Игры марионеток

Дождь не прекращался, сменившись мелкой моросью. В салоне автомобиля Кораблёва было очень тепло и мягко, играла какая-то пасторальная мелодия. Мария Сергеевна для себя уже успела отметить, что Лёня стал лучше следить за своей машиной – теперь она всегда чистая, внутри – исключительный порядок и пахнет всегда его одеколоном, ничем другим. Таким безумно знакомым ей ещё с первых дней знакомства, совсем не схожим с тем, которым пользуется её Дима, более острым и ярким. Да и выглядеть сам Лёня стал лучше после работы в частном сыске – было заметно, что он похудел, заметно подтянулся и выбирал одежду исключительно удачно. На секунду возникла мысль – наверное, тут не обходится без женщины, но тут же ушла. Интуиция точно говорила – Кораблёв одинок. Но вот то, что на него в последнее время дамы стали активно обращать внимание – это было точно. Даже Люда Колонкова начала вести на майора охоту, пока безрезультатную. Правда, есть большие сомнения, что Лёня попадётся в её сети. Не тот он человек, не такая ему нужна, другая, спокойнее… В голове у Швецовой внезапно сработал тумблер – слишком много она думает о Лёне и, видимо, излишне часто ненароком посматривает на майора. Это Маша поняла по тому, как не находил себе места Кораблёв, то и дело ловя на себе заинтересованный взгляд и легкие улыбки Швецовой. - Ну? - спросил Лёня после непродолжительной тишины. ­- Что "ну"? - Ну, о чём Вы хотели со мной поговорить, Мария Сергеевна? Швецова вздохнула - сейчас и только сейчас ей было необходимо раскрыть все карты, начать этот разговор с Кораблёвым. Она никогда не ждала благодарности за этот свой риск тогда, это был сознательный выбор, а сейчас... Мария Сергеевна напрочь не хотела даже допускать той мысли, что смерть Царицына была не случайной. Что может начаться проверка, в ходе которой выяснится, Кораблёв - один из его врагов, а месть, как известно, один из самых сильных мотивов. Слишком много условий и допущений, а в реальности - надо было ответить на вопрос Лёни. Набрав в легкие воздуха, а следовательно, и решительности, Мария Сергеевна на одном дыхании выпалила: "Ты знал, что Царицына в тюрьме убили?" И моментально замолчала. Кораблёв знал, знал давно, уже больше недели, донесли коллеги, хирургически отрезав подробности. Как и тогда, его руки побелели, а скулы свело от приятного ощущения полного возмездия, злости и толики страха. Также, как и неделю назад, Лёня серьёзно ответил: "Собаке - собачья смерть!" и замолчал. Эта игра в немоту не могла продолжаться долго, эмоции захлестывали обоих. - Лёня, ты понимаешь, что это значит? - голос предательски срывался на слабо-женский. - Что на одну паскуду и убийцу меньше стало. И я этому рад, - они оба понимали, что спокойствие Кораблёва - лишь напускное. – Неужели ты не понимаешь? Всё ведь повторяется. Масловский возвращается в Россию, мне Луганский сказал. Он изменился и будет действовать, искать старых друзей и врагов, чтобы разобраться со своим прошлым. А может уже начал… – В таком случае, чего особо переживать. Я ему не враг, Вы – так особенно… – Кто – особенно?.. – настроение Маши после этого достаточно прозрачного намёка кардинально сменилось на оборонительное. Она не терпела таких выпадов в свой адрес, не переносила колкостей по поводу её связей с криминальным миром. И о чём сейчас говорил майор, кого подразумевал – Маша отлично понимала. - Одним словом, Маша… Мне никогда не нравились эти твои шашни с Хрустом и Барракудой, Масловским тем же. Хорошо, что их убрали, а то бы втянули тебя в какое-нибудь преступление… - Кораблёв моментально понял, что сказал лишнее и ожидал абсолютно любой реакции. Но Швецова молчала, ничего не предпринимала, лишь внимательней всматриваясь в почти неменяющийся вид за окном автомобиля – они попали в небольшую пробку. Лишь через несколько мучительных для Кораблёва минут она едва слышно произнесла: «Будто бы они меня в преступление втянули…» и продолжила рассматривать рядом стоящий автомобиль. А Лёня Кораблёв смотрел на Машу, пока она того не замечала, внимательно, долго, ничего не пропуская, а когда уже сил на взгляд не осталось, он принял для себя важное решение, надеясь, что также и для Маши. Резко вывернув руль, нарушая правила дорожного движения, Кораблёв перестроил машину в соседний ряд встречного движения и быстро набрал скорость. Швецова только успела вжаться плотнее в кресло и рефлекторно схватила Лёню за руку. Он в ответ слегка улыбнулся: «Нам поговорить надо!», опять сосредоточившись на дороге, но Машину руку не отпустил, наоборот сжав её крепче. Швецова боялась. Сильно. Этого странного, как кот рыжего, с бешеным взглядом, непонятными мыслями, но своего друга, который мчал её в неизвестном направлении, куда-то в лесопосадку, дорогу она не узнавала. Маша категорично отказывалась что-то предполагать, веря и надеясь, что ничего плохого не случится, хоть и Лёньку сейчас не узнавала. Как бы то ни было – связался ли Кораблёв с криминалом, задумал ещё что-то, окончательно сошёл с ума – оставалось только ждать. Автомобиль сошел с асфальтированной дороги и, подпрыгнув на грунтовке, проехал еще несколько метров. Лёня заглушил мотор и выскочил из машины. Некоторое время Швецова пребывала в замешательстве, но потом, осмелившись, тоже вышла. – И зачем ты меня сюда привёз? – Маша пыталась выглядеть и говорить спокойно. – А Вы место узнаёте? Правда, оно за 14 лет изменилось… – от странности Кораблёва не осталось и следа, что полностью успокоило Швецову. –Да, а ты также боишься, что в машине может что-то быть установлено? – Ну, раз дело такой оборот принимает, кто знает. Мы все всегда под колпаком, – это был все тот же Кораблёв, старый, ещё ОРБшник, будто бы вынырнувший из закромов памяти Марии. Лёня ошибся – место практически не поменялось. Полянка, на которой они обсуждали Рыбника и Трубецкого тогда, почти не заросла. Даже тоже бревно не рассыпалось по прошествии лет. Это место навевало Маше страх, ведь именно здесь прозвучали откровения, чуть не стоившие Лёне свободы, впрочем, как и ей. И когда Кораблёв наконец выпустил её руку из своей, Швецова поняла, что и майору тут очень дискомфортно – ладонь его была горячей и мокрой. Чтобы унять дрожь, он сел на то самое бревно: «Я закурю?», - и без разрешения достал уже помятую пачку. – Ты же бросил? – Швецова уже отвыкла от курящих в своём окружении, но как многолетний пассивный курильщик, со скрытым удовольствием вдыхала запах дешевого сигаретного дыма, тянущегося будто бы с самих воспоминаний о самом начале её работы в прокуратуре. – На крайний случай, я ничего не бросил – не пить, не курить, не гулять,- с непривычки Лёня закашлялся. Он казался в этот момент таким беззащитным, таким нелепым. Швецова села рядом и неожиданно почувствовала, что Кораблёв слегка повернулся к ней, одной только ногой, но в результате почти вплотную прижавшись. Было в этом действии что-то такое, сдерживаемое обстоятельствами и годами. Маша боялась пошевельнуться, ощущая, что это последнее, что стоило бы делать в тот момент. – Я знаю, что это ты выбила из Царицына показания и записала их на кассету, – приглушенно, не шевелясь, со взглядом в пустоту. – Откуда? – также, вровень, ведь происходил разговор-таинство. – Сам Царицын сказал. Мы с ним виделись в коридоре, когда меня отпускали, а его только вели. Он попросил 5 минут поговорить и всё выдал в подробностях. И про гараж Осетрины, и про поверенного в делах Масловского, и про то, как убивал Трусова и Скачкова… У меня один вопрос: это правда - про то, как ты его в дом Осетрины заманила? – Да, я его попыталась соблазнить… – у Кораблёва в пальцах вдруг разломилась сигарета. – Но я была с Димой, так что в безопасности… Теперь моя очередь задавать вопрос – ты почему раньше мне не говорил, что всё знаешь? - А зачем? Я словами благодарить не умею, только делом. Разве плохо получалось? – Кораблёв перевел хитрый, будто пьяный взгляд на Машу. – Хорошо… – Швецова почему-то дико смутилась. Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, подходящий к грани фола, если бы не зазвонил мобильный. На той стороне линии Жиров что-то долго говорил, а Мария Сергеевна становилась хмурее тучи. Она резко встала и, было, направилась к машине Кораблёва. Хозяин автомобиля, нехотя поднявшись со своего места, спросил: «Случилось что?». Швецова нервно улыбнулась: «Девушка со двора – дочь Трубецкого. Дело не окончено». Когда Мария уже подходила к машине, Кораблёв перегородил ей дорогу. На секунду появившуюся мысль: «Что ещё?» прогнали крепкие, чуть ли не до боли, объятия и сбитый шепот: «Спасибо тебе!» А в следующий момент Лёня уже занял своё водительское место. Тяжело переведя дыхание, Швецова села рядом. Внимательно осмотрев свое отражение в зеркале, майор будто бы себе пообещал: «Будем учиться быть благодарным», - и, повернувшись к Маше, добавил.– От меня ни на шаг. Общее дело, значит и будем решать сообща». Швецова едва заметно улыбнулась. Это был новый Кораблёв. Она до сих пор ощущала его руки на своих плечах, чувствовала его одеколон. Машина тронулась, разрезая уже почти заканчивающийся дождь. Небо затягивала переменная облачность.