Когда ему исполнилось шестнадцать /сборник драбблов/

Этот человек не нравился Винсенту. Он не был плохим – уж в этом-то мальчик был уверен, но… Что-то настораживало его в главе Дома Найтрей. Пусть у Винсента не было причин ненавидеть Реймонда Найтрея так, как он мог ненавидеть отца Джека, но… Он не знал, почему этот человек, столь похожий на Глена, вечно ходящий в черном, заставлял его поджимать губы одним своим присутствием. Быть может, Винсент ревновал Глена, ведь… Лучшим его другом был Джек. И должен был им оставаться. А Реймонд Найтрей слишком уж много времени проводил с Гленом Баскервилем, который был рад его компании – чего нельзя было сказать ни о герцогине Рейнсворт, ни о герцоге Безариусе, ни о несчастном Артуре Барме. Эти четыре Дома были сильнее всех прочих, и выше них были только Баскервили. Но почему-то именно Дом Найтрей пользовался таким расположением Глена – если, конечно, не считать самого-самого младшего Безариуса, который столько времени у Баскервилей проводил, что впору было уже выдать ему алый плащ. - Ты придешь на похороны? Мне бы очень хотелось тебя там увидеть. Глен вздохнул, глаза прикрывая, и голову склонил. - Да, конечно. Соболезную, Элиот был очень хорошим мальчиком… - произнес он тихо, проводя пальцами по эфесу своего меча. Винсент просто наблюдал за ними, стоя в дверях, и он не мог не улыбнуться печально. Глен ведь знал, что этот Элиот переродится через сотню лет; быть может, ему и правда повезет больше. Элиот был… Хорошим. Для юноши, который не являлся Баскервилем, он слишком хорошо относился к Дитю Несчастья, и не делал разницы между ним и Гилом. За это Винсент был ему благодарен. Но он не мог печалиться. Знал же, что Элиот переродится; знал, что все будет хорошо. Он был рад в некотором роде, и именно это заставляло его улыбаться. Но он не мог не думать о кое-чем еще. Когда Глен проводил Реймонда, он остановился около Винсента. Тот неловко смял в пальцах ткань своей одежды, а мужчина осторожно взял его за руку, отрывая ее от брюк. - Пойдем, Винсент, - пробормотал он. – Наверное, не стоило мне забирать тебя сегодня у Джека. - Джек скоро выздоровеет, - пробормотал Винсент, чуть краснея смущенно, и сжал ладонь Глена настолько сильно, насколько мог. – Глен… - Да? – отозвался тот задумчиво. - Элиот же переродится? Глен остановился, обернулся, посмотрел как-то странно на Винсента – и медленно кивнул. - Да, он переродится. Все души перерождаются через сто лет, с ним все будет хорошо, - ответил он. А Винсент посмотрел на него с легким страхом в глазах. - А я, Глен? Все души? Глен тяжело вздохнул, наклоняясь, и взял мальчика на руки, к груди прижимая. Ему было больно? Интересно, ему было больно?! - Нет, прости, Винсент. Ты умрешь окончательно. Глен же уже говорил это, но… Все равно было страшно. Это казалось Винсенту несправедливым, неправильным, нечестным, но… Он ничего не мог изменить. Потому что не было никого на этом свете, кто мог бы быть сильнее Глена, а так хотя бы Присяжная перестала по ночам стоять у его кровати. А сейчас ему очень хотелось к Джеку.