Абсолютная покорность

Грино Вальди сидел у себя в кабинете, сурово сдвинув брови, и глядя тяжелым взглядом куда-то в окно. Он с уверенностью мог назвать себя жестоким человеком, но то, чем приходилось заниматься последний месяц, буквально выматывало у него всю душу. Даже не потому, что методы, которыми он ломал мальчишку, казались слишком жестокими и бесчеловечными, нет, к этому главарь привык давно. Ещё в самом начале своей карьеры Грино освоил мастерство пыток, и с легкостью применял его, абсолютно безразлично пропуская мимо ушей мольбы и крики о помощи. Но в данном случае ломать нужно было не тело, а душу, и Вальди как никогда понимал, что сейчас своими руками уничтожает одно из прекраснейших созданий природы. Хотя нет, скажи он так, и все подумают, что он говорит о внешности Милана. А на внешность главарю было плевать, он видел людей гораздо красивее мальчишки, и не раз видел, как эти самые "красавцы" ползали по полу на коленях, растирали сопли и слюни по разбитому лицу и молили отпустить и пощадить их. С высоты своего возраста и положения главарь гораздо больше ценил дух человека, чем внешнюю оболочку, а дух мальчишки был очень силен. Чего стоило хотя бы то, что он продержался два с половиной дня, прежде чем выпил из миски? Казалось бы, какая мелочь, всего два дня, но тот, кто скажет так, никогда не испытывал истинной жажды, когда кажется, что губы склеились между собой, язык опух и превратился в бесполезный кусок шершавой бумаги, а голова начинает кружиться от недостатка влаги в организме. Но и это не заставило юношу сломаться, он лишь смирился с тем унижением, что ему пришлось выносить, но из его взгляда не ушла ненависть, да и покорности не прибавилось. Впрочем, Грино и не надеялся, что все закончится так быстро. Следующим шагом было заставить Милана становиться на колени по приказу главаря. Юноша не собирался сдаваться так просто и лишь сверлил Вальди полным презрения взглядом. Сначала Грино за каждый невыполненный приказ давал Милану пощечину. Не сильную, но унизительную, думая, что тот, устав от подобного к себе отношения, все же выполнит приказ, но этого оказалось слишком мало, тогда главарь задействовал собственный опыт в пытках. Нет, главарь не калечил юношу, ведь прекрасно помнил приказ князя, он лишь задействовал на нем особые техники связывания, что почти не оставляли следов на коже, но со временем приносили адскую боль. Грино был уверен, что Милан сдастся, ведь стоны парня после этого разносились почти по всему поместью. Но Вальди ошибся, когда юношу развязали, он вновь встал прямо, гордо подняв влажное от слез лицо. Лишь однажды он все-таки оказался стоящим на коленях перед главарем, но в ту самую секунду, как Грино уверился в успехе собственного плана, Милан вновь поднялся во весь рост, а главарь понял, что тот не покорился, просто ноги подогнулись от слабости и голода, ведь есть из миски юноша отказывался по-прежнему. Честно говоря, Вальди не был уверен, что сам смог бы вести себя так же достойно. Даже его ребята, которые изначально относились к Милану с презрением, видя в нем лишь юного избалованного аристократа, прониклись к юноше уважением после того, чему стали свидетелями в подвалах. А главное, Грино не понимал, ради чего ему нужно было ломать этот дух? Ради прихоти глупого мужа? Разве стоит собственный комфорт князя сломанной жизни его младшего? Нет, Грино решительно не понимал этих аристократов. Будь у него хоть малейший шанс отступиться, не разрушив при этом своей репутации, он бы сделал это, но выхода не было. Последний план Грино оказался одновременно и самым успешным. Логика была проста, если Милан был готов терпеть собственную боль, готов ли он был так же терпеть боль другого существа, причиненную по его вине? Все было довольно просто, Грино привел мальчишку с кухни, родителям которого предварительно была заплачена довольно внушительная компенсация, и поставил его на колени рядом с Миланом, а далее продемонстрировал, что теперь будет случаться, если юноша не захочет подчиниться. После второго же удара хлыстом Милан упал на колени, а затем целовал ботинки Грино. Дальше было проще, ведь у Грино появился рычаг давления на Милана, и спустя всего несколько недель тот сломался окончательно, понимая, что любая попытка сопротивления так или иначе отразится на ком-нибудь ещё. Грино хотелось бы гордиться своими достижениями, но отчего-то на душе была лишь горечь. То же самое он читал и в глазах своих ребят. Это была не самая лучшая их работа, хоть и очень качественно выполненная. Лишь покорность, ничего кроме неё. *** Весь тот месяц, что его супруг провел у Грино, князь Эльен Эрже не находил себе места. Он бросался из крайности в крайность, то проклиная себя за опрометчивое решение, то восхищаясь найденным выходом. Он волновался за Милана, ведь Вальди мог действительно обойтись с ним жестоко, но, с другой стороны, он сам попросил наемника не калечить юношу, значит тот не должен переступить грани, а если после этого его супруг все-таки станет хотя бы чуть более послушным, то все эти волнения окажутся не напрасными. На самом деле, князь давно уже думал о том, что можно было бы сделать с поведением младшего мужа. Тот был прекрасен во всех отношениях: красив, умен, обаятелен, что уж говорить о его замечательном чувстве юмора и умении увлечь собеседника, но за всеми этими достоинствами стоял один не смертельный, но довольно неприятный недостаток. Милан был непослушен. В самом худшем проявлении этого слова. Молодой человек хоть и был младшим мужем, но совершенно не считался с мнением Эрже, и если дома при прислуге князь и не требовал подчинения, ведь мальчишка в конце концов был его мужем, а не рабом, то в свете его поведение оценивали крайне негативно. Но даже это Эрже бы мог ему простить, если бы помимо косых взглядов от верноподданных Его Величества это не сулило бы ещё и немалую опасность, как для самого Милана, так и для князя. Муж просто не знал, но в связи с нестабильной политической ситуацией в западном королевстве, положение князя оказалось под довольно серьезной угрозой, ведь он всегда был известен, как политик, ориентированный на запад, и теперь, когда силы королевства Даннар ослаблены гражданской войной и борьбой политической верхушки за сферы влияния, собственное политическое влияние князя резко ослабло. Это было, конечно, не трагично, как, в общем-то, и поведение мужа на приемах, но сейчас любая мелочь могла стать чем-то вроде искры, взорвавшей бочку пороха. А противникам князя нужен был повод и этим поводом могло стать что угодно, включая поведение младшего мужа. Впрочем, даже соглашаясь со всеми доводами рассудка, князю не удавалось отогнать ощущение, что его решение было ошибкой. К счастью, месяц треволнений, что довелось пережить Эрже, подходил к концу, уже завтра его муж должен был вернуться во дворец вместе с Грино. И если слухи о наемнике не врут, то, возможно, ему даже удалось добиться от Милана хоть капли покорности.