Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Ах, Винсент. Пусть он и стал совершеннолетним, сильно тело его не изменилось – этого глупо было ожидать, по правде. Ему становилось не очень хорошо уже после пятого бокала вина, а этот прием в поместье Баксервилей, организованный в честь возвращения в страну герцога Найтрея, Редмонда… Как бы хорошо Глен ни относился к Редмонду, стоило, наверное, отмечать это не с таким размахом. Нужно было хотя бы предупредить Гилберта и Винсента, чтобы не употребляли много, а не вкладывать самому в дрожащие пальцы Дитя Несчастья новые бокалы. Джек все понимал. Глен сам был… Нет, не пьян, но очень… Кхм… Рад? Вероятно, именно это слово стоило применить к главе дома Баскервиль. Хоть по нему и не очень было видно. Себя Джек тоже считал виноватым: не доглядел, не заметил, что хватит уже Винсенту. Кажется, никогда до этого Винсент не оказывался в таком… Состоянии. Неся его на руках в спальню, Джек подумал с улыбкой: «Подрос». Тяжелее стал, выше, конечно, – когда он был маленьким, носить его было совсем просто. Джек помнил, как носил маленького Винсента на руках, как он радовался… Эх, прекрасное было время. Винсент был в полусне. Он не мог отвечать на вопросы, он не открывал глаза, но он не был в обмороке – но, по крайней мере, не мешал Джеку раздевать себя. Наверное, будь он в сознании, не позволил бы – и правильно бы поступил. Джек уважал Винсента и знал, что он имеет право жить своей жизнью, но… На нежной коже бедер Винсента живого места не было, он весь был в алых пятнах. Джек стянул перчатку с руки своей зубами, нагнулся чуть и пальцами отметин коснулся. Винсент вздрогнул; Джек двинулся чуть выше, поднимая тонкую ногу, и, мгновение раздумывая, запустил руку под белье. Винсент задрожал мелко и прикусил тонкую губу, какое-то смазанное имя простонав. Когда?.. С кем?.. Джек не знал ответа, но его это совсем не радовало. Винсент, Винсент был в его памяти еще юн и невинен – а теперь, получается, вовсе не так невинен, как хотелось бы Джеку. Джек понимал Винсента; но Джек сам расстался с невинностью не по доброй воле, а потому, что ему очень нужны были деньги. Быть может, именно поэтому у Джека был специфический взгляд на постельные дела. Быть может, именно поэтому Джек хотел Винсента подольше от этого уберечь. Но вздохи Винсента были слишком томны, а щеки – слишком алы, чтобы он не получал от этого – и воспоминаний – удовольствия, так что Джеку оставалось только тяжело вздохнуть, принимая действительность. Он развязал бант на шее мальчика, снял рубашку. Расправил воротник и позаботился о красивом жилете, поставил аккуратно туфли около постели… Положил золотую голову на подушку, накрыл одеялом. Провел ласково пальцами по мягкой щеке, убирая светлый локон. И улыбнулся. Винсент был так спокоен и умиротворен во сне, а Джеку, по правде сказать, и этого было достаточно.