Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Этот бал несколько пугал Винсента. Он никогда не был особо зашуган, не боялся и людей, но сама по себе обстановка была необычна. Нет, конечно, Баскервили давали балы в своих многочисленных поместьях, и не раз, но Винсент не появлялся на них. Такими были глупые правила высшего света — пока не исполнится пятнадцать, ты — не человек. Винсенту исполнилось. Но он не очень был рад, ведь он помнил, как прошел первый бал Гилберта, как любимый брат был расстроен, ошарашен и переполнен вниманием престарелых дам. Последнее вызывало в Винсенте сильные эмоции, и он даже не мог дать им название — но и его сегодня ждало все то же самое. Женщин он пытался обходить стороной. Не выходило — все Сабрие знало, что сегодня первый бал воспитанника Джека Безариуса, друга Глена Баскервиля. Быть может, именно поэтому Джек пытался держаться рядом — чтобы поддержать, наверное, и отвадить желающих поскорее выскочить замуж сорок. С Джеком и правда было спокойнее, но ему пришлось уйти, а от Эхо много пользы не было. Она просто покорно молчала, стоя рядом, и совсем не мешала ни молоденьким девушкам, ни умудренным годами дамам выворачивать разум Винсента наизнанку. Дико болела голова. Винсент осторожно взял бокал с вином, задумчиво смотря на алую жидкость, и, недолго подумав, поднес его ко рту — и увидел его. Человека столь странного, что на него все обращали внимание — и все же сторонились, как и Винсента. Да, женщины, столь желавшие его внимания, очень быстро замолкали, поняв, что перед ними - Дитя Несчастья. Это было бы прекрасно, если бы не было так грустно. - Ты ведь Винсент, да? Я был на твоей церемонии совершеннолетия, - сказал мужчина, и Винсент отдал бокал Эхо, так и не отпив. - Да. Вы... Герцог Барма? Он казался нездоровым. Винсенту примерещилось, что Артур Барма даже покосился на него как-то странно, будто боясь, и это расстроило мальчика. Он думал, что человек с такими огненными волосами и такими узкими глазами не будет его сторониться; но... - Как тебе твой первый бал? Винсент вздрогнул. - Не очень, - поморщился он. - Просто... Просто женщины такие... Неприятные... А мужчины меня сторонятся. Это было неприятно. Они все, все знали, что Винсент Баскервиль принадлежит к самой благородной семье, и все равно воротили нос. Винсент был лучше их. У Винсента были привилегии. Но все эти люди боялись Винсента и считали его уродом, честно полагая, что их жирные бока и сальные волосы куда лучше красного глаза мальчика, который выглядит юно, свежо и... «Прекрасно». Так говорил Джек. Он предупреждал, что люди будут предвзяты, ведь они предвзято относились к нему, бастарду. Но Винсент поверить не мог, что все будет настолько плохо. - Даже вам я не нравлюсь, - печально усмехнулся он, беря поднесенную Эхо пироженку, и отправил ее в рот. - Мой глаз, да? Спорим, вы не разглядели его на церемонии совершеннолетия? - Н-нет, - немного робко опустил глаза герцог. Винсент удивился: это было необычно для столь значимого в Сабрие человека. - Я не нахожу ничего дурного в твоей внешности. В конце концов, посмотри на меня — у меня тоже красные глаза, но люди просто не вглядываются, и потому не видят их. В Доме Барма нет предрассудков. - Так почему вы смотрите на меня так странно? - спросил Винсент чуть виновато. Он совсем не хотел обидеть одного из немногих людей, кого не пугал его алый глаз, но оно случайно так вышло. Сзади послышались тихие шаги, и Винсент обернулся через плечо — и ему на голову легла тяжелая рука Глена Баскервиля. - Барма. - Глен Баскервиль, - склонил голову герцог, и Винсент с удивлением понял: он боится. Боится Глена! Герцог Барма впал в немилость у Баскервилей после предательства своей сестры. Баскервили всегда рулили балом, и потому, наверное, так боялся Глена Артур Барма, но... Но Винсент не очень понимал. Глен должен был быть справедлив. Он должен был понимать, что в предательстве леди Миранды не виноват ее брат, тем более, он был... Был тем, кто понимал Винсента хоть немного! Никого ближе Джека, конечно, у Винсента не было, но ведь Джек не всегда сможет быть рядом. А еще, как смутно помнил Винсент те вечера, когда Лотти специально уходила с балов в поместье Баскервиль, чтобы посидеть с ним и Гилбертом, у Дома Барма была такая красивая музыка. Ее очень любил Джек. - Винсент, ты уже познакомился с герцогом Бармой? - спокойно поинтересовался Глен, чуть наклоняясь к мальчику, и тот посмотрел вверх, отчего рука Глена сползла с его золотых волос. - Да. - Можешь оставить нас на секунду? Винсент не понимал, почему Глен несправедлив с герцогом Бармой. Но у него не было выхода. Когда он уже устал разговаривать с дочерью герцогини Рейнсворт, Глен вышел из той арки, в которой он говорил с Бармой. Винсент печально на него глянул — но Глен только вновь сжал его плечо, отводя в сторону. - Прости. Ты хочешь еще пообщаться с Бармой? - спросил он, наклоняясь к Винсенту и заглядывая в разноцветные глаза. - Наверное, - пробормотал Винсент. - Он хотя бы не шарахается от меня после того, как вглядится в мое лицо. - Винсент, - вздохнул Глен, - с этим ничего не поделать. Но ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Дому Барма. - Ты запретишь мне общаться с ним? - скрипнули зубы Винсента. - Нет. Просто будь осторожен, я ему не доверяю. Глен был заботливым. Правда, заботливым, заботливее него был только Джек, и Винсент любил их обоих. Джека, правда, немного больше. В пятнадцать было сложно рассуждать о чувствах, связывающих тебя с семьей, пусть и приемной — но... Во взгляде Глена Баскервиля читалось что-то особенное. И Винсент неловко отвел взгляд, убирая руки мужчины со своих предплечий — он помнил тот поцелуй, но не мог пока понять, что он вместе с поцелуем этим осознал. - Наслаждайся балом, - выпрямился Глен, и его шпага на поясе скрипнула. Он, наверное, тоже чувствовал волнение Винсента. А Винсенту это волнение нужно было заглушить — и именно поэтому ему так нужен был собеседник, а выбор на этом слете ведьм был невелик.