Лед и пламя

Легкие ноты медленного танца неожиданно взорвались шумом и грохотом подвижной музыки, - словно оглушительный фейерверк посреди безмятежного ночного неба. Мгновенно пропало все чарующее волшебство их близости, притягательность теплого тела, дышать стало тяжелее, и преграда, которая спала во время танца, снова стала на свое место, возвращая неловкость, каплю стеснения и забирая искренность, душа страсть. Поттер медленно и аккуратно склонился к шее, так что ей стало чуть щекотно, обдал теплым дыханием, предлагая уйти из шумного круга, и подал руку, когда она, разомлевшая, кивнула. Как настоящая королева под руку с королем. На свадебном пиру, в белоснежном платье и с розами в волосах. — Волшебный танец, — отдала должное Диана после того как он вывел ее из круга танцующих и увлёк в сторону столиков, стоящих уютной кучкой в небольшом отдалении, словно спрятавшееся от других созвездие. — И вечно этот удивлённый тон, — хмыкнул он в ответ, отодвигая стул перед ней и задвигая, когда она присела, шурша складками белоснежного платья. Устроившись, он выудил из кармашка костюма палочку, прикоснулся ей к столику, на котором материализовалось меню. Диана, моргнув глазами, поспешила последовать его примеру. Очень хотелось пить — раскаленное горло буквально умоляло о стакане воды или прохладного лимонада. Она несильно жаловала тыквенный сок, который обычно подавали в Большом зале, поэтому возможность альтернативы приятно радовала, жаль только, что даже старшим курсам нельзя заказать хотя бы небольшой бокал красного вина. От вина язык стал бы развязнее, мир — добрее. — Я буду лимонад, — определилась она первой, едва увидев на картинке лед в смеси с приятной лимонной кислинкой и ягодами вишни. — Ну, а мне ростбиф с картофелем по-домашнему, пирог с патокой и тыквенный сок, — решил Поттер, касаясь палочкой меню. В мгновенье ока меню исчезло, и приятный женский голос сказал им, что их заказ будет готов в течение десяти минут. Диана приподняла бровь. — Ты прожорливостью у Уизли заразился? — поинтересовалась она. — Я парень, — так, словно это все объясняет, ответил он и рукой взъерошил свою и так неидеальную причёску. — Между прочим, даже волшебники ещё не изобрели средство от ожирения, - лениво поддела она. В отдалении от них, там, где танцевали пары, снова заурчала медленная музыка — что-то из мотивов популярной группы «Дикие Сестрички». Диана глянула ему в глаза, и он в то же мгновенье понял, что она хочет снова закружиться с ним в танце. На столе появился лимонад, и она лениво пододвинула его к себе, наслаждаясь всем в это мгновенье — и ненавистно-влюбленной перепалкой с Поттером, и льдом в стеклянном стакане, и осознанием того, что она еще не раз закружится в танце под руку с ним. — Тебя мое тело не устраивает? — спросил, заранее зная ответ. Диана невольно скользнула глазами по плечам. Одно мгновенье, которого хватило, чтобы понять, что его слова — бред. — Конечно, не устраивает, — спокойно и нагло соврала она. Поттер сделал вид, что удивлён. — Чем? Ледышки в ее стакане начали слегка подтаивать, и она, смакуя, отпила лимонад из трубочки, чувствуя вишню. На столе появился горячий и ароматный ростбиф. Диана почти облизнулась и тут же пожалела, что не заказала себе второе. Впрочем, чужое всегда вкуснее. — Мышц маловато, — бесстрастно сказала. — Рельефа не хватает. И сразу в голове вереницей закружились воспоминания о ночах, которые они провели в одной постели. Страстные сильные руки, сверкающие малахитовые глаза и эта дикая необузданная игра тел. — Да неужели? — хмыкнул он. Спокойно пододвинул к себе тарелку с ростбифом, достал из аккуратной белой салфетки приборы и разрезал сочное мясо острым ножом. — И член маловат, — разрезала его самовлюбленность Диана. — Опыта много? В членах разбираешься? — сузил он глаза, закидывая в рот кусочек ростбифа. — Был один образец, — фыркнула она. Гарри Поттер на мгновенье в непонимании посмотрел на нее, затем в его глазах мелькнула обида, а после — наконец! — осознание, сменившееся тут же шаловливой усмешкой. Все эти эмоции как в открытой книге отразились на его лице с невероятной быстротой. Он откинулся на спинку, чуть выгнув бровь. — Ну и сколько сантиметров было у Драко Малфоя? — негромко спросил Поттер. — Хочешь расстроиться, когда поймешь, что больше, чем у тебя? — издевательски бросила Диана. Поттер вернулся к ростбифу, подцепил вилкой отрезанный раньше кусочек и отправил его к себе в рот. В зеленых глазах кружились смешинки. — Меня интересуют цифры, Малфой, — он пододвинулся чуть поближе к ней и посмотрел прямо в глаза. — Меня вообще много чего интересует, Поттер, — упрямо скопировала его манеру она, не давая ответа. На самом деле не говорить же, что у Драко Малфоя и Гарри Поттера разница в один сантиметр. И тут обогнал в конце концов. Загордится еще. — Я спрошу у одной из девиц, которых ты толпами имел, — ответил Поттер мгновенно. — Ты думаешь они с линейкой ко мне ходили? — фыркнула Диана. — Думаю, я с ней приду, когда они поделятся воспоминаниями. — Не знала, что ты по мальчикам, — усмешка. — Не знал, что ты стесняешься, — улыбка. И глаза такие серьезные у обоих, что смеяться хочется. Знают ведь, что пробить друг друга невозможно, но все равно пытаются уколоть побольнее. Садисты, пожалуй, — нравится приносить мучения другому человеку. Но они и мазохисты, впрочем, тоже, — потому что хочется, чтобы ужалили. Как те самые мотыльки, что летят на свет, потому что им нравится красивый огонек. Пожалуй, Диане тоже нравился огонек, потому что она каждый раз все ближе и охотнее подходила к Поттеру. — Все равно ничего от меня не добьешься, — самодовольно заметила она. — Стонов во время оргазма точно добьюсь, — он насмешливо начал, но улыбка пропала из глаз к концу фразы, оставшись лишь на губах, — ведь ты любишь меня, — то ли вопрос, то ли убеждение самого себя, внезапно такое важное. Диана опустила глаза. Что значит это «любишь»? Можно ли назвать то странное и приятное трещание сердца, когда он подходит к ней, любовью? Можно ли считать ею терпкое сладкое удовольствие от разговоров с ним, перепалок с ним, от того, как его глаза не сверкают огоньком ненависти от злых слов, как это было раньше, а уже приятно горят азартом? Любовь ли то, что ей без него нечего делать днем, а мысли, когда его нет то и дело к нему возвращаются? Или, может, любовь это горячие следы его пальцев на гладкой фарфоровой коже, едва заметные синяки на запястьях, когда он не рассчитал силу, и царапины на его спине от ее острых ногтей? Почему она сейчас в этом белом платье как хорошенькая невеста сидит с ним за одним столиком и не хочет никак изменить реальность? Она могла бы вовсе не идти на бал, могла бы не танцевать с ним ни разу, вообще не говорить бы могла, но почему-то жалить его стало привычкой еще на первом курсе, привычкой, от которой отказаться сейчас точно уже стало невозможным. Вместо укусов стала появляться диковатая, невозможная страсть, местами даже привязанность и — самое страшное — желание остаться с ним навсегда, всю жизнь проводя в наблюдении за его глазами. Такими яркими и зелеными глазами человека, которого она всегда ненавидела, но теперь уже почему-то не могла. Когда-то наступил тот момент, когда Диана перестала понимать совершенно саму себя и перестала надеяться разобраться в тех хитросплетениях, которыми теперь стали ее чувства. — А ты меня, — тихий шепот, который звучал в его ушах как барабан. Музыка в зале стала тихой, словно все прислушались к их разговору. Или это они сами для себя сделали ее тихой, — это не имело значения. — Дай руку, — попросил он. Она не раздумывая вложила тонкую кисть. Поттер захватил ее руку двумя ладонями, несильно сжимая, а затем закрыл глаза, как будто бы на чем-то сосредотачиваясь. По ладоням медленно прошло приятное тепло, от которого Диана в удивлении приподняла брови, впрочем, готовая к неожиданностям от него. Несколько минут он просто держал ее руку, и в ладонях концентрировался жар, а потом они начали искриться, как будто полыхая огоньками. Неотрывно следя глазами за ним, она сразу увидела, как он распахнул свои. Зеленые глаза теплели, в них мелькали красноватые прожилки. Диана резко отдернула руку. — Волдеморт, — сказала она одно слово. — Всего лишь его тень, — устало ответил он. — Отголоски прошлого. Посмотри на свою руку. Диана перевела взгляд на запястье и увидела на нем тонкий браслет, сплетенный из льдисто-голубого материала, искрящегося на свету. Он послушно скатился на ладонь, едва она захотела его снять. — Под цвет твоих глаз, — сказал Гарри Поттер. — Олливандер говорил мне, когда я покупал палочку, что Волдеморт — великий волшебник. Он прав, потому что только великий обладает такой силой, которая способна созидать. Диана провела пальцем по ледяной цепочке браслета. Такая холодная, словно арктические снега, но такая красивая, что глаз оторвать невозможно. — Я знаю, что ты сейчас хочешь знать, — спокойно продолжил он. — Почему мои глаза почти стали красными и как я сделал его, — кивок на браслет. — Я действительно обладаю частью его силы, она перешла ко мне по праву, как военный трофей. Магглы когда воюют забирают с земель женщин, детей, богатства, а я забрал у него магию. Я всегда был похож на Волдеморта больше, чем мне хотелось бы, но после Победы это сходство лишь усилилось. Ты не могла не заметить перемен во мне. — Ты не станешь Волдемортом, — сказала Диана. — До тех пор, пока этот браслет с тобой, — никогда. — Что он значит? — Диана подняла серые глаза на зеленые, надеясь больше никогда не увидеть красного цвета в них. — Жест моего чувства к тебе, только и всего, но я узнаю, если он вдруг станет тебе не нужен, как и я сам, — хмыкнул он. — Моя сила — любовь, как и слабость. Пока ты любишь меня, а я тебя, ничто не способно сделать меня им, но если ты меня предашь, мир обретет нового Темного лорда. Возможно. Диана хлопнула глазами. Темный лорд Поттер. С красными глазами, готовый убивать. Такой же сильный и красивый, как сейчас, могущественный, только уже не готовый прощать. У нее нет другого выхода, кроме как любить его, хотя его не было и изначально, - в такие малахитовые глаза нельзя не влюбиться. Она и влюбилась. Совершенно точно. И теперь самое главное не дать зеленому стать красным. В голове сложился пазл. Все эти странные перемены в нем - он стал другим человеком. Добрый наивный простак Поттер с примесью хитреца Волдморта дал нового избранного, этого парня с саркастически поднятой губой и смешинками в малахите. Того человека, который мог витиевато издеваться, но при этом любить, дарить красивые подарки, сообщая об их убийственной роли, а еще смотреть так добро и мягко, что душа тает и растекается сладкой лужей... Теперь он весь состоял из противоречий - злой добряк, гриффиндорский слизеринец, львиная змея. И теперь она могла понять, почему полюбила его.