Начало

Почти каждый номер «Дневного Пророка» сообщал теперь о чьей-то смерти или деятельности мракоборцев. - Ты… У меня просто слов нет. В комнате они были вдвоем. Северус уменьшил пламя под котлом и три раза помешал содержимое против часовой стрелки. - Но ведь получилось же. - У меня все еще нет слов. - Люциус, мне нужно было проявить некоторую инициативу. Ты знаешь, что из-за мракоборцев все изменилось - до окончания Хогвартса никому не разрешают присоединиться. - А как ты вообще умудрился встретиться с Темным Лордом? - Зелья. Я сварил несколько ядов по просьбе отца Розье. И кое-что от себя...очень... интересное. Он захотел со мной познакомиться. - Извини, что я спрашиваю, Северус, но у тебя нет суицидальных наклонностей? - Нет – я смотрю на жизнь исключительно позитивно. - Ты уверен, что он тебе поверил? - А почему бы ему было мне не поверить - я же сказал правду? Дамблдор действительно попросил меня пойти на собрание, чтобы следить за происходящим. И он действительно мне доверяет до определенного момента. И я могу это доверие использовать в пользу Темного Лорда. Теоретически. Я дал ему возможность порыться в нужных воспоминаниях… плюс кое-что из деятельности Мародеров - а там как лавина… ну ты знаешь… только копни и у меня куча позитивных эмоций. Еще очень хороший момент: моя злость на Дамблдора, когда я узнал, что Блэка не выгонят из Хогвартса за попытку скормить меня Люпину. - Ты совершенно ненормальный. Совершенно. Ненормальный. Поверхность зелья покрылась коркой, красной как кровь. - Я все-таки надеялся, что ты передумаешь… Этот путь не пройти с чистыми руками. Хорошо, что он стоял к Люциусу спиной. Так было лучше. - Тебе... приходилось убивать? Белые лепестки охалиса сворачивались, едва прикоснувшись к поверхности. - Нет. Желающих и без меня предостаточно. При мне убивали другие. Ты разницу видишь? Я - нет… Я стараюсь думать, что, если бы присоединил свою жизнь к жизням этих людей, это бы ничего не изменило… - Помогает? - Не всегда… Как бы там ни было, я нужен Темному Лорду в Министерстве и в Опекунском совете Хогвартса. Так что в карательные рейды он меня не считает нужным посылать – заменить меня в данный момент некем. И я слежу за тем, чтобы так и оставалось… Семена маслинника коснулись корки, разгоняя во все стороны трещинки. - Зелье должно постоять накрытым сорок шесть часов. В темноте. Я могу наложить заклятие на эту комнату? - Разумеется. Но здесь, в подвалах, и так никого не бывает. - Так надежнее. Хотел тебе еще сказать, что у меня есть пару идей по Круциатусу. Но окончательных выводов я не хочу делать, пока вы не закончите и я не прочитаю спокойно все, что вам удастся найти. *** - В общем… иду я себе… настроение премерзкое, а тут смотрю – стоит коза. И такой меня душевный трепет прямо охватил… Вот животное себе и животное вроде, а ведь, если разобраться, и полезное, и умное в меру… чем хуже кота, спрашивается? Но… Аберфорт порылся где-то под барной стойкой и извлек на белый свет большую пыльную бутыль. - Выпьем. Темная, почти черная жидкость наполнила два граненных стакана. - За Мерлина. Великого волшебника всех времен и народов. И грандиозного манипулятора, наделавшего в своей жизни ошибок, дай тот же Мерлин каждому. И теперь, столько веков спустя, мы все поминаем его имя всуе… Поминаем, короче… Одним движением Аберфорт вылил пойло себе в горло. Его собеседник, внимающий каждому слову с неподдельным вниманием, сделал то же самое. Даже не поморщившись. Что заставило хозяина «Кабаньей головы» посмотреть на него с нескрываемым уважением. - Повторим, - подвел он итог и снова наполнил стаканы.- У Мерлина был план. Грандиозный и правильный. Но, как это обычно случается со всем грандиозным и правильным, с самого начала все пошло не так… Утер Пендрагон оказался не тем королем, которого Мерлин хотел видеть во главе идеального государства… и к тому же он возжелал чужую жену… Женщины - это вообще тема отдельная… Вот тут все и началось. Мерлина осенило - Утер не станет идеальным королем, но вот его сын от Игрейн вполне может. И что он делает? Он помогает Утеру обмануть бедную женщину, в итоге теряющую еще и любимого мужа. Зато получает своего Артура. Правда в придачу он еще получает смертельного врага в лице Морганы, дочери Игрейн, которая, о странное дело, не смогла ему простить ни смерти отца, ни произошедшего с матерью. Потом что? Получив ребенка, Мерлин отчего-то не воспитывает его сам, а отдает в семью сэру Эктору… Ладно, мальчик в итоге все-таки достает меч из камня. И королем становится вполне ничего… Но тут появляется Моргана, никак не желающая вписываться в идеальный план (все еще идеальный, хотя и весьма уже потасканный) и получаем мы Мордреда, в итоге выступающего против Артура во всем этом деле с изменой Гвеневры - и опять эти женщины, но я уже об этом говорил. Мордред убивает Артура. Аминь. Следующий тост за прекрасных дам, имеющих крупным планом всех самых великих волшебников и их грандиозные замыслы. Пустые стаканы стукнули о столешницу. - Мне нужно его доверие, Аберфорт. - Угу… Это сложно. - Я знаю. - Угу… угу… Мое, Абрахас, у тебя есть. Хотя, признаю, для Визенгамота этого мало. - Кто-то еще? - Минерва Макгонагалл. Ее слово будет иметь вес. Что же до моего братца… Я попробую. Это все, что могу обещать... Нет… не так… Крякнув, он вылез из-за барной стойки, достал палочку и выпрямился во весь свой немалый рост. Абрахас поднялся ему на встречу. - Вот что… Дерьма в моей жизни было предостаточно… Но… Мерлин, Абрахас… Короче… - Я тоже ценю время, проведенное вместе с тобой за приятными, радующими душу беседами и поглощением сего чудесного напитка. Аберфорт довольно ухмыльнулся, но тут же снова стал серьезным. На конце палочки в поднятой руке вспыхнул голубой огонек. - Я, Аберфорт Персиваль Дамблдор, клянусь отныне, что никогда не откажу в помощи наследникам дома Малфоев. Голубое пламя вспыхнуло, охватив его руку, и пропало. Два человека стояли друг напротив друга. Стояли и молчали. Каждый о своем.