В ловушке чувств.

      Я не очень люблю общественный транспорт в час пик. Толкотня, возня, шевеление и прочее. Единственное, что сохраняет моё отличное расположение духа — она. Стоит, вплотную прижатая ко мне. Она уже устала, из-за этого её голова покоится на моём плече, а моя рука придерживает её за талию. Вдыхаю запах волос — клубничный. Она недавно купила этот шампунь. Прикрываю глаза и касаюсь щекой её головы. Сегодня я целый день был на взводе из-за съёмок, но когда я пришёл забирать её с работы, всё моё напряжение улетучилось. Она является моим собственным успокоительным. Люблю её… и даже злиться рядом с ней не могу. Я рад, что она переехала ко мне. Только рядом с ней я чувствую себя уютно и тепло.  — Ты Солнышко, Рёта, — неожиданно слышу её голос. Она касается рукой моих волос. Она знает, что я люблю, когда она это делает. Но тут троллейбус резко остановился, и она, по инерции, чуть было не упала назад, но я удержал её. Несмотря на то, что несколько человек сделали попытку завалиться на меня. — Нормально? — спрашиваю, убирая с её лица упавшие пряди волос. Она кивает, смотря мне в глаза. Я бы сейчас очень хотел поцеловать её, но… чёрт побери, это будет так трудно сделать, особенно при такой давке. Ладно, это всё на потом. На меня смотрят две девушки, буквально пожирают взглядами. М-да, ну и барышни нынче пошли. А я на них и смотреть не стану. Я однолюб.       Выходим на своей остановке. Странно, я даже не заметил, когда пошёл дождь. Быстро сняв с себя пиджак, я накинул его на неё и, взяв на руки, бросился бежать. Она смеялась. Ей было весело. Ага, а болеть потом целую неделю, как Аомине-кун, тоже будет весело. Она крепче прижималась ко мне, а я увеличивал скорость, чтобы скорее попасть домой. Заболеть ещё не хватало. Мы быстро забежали в подъезд, и только тут я понял одну важную вещь — её вещи остались на прошлой съёмной квартире. Мы забыли их забрать. Но назад бы она меня не отпустила. Я посмотрел на неё — вся промокла, но счастливая до неприличия.  — Не будь хмурым, — она подошла вплотную, и я почувствовал её тепло и мятный запах. Она разгладила складку между моих бровей и, приподнявшись на носочки, коснулась моих губ своими, быстро отпрянув. Из-за этого я разочарованно вздохнул. Так мало. Ничего. Время ещё будет. Теперь ведь ей от меня никуда не деться. В одной квартире-то.  — Жестокая, — медленно тяну, касаясь рукой её шеи. Она же перехватывает руку и сжимает в своих ладонях.  — Я люблю тебя, Рёта, — каждый раз, как я слышу это, чувствую, что моё сердце бьётся так, что готово выпрыгнуть из груди. Я лишь улыбаюсь и всё же тянусь к ней за поцелуем, получая его. Провожу языком по её губам, целуя чуть настойчивее, из-за чего она сначала отвечает, забывшись, а потом старается отстраниться, что пока я позволяю ей сделать. Она так смешно на это реагирует. Краснеет, опускает глаза, целует в уголок губ. Господи, какая же она всё ещё маленькая…       Удивительно, но она только дома вспомнила о том, что её вещи остались в старой квартире. Она уже пыталась позвонить кому-нибудь, кто мог бы привести ей одежду, но вдруг я забрал у неё телефон и выдал ей длинную футболку, а сам пошёл на кухню, чтобы поставить чайник. Увидел я её через четверть часа. Моя чёрная футболка с надписью AC/DC была ей длинной, но была примерно на полторы ладони выше колена. Она стояла, краснела и смотрела в пол. А я улыбался. Это она Солнышко, а не я. Посмотрела на меня исподлобья и выдала:  — Как хорошо, что я шорты с собой взяла! — я рассмеялся и подошёл к ней, касаясь её лба своим. Она обхватила меня за шею и начала что-то мягко щебетать на ушко. А я толком её не слушал, лишь улавливал мысль о том, что она будет со мной всегда. Я улыбался и был счастлив. Просто оттого, что она рядом, просто оттого, что я чувствовал её тепло, просто оттого, что я понимал, что она меня не оставит, потому что любит. Оттого, что ей от меня никуда не деться…