Сочинение на несвободную тему

                    Первое, что я сделал — это пошёл в подъезд дома напротив, нашёл квартиру №45. По всему выходило, что Тимофея нет дома. Я приложил ухо к двери — там тихо. Решился и позвонил — вместо звонка какое-то птичье кряканье. Тишина. И я постучал, требовательно, кулаком. Не сразу, но я услышал голос:       — Я-а-а зде-е-есь! Помоги-и-ите! Эй! — Моё сердце отчаянно заколотилось.       — Ева! Я помогу!       Недолгое молчание.       — Я не Ева! — крик из квартиры. Мне показалось, что голос слишком хриплый, как будто сорванный. — Помогите мне! Не уходите! Заберите меня отсюда!       — Ева! Как мне вам помочь? Полицию вызвать?       Позади меня раздался лязг открываемой двери. Из квартиры №47 выглянула недовольная женщина — дама бальзаковского возраста в застиранном халате и с кричащим макияжем.       — Вызывали уже! — высказалась эта дама. — И полицию, и пожарку, и чёрт знает кого! Она, когда Тимоши нет, частенько орёт всякую ахинею — как только мужа своего не называла! По первости выла даже! Мы пужались! Макаровну звали — она Тимофею звонила, тот прилетал, и всё успокаивалось… Больная жена у него, не жилец она. Боли у неё такие, что на стены лезет, воет и придумывает всякое. Только при Тимофее она спокойна… А он любит её! Даже странно.       — То есть полиция приезжала и ей не помогли? — искренне удивился я.       — Ну… Не то чтобы полиция! Участковый наш, Колосков. Он даже ключи у Макаровны потребовал, чтобы вскрыть эту квартиру. Но Тимоша подоспел вовремя, всё объяснил. Жаль парня, он уж перед нами извиняется да извиняется. А мог ведь девку в инвалидский дом отдать и не мучаться! Вот ведь любовь! — дама мечтательно закатила глаза.       — А вы не допускаете, что он вас обманывает? Что девушке действительно помощь нужна? — начал заводиться я.       — А ты видел её? Девку эту? Ни кожи, ни рожи, пакля высвеченная на башке, краситься не умеет! Тимоша к ней с цветами, с подарками, а она ему истерики устраивает. Лицо ему однажды разодрала в клочья! А если на прогулку он её выкатит, так она даже головы не повернёт! Королевишна инвалидская! — желчно выплёвывала слова баба в халате.       — Эй! Не уходите! Помоги-и-ите мне! Он убьёт меня! Он псих! Эй! — вновь послышался крик из квартиры №45.       — Убьёт он её! — хмыкнула мадам из сорок седьмой. И в сторону Евы: — Да скорее ты его доконаешь! Ценила бы хоть, дура, мужика такого ей Бог послал! Кому ты нужна, кроме него? — и вдруг с подозрением загнула в мой адрес: — А ты-то тут чего?       Я благоразумно не выдал тайну надписи на окне.       — Мне сказали, что здесь мастер по холодильникам живёт. А тут по оказии в этом дворе оказался, дай, думаю, зайду, договорюсь с человеком.       — Кто ж так делает-то? Позвони ему да договорись. В газетке «Соседи» у него объявление висит. Да и в компьютере где-то, он мне говорил, что заказы через Интернет в основном получает.       — Ого! Так он легально ремонтирует? Хорошо. Спасибо, я поищу его объявление, — я собрался уходить, да и Ева замолчала.       — Вот и позвоните, это вернее будет. А о жене его не беспокойтесь. У неё не все дома! — всезнающая соседка подкрутила себе у виска. — Тимоша придёт, так я ему скажу, что она опять орала.       — Нет-нет. Не нужно, это ведь я позвонил, побеспокоил, разбудил её, наверное. Не говорите ему. До свидания.       Мадам поджала губы и вместо «до свидания» произнесла:        — Ну-ну..       После этой бездарной попытки наладить коммуникацию с Евой я вернулся к Юхновичам. Божена удивлённо открыла дверь и даже безропотно впустила меня в комнату Марека. Тот стоял у окна и не повернулся ко мне.       — Марек! Еве действительно нужна помощь. Она кричала через дверь. Но мне не удалось её увидеть. Похоже, все соседи на стороне этого мужика. Его зовут Тимофей, кстати. Соседка сказала, что он мастер по ремонту холодильников. И где-то есть объявление с его номером телефона. Я думаю позвонить ему и… Пока я не знаю что — может, заставить его поволноваться, вызвать к действию… Или просто с помощью телефона выманить его из квартиры и проникнуть туда… Мы поможем девушке.       Марек вдруг развернулся и прошёл мимо меня, даже не взглянув… Чёрт! Не могу к этому привыкнуть. Он вернулся в комнату очень быстро, в руках держал ноутбук с парой проводов. Вслед за ним в комнату впорхнула Божена.       — Зачем-то ему ноутбук понадобился… — озадаченно пробурчала мать. — Марек совершенно не привязан к компьютеру. Только если словарь какой понадобится или за животными в онлайн-режиме посмотреть…       Марек, не слушая мать, водрузил ноут на стол, подсоединил провод к сети, включил. Пока загружались и просыпались все программы, он сидел, не шелохнувшись, положив ладони на стол. Как робот. Мы с Боженой подошли к мальчику-роботу с двух сторон, женщина подтянула под себя пуфик, а я опёрся локтями на стол. Марек оживил Интернет, вызвал демонов Google. И вопросительно посмотрел на меня. Я даже сглотнул от ответственности.       — Вводи: газета «Соседи», — велел я ему сипло. И тонкие пальчики забегали по клавиатуре. — Теперь в «объявления». Вот — «Ремонт электрооборудования». «Холодильники». Красота!       Мне можно было и не диктовать Мареку. Он вполне шустро сам тыкал в нужные ссылки. Частников было всего двое, остальное — фирмы. Один из частников — «наш»:       «Ремонт холодильников на дому, Челябинск и пригород. Профессиональный честный ремонт всех марок, отечественных и импортных. Гарантия — 6 месяцев. Без выходных удобное для вас время. Лицензия ИП № 235-6532-ВА.       Контактное лицо: Тимофей       Телефон: нажмите, чтобы увидеть       Номер объявления: 46753».       — У вас холодильник, что ли, сломался? — вякнула Божена.       — Это он, — игнорировал я её любопытство, перенимая стиль «общения» Марека ни с кем. — У него есть машина, раз выезжает в пригород… Но здесь он её не паркует, ты бы знал. У него техническое образование, раз даже гарантирует, да и лицензию надо было получить. Наверное, через газету можно узнать и полные его данные…       — Чёрта с два! Через газету невозможно. Заплатил за размещение рекламы, а твоя личность мало кого интересует. А вот по номеру лицензии вполне возможно, — опять вмешалась Божена. — У нас же тётка в налоговой работает, она уже однажды для меня искала человечка по единому реестру. Только я не поняла, вам зачем?       — Нам может понадобиться имя этого человека, чтобы помочь одной девушке, — неуверенно начал объяснять я.       — Ага! Чувствую, тут дело в чьём-то разбитом сердце! Кто-то ищет этого холодильщика? А вы… — игриво начала Божена, но не закончила, так как вдруг заговорил Марек. Голос тихий, монотонный, тоньше, чем я ожидал:       — Мама. Первое. Пожалуйста, сделай чай. Второе. Не говори глупости. Третье. Спроси у тёти Милы про него. Четвёртое. Верни старую заставку на рабочий стол. — При этом Марек смотрел на монитор, а указательным пальцем правой руки водил по столу, рисуя цифры: 1, 2, 3, 4…       — Заставка как заставка! Ничего менять не буду, и вообще, это мой ноут! — по-детски надула губы Божена. И я подумал, что аутист относится к матери как к ребёнку, хотя, возможно, она подыгрывает ему, чтобы поддерживать подобие мужской ответственности.       — Мама. Первое. Пожалуйста, сделай чай. Пятое. Надо сфотографировать парковку около магазина. Сейчас.       — Парковку? — Божена открыла рот.       — Это ту, маленькую, недалеко от «Дикси»? — понял я. — Пока его нет… А вечером, когда он придёт, ты сходишь и сфоткаешь ещё раз? Да, но я не думаю, что номер его машины нам что-то даст, у вас же нет доступа к эмвэдэшной базе.       — Это вы всё про этого холодильщика? Настолько всё серьёзно? Он не опасен? Не нравится мне эта ваша заинтересованность…       — Мама. Первое…       — Всё, иду-иду. Мальчики! Ноут я всё-таки заберу! — вновь перешла на кокетливо-девчоночий тон Божена. Она выпорхнула из комнаты, прихватив беленький завидный макбук. Марек взял лежащий на столе лист и принялся за очередное бумажное четвероногое.       — Мы что-нибудь придумаем, — пообещал я своему ученику. — Информация должна помочь… Я хочу оставить тебе мой телефон. Напишу в твоём дневнике… Вот здесь, на первой странице. — Марек вдруг поёжился, повернулся ко мне и отобрал дневник. Понятно, лишняя надпись в стройных строчках правильного почерка будет тревожить моего аутиста. Марек подал мне бумажную собачку-оригами. И я написал на ней свой номер и поставил рядом две буквы «М.В.». — Марек, если ты заметишь что-то важное и срочное, то позвони или хотя бы напиши в СМС. Может быть, они отправятся на прогулку. Ты сразу мне пиши. Я прибегу. Может, можно будет что-то предпринять. Хотя бы поговорить с ней. Мы что-нибудь придумаем!       Я был уверен, что Марек меня не просто слышит и понимает, что телефон сохранит и сообщение напишет, что он очень переживает. Где-то в глубине его слабого тела бьётся очень беспокойное и горячее сердце. И эта маска молчаливого робота нисколько не остужает его.        Когда я уже уходил домой (а предварительно я сбегал на парковку и запечатлел на фотике три автомобиля, обсыпанные жёлтыми листьями), Божена вышла меня проводить. Якобы до магазина ей понадобилось.       — Этот человек, которого вы разыскиваете, опасен? — совершенно взрослым и даже деловым тоном спросила меня она по дороге.       — Мне кажется, что да. Но мы не знаем.       — Как вы можете вовлекать в это ребёнка? — она грозно свела брови и раздула ноздри.       — Это ваш ребёнок меня вовлёк. Его мучит то, что он видит в окно.       — Дом напротив? Девочка-инвалид и её муж?       — Да. Вы знали?       — Про эту парочку? Я их и видела-то мельком. Зато старухи во дворе только о них и судачат. Жалеют мужчину. Как будто он инвалид! Я не жалею. Девчонка вот… слишком молода. И знаете, что странно, я видела её лишь однажды, почти ночью. Она была в кресле, и она шевелила ногами. Мне показалось это странным, хотя я не разбираюсь в таких болезнях. И ещё она была в антигриппозной маске. Кого она ночью могла заразить?       — Вы думаете, она не инвалид?       — Да ничего я не думаю! У меня все думы только о сыне. Зачем мне другая жизнь? Чтобы напугаться ещё больше? Я, знаете ли, свои проблемы расхлебать не могу, кручусь, несу свой крест, не до чужих тайн. Как эта парочка заинтересовала Марека?       — А когда вы купили ему бинокль?       — Где-то в мае…       — Ну вот, а они живут в доме напротив с апреля. Марек всё время дома, телевизор не смотрит…       — Да, он его раздражает.       — С недавнего времени весь его мир — это окно. Другой жизни он не знает. А вы не пробовали инклюзивное образование? Сейчас модно.       — Пробовали, — зло ответила Божена. — Марек в первый класс пошёл позже, чем другие, и я решила, что он должен учиться со всеми ребятами. Но, во-первых, ребята жестоки, он стал для них поводом для насмешек. Ходил по школе, держась указательным пальцем за стенку, боялся зайти в туалет, даже на уроке, когда там никого. Я уж не говорю о столовой: мы молочное не едим, приходилось давать ему с собой. Всякий раз он то испачкает одежду, то внутренность портфеля, а это значит, что он уже не сможет думать ни о чём, кроме этих пятен. Пару раз у него еду отбирали старшие… Учёбы не было. Была только мука. И, заметьте, я не обвиняю учительницу. Их двадцать пять! У каждого свои бзики и самоуверенные родители, а тут мой… Промучились два месяца, и нас перевели на индивидуальное обучение. Один на один с учительницей он быстро догнал и даже перегнал некоторых по всяким навыкам учебным. Такова наша жизнь!       — Не думайте, что я вас осуждаю. Наоборот, Марек очень развитый. И это, безусловно, благодаря вам. Я просто объясняю, почему его заинтересовало окно напротив. И знаете, другая жизнь задевает его эмоционально. То, что он сегодня отказался заниматься английским, это потому, что он разглядел в доме напротив надпись по-английски «Помогите!».       Божена остановилась, потёрла нос ладонью.       — Я разузнаю про этого… холодильщика. А если понадобится, то я знаю, как выяснить и о его машине. И ещё… А что, если прийти к ним под видом социальной службы? Типа знаем, что тут живёт инвалид: какая нужна помощь? В какой клинике вы на учёте? Не нужно ли выхлопотать санаторий или реабилитационный центр? — Эта неожиданная идея сначала меня даже пронзила своей простотой и очевидностью. Однако я тут же парировал:       — И кто пойдёт?       — Вы! Меня он видел.       — И меня тоже.       — Когда?       — Где-то неделю назад, уже и не помню когда. Я прогуливался, было часов одиннадцать вечера. Случайно оказался в вашем дворе… И он ходил в магазин, попросил меня прикурить.       — Разглядел вас хорошо?       — Мне кажется, что он за этим и подходил, чтобы посмотреть, что я за фрукт.       — Восприятие легко обмануть. Нужно добавить какой-то неожиданный элемент. Вы были в шапке?       — Нет, было тепло.       — Тогда проще некуда! Пострижём и обесцветим вас! Чтоб аж блонд! И брови тоже! Куртку поярче… Или шарф! А что вы ходите с голой шеей?       Я вдруг понял, что зарделся.       — Покрасить волосы? Это как-то…       — Это как-то комплексами попахивает! Ну, всё! Мне пора! Куплю пару груш — и домой! Подумайте над моим предложением! — она подала мне для рукопожатия узкую ладонь. Рука холодная, но твёрдая. Я разглядел, что Марек очень похож на мать: тот же маленький узкий носик, пухлая верхняя губа, дымчатые глаза, широкий лоб. Только Божена выкрашена какими-то прядями светлыми и тёмными, фонтанирует оптимизмом причёски. Ведь в её жизни оптимизма маловато: воспитывает аутиста, содержит неплохую квартиру, владеет маленьким бизнесом, выглядит хорошо, не стонет… и всё одна.

***

      Два дня пил на ночь «Андрюхины таблетки»: не мог уснуть. Перечитывал сочинения Марека. Причём не анализ чеховских произведений меня волновал, а та часть, которая с Евой, которая не для оценки. Звонил Андрюхе, говорил ни о чём. Он под конец разговора таки спросил:       — Как там твой аутист?       — Нормально…       — Хм… Кого ты хочешь обмануть?..       Таблетки помогали мало. Сон получался какой-то душный, я — подобно Еве — часто хватался за шею, одеяло мешало дышать, а от соседей слышались звуки Танго Кумпарсита с его ложной бравадой и лабиринтами страсти. Это танго всё портило! Разъедало всю мощь седативных Андрюхиных средств. Мне чудилось, что не Ева, а я повис на плечах этого быка, что ноги мои не желают меня слушаться, что бумажные лисицы рассыпаются под пальцами в прах, а обладатель медали по робототехнике орёт мне в ухо: «Ты мне всю жизнь испортил, уро-о-од!» Стоп. Это у соседей так орут…       Даже безнадёжная куча тетрадок с сочинениями по депрессивному «Человеку из Сан-Франциско» Бунина не уводила меня от бесконечных «Help» и «Я не Ева!». Иногда казалось, что я стал жертвой болезненного воображения мальчика с бумажными собачками. Я шёл и заваривал чай покрепче, ибо кофе закончился ещё на прошлой неделе, а зарплата будет только на следующей. И горечь мудрого напитка вправляла мозги на место, заставляя возвращаться к тетрадям и ставить эти «3/5» или «3/4», подписывая: «Невнимателен, там, на сайте, были гораздо интереснее сочинения»…       Звонила мама. Говорила, что в Москве осень унылая — бесконечные дожди. Жаловалась, что подружка-соседка уехала в Германию к родственникам. Говорила, что недели две-три назад приходили «мои ребята» из школы. Они принесли «мне» кусок чизкейка из кафешки, где отмечали день рождения Женьки Райнера… Я чуть не задохнулся от невыносимого кома в груди! Я даже не вспомнил, что в сентябре у Женьки день рождения! Под конец разговора мама добила меня, казалось бы, простой бытовой новостью: дома сломался холодильник…       Но что бы ни происходило в эти два дня, я ждал СМС от Марека. Но он молчал. Хорошо это или плохо? Увидел ли надпись на окне Тимофей? Возил ли он Еву на прогулку?.. Одни вопросы.       В понедельник — как штык в 12.00 у Юхновичей. Любопытство страшнее пунктуальности! Марек невозмутим и смотрит мимо. Хочется надавать ему по щекам и обнять покрепче. Бунинский «Человек из Сан-Франциско» ему не понравился.              «Никакой отсылки к судьбе западной цивилизации, а тем более обличения её в суетности и легковесности я не увидел. Просто жестокий рассказ. Главный герой неприятен, но ведь он и не негодяй. Автор ни разу не назвал его по имени. Он типаж. Он стандарт. Он норма. Норма жизни, норма обывательства и никчёмности. Он — «футлярный человек». Но его футляр — дешёвый масскульт, бездарная проза, слишком скучная жизнь. Но разве это его вина? Никому не жалко, когда господин из Сан-Франциско умер. А ведь он «только начал жить» и сразу умер! Весёлый корабль в своём чреве нёс инородное мёртвое тельце этого господина, чтобы поскорее избавиться от него. А пассажиры не должны были думать о смерти, у них «пир во время чумы», не должны были знать, что смерть есть…       А она есть. К одним она приходит как непрошенная гостья, другие её ждут как избавления, третьи с ней сотрудничают. Ева не появляется в большой комнате уже два дня. Господин Напротив купил много бинтов, какие-то лекарства. Он внимательно их рассматривал, сидя на диване. Он очень много времени проводит в Интернете. Всего лишь раз он уезжал спасать холодильники. Человек, спасающий холод. Холод тождественен смерти. Холод — это его работа, а смерть — это его хобби. Его зовут Шатихин Тимофей Вилович. «Господин из Москвы». Там холодильников больше, много больше… Зачем же он уехал? Может, он, подобно Господину из Сан-Франциско, сел на «Атлантиду» в надеждах на новую жизнь?       Ему тридцать шесть лет. И он не был женат. Не был героем криминальных новостей или светской хроники. Не был замечен. Даже во всемирной паутине он упомянут только один раз. На одном многолюдном сайте его разыскивали однокурсники по медицинскому университету имени Мечникова. И слова «Тимка, куда ты пропал? Отзовись! Твоей белобрысой башки не было уже на трёх встречах! Куда ты уехал? Напиши Мякишу» висят на сайте уже два года.       Безусловно, «белобрысая башка», которую разыскивает Мякиш, — это не мастер холода из соседнего дома. Но возможно ли такое совпадение, учитывая редкость отчества? Вероятнее всего, наш «Господин из Москвы» — фантом той «белобрысой башки». И он, в отличие от «Господина из Сан-Франциско», не типичен, не скучен, не буржуазен. У него просто другая жизнь».