Сложности

Faithless – We Come 1 – Ещё, – требовательно цокнула Сакура, резким и ужасно неловким движением вытянув руку с чоко вперед. Сай продолжал неуместно улыбаться и разглядывать подругу, но выполнять её просьбу не спешил. Она так и не развернула свёрток, переданный ей Ли, но его содержимое волновало бывшего АНБУшника не так сильно, как сама девушка. Что-то шальное сейчас проскальзывало в её образе. – Почему в свой День Рождения ты пьёшь в гордом одиночестве? – художник, двигаясь плавно и грациозно, как делал это всегда, взял со стола бутылочку с сакэ. Он, должно быть, и не догадывался, как сильно раздражал сейчас бывшую напарницу своей прямолинейностью и плавностью движений. Вполне возможно, что он даже никогда не сталкивался лицом к лицу с людьми, без угрызений совести выпившими весомо больше своей нормы. Харуно насупилась и дёрнула рукой так, будто надеялась, что до Сая, только учившегося разбираться в людях, дойдёт суть её жеста. Однако он не двигался и покорно ждал, сжимая в руке бутылку и продолжая давить идиотскую улыбку. «Его чёртова улыбка. Как она бесит!» – мысленно вспылила Сакура и раскраснелась, поддаваясь вперед, ближе к парню. Безумно хотелось хорошенько влепить ему по роже, влепить так сильно, чтобы он и думать забыл об этих улыбках, о пронзительных взглядах и не вписывающихся в ситуацию словах. – Я, – она облизнула губы и шумно вдохнула, – не одна. Едва не свалилась со стула, постаравшись выхватить предмет желаний из рук Сая, и тихо выругалась. А парень вмиг изменился: сочувствующе покачал головой и немного по-другому улыбнулся, тихо, почти беззвучно прошептав «я не в счёт». Было странно видеть такие необычайно резкие и любопытные изменения в его поведении. – Вот ты где… – Наруто сначала радостно потрепал волосы подруги, но, встретившись с её мрачным взглядом, осёкся. – Ты чего, Сакура? – Ей хватит, – спокойно заключил художник, убирая в сторону сакэ и хлопая новоприбывшего блондина по плечу раскрытой ладонью. Быстро сложив пару печатей, он исчез с громким хлопком, решив, по-видимому, что Узумаки прекрасно справится сам. – Трус, – насмешливо выдала медик и икнула. Сейчас Харуно казалась полной копией Пятой, дошедшей до весомого градуса. «Нет чувства меры» – так, кажется, когда-то сказала между делом Шизуне. – Пойдём-ка, – решительно выдал блондин, перехватывая куноичи. Сакура явно была возмущена действиями друга, потому и нервно лягнулась. А потом для пущего эффекта повторила свои действия ещё пару раз с большим напором, когда будущий Хокаге, бережно перекинув её через плечо, попросил не брыкаться. Квартира девушки встретила гостей тишиной и полным мраком, царившим абсолютно во всех комнатах. Узумаки даже не сразу нашёл комнату подруги, по-прежнему брыкавшейся на его плече. – Я прекрасно хожу сама, – фыркнула шиноби. – Не сейчас. Наруто положил на стол свёрток, прихваченный им вместе с девушкой, и направился к широкой кровати. К его удивлению, Сакура не перестала препираться даже тогда, когда Узумаки уложил её на кровать. Она всё твердила, что, мол, сама могла дойти и ему не обязательно было вообще забирать её с насиженного места. А Наруто слушал её выпады с задорной улыбкой, наивно полагая, что бывшая напарница вот-вот отдастся в объятия сна и тогда ему, необычайно заботливому другу, нужно будет укрыть её сейчас и принести стакан воды утром. На какое-то время медик замолчала, раскинувшись звездой на кровати, и в комнате повисла уютная тишина. Сакура знала, о чём думает Узумаки, сидевший на краю кровати по правому боку от неё. «Он сейчас точно волнуется о том, что я начну буянить, – решает девушка. – И тогда ему придётся успокаивать меня, а потом извиняться перед разбуженными соседями. Да, точно, так и есть!». Здравомыслие пока не спешило возвращаться, и Сакуру от подвигов и приключений спасало лишь присутствие блондина, который, похоже, решил караулить её до самого утра, словно верный пёс. Харуно тут же представила, как он по-прежнему будет сидеть на этом месте, когда утром она проснётся с жуткой головной болью, и усмехнулась. Наруто отвлёкся от своих мыслей, когда тишину комнаты нарушило невнятное бормотание девушки. Он пару раз моргнул, возвращаясь в реальность, и обернулся к распластавшейся на простыне девушке. – Что? – Я сказала, – уверенно начала медик, опираясь на согнутые в локтях руки, отведенные назад, – поцелуй меня. Блондин опешил и осторожно встал, еле-еле вглядываясь в мутные сейчас зелёные глаза. Он всё никак не мог понять, почему в свой День Рождения любимая и единственная ученица Цунаде решила, что общество друзей для слабаков, и отправилась в бар на окраине Конохи. Сейчас же мысли, несколько секунд назад ютившиеся в его голове, казались ему глупыми и ненужными. Куноичи волновала его. – Ты слишком пьяна, Сакура, – снисходительно отозвался Наруто, стараясь отделаться от роя мыслей и сосредоточиться на откровенно говоря поддатой подруге. – А ты слишком любишь меня, чтобы отказать, – она говорит тем же тоном, передразнивает и будто бы просто балуется. Но это удар ниже пояса, которого вовсе не ожидал Узумаки. И удар этот выбивает его из колеи давно устоявшихся дружеских отношений, которые, как бы сам Наруто не отпирался, ему всегда хотелось преодолеть. Хотелось преодолеть ещё с того момента, как в свои шестнадцать он вернулся в Конохагакуре. Медик садится, не отводя глаз с губ блондина, и тянет его за рукав к себе. Разве он откажет ей? Разве он отвергнет подругу детства, сумевшую наконец-то набраться смелости и переступить через треклятую гордость? Он не посмеет. – Тебе нужно протрезветь, – бормочет парень, позволяя рукам девушки притянуть себя ближе. – К чему эти сложности? И Наруто поддаётся. Позволяет ей уложить себя на спину и сесть сверху, позволяет склониться слишком близко к его лицу и обдать щёки горячим хмельным дыханием. Сейчас, ощущая её небольшие ладошки на своих щеках, парень понимает, что все устои и рамки поведения, установленные им по отношению к медику, канули в лету, ничего после себя не оставив. Вот так вот быстро, в один момент помахав белым платочком на прощание. Сакура медленно проходится языком по его губам, будто дразня. Специально не целует, а только манит. Сам. Он должен сделать это сам. И вроде как торопиться не хочется, но Наруто тут же горячо вдыхает и припадает к женским губам. Быстро. Горячо. Едва ли не свирепо. Потому что поцелуй – запретная, но яро желаемая вещь. Будто Сакура – добыча, которой он боится лишиться. Как к себе домой, его мягкий язык пробирается между приоткрытых губ. Проходится по нёбу и скользит по языку Сакуры, которая, желая вдохнуть хоть крупицу воздуха, собирается отстраниться. Но Наруто не даёт и продолжает ласкать. Умело. Жадно. Незабываемо. Он путается рукой в её волосах, притягивая ближе, и на секунду отстраняется, показывая тонкую ниточку слюны, связывающую их. А после вновь возвращается к её губам. И прежде, чем наконец позволить подруге жадно вдохнуть, Узумаки крепко обнимает её за плечи. Он отстраняется и отбрасывает голову назад, на кровать, чтобы предпринять жалкую попытку восстановить дыхание. Чтобы уставиться в потолок и замереть, прислушиваясь к сбитому дыханию Сакуры. В голову закрадывается мысль, что Харуно как-то слишком легко добилась желаемого, однако он быстро избавляется от неё, чувствуя, как медик упирается лбом в его плечо. Он не сдавался, но и не ожидал взаимности куноичи. И в этот момент, донельзя приятный и расслабляющий, не хочется ни о чём думать. Хочется просто вот так лежать на её постели в первом часу ночи, ощущать вес женского тела и пялиться в ничем не примечательный белый потолок. Они пролежат так, в объятьях друг друга, ещё достаточно долго. Харуно заснёт, так и не отняв головы от крепкого плеча, а Наруто не заснёт до утра, упиваясь мыслью о том, что теперь в их жизнях всё будет несколько иначе. И перемена эта несомненно станет одной из лучших.