Лед и пламя

— Хрен бы с ним, — Диана раздраженно махнула рукой на Панси, едва речь зашла о Поттере. — Все потом, — говорить о чертовом гриффиндорце совершенно не хотелось. Панси недовольно пожала губами, мол «я тебе это так просто не оставлю». Диана вздохнула, понимая, что в скором времени ее ждет допрос с пристрастием, но эта перспектива не слишком сильно ее напугала: за семь лет общения с Паркинсон привыкла терпеть ее неуемные, зачастую глупые вопросы, которые ее даже порою раздражали, любопытные глаза и, чего уж греха таить, в нужный момент Малфой пользовался этой чертой подруги, чтобы выставить себя в роли всезнающего. Ему нравилось думать, что информация дороже денег, и он, Драко, умело торгует такой валютой. Конечно, Драко был редким заносчивым дураком, которому казалось, что он король информации и способен дергать за ниточки так, чтобы все делали то, что он хотел. Его неуничтожимой страстью были насмешки над Поттером — в них он видел свое почти что хобби, которое не изжило себя до сих пор! А что уж было, например, курсе на четвертом!.. Все та же Панси на хвосте притащила ему информацию о статье про Грейнджер и Крама, той самой статье про звездную девочку, похитительницу сердец знаменитостей. Разумеется, пропустить такой повод для пакости Малфой не мог, и под его влиянием журнальчик с ехидными комментариями и под одобрительные смешки слизеринцев попал к Гермионе. Как смешно было наблюдать за ее лицом и тем, как она зло и возмущенно давится воздухом!.. Лицо Грейнджер тогда напоминало хамелеона — сначала оно покраснело и пошло бурыми пятнами, затем побелело и, наконец, стало нежно-салатовым. Как понятно стало это ее состояние уже Диане, когда она получила треклятую статью про себя и Поттера… Диана положила в тарелку пышный, румяный кекс, посыпанный белой сахарной пудрой и облитый шоколадом. Он пах так невероятно приятно, что ей хотелось немедленно съесть целую гору таких кексов, хотя она и подозревала, что уже после второго не сможет больше впихнуть себя ни кусочка. Распределение первокурсников уже давно прошло, первые блюда сменили десерты, и весь Слизерин с аппетитом поглощал пирожные, кексы, пироги и печенья, которыми изобиловал стол. И хотя в предыдущие годы выпечки было, вроде бы, также много, и она также манила приятным ароматом и божественный вкусом, почему-то казалось, что в этом году ужин был вкуснее. Шоколад слаще. Кексы пышнее. Может, домовики поставили себе цель сделать первый послевоенный праздничный ужин просто совершенным. А может, восприятие самих студентов, которые прошли войну, было другим. В воздухе витал привкус легкости, радости и облегчения; ученики, даже за столом Слизерина, весело гомонили, напоминая, что они такие же люди, как и все остальные. Только что распределенные первачки изредка гордо воротили носы, но были и те, которые звонко хохотали, ничуть не тише, чем за столом львят или орлов. Все изменилось, стало проще, легче, как будто бы сдвинулась огромная тяжёлая глыба, которая делила детей на правых и неправых. — Я почти скучала по этой дряни, — Диана подняла стакан, отпивая неизменный тыквенный сок — и он почему-то сегодня был не так противен, как обычно. — На том столе есть чай, — Панси махнула рукой в сторону хаффлпаффцев. Диана посмотрела в сторону, куда она указала и действительно обнаружила среди угощений чайник. — Плевать. Переживу, — после кучи еды в желудке все тело решительно протестовало куда-то там идти. — Лучше скажи мне, где черти носят нашего препода по защите? Тягучая, радостная атмосфера первого года после победы не обошла стороной и учителей, которые смотрели более добродушно, ласково, будто отцы и матери, переживающие за своих детей. Преподавательский стол был полностью заполнен, за исключением одного лишь пустующего места, которое, судя по всему, предназначалось новому профессору Защиты. Во главе сидела Минерва МакГонагал в черной мантии: она смотрела на стол гриффов и едва заметно улыбалась, ее волосы были сплетены не в привычный пучок, а в длинную седую косу. Рядом восседал пышный, похожий на моржа Гораций Слизнорт, он отсвечивал своим любимым твидовым зелёным костюмом и добродушной улыбкой, что-то пыхтел директрисе, на что та кивала. Снейпа не было, но на его месте сидела неизвестная сухонькая старушонка с седыми волосами и орлиными глазами, она не улыбалась и ничего не говорила, кровожадно осматривая зал так, словно он состоял не из малолетних учеников, а из комбикорма. Рядом с опасной теткой сидел всем известный Ремус Люпин — и он, казалось, больше всех радовался возвращению в замок. Он сменил поношеную мантию на новую, подстригся, тщательно побрился, а его добрые карие глаза смотрели с таким же теплом, как и на третьем курсе. По другую сторону от МакГонагал сидели Флитвик, Спраут, Вектор, Синистра и очередное новое лицо, представляющее собой средних лет даму в маггловской одежде с короткой стрижкой светлых волос и голубыми глазами. Казалось, замок, словно заяц, поменял шкурку: по сути все осталось тем же, но столы заполнились новыми лицами, и лишь повторный седьмой курс чувствовал себя здесь одновременно дома и в гостях. — Понятия не имею, но в последний раз такое было, когда им назначили Хмури, а это, черт дери, не к добру, — ответила Панси, а Малфой молчаливо кивнула головой. Она впихнула в себя последнее пирожное с тарелки и поняла, что решительно ничего больше сожрать не сможет даже под пытками Темного Лорда. Тяжёлая ленная сытость навалилась незаметно, и тут же захотелось спать. Диана почувствовала себя огромной бочкой, забитой едой до отказа. Панси выглядела примерно также, как и половина факультета. На мгновенье время для Дианы замерло. Она выпрямила спину, зажмурила глаза и потянулась, запрокинув голову. Небо было безоблачным. Весь гомон людей вокруг раздражал почти также, как и всегда, но она почувствовала себя неожиданно на месте. Наверное, это правду говорят, что Хогвартс становится домом даже для тех, у кого есть дом. Когда она откинула голову обратно, ее неожиданно и негромко окликнул Нотт. — А это правда, что тебя назначили старостой, Малфой? — Нотт смотрел с прищуром. Он был крепким парнем со светлым ёжиком волос, сидел по соседству от Дианы и невольно прислушивался к их разговору, иногда что-то говоря Эйвери, который сидел напротив. В его бледном аристократическом лице было что-то от хищника — глаза с прищуром, губы поджаты, но все равно поступает что-то, от чего кажется, будто он планирует нападение. Наверное, у всех аристократов такое есть, и это придает некоторый шарм. Диана поспешно нацепила на лицо холодно-безразличное выражение с легким оттенком надменности. Нотт был одним из тех, кто перешёл на сторону Ордена Феникса, но все равно не следовало менять свой образ Ледяной Королевы. — Ну, а кого же еще назначать, — вальяжно. — Ну-ну, — протянул Нотт и, не задерживаясь, отвернулся от них. Диана чуть выдохнула. — Господи, до чего я хочу спать, — тоскливо буркнула Панси. — Покажешь, кстати, свою комнату? — Естественно. Думаю, Грейнджер не будет против, а если и будет, плевала я на ее мнение с высокой башни, — надменно сказала Диана. Она сомневалась, что Гермиона, та дружелюбная девочка из магазина мадам Малкин, что-то будет иметь против. — Думаешь, все-таки назначат Грейнджер? — Панси выгнула бровь. — А мне вот ка… Что именно хотела сказать слизеринка Диана так и не услышала, потому что раздался усиленный магией стук ложки о стеклянный стакан. Минерва МакГонагал уверенно, статно приподнялась с директорского места. Тут же все разговоры стихли. Всем было интересно, что нового принесёт новый год обучения в Хогвартсе, первый после тяжёлой войны. Диана почти что с ностальгией вспомнила свой первый курс и все последующие, обходя вниманием лишь последние два, о которых вспоминать не хотелось. Она посмотрела на факультетские столы, вспомнила свою гостиную, в которую уже будет ходить не так часто. Подумала, что в этом году не будет никаких наказаний, они будут просто учиться, разносить сплетни, а она — донимать Поттера. Все эти мысли пронеслись в ее голове мгновенно, пока директор оглядывала Зал и каждого, казалось, ученика перед началом вступительной речи. — Добро пожаловать в Хогвартс! Это были первые слова профессора Минервы МакГонагал. Среди студентов пришёлся вздох. Эти слова были словно кодовым словом, замком, их неизменно говорил каждый директор школы в каждый год. Только если Снейп в том году будто бы огласил приговор, то МакГонагал сказала это фразу спокойно, уверенно, хоть и не как Дамблдор, что с добродушной улыбкой вселял тепло в душу, но даже ее интонация патокой полилась в сердца. Она чуть расправила мантию, говоря громко, строго, но с отчетливой радостью в глазах, хотя раньше Диана и не думала, что она может радоваться. Впрочем, она никогда и не думала, что Хогвартс сможет стать ей домом, а сейчас просто почувствовала это. — После года затяжной войны и битвы, которая происходила на территории замка, я с гордостью и ответственностью могу сказать вам эти слова, — продолжила МакГонагал. — За летние каникулы Хогвартс был заново отстроен, поэтому никто из вас не должен бояться неисправностей или поломок. На совете Попечителей также были назначены новые профессора по ряду предметов, и я хотела бы начать с уже многим знакомого профессора Ремуса Люпина, который любезно согласился преподавать Уход за Магическими Существами, — Минерва посмотрела на Ремуса. Люпин встал, и послышались громкие хлопки. Он чуть испуганно улыбнулся, смотря на Гриффиндорский стол, где ему апплодировали сильнее всего. — Гляди-ка, снова нам этого оборотня вернули, — сказал кто-то за столом Слизерина. Словно слыша эти слова, Ремус дернулся и сел. Отдавая дань уважения ему, кто-то за столом Гриффиндора и Хаффлпаффа закричал слова поддержки. — Что ни говори, а преподавал он здорово, — протянула Диана. — Хоть и чертов оборотень, — не могла не добавить она с легким презрением, рисуясь непонятно для кого. Подождав, когда овации стихнут, Минерва продолжила. — Также новый профессор трансфигурации Мелинда Блэйк, — сухонькая дамочка с опасным взглядом привстала, выслушивая уважительные и немного опасливые хлопки. Она была очень похожа на саму Минерву МакГонагал, и Диане даже почудилось, что ей директриса чуть улыбнулась. — Походу на трансфигурации не покуришь, — ехидно сказал кто-то за их столом. — Профессор маггловедения Эмилия Уайт, — тут встала женщина в маггловской одежде, и ей похлопали куда более открыто. Она улыбалась добродушно, почти как Ремус Люпин, стояла гордо, а одета была в футболку и джинсы. Среди Слизерина прошли шепотки, кто-то смотрел на нового профессора с невыразимым презрением. Диана вздохнула: это было ожидаемо. — И, наконец, в связи с уходом в отставку предыдущих преподавателей, новый учитель Защиты от Темных Сил… — МакГонагал отчего-то поджала губы, и Диане показалось, что она прячет улыбку, -… Сириус Блэк! Поприветствуйте профессора. Тут-то все и замерли. Все ожидали, что дверь в зал откроется, впуская профессора в Большой зал, но этого не произошло. За столом Блэка не было, и студенты были растеряны. Многие смотрели на Минерву МакГонагал, которая с невозмутимым видом чего-то ожидала. Некоторые покрутили пальцами у виска, громко замечая, что у нового директора завелись мыши в голове, такие же как и у чудаковатого Дамблдора. — Че это за херня? — Блейз с аристократическим выражением недоверия выразил общие эмоции. — Может, опаздывает? — ехидно заметила Дафна Гринграсс. — Непунктуальный у нас профессор, — послышались смешки. Все длилось бы ещё долго, если бы Гарри Поттер не встал из-за гриффиндорского стола и не взмахнул палочкой, направляя ее конец на пустующее место профессора защиты от темных сил. Все взгляды тут же переметнулись на него, а Диана тут же поняла, в чем вся соль. В следующее мгновенье чары спали, и перед всеми предстал активно ржущий Сириус Блэк в красной мантии и с небрежной шевелюрой. Он был точно таким же, каким Диана видела его в великолепном Блэк-кассле. — Двадцать баллов Гриффиндору за сообразительность и отличное владение чарами, мистер Поттер! — он подмигнул Большому Залу, и Диана почти физически почувствовала волну перешептываний и заинтересованных взглядов, в основной массе от девушек, которыми были удостоены то Гарри Поттер, который тут же постарался отделаться от внимания толпы, то новый красавец-профессор, наоборот, с удовольствием купавшийся в нем. Блэк встал и поклонился, выслушивая громкие аплодисменты. Братья Криви из Гриффиндора засвистели. — Шалость удалась! — сказал Блэк перед тем, как сесть, и словил недовольный взгляд Минервы МакГонагал. — Позеры, — хмыкнула Панси. Диана не могла не кивнуть головой, хотя, признаться, и Блэк, и Поттер выглядели как с обложки журнала. Это ее бесило. — И, наконец, последнее объявление, касающееся преподавательского состава. Попечительский Совет принял решение о том, что со временем деканы факультетов становятся пристрастными, поэтому их следует менять не реже, чем раз в пять лет. В результате этого, путем жребия были выбраны профессора-деканы. Новый декан Слизерина — профессор Блэк, новый декан Равенкло — профессор Люпин, новый декан Хаффлпаффа — профессор Флитвик, новый декан Гриффиндора — профессор Слизнорт. По всем вопросам, касающимся дел факультета, следует обращаться к ним. МакГонагал чуть выдохнула, давая студентам время осмыслить информацию, но почти сразу же продолжила, так что Диана ничего не успела сказать, как и ошарашенная Панси. — Также следует особо отметить, что обращение к декану — крайняя мера, к которой вы должны прибегать лишь в последнюю очередь, если не способны разобраться Старосты Школы, а к старостам школы, соответственное, обращаются только тогда, когда вопрос не смогли решить Старосты факультета, — она сделала паузу, и студенты получили пару секунд на то, чтобы переварить информацию. — Итак. Староста Школы от девушек — Диана Малфой, Слизерин, седьмой курс! Встаньте, мисс Малфой! Электрический разряд пробежал по ее телу. Панси пнула ее ногой под столом. Взметнулись взгляды Эйвери и Нотта, Гринграсс, Булстроуд, Забини — довольно-таки дружелюбные, как и большая часть факультета. Но были и те, для кого она, как и все ее семейство, была предателем — волком на нее смотрел Магнус Долохов, с ощутимой неприязнью и выражением, будто бы она уже заточила ножи, поглядывала Александра Деляви, младшие курсы, в большинстве, были более заинтересованы ее сменой пола, о которой было уже давно всем известно. Некоторые смотрели с издевкой, кто-то — с сочувствием. Это был как ушат холодной воды. На ватных ногах Диана встала, пытаясь смотреть как обычно, с легким презрением и надменностью. Зачем вообще понадобился этот фарс?! «Но как же тогда… Если от девушек я, то, получается, вторая староста не Грейнджер?» — также промелькнуло в голове. — Староста Школы от юношей — Гарри Поттер, Гриффиндор, седьмой курс! Диана чуть не села прямо там, когда услышала эти слова. Поттер поднялся со стула, и она отчетливо увидела, как на его мантии переливается золотой значок Старосты. Сразу же прояснились его слова в вагоне. Наблюдая за ним, Диана даже забыла, что за ней самой смотрит весь замок. Поттер посмотрел на нее и улыбнулся, будто бы говоря: «а я предупреждал». — Все вопросы касательно правопорядка в школе решают мистер Поттер и мисс Малфой, — голос Минервы МакГонагал раздался неожиданно. Все остальное Диана уже не слышала — сразу после того, как она села за стол, она встретилась глазами с Поттером, и тот их отвел. «Черт», — только и подумала она.