Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Наверное, если бы Освальд спал, он бы не услышал скрип двери. Обычно Глен запирал ее на ключ; этим же вечером он забыл сделать это, но… Что могло произойти с ним в самом сердце поместья Баскервилей? Только по-настоящему глупый и не дорожащий своей жизнью человек мог сунуться сюда без приглашения. Так что Освальд даже не волновался. Подождал, пока исчезнет полоса света на полу, приподнял голову – и замер. У двери стоял Винсент, спиной к ней прижимаясь. Винсент, Винсент!.. Ему давно уж пора было спать, как и Освальду. Он был в ночнушке – длинной, такой мягкой ночнушке, прикрывающей колени, с рукавами до кончиков пальцев… Белоснежной. В ней он отчего-то казался более невинным, чем обычно – пусть таковым и не был, - и на миг Глену померещилось, что в комнату его залетел ангел в белом одеянии и с золотыми волосами. Освальд моргнул пару раз, и наваждение спало. - Глен… Можно? – тихо спросил мальчик. Винсент был смелым. После прошлой их ночи вместе, самой-самой первой, он часто отводил взгляд, когда глаза его с Гленовыми встречались. Он не начал избегать Глена, просто… Появилось между ними что-то неловкое, и Освальд прекрасно Винсента понимал. Ему нужно было успокоиться, понять, принять себя, разобраться в собственных… Чувствах. Желаниях. В том, чего Винсенту на самом деле хотелось, и Освальд не смел его торопить. Не делал и шага навстречу, чтобы не спугнуть, совсем как и год назад, когда впервые Винсента поцеловал. Ведь Освальд был уже готов к чему угодно, а Винсент… Это были первые его отношения. Ему нужно было время. И вот он пришел. Пришел ночью, один – хотел ли он снова… Попробовать? Освальд не знал. - Ты сказал Джеку, куда пойдешь? Если он с утра не найдет тебя в кровати, будет волноваться. - Н-нет, - почти испуганно одернул руки Винсент. – Джек… Джек не должен знать… И замолчал, середину фразы молчаньем обрывая. Освальд слышал, как изменилось его дыхание – с трепетно-взволнованного на чуть ли не болезненное, страшащееся, - и потому едва заметно кивнул. - Закрой тогда дверь на ключ. Ключ лежал на комоде, Винсент быстро его нашел, а потом медленно, почти неслышно подобрался к кровати Глена, на самый край приседая. Освальд откинул одеяло – сам он был не в пижаме, но в белье, так что это было даже… хорошо. Винсенту, наверное, так было проще. Со слабой улыбкой на губах мальчик забрался под одеяло, чуть в стороне от Глена ложась, и накрыл теплым пледом ноги. Подумал миг – подался ближе, и Освальд сам обнял тело, что так к нему тянулось: - Иди ко мне. Ночнушка Винсента и правда была мягкая-мягкая, тонкая-тонкая, казалось, что сквозь нее Освальд чувствовал даже разгоряченную кожу мальчишки. Дыхание его тоже было рваным, влажными губами он уткнулся в плечо мужчины, почти обжигая, и руки на груди Глена сложил – а тот и не был против. Он чувствовал ледяные ноги Винсента, обнимал его за худую талию, почти за бедра держась, и Винсент не вырывался, но на душе его явно было неспокойно. Освальд слишком хорошо чувствовал, как колотится в клетке взволнованное сердце. - Глен, я… Казалось, алый глаз даже в темноте горел. - Не нужно подбирать слова, чтобы сказать что-то специально. Ты пришел ко мне – это важнее сотен слов, - мягко прервал мальчика Освальд. И Винсент благодарно кивнул, лбом к груди мужчины припадая. Он, наверное, был еще не готов. Освальд, если честно, тоже. Просто… Нужно было подождать пару недель, и тогда Винсент сам возжелает… Чего-то. Юные тела, они такие: даже не ища наслажденья, все равно желают его, хотя бы на короткий миг. А ведь Освальд помнил его лицо тогда, помнил – Винсент отдавался ему честно и искренне именно потому, что это был Освальд. Не потому, что ему хотелось поскорее с кем-нибудь совершить нечто подобное. И именно этим Винсент отличался от многих. - Ты боишься? – тихо спросил Освальд, почти касаясь губами лба мальчишки. - Не боюсь, - проронил тот почти смело, но все еще слабо и еле слышно. - Было страшно тогда? - Нет. И Освальд затянул Винсента в нежный и осторожный поцелуй, в подушки пуховые вжимая его, под себя подминая – чувствуя руки на своих плечах, не отталкивающие, нет – притягивающие сильнее… Винсент отвечал, отвечал чувственно и искренне, полностью во власть Глена отдаваясь, и острые колени его упирались в бока Освальда, пока он мальчика не отпустил. Винсент дышал легко, сладко, так невинно подрагивали его губы!.. Но в глазах его была капелька страха, стало быть, совсем чуть-чуть он соврал Глену. Зря, ведь не было во лжи этой никакой важности. - Ты… Очень теплый, Глен, - пробормотал Винсент, в стальные глаза заглядывая, и нервно вздрогнул. Освальд замер; после – просто прижал мальчишку к себе, обнимая нежно со спины, и подложил под светлую голову мягкую подушку. Провел ласково по тонким пальцам своими, изгиб руки Винсента повторяя. Винсент спрятал улыбку, руку Глена хватая и к груди прижимая, и вздохнул шумно. Ноги свои с Освальдовскими переплел, откинулся – и Освальд покорно накрыл его своим же одеялом, что совсем недавно сползло. То, что Винсент улыбался, уже радовало его безмерно. О большем Освальд пока и мечтать не мог.