту. Эльф, чувствуя настроение хозяйки, осторожно высунула острый нос из приоткрывшейся двери. - Принеси мне «Les contes de fées», пожалуйста (сказки фей. фрн.) Книга была очень старой. Мама, урожденная Розье, получила ее от своей бабушки, а та – от своей. Нарцисса нашла нужную страницу. Раскрашенная вручную гравюра была великолепна – тело дракона извивалось серебристыми кольцами в окружении завитков из трав. «… и когда огонь угас, сказал дракон Арманду Нормандскому человеческим голосом: - Маг, за то, что честно исполнил ты слово, будут рождаться в твоем роду мальчики с платиновыми волосами - знаком твоей магической силы и нашего договора. За то, что встал за мой род, придет день и родится в твоем роду мальчик, и будет понятен ему язык моего рода, и будет он говорить на нем …» Нарцисса положила голову на диванную подушку. - … и родится в твоем роду мальчик, и будет понятен ему язык моего рода, и будет он говорить на нем … - прошептала она, глядя на огонь в камине сквозь полуопущенные веки.