Лед и пламя

Это был самый длинный ужин из всех, что помнила Диана. Вернее, не так, это был самый длинный, дурацкий, глупый ужин, во время которого она думала о том, что ей придется спать в одной комнате с Поттером. А еще делать уроки. Дежурить вместе с ним. Разговаривать. — Потрясающе, — недовольно пыхнула Диана Малфой, зябко кутаясь в мантию и глядя на Панси со смесью жалости, надменности и похороненной где-то внутри гордости, которая вяло отговаривала от почти откровенного нытья. — Просто восхитительно! Панс, скажи мне, ну почему из всех учеников этой блядской школы, из Грейнджер, Патил, прочих зубрилок и приличных девочек в Старосты выбрали именно Поттера?! Это карма?! У меня что, плохая карма?! Или, блин, я родилась под несчастливой звездой? — громкий шепот и оглядывание по сторонам. Нет, Диана правда не понимала. Поттер уже и так урвал нехилую славу то своими фотками в газете, то выходкой с Блэком, то победой над змеемордой личностью… В конце концов, почему ему всегда достается все?! Нарушил сто правил — получи двести баллов для Гриффиндора, взлетел, когда запретили это делать, — стань ловцом, получил «Молнию», получил деньги, получил славу, — ты же Гарри Поттер! В Диане вопил прилизанный гелем павлинчик-Драко. И хотя она вроде как попыталась убрать свою неприязнь (и зависть) к Гарри Поттеру, сварливый пакостник Малфой был неистребим. Его колкие замечание давили внутри головы словно вода на хлипкую плотину, и Диана изливалась соловьем подруге, ибо (черт!) она была всего лишь девочкой-подростком и имела право на такие маленькие слабости. Так она думала. Панси, которая почти философски рассматривала свои ногти, глянула на Эйвери и Нотта, которые сидели рядом, и убедилась, что они не слушают гневные излияния истерично настроенной после всего, что имеет в себе слово «Поттер», подруги — ведь им совершено точно будет непонятно, какого черта Малфой стала такой… Девушкой. Иногда Паркинсон думала, что Диана влюбилась. Во всяком случае, все, что касалось Героя, словно отключало мозг блондинки. Да и холеная аристократка, надменная Малфой, та, что сыпала остротами и светила презрением — резко трансформировалась в истерично вопящее нечто с белыми локонами, едва речь заходила о Герое. — Или миссис Малфой роняла тебя в детстве, — едко продолжила ассоциативный ряд подруги Паркинсон, оправляя мантию, затем посмотрела прямо в глаза взмыленной аристократке.— Скажи мне на милость, разве могут старостами быть две девушки, когда по уставу положено юношу и девушку? Я сразу говорила тебе, что это будет не Грейнджер! — Панси не смогла отогнать соблазнительную идею напомнить о собственной правоте. Она встала с лавки и снисходительно посмотрела на моргнувшую Диану. «Нда, может быть, реально влюбилась? » — задумчиво подумала Панси, смотря как медленно, осторожно мелькает мысль понимания в глазах подруги, а затем на лицо набегает маска истерички. Малфой упрямо сидела на скамье. Толпа у дверей накапливалась, и Панси тоже села. — Но почему Поттер? — взвыла блондинка тихонько, почти жалобно смотря на подругу. — У тебя есть другие варианты кроме всеми любимого героя? — Панси достала волшебную палочку, смотря как толпа из студентов тихонько рассасывается у входа. Затем наколдовала, наконец, купол неслышимости возле них — ее изрядно достало оглядываться. — Да! Бут, Шолберг, Корнер, если так нужен грифф, — Уизли, — яростно ответила Диана, уже более громко. Панси закатила глаза. Переубедить Диану в вопросах, касающихся Поттера, было невозможно. В Малфой было типично блэковское упрямство и — огонек безумия. — Ты не думаешь, что тебе надо разобраться с первочками? — мастерски перевела тему Панс. МакГонагал несколько минут назад отпустила их с ужина, и сейчас дети спешно покидали Большой зал, надеясь на длинный сладкий сон. Как всегда в такие моменты толпа неорганизованных студентов грозилась задавить мелких, и им требовалось: 1) опека; 2) проводник. — Черт, — выругалась Диана сквозь зубы. Обязанности Старосты совершенно вылетели у нее из головы, хотя МакГонагал в письме упоминала, что требуется отвести мелюзгу в подземелья. Правда, Диана не понимала, почему это должна делать она, когда есть Старосты факультета. — Скажи, за что мне это? — она почти театрально вздохнула. Под молчание Паркинсон и несколько заинтересованных взглядов она встала с лавки, оправила локоны и разгладила несуществующие складки на мантии — ей было немного не по себе под взглядами, особенно под откровенно жадными масляными взглядами парней. — Первокурсники, Слизерин, сюда! Панси с усмешкой смотрела на то, как к раздраженной блондинке подходят смущенные, надменные, что-то орущие дети. И почти чувствовала, как её голова раскалывается от гомона. — Все собрались? — буркнула Диана, смотря на детей как загнанный волк. Вихрастый мальчишка до жути напомнил ей одного парня с лохматой шевелюрой, и она чуть не зарычала. — Удачи, — мило постучала по плечу Панс и спешно скрылась, оставляя Малфой наедине с толпой детей. — Друг в беде не бросит, — ехидно заметила Диана себе под нос и посмотрела на четырнадцать малолетних спиногрызов, прикидывая, какими чарами они владеют.— Прошу всех построиться парами. Она искренне боялась, что мелюзга не послушается. Тем не менее, вихрастый мальчишка тут же подхватил под локоть девочку с рыжими волосами, а его примеру недоверчиво, медленно последовали остальные. Следом тут же стали две девочки с голубыми глазами, за ними пара мальчиков, и Диана поняла, что единственный женско-мужской дуэт стоял прямо перед ней и отсвечивал двумя парами карих глаз. «Точно споются», — подумала она, смотря на то, как рука вихрастого зажимает пальцы рыжей. — Теперь мы подождём, пока толпа у входа разойдется, — продолжила она, делая скучающий вид. — Пока что предлагаю познакомиться. Я Диана Малфой, староста Школы и ученица Слизерин седьмого курса. Мне предстоит работать с первым курсом, поэтому я бы хотела знать имена каждого из вас. МакГонагал что-то говорила насчёт работы с первокурсниками. Хотя Диана опять-таки не понимала, на что тогда Старосты факультета, и что будут делать первокурсники Хаффлпаффа и Равенкло, ведь у них нет старост школы. Все было странно… Но одно Диана знала точно: она с радостью отказалась бы от сомнительного счастья лицезреть сейчас перед собой толпу детей и якобы пофигистично посматривать на них, внутри думая: «А что если они не послушают?» Малфой судила по себе. Если вспомнить, каким вредным ребёнком она была, вполне логично, что эти дети, если они хоть каплю на нее похожи, сейчас обольют ее презрением и сделают вид, что это она не им. Дети, к счастью, были на нее не похожи. Поэтому она ждала. Терпеливо ждала. И дождалась звонкого голоса ее, как она сразу решила, личной головной боли на последующий год. — Карлус, — начал все тот же вихрастый и доверительно кивнул на рыжую: — А она Апельсина, но ненавидит свое имя, поэтому я не буду заставлять ее его повторять. — Апель, — рявкнула рыжая, испепеляя взглядом вихрастого. Диана удостоилась чуть испуганного взгляда с легкой ноткой надменности и вздернутого носика. — Меня зовут Апель. «А я думала, Блэки извращаются со своими Беллатриссами и Орионами», — удивленно хмыкнула про себя Диана. Хотя, в малышке определённо что-то было… Цитрусовое. Хотя бы цвет волос. И кисленькое тоже, так как Карлус получил в нос. — Хорошо, Апель, я поняла тебя, — почти дружелюбно кивнула она, думая, что из девочки точно выйдет что-то неплохое. Диана посмотрела на стоящих за ней «кукол». — Роксана, — это голубоглазая блондинка вздернула носом, выдавая гордую выучку аристократов. — Дейла, — не менее надменная брюнетка с такими же голубыми глазами. — А правда, что ты раньше была парнем? — и так спросила, словно одолжение сделала. Здравствуй, раздражение. «Нда», — Диана не думала, что детям будут интересны подробности ее жизни. Если честно, она вообще не думала, что в этом возрасте они понимают различия между мальчиками и девочками. — Правда, — резко ответила она, приподнимая бровь. — Но я не рекомендую спрашивать меня об этом, если ты не хочешь испытать на себе мою ловкость в плетении чар. Договорились? — сдуру она забыла, что перед ней ребенок и уже привычно пригрозила чарами, прикладывая какой-нибудь относительно безобидный сглаз. Опомнилась она буквально через секунду — и тут же пожалела, что сразу начала с путей угроз. Дети не любят угрозы. — Колдовать запрещено, — едко ответила девчонка. А в воздухе зависло напряжение. Диана только сейчас заметила, что у нее на пальцы блестит кольцо наследницы рода, значит, девчонка напоминает ее саму в детстве — гордая, надменная, уверенная, что весь мир ей должен. Таких нужно сажать на землю незамедлительно. Толпа младшекурсников прислушалась. Диана почуяла пятой точкой, что именно сейчас, они решают, считать ее авторитетом или не слушать абсолютно никакие ее слова. У нее был бонус: Диана была Малфой — а, значит, в ее крови было умение найти ключик к каждому человеку. — Ты забываешь, что поступила на факультет Слизерин, Дейла, — сварливо ответила Диана. — Нужно ли мне объяснять, что аристократы умеют втаптывать в грязь всего лишь ехидной насмешкой, даже не пользуясь чарами? Мне казалось, что вы все, — чуть небрежный, главное не переиграть, взгляд на притихших детей, — знаете об этом, господа. И та реакция, на которую она и рассчитывала, — тень уважения и капля понимания. Дети не любят, когда их считают детьми. Они любят отношения как к равным. А еще они любят, когда им предлагают сыграть в игру: Диана и предложила, начав легонько манипулировать их сознаниями. Они аристократы, а, значит, удар по их незнанию — больной удар. Ведь такие дети хотят знать все. — Дейла, притихни, — буркнул мальчик за ее спиной, когда брюнетка открыла было рот, чтобы как-то то ли оправдаться, то ли возразить. Так Диана познакомилась с толпой мелких, шустрых детей, которые поразительно много понимали.

***

Диана чувствовала себя выжатой, как лимон. Девочка по имени Апельсина задержала ее вопросами о том, где находится библиотека, а затем не выпускала до тех пор, пока Малфой не обрисовала примерную карту с планом прибытия. Блондинка не понимала, откуда в хрупкой бледной рыжей девочке находится столько энергии, что она способна на какие-то размышления, тогда как сама Диана уже валилась с ног с усталости. Она никогда не думала, что дети — это так утомительно. — Как тебе новые обязанности, Диана? Подружилась с первокурсниками? — Поттер дружелюбным тоном налетел на нее, едва она вышла из-за угла подземелий после того, как толкнула речь толпе детей. А она уже почти забыла о нем, на автомате выходя из подземелий. Хотелось спать. — Ты серьезно, Поттер? — она вздохнула и очень, очень медленно вскинула бровь. — Спутал меня с Грейнджер? — по привычке она хотела вызвать его смущенное лицо, припоминая, как делала это год назад. В конце концов, ничего ведь и не изменилось, кроме того, что он угрохал Лорда. Впрочем, она тут же поняла, что ошиблась. Все изменилось: Поттер не смутился. Или умело это скрыл. Диана заметила черную мантию, на который блестел значок префекта, а под ней чертову маггловскую майку. — Брось, Малфой, нам не десять лет, чтобы дуться и ехидничать без повода. Я предлагаю просто сотрудничество. И нормальное общение, — он серьезно сверкнул зелёными глазами. Диана подумала, что мысли о том, что все изменилось, были пророческими. И просто по привычке, неосознанно… Это же Поттер, она не будет с ним общаться! И по привычке чуть не выдала колкость. А еще не по привычке отчего-то покраснела. Молча пошла вперед, но тут же остановилась, потому что осознала простую истину: она не знала, куда идти, ведь понятия не имела, где находится комната старост школы. Резко выдохнула и сделала вид, что оправляла мантию и для этого останавливалась, а затем пошла дальше по коридору, не желая отвечать на слова Поттера и чувствуя его взгляд на свою спину. — Малфой, ты напоминаешь надутую первоклашку, — голос Поттера в спину прозвучал ехидно. — Я знаю, что ты не знаешь, куда идти. — Поттер, — прошипела она, не разворачиваясь. Сил огрызаться полноценно, как и сочинять остроты, не было совершенно. Хотелось прийти куда-нибудь, кулем скинуть одежду и лечь спать. — И да, я хотел показать тебе дорогу, — продолжил он, не смущаясь. — Поттер!.. — натужно повысила голос Диана. — И я знаю, что тебя бесит, когда ты чего-то не знаешь, а я знаю, — он обогнал ее и нагло ухмыльнулся. — Поттер, — уже как-то обреченно. — Малфой, — в тон ей ответил он. — Я тоже знаю твою фамилию. — Просто заткнись! — проскрежетала зубами Диана, думая, что она сейчас наплюет на абсолютно все зачатки непредвзятого мышления к гриффам вообще и Поттеру конкретно, и задушит его голыми руками. — И веди в комнату. — Какое потребительское отношение, — хмыкнул он. — Я наложу на тебя Силенцио, — вяло пригрозила она. Поттер сжалился. Ну, она так подумала, потому что вряд ли его напугала ее угроза, учитывая, что Диана даже не достала палочку. Видимо, все-таки что-то гриффиндорское может быть отдаленно хорошим — благородство, например, хотя оно чётко граничит с глупостью. Он провел ее на четвёртый этаж, затем сказал пароль картине с толстым чуваком во фраке («Взаимодействие», и ей показалось, или пароль придумывал Поттер?) и открыл проход. Комната перед ней была оформлена в лёгких персиковых тонах: тут стояли диваны, кресла, мягкий ковёр стелился под ногами, по разные стороны расположились два рабочих стола и стулья, а также один общий стол. Пара шкафов с книгами, окно с видом на запретный лес, зеркало в углу — вполне уютно. А еще двери в их личные комнаты. Диана медленно, осторожно вошла в комнату, радуясь, что здесь нет никаких цветов ее или поттерского факультета. Она ступила ногой в лаковой обувке на коврик, гадая, почему все еще не ушла спать, ведь страстно желала этого всего пару минут назад. — Поттер, — она вздохнула, думая, что повторять его фамилию определённо входит в ее привычку, — ты не лезешь ко мне в комнату, — обреченно, — и не мешаешь мне делать уроки. И обязанности старост мы делим поровну. Она посмотрела на его лицо. Зеленые глаза смеялись, на губах сверкала легкая добродушная улыбка. — И ты мой раб на последующие две недели, — тут уж она не сдержала улыбку, почти маниакальную. — Я требую взамен нормального сотрудничества, — вздернул подбородок Поттер, остро напоминая Диане малыша Карлуса. — С какого это Мерлина? — почти с интересом спросила она, думая, почему все еще не ушла. — С такого, что рабство оплачено твоими занятиями, а вот просьбы не трогать тебя и не мешать — ничем не оплачены, — солнечно улыбнулся он. Диане захотелось его стукнуть. Он слишком сильно изменился — но в то же самое время слишком сильно отдавал чем-то поттеровским. И Диана не могла решить, как ей было бы лучше, — чтобы он всегда оставался наивным простаком или превратился в такого вот… Поттера. — Пошел ты к черту, — буркнула она, так ни к чему и не придя за минуту молчания. — Это значит «да, я согласна, ты прав»? — он выгнул бровь. Она посмотрела на него снисходительно, прошлась взглядом по лицу, посмотрела в зеленые глаза нарочито медленно, неспешно. В миллионный раз спросила у себя, почему ноги подкосились, когда она увидела зеленые искры в глазах. Почему дышать стало тяжелее — словно он не просто смотрел, а делал что-то чувственное, яркое, невыразимо приятное… Она подозревала, что это такое, но решительно не хотела себе признаваться. Диана молча поднялась с дивана, к которому они успели подобраться, подушку и швырнула ее в Поттера. За один короткий вечер он достал ее настолько, что она хотела уже переселиться обратно к Креббу и Гойлу, слушая их зычный храп. Причём, Диана не могла решить, что больше ее бесит: общая наглость и типичное… Поттерство поведения или же недержащие ее ноги. — Это значит «иди к черту», — надменно фыркнула она и пошла в сторону двери. Это будет тяжелый год. И ей будет невероятно тяжело удержаться от умышленного убийства с особой жестокостью. — И тебе сладких снов, Малфой!