Лед и пламя

На Поттере была белоснежная рубашка, обтягивающая грудь, укороченный сюртук, сидящий ровно по плечам и брюки, — все черного цвета. Волосы в привычном растрепанном состоянии, отсутствие очков и все те же дикие зеленые глаза. Сумасшедшие, насмешливые, глубокие. Когда она спускалась с лестницы из комнаты в своем ослепительном платье, он сразу попался ей на глаза среди толпы людей. Так уж было негласно установлено, что девушки спускались позднее уже готовых юношей, нервно ожидающих их. А поскольку даже парнем Драко никогда не отличался особой спешкой в сборах, на тот момент, когда Диана вышла в вестибюль, вокруг уже было полно народу, и нервные мальчишки сразу же ее заметили. Она же заметила только Поттера: прислонившегося к стене и, казалось бы, совершенно спокойного. И в ту же секунду, когда изумруды вместо его глаз полыхнули удивлением и восхищением, ее сердце дрогнуло. Кругом что-то говорили люди, шумели голоса, но все отошло на задний план, кроме ее сегодняшнего кавалера — Гарри Джеймса Поттера. Которого еще не так давно она мечтала убить. Он мечтал. Неожиданно приятно было оказаться на голову ниже Поттера… И неожиданно приятно увидеть его одобрительно-восхищенный взгляд, посмотреть в зелень его глаз и понять, что этот взгляд вызвала она, Драко Малфой. Видимо, то, что сделало ее девушкой, все-таки перестроило мысли под тело — она даже перестала замечать и акцентировать внимание на своей сентиментальности, которая уж точно раньше не была ей присуща. Когда она приблизилась к нему, весь мир потерял значение. — Ты выглядишь великолепно, — одними губами сказал он. От его слов по телу разлилась приятная дрожь. — Ты тоже, — ответила она. Они стояли посреди прохода, но оба не осознавали, что кому-то мешают, настолько были поглощены друг другом, — впервые за долгие годы они смотрели по-другому. Диана все никак не могла насмотреться в зеленые глаза, она часто сглатывала и по привычке копалась в голове в поисках остроты, но потом вдруг понимала, что этого вовсе не нужно, и что они теперь в новом мире, а в этом мире новые правила. И она не должна хамить ему. — Это странно, тебе не кажется? — спросила она. Поттер подхватил ее под руку и сжал пальцы своей широкой горячей ладонью. И было что-то даже в том, как ее хрупкая прохладная рука тонула в его пальцах. Что-то приятное. — Странно, что я веду на бал Диану Малфой? — улыбнулся он, и искорки в глазах закружились. Диана тоже улыбнулась и перевела взгляд с его лица на белоснежный ворот рубашки. Шея была много темнее, и ей внезапно так захотелось прикоснуться к кадыку, что она едва сумела одернуть руку. — Странно, что ты ведешь на бал Драко Малфоя, — все-таки сказала она о том, что тревожило ее последние дни. Она боялась, что он с ней не из-за нее самой, а из-за ее тела. Из-за секса. Из-за сладких поцелуев. Она боялась, что он будет пользоваться ею, тогда как она на самом деле влюблена — да! — и так страшно и тяжело открыть кому-то сердце… Он не враг — ей так кажется, и кажется, что он не может воткнуть нож прямо ей в спину, и что человек с такими глазами вообще не может врать. Но ведь это только кажется. Так хочется, чтобы это было правдой, но как проверить? Неужели просто довериться, так глупо подставиться и дать возможность себя использовать? Гарри Поттер словно читал ее мысли. Словно ловил малейший намёк на переживание — она не знала, как. Он глянул ей прямо в глаза и коротенько хмыкнул: — Неважно, как ты выглядишь. И после этого стало спокойно. Диана крепче сжала его пальцы. Она очень хотела верить и довериться в первый раз. Поттер как будто чувствовал ее мысли, слышал их. Он уверенно повел ее в зал, и Диана, наконец, заметила всех остальных вокруг: эти любопытные, удивленные глаза. Браун, Патил с Томасом и Финниганом, Грейнджер и Блейз, Панси и Рональд, Астория, его бывшая невеста, Нотт, Эйвери, Дафна, Ханна Аббот с Эрни МакМиланном… Их сотни. Они все смотрят на них с Поттером и все не могут понять — как это возможно? Хотя Диана тоже не может. Они вошли в зал и словно попали в сказку. Как в старые добрые времена здесь стоял ряд щедро украшенных елок, небо искрилось звездами, и падал белый-белый нежный снег. Вместо длинных факультетских столов по всему зала причудливо рассыпали десятки маленьких уютных столиков, каждый из которых был украшен белой скатертью и лакированной бумагой, видимо, с меню. То тут, то там ютились кадки с цветами или елками, посеребрёнными снегом, огромные деревья сияли рождественскими шарами, переливающимися всеми цветами будто на солнце. Во главе учительского стола стояла МакГонагал, она ожидала, когда зал наполнится, скользя глазами по приходящим, и в одно мгновенье Диане показалось, что она встретилась прямо с глазами Поттера. За ними заходили другие пары. Прямо за ее спиной оказалась Панси в своём длинном платье с короткой причёской, которую держал за руку Рональд Уизли. В отличие от позорного наряда на четвёртом курсе, сейчас он был одет почти также, как Поттер, разве что у кавалера Дианы откуда ни возьмись в кармашке сюртука появился платок и красная роза, тогда как у Уизли — белая. — Отлично смотритесь, дорогая, — сладко сказала Панси ей в спину так, чтобы слышали они с Поттером. Диана дрогнула и удержалась от прысканья. Поттер чуть заметно приподнял уголок губ и, подхватив руку Дианы, чуть развернул корпус так, чтобы они оба могли видеть Рона и Панси. Зеленые глаза лукаво встретились с голубыми. — Да, Гарри, друг, ты нашёл себе очаровательную спутницу, — немного наигранно улыбнулся Уизли, видимо, вышколенный Панси. — Твоя спутница не менее прекрасна, чем моя, — спокойно ответил Поттер, вынимая розу из своего укрытия. В следующее мгновенье она перекочевала в руки не показавшей своего удивления подруге, тогда как сама Диана выгнула бровь, принимая белый цветок от Рональда. Сговорились, что ли? Что-то подсказывало, что организатором красивого жеста был Поттер. Очень символично и нежно — белый для блондинки, красный для брюнетки. Возможно, тут есть нечто большее? — Позвольте этим цветам украсить вас ещё больше, — Поттер чуть склонил голову и подошёл к Диане поближе. Слегка протянул руку, она дала ему розу, и его длинные горячие пальцы вплели цветок к остальным в ее розовые локоны. На те мгновения, которые он шевелил волосы, Диана прикрыла глаза, и лишь когда он оторвал руки, открыла их, чтобы уставиться прямо в Поттеровы зеленые глаза — восхищенные, а не наглые. — Почему твои глаза не смеются? — спросила она насмешливо. — Потому что они слишком восхищены твоей красотой, — фыркнул Поттер, делая комплимент удивительным образом так, чтобы он звучал не приторно-слащаво, а как-то по-поттеровски. — Прошу всех минуту тишины! — прервала их МакГонагал, и они поняли, что Рон с Панси, пару мгновений назад стоявшие рядом, уже держатся за руки и смотрят на них так, будто бы сбылись их самые зловещие предсказания. МакГонагал была в своём веночке из чертополоха и шотландской юбке. Ничего нового с человеком не произошло, разве что лучистые глаза смотрели с неподдельным теплом. Когда сзади толпа начала толкаться, и они услышали почти неприкрытые ахи удивления от своего дуэта, директриса махнула рукой, и все резко замолчали, будто бы от сильного Силенцио. У Дианы на душе разлился бальзам предвкушения: последний раз она помнила такое ощущение лишь на четвёртом курсе на бале Чемпионов. А ведь тогда Поттер танцевал с индианкой Патил, хотя, сказать танцевал, значит, сильно приукрасить. Она проклянет его, если его способности к танцам не сдвинулись с того момента. Хотя глупо было бы, если бы тощий нескладный очкарик превратился бы в высокого и широкоплечего Поттера без сопутствующих изменений. — Добро пожаловать на ежегодный Рождественный Хогвартский бал! — голос МакГонагал загрохотал — удивительно радостный. — Я поздравляю вас всех с тем, что вы прошли ужасный период нашей истории, и теперь можете наслаждаться законным и заслуженным отдыхом в компании ваших любимых и друзей. Отныне балы будут проводиться каждый год. Да будет пир! — она хлопнула в ладоши, и откуда-то полилась мелодичная и медленная музыка. — Вы можете сразу начать танцевать, а можете начать разговор или трапезу за столиками. Для того, чтобы блюдо появилось на столике, достаточно палочкой указать на него в списке меню. За спинами послышалось громкое и протяжное мычание, выражающее удовлетворение. — Однако, — перекрикивая шум, продолжила МакГонагал, и Диана только заметила, что кроме неё из учителей в зале никого нет, и вообще нет учительского стола, — однако ученики с четвёртого и пятого курсов отправятся спать в полночь. Шестые и седьмые курсы могут праздновать всю ночь, но без увлечения! — прикрикнула она сразу после троекратного «Ура» от старшекурсников. После этих слов голову снесло у всех, и включилась зажигательная музыка. Свет, который освещал лицо директрисы, пропал, и в зале стало темно, лишь только звезды и огромные светлячки золотых цветов вдруг взлетели в воздухе словно фонарики. — Поттер, она хоть понимает, что делает? — прокричала Диана, музыка стала громкой, и теперь ей приходилось сильно повышать голос. — Это же карт-бланш на ночные гуляния! Мимо них протиснулись двое человек, двинувшихся в центр зала, — первоиспытатели. Остальные подобно им пока что осознавали слова директрисы. — А может, она сама хочет погулять ночью? — хмыкнул Поттер прямо на ухо и крепко уцепился за ее руку, резко поднимая ее вверх в такт музыке. — Чем трепаться, пошли лучше танцевать или мы здесь не для этого, моя жвачная королева? Под бликами светлячков его смеющееся лицо казалось разноцветным, и Диана даже не смогла разозлиться дурацкой кличке. Она позволила ему утянуть ее в сторону центра. Через десять минут выяснилось, что он умеет танцевать. Как ни странно. Горячие, ловкие руки то обнимали ее за спину, притягивая к себе ближе, то поднимали вверх, то оглаживали бёдра и плечи, — словом, органично дополняли страстную музыку. Диана смотрела на его лицо и горящие даже ярче, чем обычно глаза, думая, что ей начинает нравиться этот огонь, хотя сначала было несколько неловко танцевать дикие танцы, а не вышколенный вальс или кадриль. Кругом дрыгались в такт музыке другие школьники, на которых они едва ли обращали внимание, разве что изредка поглядывая в сторону рыжего долговязого Уизли и миниатюрной Панси, которые танцевали под горяченные песни медленный танец. — Интересное решение проблемы неумения танцевать, — хмыкнула она, глядя в их сторону. — Пожалела бы лучше ноги своей подруги, — засмеялся Поттер, проследив глазами. — Этот толстокожий увалень даже вальс не умеет нормально танцевать. Летом мы учились танцам, Гермиона заставила, а он вместо этого плейбой читал да жрал как обычно. — То есть ты прилежно учился, пока твой друг читал неприличные журналы? — Диана показушно промурлыкала эти слова прямо ему на ухо, прижимаясь грудью к его груди. — Увы, я не мог себе отказать в удовольствии, — строптиво заметил он, крепко прижимая руки к самому низу талии. — В таком случае ты должен плохо танцевать, — хмыкнула она, хлопая по его рукам в ту минуту, когда они попытались опуститься ниже. — Я схватываю все на лету, — бархатно сказал он. С пару минут не попадали в такт, опять играли в какие-то свои игры страсти, прижимаясь к телам друг друга и абсолютно плюя на окружающих людей. Диана чувствовала накатывающий жар. Щеки заалели, тело покрылось испариной, но приятное новое ощущение наличия под рукой кавалера было приятным. — Я схожу за соком, — предложил Поттер, когда они, уже потные, дотанцевали черт пойми какой быстрый танец. Диана кивнула головой, готовясь отойти к столикам и уже подыскивая Панси, но, не успел Поттер сделать и шага, как музыка резко оборвалась. Пары замерли в ожидании следующей композиции, и вдруг голос МакГонагал объявила вальс. Красная, тяжело дышащая Диана отлипла от Поттера, чтобы он смог галантно подать ей руку. Все напитки были мгновенно забыты: оба видели в медленном танце что-то особенное. — Позвольте пригласить вас на танец, Жвачная Королева, — попросил он. — Тебе бараньи рога что ли напомнить? — ехидно спросила она, вкладывая руку, чтобы он закружил ее прямо в центр зала. После резких движений вальс показался почти что прогулкой, а поскольку они уже привыкли друг к другу, руки и ноги гармонично следовали друг за другом, дополняя, подчёркивая, создавая великолепную композицию. Диана ощущала, как лёгкий ветерок от быстрого перемещения колышет волосы. Однако чувствовала она лишь руки на талии, смотрела лишь в зеленые красивые глаза. Восхищенные и, кажется, влюблённые. Как оказалось, во время горяченных танцев, они сместились в сторону выхода. Сейчас фонари-светлячки стали светиться ярче, и она вдруг поняла, что они стали первой парой, танцующей вальс, и остальные не сильно стремились присоединиться. От этого в душе проснулась типично малфоевская манера позерства, и Диана заставила Поттера опуститься на колено, чтобы сделать элемент фигурного вальса. — Доминируешь, — хмыкнул он, когда встал на обе ноги. В следующее мгновенье он резко крутанул ее руку, приближая тело к себе, подхватил руками талию и поднял ее наверх, кружась и кружа ее. — Поттер! — засмеялась она. Красивый танец и красивые слова, движения. Ей нравился этот бал все больше и больше.