Бог Серебряной Реки

У ЫнХэ снова порево:D Поэтому посвящаю главу Илаше*-* wondercake10 P.S.Уважаемые читатели! Извините, что так вяло развивается сюжет== Я заболела и не в силах адекватно изложить то, что вертится в голове. Но я люблю порево>:D P.P.S. Спасибо всем, кто всё ещё следит за этим бредом^^' Знаешь ли ты, мой милый странник, об Инь и Ян, что держат хрупкую гармонию этого бренного мира? Наверняка ты хоть что-то слышал об этом. Инь и Ян - темнота и свет. Но не путай с добром и злом, ибо нет на Земле ни того, ни другого в чистом виде. Однако люди не знают всей правды. Инь и Ян вовсе не эфемерны, они материальны, осязаемы, а их воплощения - живые люди. В это сложно поверить, но так есть и так будет. Инь - юноша мрачный и печальный. Темноволосый, спокойный и тихий. Инь - символ женского начала, но его внешность говорит об обратном. Это не ошибка судьбы, это противовес между внутренним и внешним. Ведь женщины намного сильнее, чем кажутся. Ян - жизнерадостный и доброжелательный. Светловолосый, с звонким, но нежным голосом. Женоподобный юноша, которого очень легко спутать с девушкой, однако внешность обманчива. Ян - символ мужского начала. Мужчины тоже могут быть мягкими и заботливыми, когда это нужно. Эти двое без оглядки влюблены друг в друга. Они не могут быть вместе, но продолжают любить, и на этой чистой, бескорыстной любви держится спокойствие нашего мира. Стоит одному из них разлюбить или умереть неестественной смертью, начнется настоящий хаос. И тогда никому не будет спасения. Ынхёк сидел на кровати, сверля взглядом спину Донхэ, который тонким серебристым пером строчил послание брату. От безделья он задумался об утреннем разговоре с Канином. Легенду об Инь и Ян он не раз слышал от Канина. Но что если она не лжёт? Ведь тогда, убей он Кибома, случилось бы ужасное. Думать об этом не хотелось, но мысли снова и снова возвращались в это русло. До вчерашнего инцидента он относился к своему слуге очень хорошо, даже жалел его. Бог прекрасно понимал причину тоскливого взгляда, который Кибом безуспешно пытался скрыть за фальшивым блеском своей улыбки. Но Кибом ещё хоть как-то держал себя в руках, а вот на Сонмина, с глухой болью, отражённой в глазах, провожающего очередную девушку, исчезающую в сапфировом портале, без слёз взглянуть было невозможно. И если Хёкдже ждал тысячу лет, чтобы увидеть свою любовь, то у этих двоих такой возможности не будет и спустя миллионы. Но всё же, это не оправдывает действий Кибома по отношению к Хэ. Разве имел он право выплёскивать накопившийся из-за несправедливости судьбы гнев на обычного смертного парня? К тому же, соблазнился на его тело...выходит, высокие чувства - всего лишь пустая сказка? Не верить словам Канина было бы глупо, такой как он не стал бы обманывать. Но что тогда произошло? Почему Кибом слетел с катушек? Когда он оттаскивал его от Донхэ, глаза швейцара были бешеными, словно что-то помутило его рассудок. Хёкк вновь поднял глаза на Донхэ. Скользнул взглядом по шее, широким плечам, выпирающим лопаткам и позвонкам, проглядывающим через тонкую рубашку. Что помутило рассудок Кибома? Этот глупый вопрос отпал сам собой, потому что ответ на него сидел прямо у него перед глазами. От Донхэ исходила какая-то совершенно необъяснимая, дикая и манящая сексуальная энергия. Медленно, точно завороженный, Хёкдже поднялся с кровати, приближаясь к стулу, на котором сидел Хэ. Цепляясь за последние капли разума, он только сумел выдавить: - Хэ, ты уже закончил? - Да, - не ожидавший подвоха парень только успел развернуть голову, как Ынхёк с силой потянул его на себя, стремительно бросая на кровать и припадая к губам жарким, каким-то безумным поцелуем. - Хёкк, нет, прошу... не надо. Я больше не могу, - жалобно заскулил Хэ, ещё не отошедший от прошлой ночи, когда сообразил, что к чему. - Тише, солнце, доверься. Я не сделаю тебе больно, - Донхэ дёрнулся ещё пару раз, но с силой Хёкка тягаться он не мог, а потому просто сдался, отдавая своё тело в распоряжение бога, за которого уже говорила похоть. Не в силах возиться с пуговицами, Хёкдже просто разорвал белую ткань в клочья, оголяя накачанную грудь любовника. Сразу яростно впился в шею, оставляя засос, чем вызвал стон Хэ, не ожидавшего такого напора. Спускаясь губами всё ниже, он скорее терзал кожу губами, чем ласкал, прикусывая, оставляя множество отметин. Но Донхэ это нравилось, судя по тому, как он извивался под ним, прикрывая глаза. Не задерживая внимание на сосках и мельком пройдясь по торсу, Хёкк рывком спустил золотистые бриджи до колен, открывая взору стояк, вовсю сочившийся смазкой. Донхэ мог отпираться сколько угодно, но его тело явно воевало не на его фронте, выдавая все желания владельца. Наклонившись и в последний раз заглянув в глаза Донхэ снизу вверх, он наконец обхватил губами головку. Несколько раз обвёл её языком, забираясь под крайнюю плоть, рукой в это время медленно проводя вдоль ствола. Донхэ уже сходил с ума, сжимая покрывало до боли в костяшках, но Хёкка это уже мало волновало. Закончив с головкой, Ынхёк несколько раз прошёлся губами вдоль всего члена, непременно задевая кожу языком, одной рукой придерживая бедро Хэ, а другой перебирая яички. Мимолётно пройдясь языком и по ним, вызвав у Донхэ бурю эмоций, он наконец решил покончить с мучительной пыткой и резко взял в рот на всю длину, заставив Хэ прокусить губу, захлёбываясь собственным стоном. Член упирался Хёкдже в глотку, но он продолжал старательно работать губами, щеками и языком, помогая себе рукой. Донхэ кончал бурно и долго, содрогаясь всем телом. Пока парень приходил в себя, переводя дыхание, Хёкк, наконец, стянул с себя бриджи и подтянулся к лицу Хэ, седлая его бёдра. - Мы ещё не закончили, малыш, - прошептал он в самые губы и слегка отстранился. В глазах Донхэ мелькнул ужас, он открыл было рот, чтобы что-то возразить, но его тут же заткнули. Наконец разобрав, что Хёкк засунул ему в рот три пальца, парень возмущённо замычал. - Оближи, - тон, не терпящий возражений. Хэ послушался, проходясь языком по шершавым подушечкам. Приготовившись к худшему, Хэ крепко зажмурился, ожидая скользкие пальцы у своего входа, но их не последовало. В недоумении распахнув глаза, он обнаружил, что Ынхёк насаживается на собственные пальцы, тихо шипя от дискомфорта. - Хёкки, не надо! - Тссс, - он поморщился, - Разве тебя кто-то спрашивает? Решив, видимо, что уже достаточно растянут, Хёкк наконец вынул пальцы, не сдержав тихий стон. Обхватив член Хэ, он сделал пару движений рукой, возвращая ему стоячее положение, затем приставил его к своему входу и, глубоко вдохнув, вобрал в себя целиком. На глазах выступили немые слёзы, но он почти сразу начал двигаться, не давая себе привыкнуть. Донхэ, наконец, схватился руками за его бёдра, двигаясь навстречу, но полностью инициативу Хёкдже ему не отдал, оставив за собой право задавать темп. Яростно насаживаясь, он буквально рычал от удовольствия. Ынхёк кончил первым, пачкая живот Донхэ и выкрикивая в потолок его имя. Пару раз толкнувшись в ослабленном теле, Хэ последовал за ним с тихим стоном, сил кричать уже просто не осталось. Хёкк вызывал истинное восхищение: даже будучи пассивом, он играл лидирующую роль в постели, умело доводя Донхэ до исступления. Приподняв бёдра, выпуская из себя любимого, Ынхёк скатился на бок, ложась рядом и тяжело дыша. -Хэ, ты сводишь меня с ума, - прохрипел он, - Так, как не сводил даже тогда.